***
Вэй Ин до крови закусила нижнюю губу, стараясь не издать ни звука. — Г... госпожа, пожалуйста, простите, скоро это кончится... По виску Усянь стекал пот. Из глаз нескончаемым потоком лились горячие слёзы. А всё из-за жгучей, ни с чем не сравнимой боли. «Сиси тоже её испытала? Бедная Сиси...» Вэй Ин, едва ли держась в сознании, закусила собственную руку, судорожно всхлипывая. Сиси продолжила прижигать её спину — только так можно было избавиться от гноившихся несколько месяцев ран. Всё, что втирали ей в раны всё это время, не давало никаких результатов. — Госпожа... держитесь... Ещё немного. Вэй Ин в такие моменты искренне не понимала, почему именно она. Почему все эти страдания выпали на её долю. Бог ведь должен давать столько испытаний, сколько человек может вынести. «Неужели я кажусь ему настолько сильной, что он посылает мне всё это? Неужели он думает, что меня невозможно сломать? Сколько ещё это всё будет продолжаться?» Глаза Усянь, терзаемой горячкой и ожогами, закрылись — сознание покинуло её.***
— Как она? — тихо спросил Сичэнь, плотно сжимая губы. Вэй Ин была бледной, особенно её губы. При этом все её тело было покрыто розеолами и открытыми язвами, а спина так и вовсе напоминала поле битвы — по этой причине Сиси уложила её на бок. «Что с ней стало... Вэни загубили такую прекрасную девушку и глазом не моргнув. Не могу поверить», — Сичэнь, чувствуя омерзение к себе самому, отвернулся и закрыл лицо руками. — Когда я видел её в последний раз, Вэй Усянь выглядела совсем иначе... Мне сложно видеть её такой. — Я понимаю, господин... Однако с этим ничего не поделать. Её выздоровление невозможно. Я молюсь всем богам, чтобы её ребенок каким-то чудом выжил и не заболел. Хотя это практически невозможно... Сичэнь нервно сглотнул, подходя к Вэй Ин, лежащей в постели, ближе. Сейчас они находились в поместье, что полностью контролировалось людьми герцога. — Значит, она умрёт? — Да... Неизвестно, сколько ей ещё осталось, но в любом случае, это будет мучительная смерть. Сиси быстро вытерла слёзы со щёк, не желая показывать, насколько тяжело ей даются эти слова. — У госпожи как раз тот случай, когда смерть будет являться спасением и благом... — Я... понимаю. Спасибо за честность, Сиси. Ты была хорошей слугой для своей госпожи. Пусть на закате жизни, но ты всё-таки отомстила и за себя, и за неё. Пусть следствие ещё ведётся, я клянусь, что своими руками отниму жизни у всех причастных к творившемуся безумию. Сиси всхлипнула. — Спасибо вам, ваша светлость. Сичэнь едва не вырвал на себе волосы. — Как ты можешь благодарить меня? В графстве творилось такое, а я даже не подозревал. К тому же... именно графство Вэнь замешано в распространении опиума по всему королевству. Из-за этой контрабанды он каждый месяц исправно высылал любую сумму, а я не считал нужным хоть раз приехать сюда с проверкой. Мои неопытность и халатность погубили столько жизней, что мне и за всю жизнь не рассчитаться. Я так виноват перед простыми людьми и перед этой юной благородной дамой... Вэй Ин тихо простонала от боли и приоткрыла глаза. Сначала она увидела лицо красивого мужчины, едва ли узнавая в нём герцога, а потом в отдалении всё ещё непривычно уродливое лицо Сиси. Боль в спине на удивление была действительно нестерпимой — она ко многому привыкла в этом поместье, но сейчас едва могла это выдержать. — П-почему же... Так... Больно? — с трудом произнесла Усянь, тихо всхлипывая. Сиси, подойдя ближе, встала на колени перед постелью своей госпожи. — Мне пришлось нанести на вашу спину раствор соли... Из-за этого и жжёт. Простите, но это необходимо, чтобы раны перестали гноиться... Вэй Ин обречённо прикрыла глаза, едва вспоминая, что случилось. Пока она ждала Сиси, ей внезапно стало хуже: она даже потеряла сознание и какое-то время провела в горячке, а всё из-за воспаленной спины. По приезде в поместье Сиси нашла очаг поражения и усиленно принялась лечить Усянь. Способ пришлось выбрать радикальный, но действенный. — Что с моим малышом? — тихо спросила Вэй Ин, опуская руку на живот. — Всё хорошо, госпожа, не беспокойтесь. Усянь посмотрела на молчащего все это время Сичэня, что не отрывая взгляда рассматривал её. «Да уж, выгляжу я неважно. Совсем не похожа на ту красавицу, которую он видел несколько лет тому назад...» — подумала Вэй Ин, пытаясь хоть как-то отвлечься от ужасной, нескончаемой боли. — Госпожа Вэй, я обещаю вам расправиться с Вэнями по всей строгости закона. Только так я смогу хоть как-то искупить свою вину перед вами. Вэй Ин грустно улыбнулась. — Спасибо. Хотя бы последние мои дни перед родами пройдут в спокойствии. Надеюсь, я смогу родить здорового малыша... После моей смерти присмотрите за ним, это всё, чего я хочу. «Она не желает отомщения? Она не злится на меня? Она... Почему она столь чиста в своих помыслах после всего, через что она прошла? Как Вэй Усянь смогла остаться человеком в нечеловеческих условиях? Как я мог помочь загубить такую чистую душу? Как они смогли?» Чем больше вопросов задавал себе Сичэнь, тем сильнее чувство вины давило на его грудь. Он смотрел на больную девушку сквозь пелену слёз, не в состоянии даже дотронуться до её рук — настолько Вэй Ин была заразна. — Я клянусь, что сделаю всё, что вы у меня попросите. Вэй Ин улыбнулась чуть шире. — Вы хороший человек. Сичэнь закрыл лицо руками, не в состоянии сдержать отчаянный плач.***
Оголив свой меч, герцог посмотрел на Цинь Су, что дрожащими руками держала в руках пузырек с ядом. Девушка тряслась в ужасе и смотрела куда-то вниз, не веря, что это всё правда. Вэнь Сюй, связаный по рукам и ногам, стоял как и все, на коленях. Он смотрел на герцога с вызовом, в отличие от всех других виновных. Мо Цзыюань беззвучно рыдал, ненавидя себя за то, что выбрал неправильную сторону. Сунь Лань в ужасе прикрыл глаза, ожидая своей очереди и жалея только о том, что не успел сбежать, когда узнал о прибытии герцога. Вэнь Чао единственный, кто вообще не понимал, что происходит. — Пей, — спокойно произнёс Сичэнь, указывая остриём ножа на пузырёк в руках перепуганной девушки. — Я... я н-не виновата! Я исполняла приказы своего господина! Я не могла ослушаться! — кричала, что есть сил, Цин Су, громко плача. — Продолжаешь настаивать на своём? Что ж, мне после войны не страшно женщину убить. Кошмары мучать не будут, уж точно не из-за твоей пропащей души. Раз не хочешь умереть достойно, умри как свинья. Сичень, замахнувшись, рассёк горло девушки надвое. Цинь Су, завалившись назад, ещё какое-то время шевелилась, истекая кровью. Люди герцога, наблюдавшие за казнью, отвернулись — зрелище было не для слабонервных. Хотя проблема была в другом: за эти несколько лет мирного времени они отвыкли от чего-то подобного. Сичэнь, смахнув кровь с меча, направил его на Вэнь Чао. — Жаль. Эта казнь станет для тебя спасением, потому что болезнь уничтожила твоё тело. Вэнь Чао истошно закричал, когда острие Шоуюэ пронзило его грудь. Завалившись набок, он дёргался и стонал, причём довольно долго — Сичэнь сознательно выбрал место, где повреждения внутренних органов минимальны. Он хотел, чтобы тот скончался от потери крови, дабы продлить его муки. — Ты, выполнявший, словно шавка, приказы своего господина — тоже не достоин жизни. Подойдя сзади к дворецкому, Сичэнь поудобнее взял в обе руки Шоуюэ и с силой ударил Сунь Ланя по спине несколько раз, оставляя широкие кровоточащие раны. Закричав, дворецкий завалился вперёд, рыдая и мыча до тех пор, пока не потерял сознание от боли. — А ты, Вэнь Сюй, остался у меня на закуску. Начнем с кнута, пожалуй. Потом плавно переключимся на «железную грушу», да? Лицо Вэнь Сюя вмиг побледнело. Посмотрев на герцога, он понял, что тот абсолютно серьёзен. — Больной ублюдок... — выплюнул Вэнь Сюй, чувствуя, как по его спине бегают мурашки из-за жуткого взгляда Сичэня. — Подготовьте всё. Для начала разденьте его и введите нераскрые лепестки груши. И подайте самый мощный кнут, который только есть. Мне пора вспомнить утраченные навыки пыток. Вэнь Сюй безумно рассмеялся, понимая, насколько мучительная и постыдная смерть его ожидает. Только сейчас до него дошло, что Лань Сичэнь получил титул герцога за свои выдающиеся успехи в военных делах посредством самых изощрённых пыток противников. Человека, опаснее, чем Лань Сичэнь, в королевстве просто не было. — Начнём, пожалуй? — улыбнувшись, спросил Лань Хуань, беря в руку кнут, поданый камердинером.