***
Окончательно замерзнув, Гермиона резко распахнула глаза и немигающим взглядом уставилась в потолок палатки. На улице светало, поэтому полог уже немного подсвечивался нежным розоватым сиянием. Поежившись и обняв себя за плечи ладонями, глубже зарываясь в связанный Молли свитер, девушка перевернулась на бок, тут ж находя взглядом тощую фигуру черного мага, чье сероватое лицо в темноте палатки казалось особенно блеклым и уродливым. Гарри как-то говорил, что Волдеморт был по-настоящему красив в молодости, о чем прекрасно знал и чем умело пользовался. К примеру, выманенные у Хепзибы Смит Чаша Хаффлпаффа или у Елены Рэйвенкло Диадема были, конечно же, позаимствованы им с помощью своих мужских чар. Гермиона презрительно скривила губы: и куда тебя это завело, Том Реддл? Твоим лицом теперь разве что детей пугать. Да и созданное черной магией тело, похоже, разлагалось прямо на своем владельце. Природа этого явления была Гермионе пока не ясна, но уже вызывала жуткий интерес. Моргнув, девушка отвлеклась, сонно отмечая, что песок отчего-то мелко дрожит. Может, наступает песчаная буря? Или это зыбучие пески? А вдруг… Дрожь усилилась. Мелкие песчинки пересыпались, поблескивая в лучах восходящего солнца. — Извините, — Гермиона осторожно сползла на пол и в полусогнутом состоянии добралась до кровати мага. Нерешительно она протянула руку и потрясла мужчину за плечо. — Проснитесь. Волдеморт очнулся мгновенно, одной рукой перехватывая ладонь девушки, а другой — выхватывая палочку и направляя ее на Гермиону так, что кончик древка плотно вжался в нежную шею. Сглотнув, волшебница прошептала: — Тише, это я, Гермиона. И у нас дрожит пол. Скинув с себя последние крупицы сна, маг в одно мгновение вскочил на ноги и, пробежавшись быстрым, осмысленным взглядом по шевелящемуся песку, выбежал на улицу, отбрасывая в сторону брезентовый полог палатки. Гермиона ринулась за ним, по инерции прихватив с собой бисерную сумочку. Дрожал не только пол палатки. Обласканная первыми лучами солнца, Дехна словно пыталась дышать глубокими рваными толчками. Золотистые барханы скользили друг за другом, то и дело вздымаясь невысокими песчаными хребтами, а в паре сотен метров от палатки вдруг, как показалось Гермионе, под толщей песков появилось какое-то скольжение. — Что это такое? — Возможно, — маг на секунду задумался, подбирая слово, а потом вдруг его глаза расширились, и он кинулся судорожно рыскать по карманам. — Где же это… драккл… куда я его дел… — О чем речь? Непривычное поведение Волдеморта, схожее с паникой, породило ужас и в душе Гермионы. Нервно оглядываясь на бугрящиеся пески, начавшие неожиданно сворачиваться воронкой, девушка пропустила момент, когда маг наконец вытащил что-то из складок мантии и взмахнул волшебной палочкой. Однако активировать портал Волдеморт не успел. Подземный толчок невероятной силы снес волшебников с ног, выбивая весь воздух из грудной клетки. Под дикий нечеловеческий рев, исходивший, казалось, из самых глубин пустыни, маг зашарил руками по песку вокруг себя, куда он от неожиданности выронил старое гусиное перо, являвшееся порталом в Россию. И тут причина паники Волдеморта стала Гермионе ясна. В том месте, где песок особенно сильно шевелился, сворачиваясь воронкой и проваливаясь вниз, и откуда только что донесся рев, недра разверзлись, выпуская наружу чудовище. Гигантская безглазая и безносая тварь, схожая формой с червем, развитая в ширину до ста пятидесяти футов, вынырнула своим мясистым бугрящимся телом наружу и вновь издала низкий оглушающий звук. — Бежим! Грейнджер, не стой на месте, только не стой! Ледяная рука Волдеморта нашарила ладонь Гермионы и потянула на себя, вздергивая вверх, почти выворачивая сустав так, что от боли девушка вскрикнула, но покорно, ведомая силой мужчины, побежала следом. Ноги утопали в рыхлом песке, ступни то и дело подворачивались, а летящие в лицо песчинки, исторгаемые взбесившейся пустыней, залепляли нос, глаза и уши, оседая во рту и похрустывая на зубах. За спиной вновь раздался оглушительный рев. — Что это за тварь?! — прокричала сквозь бег Гермиона, отплевываясь от песка. — Песчаный червь! Страж пустынь! — не оглядываясь, ответил Волдеморт. — Эта тварь блокирует магию, надо отбежать как можно дальше, чтобы я мог призвать портал, который уронил рядом с палаткой! Гермиона обернулась. Теперь палатка виднелась высоко на холме, с которого они благополучно сбежали стараниями мага. Безглазая морда червя казалась достаточно далеко, но лишь мгновение — и тварь взревела, открывая круглую зубастую пасть, и, вскинувшись, полностью вынырнула из недр Дехны, тут же погружаясь в пески, взрывая их. Непрестанно шевелящееся, покрытое грубой кожей-панцырем, тело чудовища оказалось гигантским, достигавшим, по примерной оценке Гермионы, больше тысячи футов в длину! Вдруг морда показавшегося из песка червя оказалась гораздо ближе, чем это было ранее, и тварь, взревев, устремилась вслед за волшебниками. Удерживающий все это время Гермиону за руку Волдеморт, закричал, падая на колени и обхватывая гладкий змеиный череп руками. По его затылку забугрились черные вены. — Что с вами? Что случилось? — Оно… блокирует… магию… а я весь… из магии соткан… Ужаснувшись, Гермиона кинулась ближе к магу, пытаясь оторвать его ладони от лица и прокричать в самое ухо: — Терпите, прошу вас, терпите, нам надо бежать, прошу! Волдеморт завалился на бок, подвывая и прижимая ладони к голове и телу, которое под изумленным взглядом Гермионы закровоточило, исторгая черную, как сама ночь, кровь. Бьющийся в агонии маг что-то неразборчиво шептал бескровными губами, скалился и выл, взметая вокруг себя песок, пока тяжело дышащая, испуганная до чертиков Гермиона металась рядом, не в силах что-то предпринять. Рев песчаного червя раздался совсем рядом. Можно было побежать, наплевав на Волдеморта. Через пару-тройку футов, которые она успеет преодолеть за то время, пока чудовище будет занято телом черного мага, Гермиона сможет трансгрессировать… к примеру, к стоянке погонщика верблюдов. Это не так далеко, и место знакомое — она сможет… Не сможет. Уродливое змеиное лицо Волдеморта, искаженное муками, вызвало в душе Гермионы единственную возможную реакцию: помочь, спасти. Наклонившись к его окровавленному, бьющемуся в судорогах телу, она со всей силы дала мужчине пощечину, крича что есть силы: — Чего боится эта тварь? Чего?! Залитые черной кровью губы приоткрылись, и мужчина хрипло прошептал: — Вода… смертельна… Дважды повторять было не надо. Гермиона потянулась к бисерной сумочке, сморщившейся внутри из-за блокировки червя, и зашарила меж книг, одежды, склянок и прочего барахла, выискивая необходимое. — Есть! — вскрикнула она, извлекая предмет наружу. Позаимствованный у Молли Уизли портативный агуаментиатор — неиссякаемый источник воды, похожий на ручной фонтанчик, — работал вполне исправно, разве что водная струйка стала чуть слабее. Судорожно встряхнув предмет, увеличивая радиус действия, девушка подняла его высоко над головой, молясь всем богам, чтобы тот не перестал работать из-за сил пустынного монстра. Песчаный червь, выскользнув из песков Дехны, завис грудой бугристого мяса над волшебниками, медленно, смакуя, открыл свою полную острых зубов, похожих на сотни кинжалов, пасть. Дыхнув на людей смрадом, тварь наклонилась, приблизившись почти вплотную к агуаментиатору, когда, осознав, что перед ней, истошно завопила. Этот полувизг-полурев, раздавшийся над головой Гермионы, оказался столь оглушительным, что она упала на колени, зажимая уши ладонями, из последних сил перед натиском крика и страха удерживая себя в сознании. Однако изливающийся свежей проточной водой агуаментиатор девушка из рук не выпустила. Пески разверзлись под мощным тараном, и Песчаный червь скользнул в недра пустыни, засыпая щит Гермионы. Дрожащая, испуганная девушка непослушными руками прикоснулась к залитым слезами щекам, пока провожала взглядом шевелящуюся вслед за тварью Дехну. Волдеморт позади нее лежал бесформенной молчаливой куклой. — А-акцио, портал В-волдеморта, — в ответ на манящие чары, призванные дрожащим голосом, ничего не произошло. — Акцио, портал… Акцио, акцио, дрянной портал, акцио! Накрывшая Гермиону истерика от пережитого ужаса сказалась, как никогда, не к месту. Волшебства не происходило. Покачиваясь, Гермиона заревела в голос, выплескивая так все свое напряжение и запричитала в никуда: — Ненавижу, ненавижу! Гребаный червь, гребаная пустыня, гребаный дневник вуду, гребаная война, гребаный… Волдеморт! Обернувшись, Гермиона зло, сквозь слезы зашипела потерявшему сознание магу прямо в змеиное лицо: — Ненавижу тебя, это ты во всем виноват! Ты! Маглы узнали о нас наверняка из-за бесчинств твоих Пожирателей, это ты припер меня в эту пустыню, это из-за тебя меня «наградили» чертовым дневником, из-за которого теперь ты держишь меня рядом и который абсолютно пуст! Чтобы ты подох прямо в этой пустыне! Плача и разглядывая окровавленное бледное лицо мага, Гермиона неожиданно протянула руку вперед, проводя кончиками пальцев по ледяной щеке Волдеморта. Какой холодный. Он и вправду умирает. Если еще жив. Гермиона тронула жилку на шее, но пульса не почувствовала. Биения сердца тоже слышно не было. — Нет, — Гермиона отшатнулась. — Не может быть… Акцио, портал Волдеморта! В этот раз заклинание сработало как надо. Запыленное частичками песка, пощипанное гусиное перо легко скользнуло в руку девушки, которая парой пасов активировала его внутреннюю силу и, покрепче ухватив бесчувственное тело Волдеморта, исчезла, оставив после себя лишь взметнувшуюся в воздух дымку песка.***
Заброшенные лавчонки, заколоченные окна и забитые двери, покореженные вывески и раздробленная заклинаниями тротуарная плитка — вот что увидели первым делом сидящие в танках маглы сквозь узкие окошки телескопического прицела. Тяжелые гусеницы, вальяжно переваливаясь, вкатились в Косой переулок, неспешно двигаясь в сторону Гринготса, еще не окрепшего после нападения на него Золотой троицы, когда прямо перед дулами пушек из воздуха материализовалось несколько человек. Один из них шагнул вперед, высокий и темнокожий, он поднял руки вверх и закричал: — Остановитесь! Я прошу вас остановиться! Сидящие в танках наводчики сделали сигналы раций погромче на случай поступления новой вводной от начальства, но, не получив такого, безостановочно двинулись дальше. — Если вы не прекратите, мы будем вынуждены применить силу! — повторил темнокожий чудак, когда его по-кошачьи обогнула женщина, вся в черном и с огромной копной волос: — Да-да, мальчики, будем вынуждены… хотя лично я намерена содрать с вас шкуру живьем в любом случае! — Белла! — рявкнул темнокожий, делая пару аккуратных шагов назад, осознавая, что танки подъехали слишком близко. — Что? Ребята выехали в своих коробочках поиграть с нами… ну что ж, поиграем! И, взвизгнув, женщина взмахнула чем-то, тут же превращаясь в столп черного дыма. За ней немедленно повторило еще несколько человек. Стив Кемптон — рядовой шестой танковой дивизии, впервые участвовавший в каком-либо сражении — затаился за спиной командира, сидящего впереди и держащего в руках пулемет. Все происходящее казалось сумасшествием. Столпы черного дыма, в которые превратились те люди, приземлились на стоявшие впереди люки танковых кабин, вновь обретая очертания и форму людей. Черноволосая женщина, что-то закричала и обуяла одну из машин синеватыми искрами, заставляя ту страшно скрежетать и… сжиматься. На глазах у остальных маглов танк под действием магии превратился в игрушечную машинку. Стив даже боялся представить, что стало с людьми, находившимися внутри. — Я это сделала, я смогла! — закричала тем временем женщина. — Я сначала наложила простые проявляющие чары вроде Апарекиум стихийно, а уже потом долбанула Редуцио! Необязательно сражаться с ними только стихийно! И ведьма рассмеялась. Ее высокий истеричный смех раскатом прошелся по улице и словно перещёлкнул выключатель. Битва занялась в один момент. Испуганный Стив буквально прилип к окошку, во все глаза наблюдая за сражением. То и дело свистели снаряды, огромные ядра, исторгаемые танками, сталкивались с поверхностью земли и зданий, поднимая плотную завесу пыли, мелькали яркими разноцветными столпами вызываемые магами заклинания. Хохот той женщины раздался совсем рядом, когда ее безумные глаза вдруг оказались прямо напротив взора рядового. Запустив длинные коготки в проем смотрового окошка, ведьма плотно прижалась лицом к прорези и зашептала: — Мышата попрятались по норкам в ожидании кошки… Страшно вам, мышата? А ты, маленький, — черный безумный взгляд замер на лице Стива. — Страшно тебе? Ну-ну, больше не будет. Империо! Стив не знал, что именно произошло. Неизвестное слово подействовало на него странно. Было не больно, скорее наоборот… хорошо, спокойно. Где-то в голове прозвучало ласковое: «Не бойся. Расслабься. Возьми в руки свое оружие. Направь его на своих товарищей. Не бойся. Убей их!» Рядовой неуверенно перехватил лежавший в кобуре пистолет за рукоять, снял с предохранителя и возвел курок. Он не слышал криков других солдат, возмущения командира. В голове были нега и ласковый голос женщины: «Молодец. Заводи теперь эту машину. И стреляй по всем своим». — Зачем? — вслух спросил Стив. «Так надо, мышонок. Чем больше уничтожишь этих коробочек, тем лучше». Кингсли издалека с отвращением наблюдал за открывшейся ему картиной. Беллатриса и прочие Пожиратели, как пираньи, почувствовавшие кровь, рванули в бой, зачаровывая маглов, разрывая железо машин, взрывая почву под ребристыми гусеницами танков. И в центре всей этой вакханалии металась безумная Лестрейндж с иссиня-черными растрепанными волосами. В какой-то момент она обернулась, сталкиваясь с Бруствером взглядом. Позади нее, зачарованные ее Империо, двигались сразу три танка, стреляя и раня своих же сотоварищей; какой-то магл подстрелил другого, истошно закричавшего; воздух был пропитан дымом, порохом и чем-то, напоминавшим горелое мясо. Но черный блестящий взгляд Лестрейндж сверкал в этом сумасшествии ярче самых ярких звезд. Мгновение — и она трансгрессировала, оказываясь перед Кингсли. — Что со взглядом, маглолюб? Что-то не нравится? — Это бойня, Лестрейндж. Сражаться с этими потерянными маглами, как сражаться с детьми. Я так не могу. — Ох, правда? — Насмешливое выражение Беллатрисы испарилось в одно мгновение, являя миру искорёженное злостью лицо ведьмы. — Решили всю грязную работенку оставить нам? Чтобы потом сказать: «Ой, эти кровопролитные бои вели гадкие Пожиратели смерти. А мы святые. Мы жопу моем под распевания Святого писания Мерлина!» — Но вы сами довольны таким раскладом, — возразил Бруствер. — Вас никто не принуждает сейчас, если ты не заметила! — Вы просто трусы! — острый ноготок ведьмы ткнулся в грудную клетку мага. — Прикрываясь мнимой добротой по отношению к врагам, которые приехали сюда с единственной целью — разрушить все, что видят, вы просто молча стоите в стороне и наблюдаете за нами, пока мы пытаемся спасти магический мир. Поэтому ты, Кингсли Бруствер, трус! Щека мракоборца дернулась. Отбросив от себя руку ведьмы, он ринулся вперед, впиваясь в нее взглядом, и прогремел: — Отказ от насилия не есть трусость! Следи за словами, Лестрейндж! — Задело, маглолюб? — Не провоцируй меня. — А что, правда глаза колет? — Ты просто сумасшедшая сука и… Договорить вконец сорвавшийся Бруствер не успел. Пара танковых выстрелов, прогремевших совсем рядом и осыпавших волшебников градом взрытой земли, заставили Кингсли и Беллатрису обернуться. Начатая в пылу битвы ругань отвлекла их, командующих каждый своим подразделением, от той шумихи, что происходила позади воюющих между собой танков. Несколько пеших отрядов, снабжённых автоматами, одетых в плотные жилеты и каски, бодро двигались вперед, четкими отточенными выстрелами избавляясь от замешкавшихся магов. Беллатриса вскрикнула, заметив сорвавшегося с метлы и упавшего на проезжавший мимо танк Макнейра. Тело Пожирателя не удержалось на кабине и соскользнуло вниз, где по нему тут же проехались рифленые гусеничные ленты, дробя кости и утапливая то, что осталось от мага, во взрытую землю. Та же судьба постигла и зазевавшегося Джагсона, и Ли Джордана, кинувшегося наперерез пулям и попытавшегося прикрыть собой Чарли Уизли. Поднялась паника. Такая легкая победа, что, казалось, шла магам прямо в руки, исчезла в мгновение ока, заменяясь жестокой реальностью. Танки напирали. Те маглы, что были зачарованы Империо Беллатрисы, оказались моментально выведены из строя, а новые бойцы все прибывали и прибывали. Гранаты и пули лавиной накрыли волшебников, вынуждая разбегаться и разлетаться во все стороны, спасаясь от неминуемого поражения. Казалось, отсутствие какого-либо шанса было очевидно всем, кроме Беллатрисы, раненым зверем бившейся в руках удерживающего ее Кингсли. — Да успокойся ты, мантикора раздери, прекрати! — Пусти! Они убивают наших! — Мы ничем не поможем, слышишь, ничем! Подохнем только! — Я с них кожу сдеру! С каждого! Я найду их детей и матерей и запытаю до смерти! — Послушай сюда, — Бруствер одним движением развернул к себе женщину. — Ты ничего сейчас не можешь сделать. Отдавай приказ трансгрессировать к каминам Дырявого котла и возвращаться в Хогвартс. — Нет! — Заткнись, сумасшедшая, просто заткнись! — мужчина встряхнул женщину в своих руках, разметывая ее невообразимые волосы еще сильней. — Делай, что я тебе говорю! Мы должны выжить! Хотя бы до прибытия Гарри и Волдеморта. — Не произноси его имя, — глухо выдавила ведьма. — Тогда отдавай приказ и уходи. — А ты? — Я следом. Давай. Лестрейндж кивнула. Прикоснувшись кончиком палочки к Черной метке, уродливым черепом зиявшей на ее предплечье, она что-то шепнула, призывая Пожирателей, и, бросив последний отрешенный взгляд на побоище, трансгрессировала. С ее уходом из Кингсли будто выкачали последние силы. Больше храбриться было не перед кем. Подав сигнал своим, он оглянулся долгим тоскливым взглядом на разрушенные магазины Олливандера и Флориана Фортескью. Мракоборец впервые увидел плюсы от почти годового правления Волдеморта. Объективно бездарного, технически не существовавшего, но все же имевшего место быть. Регулярные зачистки и нападения Пожирателей смерти привели к тому, что Косой переулок обнищал, превратившись в тусклую копию Лютного. Не будь сейчас эта магическая улица такой пустой, жертв было бы больше. Под звук рушащегося Гринготса Кингсли трансгрессировал.