Мой Лафайет

      Лафайет смотрел в окно. Солнце светило все также ярко, но мужчина чувствовал себя озябшим. Он вздохнул и снова посмотрел на Мари, лежащую на кровати. Возле неё сидела миссис Молли, Китти побежала за врачом.       Он едва успел подхватить девушку, когда она потеряла сознание. Она была белее мела. Он принёс ужасные вести. Изначально у него была мысль, ей не говорить о казни короля. Но он не мог так поступить.       Гилберт сам был настолько ошарашен данным известием, что после прочтения газеты земля под ногами стала уходить. Он какое время просто стоял, оперевшись о стену и пытаясь осознать, что короля больше нет. Ему потребовалось время, прежде чем он смог собраться и направиться с жуткими новостями к Марие.       Все сомнения в собственных поступках, которые остались во Франции, новой волной накрыли Лафайета. Он снова вернулся в тот роковой день, когда Людовик вышел из кареты и решил пожертвовать собой. Маркиз ведь хотел вернуться за ним. Хотел его спасти и посадить на корабль, как и обещал. Но он доверился д’Эону. Нет, он не сомневался в тайном агенте, он был уверен, что тот приложил все усилия для спасения своего господина. Но Гилберт должен был сам организовать его отправку в Америку.       Лафайет не мог себе ответить, все-таки он действительно поступил правильно, объективно оценив все риски… Или же его личные чувства к Марии взяли верх, и он не смог её оставить на корабле, доверившись капитану Анри. Эта мысль прочно засела у него в голове.       Наконец-то вернулась Китти вместе с доктором Бигелем. Врач, не затягивая время, смочил в слабом растворе аммиака марлю и поднёс к носу девушки. Мари заворочалась и, слегка покашливая, пришла в себя. Она выглядела болезненно.       Мистер Бигель выписал девушке успокаивающую настойку и ушёл. Мари была подавлена. Миссис Молли её заботливо гладила по руке. Гилберт не смел с ней встретиться взглядом.       — Миссис Молли, Китти, спасибо вам большое, — слабым голосом сказала Мари, — Мне гораздо лучше. Не могли вы оставить меня и генерала Лафайета на пару слов.       — Кончено дорогая, — ласково ответила миссис Молли, — Тебе нужно отдохнуть. Мы будем внизу. Китти потом проводит генерала.       Мари благодарно кивнула. Когда за ними закрылась дверь, она попыталась встать, но голова начала кружиться. Гилберт обеспокоенно подошёл к ней. Девушка решила, что пока стоит остаться в кровати. Она приняла полусидячее положение, облокотившись на спинку кровати.       — Вы очень бледны… — обеспокоенно сказал маркиз, — Вам действительно стало лучше?       — Я не знаю, Гилберт… — девушка посмотрела мужчине в глаза, — Сердце до сих пор гулко бьётся, а руки дрожат. Я не могу поверить, что это правда…       Брови девушки были сдвинуты, на глаза наворачивались слезы, и она закрыла рот рукой. Ей было больно и страшно. Больно, что зная предрешенную судьбу для королевской семьи, для Огюста она не смогла её изменить. И страшно, что судьбу Марии-Антуанетты тоже в итоге не сможет.       Её начало трясти. Она подняла взгляд на маркиза.       — Ваше Величество, — тихо проговорил Лафайет, — Я так сожалею. Простите меня, если сможете. Я подвёл Вас, подвёл короля. Я обещал спасти королевскую семью. Обещал и не выполнил. Это все моя вина…       — Гилберт, вашей вины здесь нет! — она возразила.       Ей хотелось сказать, что это больше её вина, она знала, чем все может закончится. Но ей страшно в этом было признаться.       — Все развивалось так стремительно… В Австрию мы не смогли отправиться в Швецию тоже… Это невероятная удача, что я живая и здоровая здесь. И это благодаря вам, Лафайет. А ведь могло быть и со мной иначе.       На этих словах Мария невольно коснулась шеи и продолжила.       — И я прошу, никаких больше титулов, — девушка понизила голос, — Даже не хочу слышать это обращение… Я Мари, Гилберт, просто Мари…       — Да, конечно. Простите… Мари… — ответил маркиз.       Девушка всё-таки аккуратно встала. И подошла к окну, где стоял маркиз. Он внимательно на неё посмотрел. В глазах она по-прежнему видела боль и вину.       — Мне очень страшно, Гилберт…       — Здесь вам ничего не угрожает, — успокаивающе ответил мужична, — И, если вы мне все ещё верите, я приложу все усилия, чтобы обеспечить вашу безопасность.       — Я вам верю, как и прежде. И не сомневалась в вас ни минуты — прошептала девушка, — В произошедшем вашей вины нет, Гилберт. Даже не смейте себя винить. В тот день это было решение Огюста… — голос Мари задрожал, — Эту трагедию просто нужно пережить… просто пережить…       Голос у Мари пропал окончательно, она закрыла лицо руками.       Гилберт подошёл к девушке и аккуратно приобнял её.       — Гилберт, спасибо, что вы рядом… ***       Лафайет вышел из пансионата и направился к своей лошади. Сегодня он прибыл верхом. Пока он шёл к стойлу, в голове роился ещё ряд неприятных мыслей. Был ли он действительно благородным человеком, каким всегда себя считал? Что если он все-таки мог спасти короля, но не приложил все усилия? Что если он поставил свои интересы, свои чувства к Марии выше долга? В конце концов здесь, в Америке, он сразу начал сближаться с Марией. Не только с королевой. А с женой человека, которого он считал своим другом, и которого оставил на произвол судьбы во Франции. ***       «Всё небо было затянуто сизыми грозовыми тучами, которые словно давили к земле. Дождь был очень мелкий, но неприятно колючий. На улице было темно, словно был вечер.       Мария стояла перед эшафотом. Её руки были отведены за спину и закованы в оковы. Кипельно белое свободное платье и чепчик на ней начинали промокать. Она вся дрожала от холода, но спину держала ровно. Даже сейчас она не должна была уронить королевское достоинство.       Воздух был разряженный и свежий. Сверкнула молния, осветив наверху лезвие гильотины и застывшие лица людей на площади. Звенящую тишину нарушили пронесшиеся раскаты грома, которые всегда с опозданием следовали за молнией. Девушка глубоко вздохнула. Подняв высокого голову и не дожидаясь стражу, она двинулась вверх на эшафот.       Она не могла отвести взгляд от механизма, к которому шла, поэтому не заметила и случайно наступила на ногу палачу.       — Простите, месье, я не нарочно.       Снова переведя взгляд на гильотину, она продолжила путь. И через несколько ступеней он стояла перед сооружением. Зловещая конструкция была потемневшей от времени, влаги и впитавшейся крови. Только скошенное огромное лезвие блестело как зеркало.       Сердце девушки больно билось в груди. Осознание собственной смерти было невыносимым. В глазах плыло, она из последних сил старалась оставаться в сознании. Последний раз вдохнув, она положила голову на скамью и закрыла глаза. Она испытывала животный ужас. К такому невозможно быть готовым.       Её зафиксировали ремнями. Она слышала какие-то слова, но пульсирующая кровь в висках все заглушала. Она услышала звук рычажной защёлки. Все её тело сжалось и замерло. Лезвие с большой скоростью обрушилось на её шею. Вспышка невыносимой боли.»       Мари проснулась от собственного крика. Она была вся в холодном поту и рвано дышала. Сердце стучало о ребра как бешеное. Она судорожно ощупала шею. Ей понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что это был лишь сон, и она в своей кровати в безопасности.       На крик прибежала горничная Люсия и Китти. Их комнаты были ближайшими к ней. Девушка заверила их, что с ней все в порядке, просто приснился кошмар. Китти открыла окно, а Люсия принесла воды.       Мари в эту ночь больше не спала. ***       Кошмары продолжали преследовать девушку каждую ночь. Из-за этого она не высыпалась, чувствовала постоянную слабость, а под глазами залегли синяки.       Лафайет приезжал несколько раз, он очень волновался за неё, но она к нему спустилась всего единожды. В остальное время она не выходила из комнаты и пыталась хоть немного подремать и прийти в себя.       Сегодня миссис Молли и Китти кое-как уговорили её поприсутствовать на лекции миссис Джонас, которая приехала с Филадельфии на несколько дней специально для проведения нескольких уроков для учениц пансионата. Она была именитым педагогом по этике, и Мария очень хотела её послушать.       Мари изначально внимательно слушала миссис Джонас и даже была увлечена. Но очень быстро внимание стало рассеиваться, и тревожность снова охватила её.       Мария посмотрела в окно. На улице было солнечно и тепло, листва на деревьях колыхалась от ветра. Внимание девушки привлёк какой-то зверёк на одном из деревьев. Это была белка. Она активно искала место, где можно спрятать жёлудь.       Сердце Мари забилось быстрее, по спине побежали мурашки. Она перевела взгляд на свои руки. Она вспоминала, как держала замок, сделанный Огюстом в виде белки. Она словно чувствовала эту вещь в свои руках, и от этой вещи по ней расползался жуткий холод. У неё перед глазами снова предстала картина с гильотиной, только она теперь была в толпе. Людовика со связанными руками вели на эшафот. Девушку трясло. Она не моргая смотрела на медленно идущего короля, зная, что сейчас произойдёт. Ветер трепал её волосы, она ничего не могла сделать. Её тело словно окаменело, а голос пропал. Она чувствовала бессилие и страх. Вокруг была всё та же зловещая тишина.       — Мари, Мари!       Сквозь толпу она слабо услышала, как ее словно издалека кто-то зовёт. Вся картина перед глазами словно поплыла, и перед собой она увидела взволнованные лица Китти и миссис Молли.       — Мари, что с вами?       — Что? — девушка начала приходить в себя и заморгала. Сердце билось уже не так гулко.       — Дорогая, я увидела, что вы смотрите в одну точку, и ваши глаза как будто стеклянные! Я испугалась за вас, — аккуратно начала миссис Молли, — Я вас окликнула, но вы никак не отреагировали. Мы с Китти подошли к вам, но вы словно нас не заметили!       — Простите, я видимо погрузилась в свои мысли. Все ещё тревожно сплю, поэтому немного рассеяна. Не стоит беспокоиться.       Мари смотрела на миссис Молли и Китти и понимала, что её ответ их ничуть не успокоил. Но с ними она не была готова делиться своими тревогами. Для них Лафайет придумал пояснение, что её родственники, оставшиеся во Франции, были вхожи в придворный круг. И смерть короля для них могла означать тоже трагическую судьбу.       Кое-как досидев до конца лекции, Мари направилась в сад подышать свежим воздухом. Она не понимала, почему её уже наяву преследуют такие кошмары. Она никак не могла от них избавиться, хотя старалась не думать о всех произошедших событиях. Но кошмары ей были неподвластны. Они настигали её каждую ночь, а теперь бередили её душу и днём. Девушка чувствовала собственное бессилие. Это подавляло её.       — Мари!       К ней спешила Китти.       — Мари, рассказывайте, что происходит! Вы так меня напугали! Я вас звала-звала, уже взяла за руку, а вы были словно статуя в другом мире! — Китти выглядела не на шутку взволнованной.       — Ты меня брала за руку? Я даже не почувствовала… — Мари была озадачена, — Китти, я… я честно не знаю, что со мной происходит… Мне снится гибель близких мне людей, а я ничего не могу поделать. Только смотреть снова и снова и переживать весь этот ужас…       Мари сказала правду, не вдаваясь в детали. Китти с сочувствием на неё смотрела.       — Как я могу помочь? — искренне спросила Китти.       — Если бы я знала, — с грустью ответила Мари. ***       Лафайет снова приехал в пансионат. Он был с мистером Томасом. Об их приезде знали, да и время было обеденное, поэтому он надеялся застать Мари.       После ужасного известия о казни короля Гилберт несколько дней мучился от угрызений совести. Но всё-таки разум взял верх. Он не мог все держать под контролем, все предотвратить. Он действительно хотел помочь королевской семье. Он многое принёс в жертву ради этого, многим рискнул. Но судьба распорядилась иначе. И он смог это принять.       Маркиз также много думал о Марии. Здесь судьба тоже распорядилась по своему усмотрению. Он не знал, что чувствует девушка по отношению к нему. Но в искренности своих чувств он не сомневался и отступать не планировал. Он понимал, что сейчас не подходящее время. Но жизнь должна войти в привычное русло, и он планировал ей в этом помочь. ***       Сегодня на обеде Мари снова отсутствовала. Лафайет был разочарован. Он не понимал, могла ли она избегать его? Эта мысль снова погрузила его в мрачные размышления.       За полтора часа, которые гостил маркиз в пансионате, девушка так и не спустилась. Оставив мистера Томаса и попрощавшись с остальными, Гилберт решил вернуться в казармы.       Мужчина вышел из пансионата и направился по аллее к выходу на дорогу.       — Генерал Лафайет!       На полпути его кто-то окликнул. Маркиз обернулся. К нему спешила Китти. Девушка буквально добежала до него и немного запыхалась.       — Я уже думала, что не догоню вас! — немного улыбнувшись начала она, — Я бы хотела вам кое-что сообщить о Мари.       — Ей не здоровится? — Гилберт немного нахмурился и внимательно смотрел на Китти.       — Можно и так сказать. Она плохо спит, ей снятся кошмары.       — Да, Мари мне говорила при нашей последней встрече, что она неспокойно спит.       — Вы не понимаете. Это не просто кошмары, я не знаю что, но ей надо как-то помочь!       — Я видимо действительно не понимаю… — Лафайет был очень встревожен.       — Мари меня убьёт, если узнает, что я вам всё это расскажу… — Китти вздохнула.       — Я ей ничего не скажу про наш разговор, вы это знаете, — тон голоса Гилберта был немного давящим, но он бы уже не позволил Китти пойти напопятную.       — После новостей из Франции в первую ночь ей снился какой-то жуткий кошмар. Она кричала во сне… Разбудила меня и Люсию. Когда мы прибежали к ней она выглядела так, словно её пытали.       Девушка посмотрела на маркиза, её глаза выдавали большую тревогу за подругу.       — Такого больше не повторялось, но кошмары ей снятся каждую ночь. После того случая я несколько раз подходила к её двери… Она постоянно всхлипывала, звала на помощь, бормотала что-то непонятное… И…       Китти замолчала и посмотрела на Лафайета. Словно оценив, стоит ли ему говорить, она всё-таки продолжила.       — На днях к нам приезжала миссис Джонас на лекцию. Мари на ней присутствовала, но она так странно себя вела. Она смотрела в одну точку и была белее мела, не реагировала ни на что! Ни на звуки, ни на касания. Она меня так испугала!       Голос девушки задрожал.       — Китти, успокойтесь, — голос у мужчины был мягким, и он дал ей свой платок, — Вы молодец, что сообщили мне об этом. Я ничего не знал. Я думал, что Мари не хочет меня видеть, что я напоминаю ей о Франции и всех близких людях.       — Вы знаете, как ей помочь? — немного всхлипнув спросила Китти.       — Пока нет, но я обязательно что-нибудь придумаю. ***       Мари удалось кое-как утром поспать, но состояние все равно было вялое. Не успела она полноценно собраться, как к ней зашла Китти, передала записку и убежала на уроки.       Мари развернула записку. На удивление она была от Лафайета. Он никогда раньше не передавал ей послания.       «Мари, я искренне надеюсь, что вам уже лучше. А также я очень жду, что сегодня после обеда вы сможете мне составить компанию на прогулке. Думаю, она нам обоим пойдёт на пользу. И оденьтесь, пожалуйста, поудобнее, прогулка будет активной. Лафайет "       Девушка только сейчас осознала, как давно они не гуляли и не общались с маркизом. Она почувствовала свою вину перед ним. Сейчас она от части пряталась от него. Она не могла полностью поделиться с ним своими переживаниями, поэтому пыталась справиться с ними сама. Но у неё не получалось. ***       Мари и Гилберт вместе шагали по аллее из пансионата. Девушка украдкой смотрела на мужчину. Гилберт был в хорошем расположении духа и выглядел хоть и немного уставшим, но все-таки расслабленным.       Гилберт заметил, что Мари периодически смотрит на него, слегка улыбнулся и обратился к ней:       — Я думаю, вы догадываетесь куда мы идём?       — Думаю, что да, — Мари тоже улыбнулась в ответ, — Просьба про более удобную одежду меня навела только на одну мысль.       — Вам не страшно?       — А должно быть? — она обернулась и посмотрела на Гилберта.       Мужчина улыбался. Он смеётся над ней?       — Гилберт, что вы задумали?       Лафайет не ответил. Он шёл молча и загадочно улыбался.       — Гилберт?       — Вам нужно отвлечься, Мари. От всего. Идти нам осталось несколько минут, поэтому скоро все узнаете.       Девушка озадачилась словами маркиза. Но надо отдать должное, все её мысли действительно крутились вокруг их прогулки.       Спустя несколько минут они вышли к лужайке, у которой был местами сохранившийся невысокий забор. И девушка увидела двух лошадей, спокойно щипавших травку. Сердце Мари взволнованно забилось, но это была смесь приятного ожидания и доли страха. Они подошли к лошадям. Мари с опаской остановилась от них чуть дальше, чем Лафайет.       — Это Ветер, думаю его вы видели, — обратился маркиз к девушке, ласково поглаживая коня по морде       Это была гнедая лошадка, принадлежавшая маркизу. От мистера Томаса Мари слышала, что конь признаёт только Лафайета. Ветер считался чрезмерно упрямым и непокорным. Но именно Гилберт нашёл к нему подход, и конь был предан ему безоговорочно. Он всегда выглядел спокойным и невозмутимым, как и его хозяин. Девушка считала, что они действительно подходят друг другу. Даже сейчас Ветер щурился от удовольствия, пока мужчина чесал ему морду.       Мари перевела взгляд на вторую лошадку. Это была серая масть. Конь выглядел спокойным и казалось, что вообще не проявлял интереса к незваным гостям.       — А это Снежок. Сегодня именно он будет вашим верным спутником. Боюсь, что Ветер слишком своенравен, а вот Снежок имеет достаточно мирный характер.       — Это, наверное, самый дружелюбный конь?       — Я бы так не сказал, — с легкой ухмылкой ответил маркиз и посмотрел на Мари.       Девушка изумленно посмотрела в ответ на мужчину. На него это было так непохоже.       — Самый дружелюбный конь в нашем поселении — это Лютик, — продолжил Гилберт, — Именно на нем учат верховой езде детей. Снежок миролюбивый, но не столь дружелюбный.       — Я думала, что мы начнём с чего-то более лёгкого, — с нотками беспокойства сказала Мари.       Мужчина взглянул на Мари и улыбнулся. Девушка как всегда засмотрелась на его улыбку.       — Я тоже так думал. Но с Лютиком вам будет слишком легко. Я в этом уверен. Вам важно понять, что конь — это живое создание, имеющее свой характер. Не каждая лошадь будет покладистой и послушной. И вам, в первую очередь, нужно научиться их не бояться, а во вторую — уметь показать, кто здесь главный. Для обучения Снежок идеальный вариант. Так что предлагаю не терять времени и приступить к занятию.       — Прямо сейчас? — девушка растерялась и засуетилась.       — Да, прямо сейчас, — маркиз жестом показал девушке куда подойти. Его взгляд был ободряющим.       Мари робко бочком подошла ближе.       — Сначала нужно познакомиться с лошадью, — продолжил Гилберт, — её не нужно бояться. Можете ей дать угощение, и она будет к вам немного лояльнее. Правда это ненадолго.       Гилберт снова улыбнулся и достал из дорожной сумки, висящей на лошади, холщовый мешочек. Из него он извлёк сушёные яблоки.       — Они обожают яблоки. Держите, — маркиз дал девушке пару сморщенных фруктов, — Подойдите, не бойтесь.       Мари взяла яблоки. Она стояла, не решаясь сдвинуться с места. Маркиз встал рядом. От него исходило такое тепло, такая уверенность. Девушка сглотнула и испуганно сделала пару шагов к Снежку.       — Яблоко нужно положить на ладонь, — Лафайет продолжил инструктировать, — Ладонь должна быть раскрыта, пальцами лошадь кормить не нужно. Попробуйте, не бойтесь. Я буду рядом.       Девушка положила маленькие яблоки в ладошку и ещё приблизилась к Снежку. Конь заметил движение и взволнованно зашевелился. Но затем он явно унюхал угощение и заинтересовался. Не дожидаясь приглашения, он повернул морду к руке, и, смачно шлепнув губами по ладони девушки, слопал яблоки.       Мари испуганно вздрогнула и посмотрела на Лафайета.       — Он их буквально проглотил! — воскликнула она.       — Ну ещё бы. Сейчас не сезон, яблоками жалуют не часто. Думаю он оценил угощение. Возьмите ещё одно. И погладьте Снежка по морде. Ему это нравится.       Мари было страшно, но Лафайет сегодня буквально наседал на неё, говоря что делать. Пока она не опомнилась, он дал ей яблоко и чуть отошел. Девушка снова обернулась на мужчину, ища его одобрения, а затем посмотрела на лошадь. Сердце билось. А конь спокойно обгладывал куст.       Девушка решительно сделала шаг. Сердце чуть не выпрыгнуло. Конь повернул морду. Какой он был огромный. Мари протянула трясущуюся руку с яблоком. В этот раз конь более аккуратно взял яблоко с ладони, но все равно чавкнул губами, немного обслюнявив перчатку девушки. Мари как в тумане подняла руку и погладила его по морде. Конь довольно фыркнул, и девушка продолжила его гладить. Яблоко уже было съедено, но морду конь не отвернул, а довольно закрыл глаза и явно наслаждался поглаживаниями.       Мари не сводила глаз с животного. Это было просто невероятно.       — Гилберт, Гилберт, смотрите! Ему нравится! — девушка продолжала гладить Снежка и улыбалась.       — Прекрасно, — мужчина улыбался в ответ.       Пару мгновений они смотрели друг на друга. Время словно остановилось. Это было так волнующе.       — А теперь можете дать яблоко Ветру, — внезапно сказал мужчина и протянул девушке еще одно яблоко, — Ветер от угощения точно не откажется.       Конь Лафайета пугал Мари гораздо больше, чем Снежок. Но действительно, Ветер тоже с удовольствием взял яблоко. Причём в отличие от Снежка он это сделал очень аккуратно, фактически не коснувшись ладони. Но вот погладить себя он не дал, чем немного напугал и так неуверенную Мари. К коню подошёл Гилберт и начал его гладить по морде, поманив девушку. Мари присоединилась, и вот при таком раскладе Ветер был не против. Конь довольно и громко фыркал. Мари и Гилберт снова улыбнулись друг другу.       — Это так прекрасно! — искренне сказала девушка, — Никогда не гладила лошадей. Вы были правы, Гилберт. Это изумительные животные.       — Я рад, что вы оценили. Но это только часть знакомства. После этого оседлать лошадь вам будет немного проще. Вы готовы? А то Снежок скоро объест тут всю траву.       Девушка тихонько рассмеялась и кивнула. Ей было страшно. И волнительно. И интересно. Но она была готова. Гилберт вселял в неё уверенность, она знала, что все получится.       Лафайет все тщательно объяснял и показывал девушке. Его голос был спокойный и уверенный, от чего Мари особо не чувствовала страха перед животными, а только небольшое волнение.       Маркиз помог ей оседлать лошадь. Сначала он держа Снежка за поводья, несколько раз провел их по кругу. Далее Мари уже держала поводья сама, а Гилберт шёл рядом. Но стоило мужчине чуть отдалиться, как Снежок больше не слушал Мари и начинал щипать траву.       Девушка удивлялась, какое такое магическое воздействие на лошадей идёт от Лафайета, что они его так слушают? Даже когда он не верхом на них. Стоило Гилберту приблизиться обратно, как Снежок торопливо обрывал последнюю травинку и начинал вышагивать по кругу дальше, словно маршируя.       Девушка расстраивалась своим неудачам, а Гилберт шаг за шагом снова и снова ей все объяснял. Когда технику девушка освоила, мужчина отошёл к забору и сел на него. Мари была в замешательстве, так как Снежок снова пошёл к кустам и не слушал её совершенно.       Гилберт издалека давал рекомендации и подбадривал девушку, но на помощь не шёл. Спустя некоторое время Мари всё-таки смогла заставить Снежка оторваться от трапезы и пройти круг по лужайке. Это у неё вызвало невероятный восторг.       — Вот видите, а вы в себе сомневались, — сказал Лафайет, остановив Снежка за поводья и глядя в светящиеся глаза девушки.       Мари была так счастлива впервые за последние дни. И он не собирался на этом останавливаться. Он больше не хотел быть в стороне, быть молчаливым стражем возле неё.       — Послезавтра у меня свободный день. Продолжим обучение, Мари.       — Уже послезавтра? — переспросила девушка.       — Да. И никакие отговорки приниматься не будут. Вас спасёт от занятий только ливень.       Мари посмотрела на Лафайета. Таким решительным она его давно не видела.