Посмотрите, разве это памятники? Что они напоминают вам и мне? Ничего. Это не памятники, а — паспорта, свидетельства, выданные человеческой глупостью самой себе. Под сим крестом — Марья, под сим — Дарья, Алексей, Евсей, все — рабы божии и — никаких особых примет! Это — безобразие, здесь людей, отживших трудную жизнь, лишили прижизненного образа, а его необходимо сохранить в поучение мне и вам. Образ жизни всякого человека — поучителен; могила часто интереснее романа, да-с! Максим Горький «Кладбище»
Волк пытается понять людей — психиатр научит его лишь тому, как отличать больных людей от здоровых. И то не факт, ибо больные зачастую ведут себя как здоровые, а здоровые — как больные. Уйдет у волка на это много времени не потому, что наука эта столь сложна, а потому, что доктор хочет прожить как можно дольше и будет искусственно замедлять процесс понимания, путая своего ученика. Поэту видятся волки везде и даже начинают сниться, но это ни на шаг не приближает его к заветной цели. Как обхитрить волка, расстроить его нюх? Запаха Поэта он не учует — но и Поэт не учует его, пока не подойдет слишком близко. Ведунья сказала: искать не будешь — случайно наткнешься, но Поэт не мог не искать, в этом же и заключается самая интересная часть игры. Он не думает о том, что будет, когда игра закончится. Ведь он просто… начнет новую. Юноше удается узнать адрес бывшего особняка Сергея Разумовского. Если Разумовский — первопричина, то в его особняке могут находиться ответы. Было одно маленькое «но»: знаменитый дом Чумного доктора выкупил какой-то богач, и пробраться на его территорию оказалось невозможным. Нет, богач, конечно, устраивал экскурсии по Саду Грешников, который сохранил в первозданном виде (и возможно, даже использовал по назначению, но история это умалчивает), но только для своих, и тут уж ничего не поделать — в эту категорию Поэт никак не входит, несмотря на все его таланты. Посмотреть ему удается только издалека, но общую суть он уловил: Разумовской стремился к величественности и помпезности; здание, которое он выбрал бы для жилья, обязательно бы было выполнено в каком-нибудь особенно вычурном архитектурном стиле. И обязательно рядом со зданием будет установлена статуя. Сергей предпочитает жить в музее… Поэт вспоминает старинное зеркало, которое когда-то подобрал на барахолке. Ему долго пришлось его очищать, чтобы привести в надлежащий вид — хоть оно и не стоило сто миллионов, зато имело претензию на звание роскошного. Возможно, Поэт с Разумовским бы даже поладили. Но если Сергей подстроил свое собственное исчезновение, чтобы вернуться и отомстить — они, безусловно, станут врагами. Однако Поэту будет приятно иметь такого интересного врага. Следующее, что он делает — это ищет могилу Юлии Пчелкиной. Это оказывается чуть труднее, чем в случае с пациентами и работниками «Снежки», но, к счастью, есть еще люди, которые ее помнят, так что нужное место он находит. Могила не прибрана — родственники сюда не особо заглядывали. Да и были ли они? Поэт долго вглядывается в портрет симпатичной женщины, а затем приносит ей букет красных роз, который забрал у другой женщины, не такой впечатляющей, но такой же мертвой. — Розы, герань, гиацинты, пионы, сирень, ирис — на страшный их гроб из цинка — розы, герань, нарцисс… — мурлычет он себе под нос, а со стороны наверняка кажется, что разговаривает с умершей. — Когда бы встретил я в раю на третьем небе образ твой, он душу бы пленил мою своей небесной красотой… Вы умерли молодой и красивой — Вам это к лицу. Кажется, Игорю Грому повезло с девушкой, а вот девушке не повезло с Игорем Громом. Но все это — лишь дела минувших лет. Эта трагедия прошла мимо внимания Поэта, а ворошить прошлое неинтересных ему людей он не собирается. Судя по новостям, Грома уже выписали, а вот когда он сунется сюда — неизвестно. Не караулить же его около его дома, да и адреса Поэт не знает. Юноша, как обычно, прогуливается по кладбищу, безучастно вглядываясь в фотографии на надгробиях. В этой части кладбища он бывает крайне редко, да и знанием всей территории в целом похвастаться не может, слишком уж она огромная, а у него таких — несколько штук. Кто же знал, что, к примеру, один очень старенький дедок, сидевший вместе с ним в дурдоме, был когда-то уважаемым военным, которому предназначалось особое кладбище? Одна морока, когда у тебя слишком много мертвых, которых нужно навестить. Поэт даже вынудил дать ему карты, на которых отметил нужные ему участки, чтобы не блуждать почем зря. Умирали молодые, умирали старики, к кому-то приходили ежедневно, кого-то забыли на долгие годы, если не навсегда. Будет ли кто-то, кто навестит Поэта? Юноша резко останавливается возле очередной могилы и неверяще рассматривает бросившуюся в глаза фотографию — ему не показалось? Неужели это и правда он?.. Без шрамов на лице, со стриженным ежиком волос, с широкой счастливой улыбкой и медалью за первое место в каком-то соревновании на шее. «Красавец, спортсмен и комсомолец», — сказала бы баба Глаша. Поэт не видел его таким уже много-много лет. Точнее, никогда не видел, и все же при их знакомстве Кризалис больше был похож на человека с фотографии, чем тот, с кем Поэт продолжил общаться уже в психушке. «Львов Владимир Федорович, …1992-…2018». Поэт садится на корточки, чтобы фотография оказалась на одном уровне с его лицом. Значит, Кризалис вскрыл свой кокон, как и хотел. Ожидаемо. Поэт, в общем-то, так и думал, но подтверждения своей догадке не находил. Выходит, работники кладбища его упустили? Странно, ему казалось, они нашли всех. Сколько у Рубинштейна осталось подопытных кроликов? Игоря Грома ему точно уже не вернуть. Значит, помимо Поэта остался еще один… Жив ли он? — Жаль его, верно? Молодой парень, приятный. Теперь у нас остался только ты… — говорит за спиной знакомый голос и Поэт быстро распрямляется. Почему он не услышал шагов? — Мы тебя уже давно ждем. Почему не приходишь к нам, Ваня? Поэт оборачивается, вглядываясь в лицо заговорившего с ним человека. Кто-то из прошлого, кто-то из общины… Не узнать человека сложно — он нисколько не изменился со дня их последней встречи. Все та же безукоризненная укладка пшеничных волос, широкие розовые очки на самодовольном бледном лице, свободно висящий галстук поверх белой рубашечки, черный пиджак нараспашку, как будто не было никакого ветра и низкой температуры. Человек этот всегда напоминал Поэту Баскова, даже роста был соответствующего, только не пел (и хорошо, что не пел, голос у него был для этого неподходящий). Старый знакомый смотрит хитро и внимательно, как будто ожидает увидеть какую-то одному ему известную реакцию. Поэт не собирается его радовать. — Я изменился, — замечает Поэт, поджимая губы. Насколько он помнит, этот парень, Флегетон, был приближенным Умного Человека — главы общины. Что такой важной птице могло понадобиться от не менее важного, но менее заметного Поэта? Договор о пожизненном рабстве он вроде бы не подписывал. — Теперь мне нет смысла возвращаться. — Вижу, вижу… — Флегетон почему-то выглядит довольным. Он обходит Поэта по полукругу, разглядывая со всех сторон. — Ты по-другому пахнешь. Становишься одним из нас… — парень проводит по губам нечеловеческим, длинным языком, и Поэт с любопытством подмечает, что количество зубов у его собеседника резко увеличилось — раньше он, будучи простым смертным, не смог бы увидеть ничего подобного, но теперь инфернальные существа не могут спрятать свой истинный облик. — Не таким сильным, но аппетитным… — Флегетон опирается одной рукой о его плечо, вставая на цыпочки, и тянется к уху. — Мы знаем, зачем ты здесь, и даже можем помочь за небольшую плату. Скажем… дай мне откусить твое ухо, и мы в расчете. Поэт раздраженно стряхивает его с себя — такого он точно терпеть не намерен. Флегетон и правда выглядит голодным, но почему бы ему не поесть... да ну хотя бы конфет, которые вечно приносят на могилы? — Пальчики тоже подойдут, — не унимается Флегетон, у которого чуть ли не слюни текут. — У тебя их много, можешь себе позволить потерять один. Или два… — Можешь передать Умному Человеку, что я в его услугах не нуждаюсь, — вежливо, но категорично заявляет Поэт, невозмутимо улыбаясь. — Шел я сам по себе, говорил я себе, говорил я себе самому: «Ты следи за собой да гляди за собой, не нужны мы с тобой никому!»… Сейчас Поэт не вкладывает в свои слова никакой Силы, просто вспоминает веселый детский стишок, но глаза Флегетона тут же загораются, рот раскрывается шире, словно парень — парень ли?.. — собирается дышать им вместо носа. Голос помощника Умного человека меняется, становится многослойным и высоким: — Еще… еще… Цвет поглощает зрачок, а затем и сам меняется, становясь белым. Теперь глаза Флегетона напоминают глаза слепого, но у Поэта нет никаких сомнений, что тот все видит. Почему-то становится тяжело дышать, хотя направление ветра не меняется, да и на здоровье Поэт пока не жалуется. При этом у него нет ощущения, что его гипнотизируют. Кажется, Флегетон… высасывает из него энергию? Поэт мысленно напрягается, представляя, как защита вокруг него захлопывается, не позволяя Силе выходить, и Флегетон обиженно ойкает. — Видимо, тебе все же придется мне помочь, — замечает Поэт. Странного человекоподобного существа он не боится, догадываясь, что то не может или не хочет действовать на свету, да и наверняка есть правила, которым оно следует. Например, правило не жрать людей без их согласия, как вариант, хотя вряд ли существо раньше всерьез спрашивало у кого-то разрешение. Флегетон улыбается скорее по инерции и постепенно приходит в себя — зубов снова становится столько же, сколько и у нормального человека, но глаза остаются белыми. Поэт невольно им любуется, как картиной в галерее: из четырех братьев Флегетон обладает самой андрогинной внешностью (когда не превращается в монстра, конечно), из-за чего Ваня из прошлого однажды спутал его с девушкой — посмотреть, определенно, есть на что. — Ну лаааадно, лапуся, уговорил! — Флегетон активно машет руками, явно не желая оставаться без добычи. — Дам тебе подсказку в обмен на стих. И ты даже не будешь мне за это должен! Считай это подарком на рождение твоего нового «я». Есть тебя сразу не интересно, ты только начал созревать… Поэт уверен, что не отделается так просто, недоверчиво щурится, наблюдая за малейшим движением своего временного союзника. Тот быстро бросает взгляд в сторону, а когда вновь обращает его на лицо Поэта, глаза его приобретают винный оттенок, и зрачки вновь оказываются на нужном месте. Флегетон снова кажется обычным человеком, но есть что-то, что выдает в нем инородную сущность: нечто вроде иллюзорного кошачьего хвоста, обвившегося вокруг ноги — Поэт его не видит, но все равно чувствует его движение. «Вот ты какой, Чеширский кот», — думает юноша, заглядывая в чужой клыкастый рот. — Все еще хочешь подсказку? Я бы мог дать тебе деньги, к примеру, они ведь тебе нужны? — Поэт с ухмылкой качает головой. Уж чего-чего, а деньги (не)люди Умного Человека никогда не давали, это он хорошо помнит. — Ну, ладно, тогда слушай. Тот, кому ты противостоишь, имеет неплохую физическую подготовку. Тебе стоит научиться уличным дракам, если хочешь выжить. А еще тебе нужно это… — блондин наклоняется вперед и что-то настойчиво вкладывает в его руку. Похож он при этом на цыганку, которая вдруг решила втюхать тебе бесполезный амулет, но Поэт по инерции сжимает пальцы, не желая отпускать приношение. Опустив взгляд вниз, он с удивлением узнает в своей ладони запакованный шприц и какую-то ампулу. — Похоже на то, что давал тебе твой любимый доктор, а? Только ты будешь в сознании и сможешь биться с реальным противником. Поверь мне, для тебя это будет не лишним. — Слишком много, — хмурится Поэт. Если жизнь на улице его чему-то и научила, так это тому, что ничего не дается просто так. — Ты дал мне слишком много за простой стих. — А ты не думай об этом, парень. Просто читай! Да подлиннее! Поэт убирает подарок в глубокий карман пальто, и руки прячет там же. Он слишком плохо знает приближенных Умного Человека, хотя теперь понимает, что четверо разношерстных братьев вряд ли являются людьми. Но кто они тогда такие? На Улю Флегетон был похож в последнюю очередь — от нее, судя по ощущениям, исходила светлая энергетика, а вот аура Флегетона давит. На эксперимент доктора блондин тоже не тянет, но мало ли, сколько было таких экспериментов? Наверное, Флегетон — энергетический вампир и одновременно мастер иллюзий. У него интересно было бы поучиться прежде, чем уничтожить его... не будь он только связан с общиной. А еще он сильнее, несмотря на свой безобидный первый облик, и от него лучше держаться подальше. Если подсказка Ули стоила какую-то там чашку кофе, Флегетон наверняка запросил гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Интуиция кричит быть осторожнее, но Поэт ее игнорирует, выбрав для декламации свое самое любимое стихотворение и произнося каждую строчку с душой. Души в нем с каждым произнесенным словом, правда, по ощущениям становится все меньше: — …Черный человек на кровать ко мне садится, Черный человек спать не дает мне всю ночь… — О, это Коцит развлекался! — возбужденно перебивает Флегетон. — Сережа до конца жизни был уверен, что перепил тогда, а потом мы его забрали, хихи!.. Поэт пошатывается. Он прочитал всего две строфы и уже едва держится на ногах! Как ему прочитать все остальное? Надо было выбрать что-то покороче… Все двоится перед глазами, и он сжимает в кармане подарок Флегетона. Вот какова цена этой помощи… Теперь Поэт будет знать, что даже самые безобидные с виду сделки с этими чудовищами могут обернуться бедой. Чудовищами… которые ему не по зубам. — Черный человек водит пальцем по мерзкой книге и, гнусавя надо мной, как над усопшим монах, читает мне жизнь какого-то прохвоста и… Ноги подкашиваются, и Поэт падает вниз. Чудовище мерзко хихикает, напирая на оба его плеча и вдавливая в землю. Пальцы на сжимающих юношу лапах становятся слишком длинными, когтистыми, а еще чужие ладони… кусают? Поэт закрывает глаза, не желая проверять, действительно ли на руках Флегетона есть зубы. Все, что его сейчас волнует — это сбившееся дыхание и текущая из носа кровь. Тонкие влажные язычки быстро слизывают подступающие на лице капли — язычков действительно несколько, или ощущения тоже раздваиваются? «Что… что ты такое?», — думает Поэт, но открывать глаза все же не решается. Трус. — Черный человек глядит на меня в упор и глаза покрываются голубой блевотой. Словно хочет сказать мне, что я… — Поэт закашливается. Не хочет проверять, и так догадывается, чем именно харкает. И тут же становится противно и мокро — существо слизывает его кровь, забивается ему в рот, мешая говорить. Морда Чудовища находится совсем близко, Поэт чувствует его дыхание на своем лице, чувствует, как оно высасывает его энергию, вдыхая в себя слова. Если он продолжит читать этот стих, его сердце просто остановится, а у него это в планы не входит. — Флегетон… — Хочу еще! — капризно заявляет тот. — Почему другим можно, а мне нельзя? Хочу тебя съесть! Поэт собирается с последними силами. С хрипом вдыхает ставший таким густым воздух, открывает глаза, вглядываясь в первое встреченное в реальности настоящее чудовище. Из чужих белесых глаз на него смотрит бездна. — Уйдите, тени, оставьте, тени, со мной одну… — Флегетон кривится. Одна половина его лица — человеческая, а другая — чудовищная, и это, пожалуй, выглядит еще страшнее, чем полное обличье монстра. Несмотря на ужасную боль во всем теле и кровь, которая начинает течь даже из глаз, Поэт, перебарывая себя, продолжает перехватывать над чудовищем контроль: — Но и неслышным я верен теням, и, как в бреду, на гравий сада я по ступеням за ней сойду… Лишь на один миг он ощутил, как энергия начала возвращаться обратно. Но Флегетон быстро понимает, что к чему, и обрезает поток. Чудовище смотрит куда-то за спину Поэта и, выдавая монструозное подобие улыбки, говорит кому-то: — Хей, братец, и ты тут? Поэт непроизвольно оборачивается, хотя и понимает, что вряд ли в таком состоянии что-то сможет увидеть — перед глазами теперь лишь кровавая пелена. Тяжесть на плечах и груди исчезает, а когда Поэт снова старается смотреть перед собой, поблизости никого не оказывается. «Хорошо…», — думает Поэт. Силы оставляют его, и он падает на землю, теряя сознание.***
Флегетон вытирает уголки губ белым платочком — тот тут же окрашивается в красный. Улыбается, глядя на неподвижное тело, а потом наигранно обиженным тоном спрашивает: — Почему ты меня прервал? В ответ слышит лишь хриплый смешок и встречный вопрос: — Зачем ты его обманул? — Обманул? — Флегетон выглядит оскорбленным, высоко поднимая руку со сжатым в нем платком: — Про Волка я сказал ему правду! — тень молча указывает на могильный камень, на котором отчетливо мерцают буквы. Одна надпись сменяет другую, и даже человек на фотографии каждый раз разный. — Ой, да ладно, это был лишь предлог! Но скажи, разве ты сам не хочешь съесть его? Фигура пристально разглядывает бессознательное тело и качает головой. — «Он только начал созревать», ты сказал? И, в отличие от тебя, я не людоед. — Пока что, — с нажимом произносит Флегетон, хищнически облизываясь. — Посмотрим, как ты с этим справишься. Ты ведь пришел на запах его крови, да? Фигура молча разворачивается, желая оказаться как можно дальше от этого места, и Флегетон, хихикая, кричит ему вслед: — Ты уже не человек! Смирись с этим, иначе умрешь!