Лунный свет

      Пока я тушу сигарету и кидаю окурок в пепельницу, то сразу же, параллельно, отвечаю на звонок мистера Эверса.       — Добрый день, Джойс, — его французский акцент режет слух. Они с Ванессой и его женой переехали в Лондон три года назад, но всё никак не смогли избавиться от акцента. — Точнее, вечер?       — Ночь, мистер Эверс, уже пол двенадцатого ночи. Вас что-то срочное беспокоит? Портрет Ванессы я скоро закончу, не волнуйтесь, я вам сразу же позвоню и скажу когда мне удобно, чтоб вы его забрали.       — Ой, нет, милая, я не за этим звоню. Но да, думаю ты права и я как-то припознился. — он делает паузу и вздохнув продолжает говорить. — Ну так вот, раз я уже тебя отвлёк и ты не спишь. Не могли бы вы с Нессой завтра встретиться? Она хотела кое-что уточнить насчёт портрета, но сама не смогла позвонить. Она живёт в общежитии, сама знаешь. И недавно утопила свой телефон, дурёха. И попросила позвонить меня, чтоб не носиться по комнатам и с просьбой позвонить, будить всех.       — А вы не рассмотрели такой вариант, как набрать меня утром? Но хорошо, передайте Ванессе, что я с удовольствием встречусь с ней завтра в кофейне около колледжа.       — Отлично, я вам очень признателен, спасибо и всего доброго. — Но не дождавшись моего ответа, он повесил трубку. Мне же легче.       Кинув телефон на скомканную кровать, которую я уже не застилала добрую неделю, я прошла на кухню. Она была таких микроскопических размеров, что там едва становилась мойка, плита, холодильник и небольшой шкаф, заполненный той немногочисленной посудой и кухонными принадлежностями, которыми я владела. В углу было засунуто кресло, на котором скопом лежало два пледа и пара подушек, а на полу лежал маленький коврик. Стол стоящий сбоку от кресла и прямо напротив окна, украшала ваза с сухоцветами и маленькая кружевная скатерть, с небольшими пятнами чая, оставшимися от времени.       Поставив чайник, я переношу мольберт с полотном на кухню и смотря на картину, внутренне успокаиваюсь. Не понимаю, что она хочет изменить в ней. Она как и всегда выглядит тут просто настолько восхитительно, что я закусываю губу аж до приятной боли. Всегда такая красивая и всегда такая отвратительная одновременно. Иногда природа зло шутит над нами. Решив не трогать полотно и пока что ничего больше не вносить — а готов был только эскиз, чему я обрадовалась. Это легче исправить нежели все последующие этапы. Я лишь немного исправила форму лица, слегка словно раздувшуюся, но, в целом, пока что была абсолютно довольна результатом.       И только стоило мне потянуться за чашкой и пакетиком с кофе, в дверь раздался долгий, настойчивый стук.       — Открывай, пришло божье благословенье собственной персоной. — Голос Артура был настолько раздражённым, что я даже испугалась, не натворила ли чего.       Натворила. Но не я, а всё ещё природа.       — Боже, — я рассмеялась, благодаря чему получила тяжёлый вздох и губы, ставшие тонкой линией. — Над тобой все грозовые тучи собрались что-ли?       — Ага, всё так и было. Но! Вся трагедия глубже, — он скинул мокрые вещи и сразу направился в кухню. — Какая ты заботливая, ещё и кофе мне подготовила.       — Это я себе, но раз ты так просишь, — пока Артур мыл руки, я заварила кофе на нас двоих. — А в чём же глубина трагедии?       — Мой блокнот с записями теперь служит подводным камнем. Я упустил его на мосту.       — Да уж, ты — полный идиот, и я знать не хочу как произошёл этот идиотизм. Я бы поняла, услышав это от Ната, но ты…       — Заткнись, — он зло посмотрел на меня, хотя было видно как он огорчен.       — Мне жаль, правда. Прости, я не подумала, просто… — я замолчала на минуту, чтоб отпить кофе, но мысль не закончила и перешла к другой. — У тебя остались копии написанного?       — Увы.       Мы молча пили кофе, я сидела на краю стола, Артур, скинув на пол подушки, уселся в кресле, закинув ногу на ногу и укрывшись один из пледов.       Я рисовала его. И не раз. Он был прекрасной моделью — спокойный и никуда не торопящийся. Он мог безотрывно несколько часов листать книгу, писать в блокноте (ныне ушедшем на дно Темзы) или просто сидеть в одной позе, выдавая различные факты и всячески поддерживая беседу. Так же просто было нарисовать Мэри. Но только не Натаниэля, потому его портретов у меня лишь два. Один он даже повесил на самом видном месте у входа в свою квартиру и каждый раз, как кто-то новый приходил к нему домой, рассказывал о том, какая я восхитительная художница. Стоит отметить, что большинство моих клиентов, включая Джона Эверса, пришли ко мне именно из-за «рекламной акции» Натаниэля.       Мэри так же не скрывала своего восхищения моими картинами, но выражалась уже менее… ярко. Артур же был спокоен, всегда указывал и плюсы, и минусы, что стоит исправить, а на чем пока что зацикливаться не нужно. Он отлично знал искусство. Потому, мы часами разговаривали о картинах, их историях, эмоциях которые старался передать художник. Его мнение всегда было резким и максимально честным и прямолинейным. Даже если стоило смягчиться, он этого никогда не делал, но в этом и был весь Артур Уинстон.       — Ты пришёл только чтоб высохнуть? — я склонила голову набок в ожидании ответа.       — И да, и нет. Я могу переночевать? В общагу не успею.       Вообще, Артур жил в своей квартире, но в начале семестра её затопили и ему пришлось перебраться к Тому Харперу — местному религиозному фанатику (настолько религиозному, что он казался безумцем) — и пожить у него, до окончания ремонта в собственной квартире.       — Разумеется, только спать будешь на диване в гостиной.       — Спасибо и на том, что не на полу. — он слабо улыбается и поправив волосы, уходит в гостиную, откуда я слышу его голос. — Вкусный кофе. Спокойной ночи.       Так и не ответив Артуру, я понимаю, что так и не уточнила время встречи с Ванессой. Идиотка. Что ж, значит мне придётся караулить её около общежития, а не спокойно сидеть в кофейне. Да и чёрт с ним.       Пробравшись через гору бумаг и всякой всячины, которая валяется у меня на полу, я наконец опускаюсь в кровать, в надежде хотя бы сегодня уснуть на пару-тройку часов. И наконец хотя бы ненадолго мне это удаётся.

***

      Артур ушёл бесшумно ещё раньше меня. Он оставил записку где витьеватым почерком вывел, что сделал мне кофе и отправился в свою комнату в общежитии. Цитирую пометку с другой стороны листа, насчёт его комнаты и соседа: «Если мы с ним столкнёмся, то следующим подводным камнем стану уже я. Заодно выловлю блокнот.» Я тихо рассмеялась самой себе и выпив его кофе, накинула пальто, чтоб пойти на встречу с Ванессой.       Подходя к корпусам общежития, я слегка кривлюсь. Большая толпа и уже собравшаяся часть компании Ванессы сидит за столиками на улице. Но её самой пока что не видно.       Ванесса-солнце-четвёртого-курса-Эверс — о которой я думаю чаще, чем о подходящем дедлайне работ.       Ник-о-эти-голубые-глаза-Диккер — отвратительный и до ужаса смазливый парень. Прям как из фильмов девяностых годов: накачанный блондин так и ко всему прочему капитан местной футбольной команды. Ходячее клише? Все мы немного им являемся, но это — перебор.       Кассандра-у-меня-денег-больше-чем-у-вас-нервных-клеток-Рин — на удивление, с этой брюнеткой по метр восемьдесят ростом мы даже немного общались, когда по истории искусств нам дали общую тему проекта. Она не плоха, пока ты не спросишь у неё какую-нибудь вежливую фразочку по типу: «Ого! Откуда же у тебя это платье?» — вы сотню раз пожалеете, выслушав все её ежегодные траты на вещи и прочую дребедень.       Алиса-о-которой-я-ничего-не-знаю-Кэмбпелл — вы думаете, я шучу? Я реально ничего о ней не знаю, но она выглядит самой забитой в их компании. Самая низкая, самая худая и тихая. Русые короткие волосы всегда собраны в конский хвостик, а очки сползают куда-то на нос. И как тут зрение не испортить ещё больше, ума не приложу.       Каспер-хожу-в-шортах-даже-зимой-Брик — он реальный идиот, который ходит в шортах даже зимой. У него азиатская внешность с тёмными волосами, спускающимися ниже пояса. Но ему идёт, признаю.       Подойдя к их столику, в ответ на громкое приветствие, я лишь кивнула и постаралась улыбнуться. Даже представить не могу насколько натянуто это вышло, но я вся в надеждах, что этого не заметили, судя по их светящимся лицам.       — Вы не могли бы подсказать где Ванесса? Мы договорились встретиться, но так и не уточнили время.       — Да, вот она и идёт. — сказала Касс и кивнула в сторону уже бегущей в нашу сторону Ванессы.       На ней был огромный тёмно-коричневый свитер, из-под которого торчала рубашка с не поправленным воротником и такого же цвета огромные спортивные штаны. На ногах были лёгкие белые кроссовки и виднелись зелёные носки. Я фыркнула. Что на них было? Лягушки? Цветы? Хрен его знает, но они явно не вписывались во всё это. Её волосы как всегда были распущены и слегка взъерошены.       — О боже, я тупица, — вместо приветствия заговорила она и схватив меня под локоть, сразу потащила в сторону кофейни. — Встретимся потом! — крикнула она сидящим за столом и уже развернулась в мою сторону.       Буквально затащив меня в кофейню, она ушла сделать заказ — и поговорить с работницей. Ничего удивительного, она знакома тут с целой толпой людей. — а меня попросила выбрать столик. Заняв самый дальний у окна, я терпеливо прождала её добрых пятнадцать минут.       — Прости, я заговорилась. Знаешь как оно бывает, забудешься и вот… Но ладно! Мы хотели обсудить.? Картину, точно, спасибо, что напомнила. — я не успевшая вставить и слова, лишь улыбнулась и сделала глоток кофе, который нам как раз принесли. Посмотрев на чашку, я задумалась, как скоро умру от остановки сердце из-за кофеина, но тут же равнодушно сделала следующий глоток.       — Ничего страшного. Я же не час тебя ждала, верно? — в ответ на мои слова она кивнула и поправила прядь волос упавшую ей на лицо. — Так что ты хотела уточнить насчёт портрета? Пока готов только эскиз, так что можешь менять, что душе угодно.       — Вообще, я хотела добавить туда ещё и мою матушку. То есть, полностью заменить и эскиз, — в ответ на моё испуганное лицо, она тут же добавила. — Я доплачу столько, сколько потребуется, не волнуйся! Просто у нас в доме чуть-ли не галерея моих портретов. Почему бы не повесить совместный. Отец не согласился, зато мама не против. Уже хоть что-то.       Как только она замолчала, я сосредоточенно рассматривала узоры салфеток и лишь через пару минут ответила, обдумывая то, сколько времени потрачу на эту работу.       — Хорошо, цена поднимется в полтора раза. — кивнув, показывая, что это не проблема, Ванесса достала телефон и показала совместную с её матерью фотографию. — Отлично, отправь мне её. Только я, честно говоря, не понимаю, почему нельзя было всё то же мне написать?       — Личные встречи мне нравятся больше. — она улыбнулась и сделала глоток чая, закусывая каким-то пирожным, покрытым ярко-розовой глазурью.       Что ж, а я больше люблю замкнутость. Наверное, я бы не продержалась рядом с Ванессой и пары дней.       На небосклоне она определённо была тёплым обедним солнцем.       Ну а я холодной ночной луной.