The God’s Memory and the Yokai’s Music

Дазай сидел там, ощущая спиной лунный свет и лёгкий ветерок, проникающий в открытое окно, у которого он сидел. Его взгляд метнулся к спящему, забинтованному рыжему. Временами Чуя был таким занудой, что это вызывало лёгкий смешок на губах Дазая. Он задавался вопросом, как кто-то такой яркий, как он, мог хотеть кого-то такого тёмного, как Дазай? По сравнению с Чуей Дазай казался загадкой. Блуждающая тень и Чуя солнце. Солнце слепит тени. Дазай хотел думать о себе как о луне, но он не мог быть таким высоким и могущественным. Он был невысокого мнения о себе. Всегда меньше, чем. Единственный способ, которым он мог жить комфортно — это брать у других, будь то их жизнь или их имущество. Дазай всегда брал. Всегда манипулировал. Всегда нравился. Всегда убегал. Всегда. Дазай ненавидел это. Ненавидел то, что он чувствовал, то, что он делал. Кем он был. Но Чуя иногда заставлял его забывать об этом. Иногда. Эта ночь была не из тех времен. Дазай надеялся, что пребывание в загробной жизни излечит его тоску по сладкому освобождению от небытия, но он никогда раньше не чувствовал себя таким опустошённым. Быть честным с Чуей, быть открытым в своих чувствах и не знать, кем он был, достаточно, чтобы скрыть свои эмоции. Он был слишком уязвим. Слишком страшно. Дазай хотел умереть. Больше, чем что-либо, что у него всегда было и он не ожидает, что это изменится, но он также хочет Чую. Он хочет быть с ним, быть рядом с ним и поступать правильно по отношению к нему. Дазай подумал, что, возможно, на этот раз он будет жить для него. Может быть, он попытается стать лучше. В конце концов, Маргарет была психотерапевтом. Им всё ещё нужно было разобраться с незаконченным деловым аспектом, но важна мысль о том, что, возможно, он хочет приложить усилия, чтобы жить. Чуя столько раз рисковал своей жизнью ради Дазая, так что, возможно, Дазай сделает то же самое. У Дазая никогда не было ради чего жить, но он начинает думать, что у него всегда был Чуя. Он просто никогда не признавал этого. Но теперь, может быть, он готов попробовать. В его жизни всегда была мысль, что никому не будет дела, если он умрёт. Жизнь продолжалась бы. Жизнь людей стала бы лучше. Именно тогда острая боль пронзила его грудь, знакомое чувство. Дазай взял веревку и туго обмотал её. «Скоро всё закончится», — подумал он про себя. Он пинком выбил из-под себя табуретку и позволил одышке овладеть собой. Смерть сжимала свои нежные руки на его шее так крепко, с такой любовью. Он почувствовал, как это ударило ему в голову, лёгкое трепетание, невесомость. Это заставило его улыбнуться, это было приятно. Но по мере того, как это продолжалось, он начал чувствовать боль. У него начала болеть шея, и он не мог дышать. Ему следовало выбрать более безболезненную и быструю смерть, подумал он. Но всё же он мог наконец умереть. Было немного грустно, что никто не искал его и только поощрял его желание поддаться тьме. — Дазай! — Звук, пронзительный вопль знакомого голоса, заставил его резко открыть глаза. Он почувствовал, как верёвка ослабла, как будто её перерезали и почувствовал, как пара маленьких, но сильных рук схватила его. — Ты идиот! Прекрати с этими грёбаными самоубийствами! — Голос, казалось, усилился от гнева и начал звучать сдавленно. Дазай наблюдал, как голубые глаза Чуи наполняются слезами. — Чуя. — Сказал Дазай с болью в горле и хриплым голосом, застигнутый врасплох, с расширенными глазами. — Ты грёбаный ублюдок! Ты просто собирался оставить меня со всей этой бумажной волокитой? Все миссии? Мне придётся самому заботиться о Кью? А как же Арахабаки? Если ты умрешь, я тоже умру, ублюдок! — Дазай почувствовал, как на его губах появилась улыбка. — Чуя. — Чуя впился в него взглядом. — Чему ты улыбаешься, больной ублюдок? — Ты искал меня и даже остановил, — Ну да, потому что Арахабаки убил бы меня без твоей способности! — Дазай покачал головой, глядя на рыжеволосого. — Тем не менее, это значит, что я тебе нужен. Этого мне сейчас достаточно. — Дазай почувствовал, как его сердце забилось сильнее, а голова стала легче, чем когда он задыхался. — Как скажешь, мерзкий ублюдок. Дазай схватился за грудь и улыбнулся воспоминаниям. Он откинул голову назад и почувствовал, как слёзы потекли по его лицу от эмоций, которые он испытывал. Он тихо засмеялся и вытер их. Звук ворчания заставил Дазая посмотреть на рыжего, и лёгкая улыбка украсила его губы при виде того, как он пытается сесть. Дазай проснулся раньше Чуи. На неделю. Он не покидал лазарет, он хотел быть первым, кого Чуя увидит, когда проснется. — Не навреди себе, — сказал Дазай. Рыжеволосый только бросил на него нерешительный взгляд и ухмылка Дазая стала шире. — Чему ты улыбаешься, скумбрия? — проворчал Чуя. — Ничего, — пропел Дазай. Он встал, подошел к Чуе и опустился перед ним на колени. Он положил руку на лоб другого и наслаждался тем, как Чуя прислонился к его ладони. Его лоб был тёплым. — У тебя всё ещё жар, но он спал. — Как долго я спал? — спросил лис с усталым фырканьем. — Две недели, — тихо промурлыкал Дазай. — Уф, ничего нового, — вздохнул Чуя и сильнее прислонился к ладони Дазая, всё ещё лежащей на его лбу. — Да. — Дазай не упоминал о новой силе, свидетелем которой они оба стали, не хотел спрашивать, и похоже Чуя тоже не хотел говорить об этом. — А Айя? — Спросил он. — На улице с Кёкой-чан. Они быстро подружились. Хотя Айя немного вспыльчива и они ссорятся из-за этого, но Кёка знает, как обращаться с вспыльчивыми коротышками-лисами. — Дазай рассмеялся, почувствовав лёгкий укол в грудь. — Я рад… Кёка завела подругу, и Айя чувствует себя в безопасности. — Лис закрыл глаза, казалось, он ускользает. — Если ты всё ещё устал, ты должен был сказать мне, — сказал Дазай со вздохом. Он убрал руку и вместо этого прижал лису к груди. Дазай прислонился спиной к стене позади себя и позволил Чуе лечь между его ног, положив голову ему на грудь. Это напомнило ему об их пребывании в камере, но здесь было более уютно, даже с запахом антисептиков. — Дазай, — Да? — Когда мы пойдём на это свидание? — Дазай почувствовал, как по его коже пополз румянец. — Ну, я должен был бы спланировать это, и тогда тебе пришлось бы чувствовать себя лучше… — Чуя сел и повернулся, чтобы посмотреть на Дазая в его руках. — Я чувствую себя лучше, — Ты? У тебя жар… — Мне всё равно! — Чуя фыркнул, и его страх встал дыбом в ушах. — Я хочу нашего свидания сейчас. Дазай удивленно посмотрел на рыжеволосого. Затем он начал хихикать с нежной улыбкой. — Хорошо, принцесса, — Хм? Принцесса? — завопил Чуя. — Да, разберись с этим. — Дазай погладил Чую по голове и улыбнулся, когда тот, казалось, успокоился. — Я планирую это на неделе, но сначала нам нужно кое-что сделать. — Я знаю, мы должны разобраться с незаконченным делом. Дазай улыбнулся лёгкому мурлыканью, которое он получил, запустив пальцы в волосы парню. — Мы всегда можем спросить Маргарет, — Маргарет? Она знает? — Она знает всё о пребывании в загробной жизни, плюс она закончила своё незаконченное дело. — Правда? Когда? — удивился Дазай. В последний раз, когда он говорил с ней об этом, она этого ещё не сделала. — Я думаю, за пару дней до всей этой истории с русским голубем. — Дазай хмыкает. — Тогда, возможно, стоит. — Между ними воцарилась тишина. — Эй, Дазай. — Рыжеволосый вздрогнул. Дазай тихо спросил «что?» в ответ и Чуя продолжил. — Ты хочешь остаться со мной в загробной жизни? Или ты всё ещё хочешь умереть? Дазай наблюдал, как нервно дернулись уши парня. Он изменил позу, чтобы прислониться спиной к Дазаю, как и раньше, отчего Дазай не мог видеть, какое выражение у него на лице. — Чуя… — рыжеволосый вздрогнул. Хватка Дазая на маленьком лисе усилилась. — Я никогда больше не покину тебя. Пока я тебе нужен, я буду здесь, с тобой, — Дазай почувствовал, как он с облегчением обмяк и Дазай уткнулся лицом в плечо Чуи. — Дазай, я люблю тебя. — Дазай замер на месте и почувствовал, как его сердце бьётся у него в груди, и услышал его в ушах. Его глаза затуманились и он понял, что плачет. Чуя, казалось, тоже заметил это и повернулся в его объятиях, чтобы вытереть слёзы. Дазай посмотрел на нервное выражение на лице Чуи и улыбнулся, прежде чем убрать его поцелуем. — Чуя, — он запечатлел поцелуй на его губах. — Чуя, — и ещё, — Чуя, — и ещё. — Дазай, — прошептал Чуя в пространство между ними, когда у него появилась секунда, чтобы вздохнуть. — Чуя, — Дазай улыбнулся так сильно, что у него начали болеть щеки и он едва мог нормально целоваться. Вместо этого он взял лицо Чуи в свои руки и уставился на него. Чуя улыбнулся в ответ. — Я знаю, и я знаю, что ты скажешь мне, когда у нас будет свидание. — Дазай кивнул и снова поцеловал коротышку лиса. Их губы встретились с мягкой потребностью. Дазай прижимал Чую всё ближе и ближе к себе и Чуя застонал в поцелуе. Дазай почувствовал ухмылку на своих губах, когда попытался заставить рыжего сделать это снова. Он облизнул нижнюю губу и исследовал рот коротышки, когда ему дали разрешение. Когда Чуя снова застонал, он отстранился, покраснев и слегка задыхаясь. — Сделай это снова, — прошептал Дазай в пушистое ухо рыжего и наслаждался дрожью, которую он почувствовал по телу парня. — Тебе это очень нравится, — задыхаясь, сказал Чуя. — А тебе нет? — поддразнил Дазай. — Просто заткнись и поцелуй меня! — Чуя притянул Дазая обратно к себе и улыбнулся в тот момент, когда более высокий парень дал. — Попался. — Да, конечно, — Дазай снова прильнул к нему чтобы поцеловать, но тут раздался громкий хлопок двери и девичий крик. Чуя и Дазай оба посмотрели на дверь и увидели, что Айя с Кёкой прикрывают глаза. Дазай вздохнул, а Чуя покраснел. — Мы не делаем ничего неприличного, вам не нужно так прикрывать глаза! — закричал Чуя. — Во всяком случае, пока. Пока нас не прервали. — Дазай фыркнул. Чуя шлёпнул его и высвободился из его захвата. Дазай чуть не заскулил от потери контакта, но тоже встал. — Хорошо, ну, как ты себя чувствуешь, братец? — спросила Кёка, тоже опуская руки Айи. На лице кицунэ был сильный красный румянец. — Я чувствую себя лучше, как ты? Тебя похитили, что они с тобой сделали? Где ты была? — сказал Чуя в панике, оглядывая маленькую девочку на наличие травм. — Я в порядке, я была с Ацуши и Аку, — Другие боги региона? О, слава драконам, — плечи Чуи с облегчением опустились. — А как ты, Айя? Я могу только представить, с какой переменой обстановки тебе приходится иметь дело. — О, я в порядке! Лучше, чем хорошо! Отлично! Здесь намного теплее и Кёка не так уж плоха, несмотря на все эти насмешки. — Я не дразню, — сказала Кёка. — Моя вина, под всеми жестоко честными словами, что ты сказала? — Айя закатила глаза. — Это дразнит, называй это как есть. — Да, это честность, — сказала Кёка тем же монотонным тоном. Айя пристально посмотрела на неё и Чуя улыбнулся. Они обе были в порядке. Чуя оглянулся на Дазая и увидел, что тот улыбается этой сцене. Чуя улыбнулся в ответ. — Эй, девочки, мы с Дазаем собираемся навестить Маргарет, так что ведите себя хорошо, ладно? — Чуя схватил Дазая за руку, наслаждаясь шокированным выражением его лица на долю секунды и прошел мимо всё ещё спорящих девушек, покачав головой. Некоторое время они шли рука об руку. Дазай улыбнулся теплоте руки Чуи в своей. Гораздо более тёплой, чем у смерти. Дазай хотел поцеловать его снова. Хотел снова обнять его. Хотел показать ему, как сильно он его любит, не говоря этого вслух. Дазай улыбнулся новому чувству в своей груди. Чуя заставил его почувствовать. Чуя всегда заставлял его чувствовать. Хорошо это или плохо, Дазаю было всё равно, ему нравилось чувствовать. В настоящее время он чувствовал, что его щеки болят от улыбки. Он сжал руку коротышки и наслаждался ответной улыбкой рыжеволосого. Прогулка от борделя до винхауса показалась короткой. Когда они вошли, воздух, казалось, изменился. Все, кто был в поле зрения, побежали приветствовать маленького бога. — Ты вернулся! — Мастер Чуя-сама, как вы себя чувствуете? — Это действительно он! Он действительно вернулся! — Чуя-сама! — Один голос выделялся на фоне остальных. — Нико-чан, — сказал Чуя с улыбкой. Ёкай подбежала к Чуе и казалось начала ерзать руками. — Как ты себя чувствуешь? Ты в порядке? Дазай-сан, вы в порядке? Как Кёка-чан? Мы слышали, что она вернулась целой и невредимой, но с тех пор, как вернулась, она была в борделе. — Всё в порядке, ты проделала хорошую работу, управляя винхаусом, Нико-чан, спасибо, — Чуя погладил ёкая по голове и её заячьи ушки расправились, а на лице появился румянец. — Спасибо, мастер Чуя-сама! — Сказала она с улыбкой. — Где Маргарет? — спросил Дазай. — Ой! Она в 32-й палате, у неё сейчас перерыв, — Спасибо тебе, Нико-чан! — Сказал Дазай и Чуя последовал за ним в коридор. Когда они подошли к двери, Дазай постучал. Знакомый голос произнёс: — Входите, — Дазай открыл раздвижную дверь и двое приветствовали Маргарет с её вином открытыми улыбками. — Ах, мальчики! Вы двое вернулись в безопасности! — Сказала она с доброй улыбкой. — Идите сюда и выпейте, — Не возражай, если я это сделаю! — Чуя вошёл, сел рядом с Маргарет и налил себе бокал вина, который стоял среди других бокалов на полке позади него. Дазай закрыл за собой дверь и опустился на колени рядом с Чуей. — Так чем я обязана удовольствием видеть вас двоих сегодня вечером? — спросила Маргарет, делая ленивый глоток. — Я слышал, ты закончила своё незаконченное дело, — сказал Дазай. Маргарет улыбнулась. — Да, я это сделала. — Как? Если ты не возражаешь, я спрошу, ты всё ещё здесь? — О, вовсе нет, процесс был не очень весёлым, но всё было не так плохо, как я себе представляла. И к тому же довольно простой. Чтобы закончить своё незаконченное дело и остаться в этом мире, ты должен заново пережить свою смерть и закончить дело за это время. — Ответила она. Дазай с Чуей смотрят друг на друга. — И это всё? — сказал Чуя. — Как мы вообще переживаем наши смерти? — спросил Дазай. — Как только ты закончишь свои дела в загробной жизни, ты заново переживёшь свою смерть. Если вы хотите остаться, вы должны закончить их там. Единственная причина, по которой многие не выбирают этот метод, заключается в том, что смерть у всех разная и их незаконченные дела тоже разные. Поэтому многие предпочитают не заканчивать его. Другие, которые не могут избежать завершения этого в этом мире и не заканчивают в другом, в конечном итоге уходят. — Я вижу, — сказал Дазай. Чуя сделал глоток из своего бокала. — Это имеет смысл. — Говорит Чуя. Маргарет улыбается. — Да, есть ещё вопросы? — Не в данный момент. Как дела в винхаусе, пока нас не было? — спросил Чуя. Пока эти двое беседовали, Дазай погрузился в свои мысли. Как он умер? Как умер Чуя? Увидит ли он Чую в день своей смерти? Он всё ещё не помнил всего из своей жизни… Вспомнил бы он, если бы заново пережил свой последний день? Было ли это больно? Было ли это самоубийством? Дазай предположил, что это было самоубийство, но что, если это было не так? Что, если ему придётся смотреть, как умирает Чуя? Сможет ли он справиться с этим? Его незаконченным делом было быть честным с Чуей и самим собой о своих чувствах, так должен ли он был признаться Чуе перед смертью? Что, если Чуя уже мёртв? Что, если он потерпит неудачу?.. пройдёт ли он дальше? Он мог бы просто жить, не переживая заново свою смерть и не заканчивая своё незаконченное дело, но… тогда Чуя никогда не услышит его слов. Три простых слова, которые много значили для коротышки лиса. Было решено, что это не вариант. Они вновь переживут свою смерть и закончат свои незаконченные дела. Это означало, что когда Дазай признается Чуе на их свидании, они заново переживут свои смерти. Как поэтично. — Дазай? — Голос Чуи вывел Дазая из его мыслей. — Что? — Ты в порядке? Ты в какое-то время замолчал. — спросил лис. Дазай с улыбкой кивнул. — Ты слишком много беспокоишься, чиби! Должно быть, это тяжело, раз ты такой маленький! — Улыбка Дазая стала шире при виде щетины на хвосте Чуи.