Подноготная неловкости

       Наутро Чун Юнь едва смог проснуться. Мысли о прошедшем вечере довольно продолжительное время не давали ему уснуть. Вскакивая с кровати с громким криком, экзорцист натягивает на себя сложенную рядом одежду. Ему очень не хотелось бы подвести друга, пообещавшего пойти потренироваться с ним. Добраться с окраины города в самый центр — задача не столь скоровыполнимая, несмотря на все усилия Чун Юня. Запыхаясь, спотыкаясь о собственные ноги и длинный цветастый подол специфического одеяния, юноша стремглав нёсся, надеясь, что Син Цю ждёт его совсем недолго. Вот уже остаются считанные метры. Экзорцист щурится, но не замечает на площади перед зданием торговой гильдии знакомый и столь обожаемый силуэт. Озадаченный Чун Юнь останавливается, и тяжело дыша, проходит оставшееся расстояние спокойным размеренным шагом. Он замирает перед большой дверью и только лишь собирается постучать, как слышит голоса за дверью и решает прислушаться: «Нет, мам… Да, я решил сходить на прогулку… с другом. Я вернусь вечером. Да, быть осторожным, хорошо, пока» Дверь распахивается, и Син Цю буквально вылетает на улицу, захлопывая за собой дверь и тут же отскакивая в сторону от испуга и удивления. Затем мечник охает, поправляя торчащую прядь шелковистых синих волос. Оба неловко молчат, пока Син Цю не роняет вполголоса: — Давно меня ждёшь? — их взгляды встречаются. — Я? Нет-нет, я только пришёл. — Чун Юнь улыбается, наконец отлипая от двери. С каких пор удерживать зрительный контакт стало так сложно? — Значит я не так сильно опоздал? — мечник улыбается в ответ, стараясь выглядеть как можно меньше глупо. — Я и сам опоздал, честно сказать. Но очень рад, что ты готов провести этот день вместе со мной. — Вторая фраза к концу звучала всё менее и менее уверенно. — То есть мы правда уходим на целый день? Хоть в чем-то не пришлось врать, — Син Цю хихикает, спускаясь по небольшой лестнице, — куда ты хочешь пойти? — Я не думал об этом. Думал лишь о том, что буду с тобой… Ой! Я имел ввиду… — экзорцист краснеет, тоже покидая крыльцо гильдии. — Тогда… может быть не будем далеко отходить от города? Всё же, я бы предпочёл, чтобы тренировка прошла где-то у моря.        Син Цю ляпнул первое, что в голову пришло, и только потом осознал, что это было. Пляж? С Чун Юнем, который одет будто к зиме и не переносит жару от слова совсем? Однако экзорцист, помолчав с минуту, согласился. Пройдя через порт и выйдя за пределы Гавани Ли Юэ, мальчишкам удалось немного расслабиться. Волнение, что они испытали только при встрече, потихоньку спадало. Притворяться друзьями снова стало легко. Оба решили, что сейчас не самое подходящее время сознаваться в чувствах, хотя это и начинало давить на разум и душу. Но стоило подождать и высказать всё в самый идеальный момент. Глупая Ху Тао со своей глупой игрой, что заставила сильно приблизить момент, оттягиваемый столь продолжительное время. — Похоже, вот оно, идеальное место! — скандировал Син Цю указывая вперёд. — Здесь красиво и не будет жарко. — добавил Чун Юнь, улыбаясь.        То был небольшой участок на берегу моря, огражденный со всех сторон большими валунами, поросшими сырым изумрудным мхом. Желтоватый мелкий песок устилал дно мелководья. Самым приятным было раскидистое дерево, нависавшее над пляжем и создававшее прохладную тень своими густо переплетёнными ветвями. Друзья, восторженно переглянувшись, поспешили поскорее занять выбранное местечко. Син Цю вдруг остановился и снял свою обувь, которую вряд ли можно было бы назвать подходящей для тренировок. Чун Юню же понадобилось несколько секунд усиленных раздумий, чтобы всё-таки осознать, как появился ранее игнорируемый из-за каблуков разрыв в росте. Парень с глазами цвета янтаря будто стал только милее, опустившись на несколько сантиметров.        После разминки, слегка раскрасневшийся экзорцист скинул свободную кофту и длинную, пошитую золотом мантию. Мечник завороженно наблюдает за расправляющимися мускулистыми плечами, облизывая пересохшие от волнения губы. Неловко, но красиво… Сколько же времени Чун Юнь потратил на то, чтобы построить своё тело, которое (Син Цю мог бы поклясться) сравнимо было бы с телом самого прекраснейшего из богов. Галантный юноша раскраснелся, приходя в себя. Он смущенно отводит взгляд в тот момент, когда его друг оборачивается, вероятно, чтобы предложить продолжить тренировку. — Слушай… Я давно хотел попросить тебя… А можешь, научить меня чему-нибудь из твоей… тауматургии? — Син Цю прерываясь, ляпнул. — Ты хочешь поучиться экзорцистской магии? У-у меня? — Чун Юнь слегка опешил. — Да-а, на прошлых тренировках ты просто так великолепно исполнял что-то! Вжух-вжух, и вокруг сразу холодок появляется, магические символы… и глаза у тебя так горят… Я конечно, не злой дух, но изнутри содрогаюсь… — Син Цю говорил не думая. Он редко когда не понимал, что говорит или не находил нужных слов. И прежде в таких случаях галантный юноша не запинался, не извинялся за сказанное, просто вливал в разговор больше красноречия, тем самым избегая неловких ситуациях. Но сейчас он замолк, осознавая, что несет околесицу. Его щеки чуть порозовели. — Можно попробовать, я думаю… экзорцистская магия не простая штука, но я уверен в том, что ты сможешь её понять. — Экзорцист просиял. Его ремесло заинтересовало ненаглядную пассию.        Несмотря на то, что Чун Юнь не был таким хорошим оратором, как его новый ученик, тауматургию он умел объяснять, словно выучил уже тысячи людей. Вот, что значит — мастер своего дела. Син Цю завороженно слушал введение в искусство экзорцизма, его историю и в частности, историю семьи Чун. Во время рассказа, голубоглазый юноша часто останавливался. Из-за уникальности его тела, он и сам не мог в полной мере прочувствовать всю полноту своего ремесла. Но это не мешало Чун Юню пересказывать опыт из книг. В такие моменты Син Цю неловко отводил глаза, изо всех сил стараясь не перебивать, ведь втайне он и сам порой зачитывался литературы по тауматургии. Однако видя одухотворенное лицо самого прелестного человека на всем Тейвате, он успокаивался и продолжал внимательно слушать.        Когда Чун Юнь наконец окончил свой рассказ, солнце перевалило за зенит. Настало время практики. Экзорцист крутился вокруг товарища, поправляя его стойку. Его касания осторожны. Незаметно ни для кого, его руки чуть подрагивают, когда он регулирует наклон корпуса Син Цю, положив руки ему на талию. Тот в свою очередь, смущённо хихикает, чувствуя щекотку. Наконец, идеальная колдовская стойка была сформирована. Чун Юнь кратко объяснил задачу и приступил к демонстрации. Чтобы добавить антуража и произвести большее впечатление, экзорцист максимально сконцентрировался. Со стороны на секунду показалось, что он надел волшебную театральную маску, что тут же сделала его лицо очень серьезным. Взмах рукой: перед ним появляется небольшой иероглиф, гласящий «Прочь». Повеяло холодком и от иероглифа начало исходить бело-голубое свечение. Другой взмах руки, и магический символ рассыпается на тысячи ледяных пылинок. Чун Юнь, с чувством выполненного долга отряхивает руки от остатков холодной пыли, обращая внимание на то, насколько тихо сейчас ведет себя обычно говорливый и веселый Син Цю. Тот стоял, очарованный и погруженный в размышления. Экзорциста это обеспокоило. Он подошёл ближе, беря слегка холодной рукой друга за руку. — Все в порядке? Тебе не плохо? — А… нет-нет, я просто немного выпал из реальности, хе-хе. — Их растерянные взгляды встречаются. — Это было просто невероятно! Я точно смогу это повторить? — Конечно да, всё только кажется сложным. — Чун Юнь улыбается, подбадривая Син Цю.        Они оба притихли. Окружающие звуки вдруг стали невыносимо громкими. Шепот листвы на деревьях и кустах, плеск воды о песчаный берег и далекое щебетание птиц. Казалось, сейчас юноши могли слышать сердцебиение друг друга. Не думая, они подаются вперед навстречу друг другу. Они сильнее сжимают руки друг друга, сближаясь. Оба краснеют в предвкушении… пока вдруг, уже ощущая сбитое дыхание стоящего напротив, смущённо не отворачиваются. Син Цю неловко кашляет, делая шаг назад. — Так, что там было? Ах да, моя очередь пробовать. — Конечно, ты все сможешь. Только сконцентрируйся. Выполняй движения плавно. Представь что ты… цветок, который медленно покачивается от ветерка… — Чун Юнь взглянул наверх, будто на небе был написан ответ на возникший вопрос. Что же всё-таки это было?