Юджин
Очередной день. День, который вновь убеждает Юджина в том, как же ничтожна его жизнь. Пока родителей нет дома, он решает снять стресс. Звон лезвия приятно расслабляет. Оно скользит по коже, утешая парня, чей разум затуманился, даруя ему незабываемые ощущения. Возможно, он пожалеет об этом позже, но не сейчас. Сейчас им руководит не разум, и даже не он сам. Им руководит неведомое существо. Существо под названием ненависть. Он ненавидит в себе всё – чересчур бледная кожа, усеянная сотнями, если не тысячами, шрамов, впалые щёки, глаза серого, ужасного цвета, губы, что обкусаны из-за постоянного стресса и постоянно поджаты в тонкую линию. Ненавидит своё отражение в зеркале, что не может даже постоять за себя. Но ещё больше он ненавидит разочаровывать родителей очередным "неудовлетворительно" или новым шрамом на руке. И не только на руке. Он отчётливо помнит, как родители подняли на уши весь дом, когда их любимого, пусть и приёмного, сыночка вдруг начало безудержно рвать. Их лица выражали беспокойство, а от постоянных вопросов "Что с тобой? Ты здоров?" выворачивало наизнанку. Как же сильно он ненавидит эту жизнь. Он не может даже покончить с собой, не потревожив родителей. Но сейчас его сознание покидает тело. В мыслях оседает лишь одна задача – заглушить боль, что накопилась за весь день. "Недостаточно", – думает он, – "Надо глубже", – после чего силой надавливает на лезвие. Секундная вспышка боли – и напряжение как рукой сняло. Вместо эмоциональной боли остаётся лишь физическая. Раздаётся истеричный хохот. "Что же я наделал?!", – слёзы льются из глаз, из горла раздаётся противный смех, – "Я никчёмный. Как же хочется умереть", – взгляд проясняется, когда он видит перед собой лезвие, что преспокойно лежит на полу, ожидая свой участи. "Точно..." – туман в голове вновь застилает сознание, это существо берёт верх. В следующие минуты ванна наполняется горячей, обжигающей и дарующей расслабление, водой, куда Юджин, уже раздевшись догола, аккуратно залезает, перед этим, естественно, закрыв дверь на ключ. Мало ли, вдруг родители вновь вернутся. Не хочется, чтобы его снова спасли. Записку в этот раз он решает не оставлять, послав лишь короткое сообщение "Я гулять". Не успели порезы зажить, как к ним присоединяются новые, уже задевая жизненно важные места. Вода тонкими струйками окрашивается в красный цвет, что заполняет собой всё больше и больше пространства. Тёплая вода сменяется холодной. По крайней мере, так кажется Фишеру, что уже закрыл глаза, наслаждаясь своим концом. Смерть уже улыбается своим красивым ртом, коса преспокойно покоится в её руках. Она что-то кричит, но Юджин не слышит её. Пустота поглощает его полностью.***
Пробуждение Юджина сопровождается писком ЭКГ, тонометр на плече встречает его с шумом, белые бинты почти сливаются с бледностью самого парня, лишь трубки катетеров дают понять, что это не кожа. Говоря о физическом состоянии Фишера, у него сильная слабость и песчаная пустыня в горле. Заметив какое-то шевеление на койке, мать мгновенно поднимается от полусна. Вид её оставляет желать лучшего: бледность, синяки под красными, заплаканными глазами. – Юджи, боже, ты жив! – женщина кидается обнимать своего сына, но отстраняется, услышав какое-то хрипение. – Прости-прости, тебе больно? – в ответ молчание, – Дать воды? Я сейчас позову мужа, – она встает, выходит из палаты, закрыв за собой дверь, а Юджин вновь проваливается в какой-то сон.***
Просыпается Юджин уже в более сносном состоянии. Наконец-то можно нормально сказать слово, а не хрипеть, да и слабость почти проходит, остаются лишь её отголоски. Но было одно но: взгляд родителей. Он выражает вселенскую скорбь и, как кажется парню, разочарование. – Я... – Не говори ничего, тебе нужен покой, – выдыхает отец. Фишер замолкает. Опускает голову вниз. – Почему ты нам не рассказал о своих проблемах? Ты же знаешь, мы тебя поддержим, наймём, по необходимости, психолога или психиатра. Ты только расскажи о своей проблеме! – скулит женщина. Парень лишь отводит глаза. Как же стыдно. – Ладно, мы пошли, а ты обдумай всё и поспи ещё. Вода на тумбочке, – Юджин следит за рукой и видит на тумбе стакан. Кивает.Люк
Больничные белые стены кажутся жутко тошнотворными, хочется взять и разломать каждую, разбить плитку на полу, выбить окно и разорвать эти тупые бахилы на ногах. А ещё этот больничный запах... Прямо-таки шик, что уж скажешь. Люк угрюмо сверлит каждого сидящего в коридоре взглядом, потому что не знает, что ещё делать. Любой поход к врачу сопровождается негативными эмоциями и ощущением... собственной слабости. Люк кажется себе таким жалким. Это ещё более тошно, чем вид больницы. — Не волнуйся, я просто уточню у врача кое-какие детали насчёт твоего колена и операции, — успокаивает его мать, хотя знает, что это не поможет. Люк хмурится, но ничего не отвечает. Не хочется кричать и плакать, впадать в истерику — хочется исчезнуть. Исчезнуть, черт возьми, и всё. Люк устал видеть это лицо врача — серое, безжизненное, такое, словно этому мужчине надоело принимать пациентов. Люк больше не может слышать эти сложные слова, связанные со здоровьем и лечением. Ему надоели тупые вопросы насчёт болей в колене, его самочувствии. Он... Он так устал. Люк просто хочет закончить всё это — выкинуть из головы, отдохнуть. Он откидывается на спинку кожаного диванчика, вздыхает. Боль в колене как нельзя кстати — расползается, ноет. Похоже на то, если бы оно... а, ну, да, сломалось, ахах, к примеру, если бы произошёл разрыв мениска, как смешно. — Сколько ещё мы будем ходить к врачу? — Люк закрывает глаза, пытается расслабиться. Боже, он будто в закрытой, тухлой клетке, где все идёт по кругу — боль в колене, однотонные дни, где ничего не происходит, мысли о том, что травма произошла полностью по вине Люка, и это из-за него его собственная жизнь идёт под откос. Он даже с командой стал реже общаться! Медленно отдаляется от них, хоть и пытается сохранить воспоминания о былых днях, но уже понимая, что они приносят ему только боль и неприязнь. — Обещай, что это последний раз, когда мы идём к врачу, — Люк берет это обещание с матери не в первый раз. Та уже ничего не отвечает. А в голове всё ещё смута, ещё и беспокойство нахлынуло. Люк мог бы выругаться. Он пытается не задумываться о том, что в будущем его ждёт операция, но на самом деле ему страшно, очень страшно. Страшно, что что-то пойдет не так и ситуация усугубится, страшно, что операция вообще ни на что не повлияет. У Люка не особо обширные познания в медицине, потому он даже не знает, насколько его страхи реалистичны. Люк вздыхает. Ему действительно слишком гадко. — Видишь, ничего страшного! — говорит мать, выходя из кабинета. — Угу, — бурчит Люк. Ещё бы немного — и его стошнило бы прямо на этого врача, такого грубого и безжалостного человека, что со всей прямотой глаголет об операции, последствиях и возможных неудачах, будто ему совсем не жаль побледневшую мать и сидящего рядом Люка. Хорошо, что эти отвратительные минуты закончились, и прямо сейчас он пойдет домой. Но неожиданно его мать останавливается. Смотрит куда-то вглубь коридора. Проследив за ее взглядом, Люк понимает, что она смотрит на единственных, стоящих близко — мужчину и женщину, что тихо говорят о чем-то. — Эй, — Люк берет мать за руку и чувствует себя маленьким ребенком. Но вообще-то он просто хочет привлечь ее внимание и побыстрее пойти домой. Сдохнет, если останется здесь подольше. — Извини, — мама смотрит на него, — Просто... Замолкает. Знает, что Люку тяжело находиться здесь, но видя своих старых знакомых в таком месте, она просто не может не спросить, что же у них случилось и почему они здесь. — Я лишь немного поговорю, хорошо? — мать заботливо улыбается. И неожиданно Люк чувствует себя эгоистом. Ей ведь тоже тяжело... Потому он вместе с ней подходит к стоящим людям нехотя, но старается хотя бы не хмуриться. Пропускает мимо ушей всю эту вежливость — пусть здороваются, общаются, а он постоит рядом. — Не думала увидеть вас здесь, — произносит мать Люка. — Что-то случилось? Женщина, похоже, её ровесница, как-то неуверенно смотрит сначала на маму Люка, а потом на мужчину. Возможно, это её муж. Люк не знает, кто это. Хотя их вид вызывает чувство дежавю, словно он смотрит на старую фотографию. Когда-то где-то они появлялись в жизни его матери, Люк мог слышать разговоры о них. — Мы здесь из-за нашего сына, — наконец признается женщина. — Юджина. Юджина. "Юджин!" — Тут же реагирует Люк, вскидывает голову. До боли знакомое имя. Да, Люк знает, что на свете тысячи людей с подобным именем, но он обязан уточнить! — Юджин — это который Фишер? — тут же спрашивает он. Даже если Люк мало общается с некоторыми одноклассниками, то их имена и фамилии он знает — учителя их называли, кто-то обращался друг к другу так. — Да, — с каким-то удивлением в тоне произносит женщина, кивает. И теперь все трое смотрят на Люка. — Юджин Фишер — мой одноклассник, — Люк обращается к матери. — Помнишь? Она особо не участвует в жизни класса, потому не помнит некоторые фамилии, особенно фамилии таких людей, как Юджин — закрытых, не бывающих рядом с её сыном. — Так ты... Друг Юджина? — неожиданно в разговор встревает мужчина, произносит эту фразу с некой надеждой. Люк не знает, что ответить, вообще-то он не любитель врать, но тон мужчины звучит так странно... — Ну да, — наконец произносит Остин. — С ним что-то случилось? "Остин, что ты несёшь?" — думает он. И ведь не понимает, почему говорит что-то такое — вероятно, хочет, чтобы ему рассказали, что случилось с Юджином. Ну а кому такое расскажут, если не другу? И это действительно возымело эффект — мать Юджина выдавливает какую-то улыбку, её глаза блестят детской радостью. — Его друг? — снова переспрашивает она. — Юджин не рассказывал о тебе. — Э... Он довольно стеснительный, — Люку кажется, словно он отвечает не впопад, но он действительно не знает, что ещё такого сказать. — Думаю, тебе, как его другу, будет очень тяжело слушать подобное, — отвечает отец Фишера, но после замолкает. — Юджин... Он... Неожиданно мать Юджина всхлипывает. Утыкается в плечо мужа. — ...он пытался совершить суицид, — наконец договаривает мужчина. Суицид?.. Мать Люка охает, подходит к подруге и берет её за руку, что-то шепчет, успокаивая её. Люк делает шаг ближе к стене. Ох. Люк... Люк никогда не мог подумать, что... Юджин способен сделать что-то такое. Он выглядит как обычный, просто необщительный подросток, скорее тот, кто сильно стесняется, но определённо не тот, кто способен целенаправленно попытаться лишить себя жизни. Люк сглатывает. А ведь он думал, почему Юджин не появлялся на уроках. Черт, он же буквально недавно разговаривал с ним, пересекался в спортивном зале, даже дарил батончик — и теперь узнает, что Юджин был на волоске от смерти. Вот... Секунда, и возможно он мог бы умереть. Суицид удался был. От этой мысли колит в животе. Как же просто человек может исчезнуть. Быть рядом сегодня, а исчезнуть на следующий день. Что же такого случилось с Юджином, что он захотел сделать что-то... Подобное?.. Люку даже страшно в полной мере думать, вот взять и про себя произнести — "Юджин пытался убить себя". Но он действительно хочет знать, из-за чего он это сделал, однако, на вряд ли его родители расскажут такие подробности, да и раз уж Люк представился его другом, то по умолчанию должен иметь хотя бы минимальные подозрения по поводу Юджина. — А его можно проведать? — спрашивает Люк. Тогда он сам спросит! Уф... Вообще-то это довольно некорректно, да и шанс того, что Юджин ответит, очень мал настолько, что его нет. — Да, — кивает отец. — Мы предупредим его, и ты сможешь зайти. — Можно ведь? — Люк смотрит на мать, та кивает. Обговаривая время встречи с Юджином, Люк на долю-половинку отвлекается на свои мысли. "А что, если Юджин снова попытается умереть?"Юджин
– Поздравляю, вам уже лучше, – доктор улыбается, – Ещё недельку полежите тут – и домой. Теперь вас могут навещать ваши родные и друзья, – на этом слове Юджин улыбнулся вымученной улыбкой. Хах, друзья? Кто это? – Спасибо. Я пока никого не хочу видеть. – Хорошо, как скажете, – доктор выходит из палаты, а Юджин выдыхает. "Ненавижу улыбаться. Ненавижу эту жизнь." Если бы не родители, его бы здесь вообще не было бы. Переродился в другое создание, более годное и полезное для этого мира. Или просто исчез бы без следа. Не такой уж и плохой исход, кстати говоря. "А Смерть красивая...", – думает он, вспоминая её. Бледная, с длинными, густыми, чёрными волосами, собранными в замысловатую причёску, одетая в просторное чёрное платье, с босыми ногами и косой в руках, девушка заманила в свои сети парня, очаровала его, чуть не поцеловала своим изящным ртом. Только теперь он вспоминает, что же она ему кричала. "Твоё время не пришло, малой. У тебя будет прекрасная жизнь, поверь мне." Его снова накрывает волна истерики. Прекрасной? Жизнь над ним издевается, или что? Он никчёмен во всем. Чересчур бледный, со впалыми щеками, серыми глазами, очкарик, не разбирается ни в каких предметах, слишком застенчивый, укутанный в оверсайз-вещи, которыми он закрывает постоянные шрамы на руках и ногах, уже ставшие частыми гостями в его жизни. А теперь ещё и реанимация. Ещё повезёт, если в книжке не напишут, что он пытался покончить с собой. В противном случае будет два варианта: либо все будут смотреть на него с осуждением, либо с жалостью. Ни то, ни другое Юджину не нравится. Размышления парня прерывает стук в верью, за которым следует открытие двери. Из неё высовываются две головы, что принадлежат родителям. – Ой, ты не спишь? Прости, не хотели тебя будить... – женщина неловко потирает шею рукой. – Ничего, я не спал. заходите, – он жестом приглашает их к себе. – Ты как, милый? – задаёт вопрос отец. – Порядок, жить буду, – он как-то истерично улыбается, что не понравилось посетителям. – Мы тебе тут гостинцы привезли. Врач сказал, что уже можно, – она шарится в сумке, вынимает оттуда пакет, в котором находятся апельсины и пирожки, – Я так рада, что ты выжил! – она лучезарно улыбается своей лучшей улыбкой. – Я тоже... – бурчит он в ответ. – Кстати говоря, мы тут старых знакомых встретили. представляешь, у них сын учится с тобой в одном классе! О, боже. Нет, нет, нет, нет. Только не говорите, что это– – Его, кажется, Люк зовут. – о, нет. Только не он. Кто угодно, но не он. – Да, Люк Остин! – она хлопает в ладоши и искренне улыбается, – Мы с ним познакомились, славный малый. Почему ты не говорил о том, что у тебя есть друзья? Он о тебе постоянно расспрашивал, как узнал нашу фамилию и причину, по которой мы здесь. Навестить вот хотел... Сказал, что придёт сегодня, сразу после своего обследования. – Обследования? – переспросил Юджин. – Ой, а он тебе не рассказывал? У него же травма какая-то... Сейчас, дай название вспомнить! Как же там... – она уставилась на потолок и теперь беззвучно шевелит губами, вспоминая диагноз. – А, вспомнила! Разрыв мениска. Ему хотят операцию сделать, а сейчас чисто консультации всякие. Фишер понимает, что находится в полной жопе. Нет, вы не подумайте, Люк выглядит неплохим и вполне надёжным парнем, что может держать язык за зубами, но Юджин всё равно не доверяет ему и подозрительно к нему относится. Будет забавно, если он припрётся к пациенту с батончиком. Тогда он просто из-за истерики напугает весь персонал и самого посетителя. – Ладушки, мы пошли, а ты пока поешь и дожидайся Остина! – она оставляет апельсины и пирожки в пакете, а сама уходит вместе с мужем. Буквально через пять минут в дверь стучатся, и, услышав "Заходите", высовывается голова Люка. – Привет! Я тут слышал, что ты в больнице лежишь после, ну... Неудачного случая, вот и решил заглянуть, – неловко улыбается. В руках парня Юджин замечает... яблоки? И где он успел раздобыть их? – Вижу, ты заметил яблоки, – будто прочитав его мысли сказал Остин, – По пути купил их. Ты же будешь? – Д-да, – кивает Фишер. – Отличненько! Ты не против, если я посижу тут? Оу, да, тебе приносить конспекты с уроков? – Как хочешь... – бурчит Юджин. – Эй, ты чего? У тебя всё хорошо? – спрашивает Люк с явным беспокойством в голосе. –Да, вполне, – вновь натянутая улыбка. Фраза "А сам как думаешь? Я пытался покончить с собой, но у меня не получилось!" не решилась вылететь из губ парня, но его посетитель всё равно догадался, что к чему. – Прости, что лезу не в своё дело... – Ничего страшного, ты ведь не знал. Да и я сам влез куда не надо, спросив про твою ногу. – Да ничего страшного, не смертельно же, к тому же ты тоже не знал. Ладушки, я тогда пойду, уроки ещё делать. Дай свой номер, куда я буду присылать конспекты. Или тебе удобнее здесь встречи устраивать? – Давай и так, и так. Будешь темы объяснять, – предложил Юджин, после чего продиктовал тому свой телефон. Люк уже был на пороге, когда его окликнули. – Хей, можно тебя попросить? Не говори никому о причине нахождения здесь. Скажи, что несчастный случай или типа того... – Оу, разумеется, – и дверь закрылась. В палате воцарилось молчание, но только не в голове у Юджина. В нём бушевали противоречивые чувства. Он был рад тому, что кто-то, помимо родителей, вспомнил о его существовании, и в то же время испытывал подозрения и небольшое отторжение. Он не привык получать заботу, пусть и последние шесть лет ему твердили о том, что каждый имеет право на заботу. Вот если бы его забрали чуть раньше, хотя бы в семь лет – пока он не пошёл в школу, где все ребята его избегали, – то, возможно, он бы и смог принимать любовь. Но, увы, такова судьба.Люк
Жуть как неприятно. Ощущение неправильности происходящего щекочет между ребёр, заставляет Люка нервно дёрнуть плечами. После разговора с Юджином остался тяжёлый осадок, что тучей нависает над Люком. Не хочет верить в это. Просто не понимает, как такое произошло, Юджин всегда выглядел вполне типичным ребенком, просто из категории тихих, но определённо не как тот, кто настолько устал от жизни, что готов покончить с собой. И ведь Люк даже не понимает, отчего внутри зреет какой-то страх, беспокойство за того, с кем он, в общем-то, не общался. Но, кажется, это искренние чувства. Смерть — это действительно что-то страшное для Люка. Она страшна своей неизбежностью. Ведь чтобы ты не делал, все равно умрёшь. Но Юджин осознанно решил ускорить время кончины, должно быть, случилось что-то поистине подавляющее и ужасное, раз Юджин захотел это сделать. Вероятно, именно это и пугает. Причина, толчок, после которого люди совершают самоубийства. Люк вздыхает и тяжело падает на кровать. В последнее время количество мрачных мыслей в его голове становится всё больше и больше, они тяжёлые и очень сильно давят, иногда складывается ощущение, что под их натиском голова Люка и вовсе разломается, и вся эта мысленная дрянь разлетится заместо крови. "Почему Юджин попытался сделать это?" — думает Люк, все ещё не хочет произносить слово, что люди осуждают, за которое люди жалеют. Интересно, подозревали ли родители Фишера о том, что рано или поздно, но он попытается покончить с собой? Было ли это для них такой неожиданностью, или же... подобное... уже случалось? — Твою мать! — Люк переворачивается на спину. Это было бы ужасно, если вдруг этот случай не единственный. Но ведь у Люка нет оснований так думать! Откуда такие мысли? Наверное, он просто слишком много думает. Он недостаточно хорошо знает Юджина, чтобы делать какие-то предположения. По сути это просто его одноклассник, являющийся серым мазком в классе, невзрачной точкой в обществе, такой похожей на других. "У многих людей такие проблемы, от которых они уходят из жизни", — думает Люк. — "Просто бывает так, что никто не помогает им". Никто не помогает им. Никто не помогает им!! Такое понимание, как ток, бьёт Люка, заставляет шире распахнуть глаза. Кто-то пытался помочь Юджину? Он рассказывал о том, почему попытался убить себя? Что делали его родители? Может, ему нужна поддержка? Хотя... Учитывая, как он отреагировал на обычный подарок в виде батончика, то навряд ли он как-то по другому отреагирует на помощь Люка. Плюс Остин совсем не знает, что происходит с Юджином, просто некая резкая мысль, которая всегда для общества лежала на поверхности, неожиданно ударилась в голову. И у Юджина есть родители. И у Люка свои проблемы. Но, чёрт возьми, все это звучит для Люка таким неправильным, неестественным, вот, ну не должно так быть, никто не достоин наедине оставаться со своими проблемами, если сам того не хочет. Чего хочет Юджин? Оу, нет, кажется, вопросов становится слишком много. Люк садится на кровать, устало вздыхает и потирает шею. Аж голова заболела. Наступает скользкая атмосфера безысходности, когда Люк своими же мыслями сам загнал себя в тупик, полностью сплочённый из желания помочь Юджину, но и понимания того, что он-то помощь не примет, что Люк для него — никто. Кажется, желание это беспочвенно, то самое, которое кажется приемлемым и милосердным, но утром Люк поймёт, что он вдвойне не знает, что делать, и что своими действиями может всё испортить. — Бред какой-то, — резко произносит Люк. И вся эта буря эмоций, непонятных мыслей вызвана тем, что Юджин пытался умереть. Фишер сказал, чтобы Люк никому не рассказывал правду. Секрет. Никто в классе не будет знать, что в какой-то момент их одноклассник мог исчезнуть. Они все будут продолжать существовать, улыбаться, возможно даже смеяться над Юджином из-за того, что тот, такой тихий и безэмоциональный для них, ни с кем не говорит, всё время находясь в своих мыслях. Зато Люк осведомлён о том, что все в один миг могло оборваться — жизнь Юджина, счастье родителей, косые взгляды одноклассников. Давит. Давит, ломает, хрустит, это слишком несправедливо и плохо, как злобная шуточка жизни. Нить раздумий обрывается, остатками путается в голове, жалость к Юджину скребёт о кости, вся эта мысленная вакханалия ударяется о черепную коробку, вызывает головные боли. "Юджин сделает это снова?" Из всего заплесневелого потока мыслей вырывает мать, что медленно открывает дверь в комнату. — Люк? — тихо произносит она. — Ужин готов. — Хорошо, — кивает Остин. — Сейчас выйду. Мама кивает и уходит. Тишина в комнате. Звон в голове. О чём Люк думал? Впрочем, это было довольно неприятно. Все те размышления. Люк слишком под впечатлением от такой новости, потому что это действительно тяжело — узнавать о таком. Но возможно утром он станет мыслить яснее, на ситуацию посмотрит по-другому. "Конспекты!!" — вспоминается слишком неожиданно, прям не в тему. Ах, да, Остин обещал скинуть Юджину конспекты, домашние задания, данные учителем. Люк тянется к тумбочке, на которой лежит телефон. И всё же, кажется, он правда беспокоится о Юджине.Юджин
В любом случае Фишер очень сильно надеялся, что Люк никому не разболтает, что их тихий подросток, оказывается, суицидник, так ещё и неудачливый. Теперь остаётся лишь отсчитывать дни до своей выписки из больницы и надеяться, что слухи не расползутся. Через полчаса на телефон пришло уведомление с сообщением от, видимо, Люка.*Люк Остин*
Приветик, это Люк) Сердце странно забилось, пальцы сами напечатали ответ:Привет.