Сумасшедший День Благодарения...

      Близ двух часов дня на тихую, словно бы продолжающую дремать, улицу свернула черная легковая машина. Она ехала медленно; руки мужчины постарше напряженно сжимали руль, будто тщетно пытались смять баранку подобно пустой жестянке из-под газировки. Тени редких деревьев кратковременно затемняли его зачесанные назад пепельные волосы, пасмурное лицо, короткую щетину. Сам он не любил отказываться от бритья: «Учитель должен выглядеть опрятно и интеллигентно…» — всякий раз отвечал он на упорные просьбы. Но сейчас это была попытка вымолить прощение у пассажира на переднем сиденье…       Его изящный невысокий спутник как и прежде выглядел младше своих лет. Поникший, застрявший в капкане недавнего фиаско, он отклонился всем телом от водителя, виском приник к стеклу, запустил длинные тонкие пальцы в лоснящиеся черные локоны, прикрывающие уши, но не шею. Провинившийся водитель поглядывал в его сторону, когда на дороге все было спокойно, подмечал за долю секунды, как узкие челюсти едва-едва перемалывали пассивную агрессию, как тонкие иссиня-черные брови держались сведенными от тупой сердечной боли, как бледны были нежные пальцы, один из которых в тот роковой вечер точно бы лишился кожи, выглядел раздетым, сиротливым, несмотря на то, что ничего не изменилось. Но в этом-то и проблема: все осталось по-прежнему…       — Мы можем не идти, если ты не в настроении, — осторожно заговорил водитель, когда авто бесшумно притормозило напротив нужного дома. — Я позвоню, извинюсь, скажу, что возникли непредвиденные обстоятельства…       — Извиняться ты мастер, — каменно откликнулся пассажир, за гранитной стеной пряча грохот ледяных соленых волн.       — Вельт…       — Нет, тебя пригласили — мы идем. Там будет весело, — отстегнул он ремень с ненароком вырвавшимся наружу остервенением, и тон его от прозвучавшего щелчка не слишком отличался: такой же механический и пустой.       Хлопнула дверь. Вельт замер к машине спиной, укрытые длинными черными рукавами предплечья сплел у груди. Владелец авто несколько секунд смотрел на его поясницу в надежде, что ледяная баррикада между ними растает сама собой, однако ничто просто так, без причины и действий, не происходит; пришлось заглушить мотор и вылезти из салона. С заднего сиденья Вельт молча взял большое блюдо: карамельный батат, насыпанный с горкой, был стеснен пищевой пленкой, и натяжение ее было сильным, как у струны. Как у нервов обоих мужчин, хоть они и умели прекрасно это скрывать, будучи не наедине друг с другом.       Едва тень дома накрыла их перед дверью, сожаления, вина и обида были тотчас утрамбованы на самое дно, а усталые лица озарились дружелюбными полуулыбками. Кнопка звонка громко оповестила хозяев и пару друзей о прибытии новых гостей, и открыть дверь поспешил Роберт. Кэмерон остановился поодаль, не столько рвущийся к знакомствам, коих сегодня явно будет с лихвой, сколько из старого-доброго любопытства, противостоять которому он редко был способен.       — Привет! С праздником! Проходите! — взволнованно воскликнул Роб, распахнув перед пришедшими дверь.       Старший гость переступил порог первым; Роберт протянул ладонь молодому незнакомцу, но та так и осталась не пожата, ведь в руках у Вельта был батат.       — Мы не с пустыми руками, — попытался свести неловкость на нет его спутник.       — Ах да, спасибо! — Роберт сообразил забрать блюдо, и освободившийся от ноши Вельт удостоил его осторожным приветственным кивком. — Мы пока не знакомы лично, но Дэмиен много о тебе рассказывал!       — И что именно? — всерьез заинтересовался Вельт.       — Ну, скорее «упоминал». Часто упоминал. В общих чертах. Не что-то конкретное, — правдоподобности ради поморщился Роберт и помотал головой. Как, оказывается, неудобно знакомиться с человеком, о проблемах в отношениях с которым ты в красках осведомлен благодаря редким, но весьма душевным алкогольным вечерам… — Это Кэмерон! — спохватился Роберт и указал блюдом на друга. — Ларри работает с ним. А это Дэмиен, мой друг с университетской поры, и его парень Вельт.       Гости обменялись рукопожатиями и «Приятно познакомиться!» — «Взаимно!», после чего Кэмерон вырвал блюдо с бататом из похолодевших от волнения пальцев Роба:       — Отнесу-ка я эту красоту Отису и постараюсь по дороге на кухню не съесть, — голодно хохотнул он, уходя.       — Отис — его супруг, — обыденно пояснил Роберт.       В двух головах, но никак не в его, в этот миг оглушительно рванула мина. Горстями черной земли забросало округу, глаза Вельта защипали, и он несколько раз подряд заморгал, насупленно втянув воздух носом. Дэмиен сглотнул сквозь дискомфорт от камня в горле, крупного, распирающего стенки пищевода, царапающего их грубой шершавой поверхностью.       — Дом фантастически выглядит! — ожил Дэм, как актер на сцене. — Похвастаешься как следует?       — Прошу на экскурсию, — согласился Роб.       Вельт следовал за беседующими о планировке, площади и ценах мужчинами, перебирая ногами на автопилоте. Организм успешно имитировал оглядывание по сторонам, тогда как сознание Вельта в сотый, а может быть, в тысячный раз против собственной воли отправилось в недавнее прошлое. Недели на то, чтоб сердце затянулось, было мало…

***

      В тот день Дэм вернулся в их общую квартиру поздно. Из-за здравой договоренности не брать домой тетради на проверку и прочее — не тянуть работу домой, оба они, учителя, привыкли заканчивать дела в учительской или переносить часть работы на следующий день. Вельт чаще делил обязанности по дням, Дэмиен — засиживался допоздна. Но в этот раз он превзошел себя: заснул, «прикрыв глаза на секунду», в своем офисном кресле в учительской. Коллеги уже разошлись по домам, разбудить его было некому, а телефон разрядился, и сколько бы Вельт ни звонил, все было без толку.       В полутьме квартиры, разбавляемой светом фонарей из окон, переплетались аппетитные ароматы, но кухня и столовая в одном флаконе, куда и вела входная дверь, была пуста. Голодный, усталый, с болью в пояснице из-за неудобной позы в офисном кресле, Дэмиен пошел через комнату, по пути с тяжелым звяканьем бросил связку ключей на край круглого обеденного стола. Беззвучно он открыл дверь в спальню, и счастливая улыбка облегчения растянула его губы. На широкой двухместной кровати Вельт занимал свою половину — дремал на спине, прижавшись щекой к пухлой подушке. Почему-то не в обыденной домашней одежде и не в пижаме даже, а в костюме. Между ним и пустующей половиной кровати Дэма стояла пара деревянных подносов-подставок на высоких ножках: таинственная еда на них была накрыта стальными колпаками, чтобы не остыла. На высокой деревянной спинке кровати, прикроватных тумбочках, панели большого тонкого телевизора, молчащего напротив кровати, подоконнике двух окон, комоде и полках с растениями мерцали бледно-рыжими огоньками электрические свечки. Одна такая давала света мало, но Вельт выстроил в спальне целую армию, так что Дэмиен видел довольно отчетливо.       Ослабив галстук, он подошел к спящему, присел возле кровати и поднял его руку к губам. Вельт пошевелился, разомкнул тяжелые веки, ощутив тепло пламенных, ласковых поцелуев тыльной стороной ладони. Сонные глаза нашли любимое лицо, и Вельт довольно улыбнулся, с каждой секундой все больше приходя в себя.       — С возвращением…       — Спасибо. Сегодня какой-то особый день, а я, подлец, о нем забыл? — виновато поинтересовался Дэмиен, прижимая теплую ладонь к гладко выбритой щеке.       Вельт встрепенулся, вмиг вспомнив, не столько где, сколько когда находится, рывком сел и поспешил опустить ноги на пол. Дэм присел рядом на его половину постели; за их спинами чуть дрогнули подносы с едой и напитками, однако продолжили почтительно ожидать, когда на них обратят внимание. Левая рука Вельта нырнула в глубокий карман брюк, нащупала там что-то небольшое, бархатное, и молодой мужчина взволнованно выдохнул. Вроде бы он должен был успокоиться, убедившись, что вещь на месте, но ее существование в его кармане лишь подтвердила неоспоримую важность этого позднего вечера, оттого пустой живот заныл, ладони похолодели, а лицо побледнело, заменило счастливую улыбку на тревожно сжатые вместе губы.       — Все в порядке? — всерьез озаботился Дэм и погладил любовника по спине. Тот сполз с покрывала, коснулся коленями пола и сжал бедро Дэмиена правой рукой; левая из кармана пока так и не показалась. — Ты меня пугаешь…       — Нет, все в порядке! Правда! Все… даже лучше, чем просто хорошо… Помнишь, когда все между нами начиналось, ты боялся, что мои чувства пройдут, что… что отношения невозможны, и даже если мы возведем нечто прекрасное, оно все равно неизбежно разрушится. Но мы вместе столько лет, и я ни одного дня, ни одной минуты не жалел об этом. Дэм, я не представляю себя нигде, кроме как здесь, с тобой, — проникновенно продолжал Вельт, глядя снизу вверх с безусловным обожанием в изумленные глаза Дэмиена. — И ты, надеюсь, тоже…       — Конечно, я тоже безумно счастлив быть рядом с тобой. Но к чему эти нежданные признания? Я все-таки забыл про какую-то памятную дату?..       — Нет, — тихонько рассмеялся Вельт, достал из кармана небольшой темный квадратный футляр и сжал его обеими руками, черпая сил, храбрости, мужества, красноречия для столь важной минуты… — Но я очень хочу, чтобы этот день стал в итоге самой памятной датой. Дэм, я все ждал-ждал, думал, тебе самому нужно сделать это, но — какого черта, — с неописуемой добротой произнес он и распахнул футляр, — какая разница, кто спросит, если оба мы будем в итоге жить долго и счастливо…       — Вельт… — ошарашенно вымолвил Дэм, окаменев перед мужским кольцом из белого золота. Продолговатые треугольные узоры, будто скопированные со средневековых украшений, были окружены глянцевой чернотой; узкая лента кольца сужалась к инкрустированному бриллианту. Дорогой, довольно крупный камень не выдавался вперед — гармонично сливался с поверхностью белого золота и идеально черной эмалью.       — …Ты выйдешь за меня? — все же договорил Вельт.       Зависшая в комнате пауза была тяжела, как могильная плита. Дэмиен переводил растерянный взгляд с Вельта на кольцо, с кольца на Вельта, и лицо второго теряло нервное воодушевление, уголки пухлых губ спускались, как летящая к земле в замедленной съемке листва…       — Прости меня, Вельт… — комканно начал Дэмиен, и тот замотал головой:       — Нет-нет-нет, не смей так со мной поступать! Я столько времени готовился к этому моменту…       — …Это будет просто неправильно… Мы — не обычная пара, между нами слишком много «но»…       — …убеждал себя всеми силами, что ты-то точно не скажешь «Нет»!..       Выплюнув с болью последние подобранные слова, Вельт громко захлопнул футляр, рывком поднялся и заметался у кровати из стороны в сторону. Сердце выколачивалось, его всего трясло! От злости, от обиды, от разочарования!.. Умолкнувший Дэм попытался взять его за руку, но Вельт вырвал ладонь из чужих в данную минуту пальцев и продолжил быстро ходить взад-вперед, как дикий зверь, сходящий с ума взаперти, в клетке теряющий себя…       — Прости меня, Вельт… — с искренней виной в голосе и во взгляде повторил Дэмиен, но его сожаления лишь подливали масла в огонь, делали мучительный пожар в груди Вельта яростнее и безжалостнее к привязанному сосудами сердцу да коптящимся ребрам…       В глубине души Вельт догадывался, что это единственный ответ, на который Дэмиен способен, раз за минувшие годы сам не сделал предложение. Но на противоположной чаше весов помещена была надежда на то, что чувства любимого человека ему будут важнее, чем личные переживания на тему секрета, известного им двоим да матери Вельта. Боль отказа застала врасплох, как нож, метко брошенный в спину, и сам достать его Вельт не мог, а Дэмиен горой извинений делал только хуже. Подарками и чередой уступок не отменить того громоподобного «Нет». Все изменило бы предложение руки и сердца, но Дэм его не сделает; а глупая, по-детски наивная надежда каждый раз, как Вельт оказывался на пороге их общей квартиры, нашептывала на ухо, что вот теперь-то Дэм одумался и Вельта ожидает сюрприз. Но либо Дэмиен был таким, как всегда: без смокинга, кольца, не в окружении лепестков роз; либо его вообще не было дома, так как в старшей школе нагрузка на преподавателя гораздо больше, чем в начальной, в которой работает Вельт. Вроде бы ничего не изменилось… Но в этом и проблема…