Милой улыбки рассвет, Радугой счастье, Что ещё надо?
Зрение вернулось не сразу. Сначала была только боль и резь в глазах. Кое-как сфокусировав зрение, Аой разглядела склонившегося к ней Иноске, а после поняла, что лежит в колыбели его рук, прижавшись к широкой груди. И это было хорошо. Больше всего на свете Аой хотела бы уткнуться лицом в эту могучую грудь, пахнущую океаном, и уснуть на несколько часов. Но ей не дали. — Отойди от неё, кретин! Аой дёрнули, и она, вновь с трудом открыв глаза, увидела Кёджуро. Её силой забрали в другие объятия. Нежные, знакомые, заботливые. Но почему-то в них она не чувствовала себя в безопасности, как в тех, других. — Аой, родная, как ты? — Кёджуро судорожно убирал со лба Аой растрепавшиеся волосы, а она постепенно приходила в чувство. — У тебя что-нибудь болит? Можешь шевелить рукой? Этот недоносок уронил тебя! Вокруг виднелись встревоженные лица. Канао, Мицури, Тенген и три Короля — все окружили сейчас упавшую Аой, а Незуко опустилась перед ней на колени и обхватила ладонь своей. Девчушка настолько боялась отпустить её, что даже не вытирала бегущие по щекам слёзы. К чему такой переполох? Это всего лишь неудавшаяся поддержка. В балете подобное наверняка случается сплошь и рядом. Послушно вытянув ушибленную руку, Аой пошевелила пальцами. — Всё хорошо, Кё, — неуверенно пробормотала она и попыталась сесть, оперевшись на Незуко. Голова кружилась, но только самую малость. — Не стоит волноваться, мне совсем не больно. Честно. — Аой нашла в себе силы улыбнуться. — Ну что же, первый блин комом. Продолжим? — Продолжим?! Ты с ума сошла? Тебя нужно показать врачу! — возмутился Кёджуро, пытаясь удержать её на месте. — Всё нормально. Я серьёзно. — Аой твёрдо отстранила его руку и поднялась на ноги. — На репетициях бывает и не такое. У нас мало времени, я не хочу прерывать тренировку из-за лёгкого ушиба. — Ты упала почти с двухметровой высоты! Мы немедленно уезжаем! — не унимался Кё. — Сказала же — нет. Я остаюсь! Кёджуро, стоящий на коленях там, где минуту назад лежала Аой, выглядел растерянным и покинутым. Аой было проще, она спиной ощущала поддержку сгрудившейся позади неё команды. Бабочки, Мицури и Короли молчали, не вмешиваясь в конфликт, но и не отходили далеко. Как так вышло, что теперь она и Кёджуро словно оказались по разные стороны баррикад? Почему она вообще перечит ему? Откуда это внезапно взявшееся упрямство? Одно Аой знала точно — она не хочет уезжать. — Милая… — тихо предпринял очередную попытку достучаться до неё Кёджуро. — Ты плохо слышишь? — Аой похолодела, когда Иноске вышел из-за её плеча. — Она никуда не поедет. У нас репетиция. А ты ей ещё не муж. — Кто вообще дал слово этому имбецилу? Ты чуть не покалечил мою невесту, долбанный стриптизёр! — не выдержав, вспылил обычно спокойный Кёджуро. В мгновение ока он оказался на ногах. — Ты хоть понимаешь, что она могла сломать себе что-нибудь из-за тебя?! — Как ты меня назвал?! Аой поняла, что не может оставаться в стороне. Проскользнув мимо рвущегося в драку Иноске, она остановилась напротив Кёджуро. Он будто бы ничего не замечал, поверх её головы уставившись на главного Короля. Карие глаза пугали скопившейся в них яростью, пухлые мягкие губы, которые Аой целовала сотни раз, превратились в тонкую острую нитку. — Кё, успокойся и дай мне всё объяснить! — Желая утихомирить жениха, Аой нащупала его сжатую в кулак руку и прислонила к своей груди. Глаза Кёджуро смягчились, он перестал буравить Иноске ненавидящим взглядом и тут же расслабил ладонь, переплетя пальцы с пальцами Аой. — Иноске ни в чём не виноват. Это я сорвалась. Я ошиблась, а не он. — Аой говорит правду, — подтвердила незаметно подошедшая к ним Мицури. — Я тоже это заметила. Партнёр всё сделал верно, он даже пытался поймать её. Аой не смогла удержать равновесие наверху. Если кто и виноват, то я. Не нужно было давать вам эту непростую поддержку. Мицури шмыгнула носом, и Аой поспешила вырвать руку и обнять хореографа, укоризненно взглянув на Кёджуро. Парень совсем стушевался, а горестный плач Мицури, напоминающий писк мокнущего под дождём котёнка, становился всё громче. — Видишь, Кё, ты зря ругался. Во всём виновна лишь твоя неуклюжая невеста, — Аой ласково улыбнулась жениху. — Но теперь я буду осторожнее. Мы с Мицури поработаем над моей физической формой перед тем, как повторять поддержку. Правда ведь? — Аой погладила роняющую слёзы на её плечо Мицури по волосам. — Ага, — всхлипнула та, — главное, что всё обошлось. — Вот и решили, — облегчённо выдохнула Аой. Ей хотелось замять глупый инцидент и поскорее вернуться к репетиции. И было бы гораздо спокойнее, если бы Кё сегодня оставил её в клубе одну. Набравшись наглости, Аой постаралась обратиться к Кёджуро как можно безобиднее: — А тебе разве не нужно на работу? Не стоит задерживаться ради меня. Я позвоню вечером. — Да, уже пора ехать. — Кёджуро ещё раз напряжённо взглянул на Иноске, который, насупившись, стоял между братьев Шинадзугава. — Я оставлю тебя в клубе, но при условии, что этот больше и пальцем к тебе не притронется! Я требую, чтобы Аой поменяли партнёра! Аой застыла на месте, забыв японский и все языки мира разом. Что значит «поменяли партнёра»? — Нет, ну как же так?! — запричитала Мицури, заламывая пальцы. — Аой и Иноске идеально подходят друг другу! Их рост, комплекция, внешность — ты посмотри, они же украшение сцены! — Я не хотел бы это обсуждать, — отрезал Кёджуро и взял Аой за подбородок. Она обескураженно посмотрела на его суровое лицо с нервно сдвинутыми бровями. — Ты ведь не будешь спорить? — Н-нет. — Аой не хотела и дальше выводить Кёджуро из себя. Хватило и того, что она отстояла эту репетицию, которая до сих пор не сдвинулась с мёртвой точки. Шесть лет в «Бабочках» научили Аой быстро приходить к компромиссу и проявлять гибкость. В конце концов, может, смена партнёра — не такая уж и плохая мысль. Ведь если подумать, она упала потому, что засмотрелась на Иноске. А вдруг этот финт повторится и на концерте? Аой успела обдумать всё за секунды, поэтому следующая её фраза вылетела сама собой: — Мне совершенно всё равно, с кем танцевать. Но только Аой произнесла последний звук, она поняла, что многое отдала бы, лишь бы после этих слов никогда не оборачиваться и не видеть лица Иноске. — Отлично. — Кёджуро наклонился и поцеловал Аой в губы. Она ответила на поцелуй и даже кривовато улыбнулась. Пусть Кё поверит, что у неё действительно всё под контролем, а страстные движения танца, в котором Иноске будет обнимать кого-то из её подруг, волнуют Аой не больше, чем тучи, заполонившие небо за окном. — Ох, ну и задали вы мне задачку. — Мицури покачала головой. — Ну и кому из Королей ты доверишь свою драгоценную Аой? — спросила она у Кёджуро. Он внимательно осмотрел каждого из стоящих перед ним парней. — Вот этому, — в итоге указал он на Генью. — Этот кажется надёжным. Пусть Аой танцует с ним. А тебя, — будто выплюнул Кёджуро, остановившись напротив Иноске, — я затаскаю по судам за причинение морального вреда Аой, если ещё хотя бы раз увижу рядом с ней. — Попробуй, — презрительно хмыкнул танцор и высокомерно скрестил руки на груди. — Решаешь за неё всё, словно она твоя собственность. — Иноске, прекрати, — строго одёрнул его молчавший до этого момента Тенген, а затем обратился к Кёджуро: — Пойдём, я провожу тебя, друг мой. Меня тоже ждут неотложные дела. Не переживай, подобное не повторится. Целую минуту царила гнетущая тишина. Все, абсолютно все смотрели в спину уходящих Кёджуро и Тенгена, даже замершие возле барной стойки Танджиро и Зеницу. Кёджуро несколько раз обернулся перед уходом, и Аой выдержала его взгляд, сумев не потерять самообладания. Боги, когда Кё и Иноске схлестнулись, пусть и на словах, больше всего она боялась, что вспыльчивый танцор выдаст её тайну. Сболтнёт, что они целовались, что невеста Кёджуро — слабая девчонка, позволившая себе повестись на красивое личико и стройную фигуру другого парня. И она была благодарна Иноске, сохранившему их секрет. — Ну что, ещё раз с начала? До завершения тренировки остался час, — нарушила молчание Мицури, стараясь делать вид, словно ничего не произошло, но Аой прекрасно видела, как портят её миловидное лицо покрасневшие от слёз глаза со слипшимися ресничками. — Без поддержки, само собой. Генья остановился перед Аой и смущённо кивнул, а она выдавила приветливую улыбку. Хотя меньше часа назад она мечтала танцевать с этим парнем, чтобы спрятаться от Иноске, сейчас Аой поняла — они ужасная пара. Он такой молоденький, свежий, рядом с Геньей она выглядит его старшей сестрой! Нет, Мицури права! Ей подходит только Иноске! Запретный плод, который не суждено сорвать. Эти полтора месяца, оставшихся до концерта, она могла бы быть с ним, пусть всего лишь несколько часов в день — неважно. Она могла бы касаться его рук, чувствовать, как он обнимает её в такт музыке. Почему она вечно всё портит? Почему сама украла у себя возможность безнаказанно смотреть в его зелёные глаза? Её новый партнёр оказался, безусловно, одарённым и чутким. Генья двигался легко, старался опередить каждое движение Аой, поддержать, подстраховать. Он не давал воли рукам, а его ладони были мягкие и тёплые. Но Аой смотрела не на него. Её взгляд неустанно притягивал правый угол сцены, где Иноске в умелых па кружил смеющуюся Незуко. Как же потрясающе они выглядели вместе! И как же тяжело было это видеть! Незуко, самая популярная бабочка, и Иноске Хашибира, главный из Королей — судьба будто создала их друг для друга. Конечно, теперь Иноске переключится на очаровательную красотку. Почему бы и нет, Незуко свободна, не стремится к серьёзным отношениям — идеальная пара для такого беспринципного бабника, как Иноске! Ну и пускай! Пускай Незуко и дальше ходит на выступления Королей, пускай терпит двусмысленные комплименты, пускай едет к чёрту на чёрно-синей Ямахе, обнимая Иноске за талию и прижимаясь к его стильной кожаной куртке! Пускай делает всё то, что сама Аой сделать никогда не сможет… Аой танцевала как в тумане. Мысли путались, погружая в обиду и боль. Несколько раз она споткнулась и устояла на ногах благодаря внимательному Генье. То, что с ней происходило — неправильно! Она не имеет никакого права ревновать Иноске, но горький комок в горле не давал нормально дышать, а в груди рёбра плавились от жгучей зависти, угрожая явить всем дыру на месте её сердца.***
В женском туалете Аой изучала в зеркале своё бледное лицо. Казалось, под её тусклыми глазами кто-то не очень тщательно закопал на голодный день мешки с рисом. Почему она так ужасно выглядит? Недосып или ревность довели её до такого состояния? Самое странное, Аой прекрасно понимала — ей не в чем винить Незуко. Репетиция закончилась двадцать минут назад, и за это время Иноске ни разу не всплыл в легкомысленном щебетании девочки. Она всего лишь восхищалась творческим подходом Мицури, тем, как продуктивно они сегодня поработали и постоянно спрашивала Аой о самочувствии. Аой ещё раз взглянула в свои пугающе красные склеры. Если бы Кёджуро выбрал для неё в пару Санеми, а Иноске ушёл к Канао, чувствовала бы она то же самое? Конечно, чувствовала бы! Она бы сгорала от ревности всякий раз, когда Иноске обвивал бы тонкую талию Канао сильными руками, когда бережно, как умеет только он, брал бы её тонкие пальчики в свою широкую ладонь. Почему она не может видеть возле Иноске ни одну другую девушку? Почему хочет, чтобы он снова смотрел исключительно на неё, как тогда, в первый день? От осознания насколько же она жалкая, Аой замутило. До чего она довела себя! От нервов и переживаний уже тошнит. Психика ни к чёрту! Вдруг Аой поняла, что её тошнота далеко не воображаемая. С трудом сдерживая рвотные позывы, она кинулась к распахнутой двери туалетной кабинки. Резкий цитрусовый аромат чистящего средства сделал своё дело — её вывернуло прямо в зияющее нутро унитаза. Что происходит? Аой казалось, она пьяна, очень пьяна. Её бесконечно тошнило, слёзы текли по щекам от собственной беззащитности перед лицом внезапно взбунтовавшегося организма. В желудке не осталось ничего, кислый запах не давал продышаться, а она рыдала, прислонившись к стенке кабинки, и изредка прерывалась, чтобы извергнуть очередную порцию почти бесцветной жидкости. Беременной она точно быть не могла, они с Кёджуро старательно предохранялись. Что же тогда? Может, она умирает? — Аой, ты здесь? — голос, слишком знакомый и волнующий, раздался со стороны двери. — Выметайся отсюда! — выкрикнула перепуганная Аой, не щадя болезненно отзывающееся при каждом слове горло. — Это женский туалет! — Боже, Аой, что с тобой? — Торопливые шаги прошуршали по кафелю, и вот уже Иноске мягко присел рядом. Рыдания Аой переросли в надломленный вой. Только не он! Нет, за что? Почему этот красивый мужчина должен был увидеть её такой — сидящей на полу у изгаженного унитаза, всю в собственной рвоте и слезах? Никогда, никогда больше ей не поймать его восхищённый взгляд! И словно желая окончательно сломить её, желудок решил показать свой характер. Аой снова стошнило, и она с ужасом поняла, что часть мерзкой жидкости окатила белые кроссовки Иноске. Если бы она могла, то утопилась бы в вонючем унитазе! — Тебе срочно нужно к врачу! Иноске подхватил её на руки и поспешил к двери, невзирая на слабые тычки, с помощью которых Аой пыталась отстраниться от его чёрной футболки и крепкой шеи. Он возненавидит её! Кому приятно таскать на себе настолько отвратительную ношу? В глазах Аой темнело, а тело наливалось тяжестью. Сквозь прикрытые веки она увидела яркий свет, когда Иноске ворвался в зал. — Аой стало плохо! Необходимо отвезти её в больницу! — Как так? Аой, ты слышишь меня? — взволнованная Незуко тут же возникла в расплывчатом поле её зрения. — Давайте в мою машину! — Аой узнала голос Танджиро и услышала отдалённое звяканье, наверное, ключей от автомобиля. — Здесь госпиталь в десяти минутах езды! — Быстрее, быстрее же! — Незуко звучала гулко, словно она первой выскочила в просторный холл за раздвижными дверями, ведущими вниз, к стоянке. — Мы с Канао поедем на её машине! — крикнул им вслед Зеницу. Аой не видела мальчика, от резкой качки уткнувшись лицом в футболку Иноске, но она порадовалась, что даже Зеницу переживает за неё. Иноске не отпустил её и тогда, когда они вдвоём сели на заднее сидение машины Танджиро. Вопреки правилам дорожного движения он всю дорогу до клиники держал Аой на коленях, прижимая её голову к своей груди, чтобы не тревожить лишний раз. Она рискнула лишь единожды заговорить с ним. — Ты не надел куртку, — прошептала Аой, заметив голые руки юноши, обнимавшие её. Он был всё в той же чёрной футболке, что и на репетиции, а ведь температура сегодня вряд ли превышала и десять градусов тепла. — Ты можешь заболеть. — Пожалуйста, молчи, — так же тихо ответил ей Иноске, напряжённо вглядываясь в приближающееся здание больницы. Аой, бесстыдно задрав голову, рассматривала подбородок Иноске. Острый, чётко обозначенный, с чуть пробивающейся тёмной щетиной. Его сложно было назвать мужественным, брутальным. Вообще, лицо Иноске поражало тонкостью черт, хрупкостью линий. И эти его сводящие с ума зелёные глаза… Её пробрало до мурашек ощущение того, что она может любоваться им совершенно свободно. Аой чувствовала себя слишком отрешённой от мира, чтобы думать, как это неприлично для почти замужней девушки. Завтра она обязательно устроит сеанс самобичевания, а пока просто насладится тем, что Иноске так близко. В приёмном покое дежурные врачи сняли её с рук Иноске и уложили на каталку. Безучастно наблюдая за мелькающими потолочными лампами, Аой размышляла над тем, что за этот день она уже два раза была в объятиях Иноске и оба раза покинула их не по своей воле. Никому из друзей не позволили пойти с ней, поэтому Аой пришлось самой вытерпеть изнурительный осмотр. Узнав, что сегодня она упала с высоты, доктор заставил Аой переодеться в больничную рубашку, а после вместе с медсестрой долго осматривал её на наличие ушибов, скрытых трещин и смещений костей, но ничего не нашёл. По протоколу ей сделали компьютерную томографию головы и шеи, проверили реакцию зрачков и нервных окончаний, и напоследок, измерив сердечный ритм, сделали укол успокоительного. Затем оставили в покое, дав возможность полчаса полежать в полутемной палате. Все полчаса Аой потратила на то, чтобы подобрать как можно больше синонимов к словосочетанию «неуклюжая курица» и наградить себя каждым из них. Когда её на коляске вывезли из палаты, Аой была уверена, что встретит пустой коридор. Но вся пятёрка ребят, приехавших с ней в клинику, дожидалась в холле, заняв уголок с мягкими креслами и журнальным столиком. — Ну как она, доктор? — мгновенно подскочила Незуко, стоило каталке с Аой показаться из-за поворота. Аой польстило, что и Иноске встал на ноги одновременно с розовой бабочкой. Возможно, он тоже хотел узнать о её состоянии, только вот ему было сложно конкурировать в скорости с болтушкой Незуко. То, что Канао и Зеницу сидели рядом, тоже наполнило сердце Аой теплом. Если эти двое сумели хотя бы немного сблизиться за то время, пока вместе ехали в больницу, значит, её падение прошло не зря. — С Канзаки-сан всё в порядке. Лёгкое сотрясение мозга, усиленное нервным переутомлением, но оно пройдёт само по себе, — приветливо улыбнулся седовласый врач, похожий на доброго заботливого дедушку. — Главное, обеспечить за ней постоянный присмотр в течение двенадцати часов после травмы, чтобы предотвратить возможные осложнения. — Спасибо вам, с этим проблем не будет. — Аой подняла голову, с благодарностью взглянув на врача. — Мой жених позаботится обо мне. — Подожди, Аой, не так быстро! — воскликнула Незуко, подбегая к коляске. — Доктор, можно мы обсудим кое-что? Получив согласие врача, Незуко отвезла коляску с Аой к остальным друзьям, сидящим в креслах. — Ты не должна рассказывать о случившемся Кёджуро, — тихо начала Незуко, присев перед Аой на корточки и облокотившись на её колени. — Ты представляешь, какой погром он устроит в клубе? А учитывая, что твой жених — близкий друг Узуя, Иноске запросто могут уволить! И всё, плакал наш новогодний номер! — Пф, не волнует меня этот пучеглазый придурок, — фыркнул Иноске, вернувшийся в своё кресло. — Ничего он не сделает. — Ты права, — озадаченно проронила Аой, игнорируя слова Иноске. — Действительно, Кёджуро лучше ничего не знать. Но как быть? Меня не выпишут, пока кто-то не поручится, что будет со мной. Чёрт, похоже, придётся провести ночь в больнице! Ненавижу больницы! — Танджиро, давай мы сегодня переночуем в квартире Аой? Пожалуйста! — Незуко с просящим взглядом обернулась к брату. — Мы не можем оставить её здесь. — Ну, я даже не знаю, — нерешительно ответил Танджиро, — нам с Зеницу нужно вернуться в клуб. А ты одна не справишься? — Я боюсь уснуть! — Незуко спрятала лицо в ладонях и крепче прижалась к коленям Аой. — Ты же знаешь, как я крепко сплю! А вдруг Аой станет плохо? — Я останусь с ней. Аой вздрогнула, когда Иноске произнёс эти слова. Нет, это ошибка! Слишком опасно! Надо срочно придумать причину и избавиться от него! Но ничего, кроме горящих в мозгу букв SOS, она не могла себе вообразить. — До сих пор не понимаю, как я не поймал её. Она же тощая, будто полевая мышь. Так что мне с ней и маяться. К тому же я привык не спать ночами, да и шоу сегодня нет. — Ты? — резко вскинула голову Незуко и пристально уставилась на Иноске. — Да мы тебя почти не знаем! Вдруг ты маньяк-извращенец? — Незуко! — цыкнул на сестру Танджиро. — Нельзя же так! Я знаком с Иноске уже сто лет. И он не извращенец, — немного неуверенно закончил юноша. — Да, Незуко, пусть это будет Иноске, — мягко сказала Канао и как-то странно взглянула на Аой. — Сегодня была сложная репетиция, мы с тобой вымотаны, немного же от нас будет пользы. Иноске хорошо присмотрит за Аой, я уверена. — Ну ладно. — Незуко всё ещё с подозрением поглядывала на выигравшего спор красавчика. — Только обменяемся контактами в Line, я буду писать каждый час и проверять, всё ли с Аой нормально. — И мне оставь номер. — Канао достала смартфон. — Я тоже волнуюсь. — Эй, а моё мнение хоть кого-то интересует? — возмутилась Аой, беспомощно оглядываясь по сторонам. Её подруги вовсю сканировали QR-код с экрана телефона Иноске, Танджиро отошёл ответить на звонок. Судя по громкому бодрому голосу, слышимому даже без включённого динамика, ему звонил Тенген. Аой понадеялась, что Танджиро сумеет придумать убедительную причину, куда все они так внезапно сорвались, едва завершив репетицию. Взгляд Аой встретился со светло-карими глазами Зеницу. — Не переживай, — улыбнулся ей обаятельный бармен. — Иноске, конечно, невоспитанная свинья, но с тобой он будет вести себя хорошо. — Откуда такая уверенность? — недоверчиво нахмурилась Аой. — Я просто знаю это. Когда ты возле него, он меняется, — неопределённо ответил Зеницу. — Только… не давай ему ложных надежд. — Ну всё, я пошёл, — размашистым движением вытерев руки о штанины, Иноске встал с места и направился к терпеливо ожидающему коллективного решения доктору. — Я заберу больную. Где подписать? — О, вы жених Канзаки-сан? — добродушно осведомился пожилой мужчина, заставив Аой ощутить, как её уши начинают гореть. — Пройдёмте к стойке регистрации, я всё вам расскажу. Если вдруг ночью у вашей невесты поднимется температура, участится дыхание или начнутся судороги — срочно вызывайте скорую… Девочки, вновь облепившие Аой и с состраданием поглаживающие её по плечам и волосам, не дали ей уточнить, что именно Зеницу имел в виду. Конечно, Аой догадывалась, о каких надеждах могла идти речь, но неужели они нужны Иноске? Неужели он хочет от неё чего-то большего, чем просто флирт и случайные заигрывания? Нет, невозможно. Она перевела взгляд на что-то записывающего у стойки танцора. Иноске непрерывно кивал, словно действительно запоминал все рекомендации, а Аой поймала себя на мысли, что он совсем не похож на расслабленного полуодетого наглеца, каким она запомнила его в их первую встречу. У неё не было ни единой идеи, что будет дальше и как ей вести себя с Иноске после того как они окажутся наедине в её квартире, но ей определённо нравилось видеть его серьёзным и сосредоточенным.***
— Это точно жилая квартира? — с порога спросил Иноске, пристраивая обувь на небольшой ступеньке у двери. Щёки Аой покрылись лёгким румянцем стыда, когда она разглядела высохшие жёлтые разводы на белой коже кроссовок. Может, подарить ему новые? — Точно. Именно так выглядит дом, в котором регулярно прибираются. Аой кинула сумку на пуфик у двери и на мгновение прикрыла глаза. Наконец-то она в своём собственном мирке. Тяжёлый выдался денёк. Помыться бы и выспаться. Первым делом она открыла дверь в ванную комнату. — В холодильнике должен быть омлет с лососем! Подогрей себе в микроволновке, ты весь день не ел! — крикнула Аой в сторону кухни, настраивая температуру воды, льющейся в глубокую ванну. Обжигающая, словно вулканическая лава — именно то, что сейчас нужно было ей больше всего. К тому же вода всё равно немного остынет, пока она будет мыться. Удовлетворённо отметив, как хлопнула дверь холодильника, Аой направилась в спальню. Она уже вытащила из шкафа привычный тонкий шелковый халатик, в который обычно заворачивалась после ванны, но вспомнила, что сегодня ночует не одна. И у Аой нарисовалась непростая дилемма — в чём ей предстать перед Иноске, чтобы не дать ему поводов для пошлых шуток и не показаться легкодоступной, но тем не менее хорошо выспаться в удобной одежде? В итоге она остановила выбор на скромной хлопковой пижаме, состоящей из белой майки и широких брюк. Аой частенько надевала её во время гастролей «Бабочек» по стране, когда ей с подругами приходилось делить один номер на троих. Прижимая скомканную пижаму к груди, она вышла в коридор. И едва не выбила из рук Иноске контейнер с едой. — Я… э… пойду в ванную — пробормотала она, недоумевая, почему он наворачивает омлет из пластикового контейнера посреди коридора. — Валяй, — ответил он, остервенело расправляясь с омлетом. Аой лишь вздохнула и покачала головой. Странный парень… Она ступила на кафельный пол ванной комнаты и потянула дверь на себя. Дверь не поддалась. — Нет уж, — промычал набитым ртом Иноске, чья ступня не давала двери закрыться. — Будешь мыться с открытой дверью. — С чего это? — возмущённо выдохнула Аой и ещё крепче стиснула пижаму, словно эти тряпки могли спасти её от потенциального сексуального насилия. — Если бы не ты, я бы этим вечером тусовался в баре с Танджиро и Зеницу. Должна же ты меня чем-то вознаградить, — равнодушно сказал Иноске, орудуя палочками так спокойно, словно ужинал перед телевизором, коротая время за просмотром интересного шоу. Аой не знала, что ответить на эту наглость. Неужели ей придётся обойтись без душа и лечь в постель с пахнущими кислым желудочным соком волосами? Но лучше уж так, чем устроить для Иноске импровизированный стриптиз. Должно быть, обуревающие Аой эмоции правдиво отобразились на её лице, потому что Иноске неожиданно громко рассмеялся. — Не волнуйся, я постою здесь, — сквозь смех произнёс он и оперся спиной о стену в коридоре. — Отсюда я ничего не увижу, но услышу, если ты вдруг потеряешь сознание. Или если вдруг пригласишь меня войти. — И не надейся! В списке людей, которым я позволю увидеть меня голой, ты на последнем месте! — Аой гордо выпрямила спину и отвернулась, направившись к раковине. — Ну, главное, что я там есть, — послышался приглушённый жеванием голос Иноске из коридора. Разложив приготовленные чистые вещи, Аой боязливо покосилась на распахнутую дверь и принялась раздеваться. Ей было трудно поспорить с доводами красавчика, оставившего ради неё друзей и любимый клуб. Вдруг ей снова станет плохо, повысится давление в разгорячённом тёплыми струями теле, или её опять начнёт тошнить — сможет ли она докричаться до своего сегодняшнего помощника через шум воды? Несмотря на открытую дверь и смущение, Аой ощущала себя в безопасности под незримым присмотром Иноске. Она с наслаждением вымылась под душем, сидя на низенькой табуреточке и покрывая измученное тело слоями душистой пены. Весь этот день, неудачное падение, тот стыд, который она испытала, когда Иноске нашёл её в женском туалете, медленно уходили через решётку канализации, уносимые пенистыми ручейками. Немного полежать в горячей ванне, согреться — и она вновь станет живым, полным сил человеком. Но стоило Аой с громким плеском забраться в ванну, как на пороге появился Иноске. — Какого чёрта! — взвизгнула она и мгновенно прижала колени к груди, едва не наглотавшись воды от резкого движения. — Я всё ещё моюсь! — Мне скучно, а у тебя всё равно ничего не видно. — Иноске сел на закрытую крышку унитаза. — К тому же ты носишь такую узкую одежду, что не оставляешь места для фантазии. — Значит, ты фантазировал обо мне? — спросила Аой, расслабленно откинув голову на бортик ванны. Каждую мышцу оставляло накопленное за день напряжение, она будто парила в невесомости. — И не один раз. Хочешь, расскажу? — Нет, спасибо. К тому же я знаю, дальше слов ты не зайдёшь. Зеницу сказал, ты не обидишь меня. — Эта сладкая блондинка слишком хорошо меня изучила. Аой закрыла глаза, млея в обволакивающем тепле. Даже присутствие Иноске больше не смущало её, она возмущалась скорее ради приличия, хотя всё равно прятала за руками обнажённую грудь. Странно, но Аой ничего не боялась рядом с ним. Пусть тот поцелуй на стоянке Иноске вырвал у неё силой, всё же нельзя было сказать, что она просто невинная овечка. Сама же спустилась с ним на парковку, сама позволила увлечь себя за колонну, сама целовала его в ответ. — Каково это — работать стриптизёром? — Вопрос против воли вырвался из её разнеженного разума. Аой распахнула глаза и искоса посмотрела на задумчивого Иноске. Надо же, он не пришёл в ярость и не ответил очередной подколкой. Неужто на самом деле готов к нормальному диалогу? — Да, в общем-то, нормально. Платят хорошо, плюс чаевые. Не думаю, что моя работа так уж сильно отличается от твоей, — спустя полминуты раздумий ответил он. — Пффф, ну ты сравнил! — фыркнула Аой, снова беззаботно закрыв глаза. — Я занимаюсь творчеством, а ты раздеваешься перед незнакомыми женщинами. — Ты действительно думаешь, что людей интересует твой голос? Пела бы ты в группе, если бы твои ноги не были длинными и стройными, а задница — упругой? Брось, среди вас троих прилично поёт только Канао, а вы с Незуко просто симпатичные мордашки на потеху публике. — То есть ты считаешь Незуко симпатичной? Рад, наверное, что вместо бесталанной партнёрши обзавёлся такой куколкой? — едко полюбопытствовала Аой, пытаясь сохранить невозмутимый вид. Она не ждала ответа, а просто хотела выплеснуть накопившееся за день раздражение и всепоглощающую ревность. Аой не забыла, что теперь у Незуко есть контакты Иноске, и она может переписываться с ним в любое время дня и ночи. Какой, однако, хитрый ход со стороны девчонки! Теперь ей ничего не стоит пригласить Иноске на свидание за спиной своего брата, единственного благоразумного члена семьи Камадо! — Ох, у тебя точно мозги бабочки, — с тяжёлым вздохом Иноске поднялся, схватил висящее на крючке полотенце и бросил на край ванны. — Давай вылезай, хватит валяться без дела. Больным пора спать. Когда Аой, распаренная в горячей воде и наряженная в целомудренную пижаму, вошла в спальню, её встречала разобранная половина кровати. На второй всё так же было накинуто покрывало, у изголовья валялись декоративные подушечки, а поверх всего этого, заложив руки за голову, лежал самый красивый парень в мире. Аой робко остановилась в дверном проёме. — Ну, заходи. — Иноске перевернулся набок и постучал ладонью по простыне. — Я уже всё подготовил. — С-спасибо, — заикаясь от заставшего её врасплох зрелища, выговорила Аой. — А ты что, останешься здесь? — Само собой. Я же обещал за тобой присматривать. Не тормози, лезь в постель! — Иноске ещё раз требовательно похлопал по кровати. — Э… Ну ладно. — Аой змейкой скользнула под одеяло и натянула его до самого подбородка. Иноске так и лежал, оперевшись головой на локоть, и молча рассматривал её. А Аой несмело изучала его лицо, всё чаще и чаще останавливая взгляд на губах. Поцелует или нет? Не то чтобы она очень этого хотела, но сейчас они совсем близко, в одной постели. Если уж откровенно, постель — гораздо более подходящее для поцелуя место, чем провонявшая бензином стоянка. Но Иноске лишь потянулся и погасил лампу на тумбочке возле Аой. Он наклонился настолько низко, что Аой ощутила его дыхание на своей шее, но это длилось не дольше секунды. Соорудив из подушек опору для спины, Иноске сел у изголовья и достал смартфон. — Спи, — шёпотом сказал он. — Я буду рядом. Мне нужно отправить сообщение одному человеку. Голубоватый свет от экрана телефона осветил комнату. Иноске что-то увлечённо печатал, а лёгкая улыбка осеняла его лицо. Наверняка переписывается с Незуко. Аой обиженно повернулась к нему спиной, с досадой слушая, как пальцы Иноске стучат по стеклу смартфона. Почти погрузившись в сон, она вспомнила, что не позвонила Кёджуро, хотя и обещала. До чего её довёл этот зеленоглазый красавец, раз за целый день она ни разу не подумала о мужчине, чьей женой собирается стать?***
То ли прошедший день был таким утомительным, то ли хлопковая пижама оказалась гораздо удобнее сорочки с колкими кружевами, но Аой уже давно не спала так крепко. Когда мозг подал ей сигнал, что пора просыпаться, Аой, ещё даже не открыв глаза, поняла, как прекрасно выспалась. Конечно же, первым, что она увидела, были чёрные волосы Иноске, разметавшиеся на соседней подушке. Он не спал. Иноске лежал на боку и смотрел на неё, а золотистый лучик солнца нашёл себе приют на его макушке. Аой улыбнулась. До чего же чудная картина! — Доброе утро, — прошептала она, боясь спугнуть мираж. Их лица были так близки, и Аой могла рассмотреть каждую чёрточку Иноске. Его щетина стала длиннее, а глаза казались усталыми, но тонкие губы дружелюбно улыбнулись ей в ответ. Аой заметила, что Иноске забрался под покрывало. Должно быть, озяб ночью. Её взгляд скользнул по его покатым плечам, белоснежную гладкую кожу приятно оттенял синий цвет покрывала. Даже после бессонной ночи Иноске умудрялся выглядеть соблазнительно завораживающе… Только… Почему она видит его обнажённые плечи? — Ты что, голый? — Аой стремительно отпрянула. — Что ты сделал со мной? Она в панике заглянула под одеяло, но пижама скромницы была на ней в полной сохранности. Иноске хмыкнул, явно наслаждаясь её замешательством. — Если тебе интересно, мои трусы всё ещё на мне, — и его хриплый от длительного молчания голос вновь достиг самых глубин живота Аой. — Я воспользовался твоей стиралкой. Вчера мне пришлось весь вечер возиться с покрытой рвотой девушкой, — пояснил Иноске, правильно угадав вопрос в её глазах. — Прости меня за это, пожалуйста. — Аой снова легла на подушку и устроила ладонь под щекой. Она опустила взгляд на своё измятое одеяло, так было гораздо легче сказать Иноске всё то, что он должен был услышать. — Ты не был обязан помогать мне, особенно после того, как я накричала на тебя на парковке. А потом ещё Кёджуро оскорбил тебя по моей вине… Понимаешь, когда мы только познакомились, я не была от тебя в восторге. Но ты оказался гораздо лучше, чем я думала. — Не говори ерунды, бабочка. — Иноске протянул руку и исправил какой-то невидимый Аой дефект в её растрёпанной причёске, но на этот раз она не отдёрнулась от его прикосновения. — Я до сих пор считаю, что ты упала из-за меня. — Нет, ты ни при чём, — грустно отозвалась Аой, вспомнив настоящую причину своего падения. — Ты хорошо танцуешь. Где ты учился? — Я самоучка. До восемнадцати лет я жил в Каваниси, деревушки в четырёх часах езды от Токио, и с детства очень любил музыку. Мама постоянно пела. — Услышав упоминание о семье Иноске, Аой с интересом посмотрела на лежащего рядом юношу. Ей до смерти хотелось знать о его прошлом. Казалось, так образ Иноске у неё в голове обретал целостность, глубину, расцвечивался иными красками. — Я бы тоже хотел петь, но голосом явно пошёл не в мать. А затем я увидел по телевизору фильм «Давайте потанцуем?» и понял, что вот он, мой способ выразить себя в музыке. — «Давайте потанцуем?» — удивлённо воскликнула Аой, от неожиданности приподнимаясь на подушке. — Тот самый, девяностых годов, про бальные танцы? — Иноске закивал, и чёрные волосы осыпались, обнажив ухо, которое тут же позолотил солнечный луч. — Это же мой любимый фильм. Мне было лет пять, когда я посмотрела его впервые и влюбилась в главную героиню. То, как она танцевала, едва касаясь ногами паркета, заставило меня поверить, что люди могут летать… Ну а ещё у неё были очень красивые платья. — А мне больше всего запомнились конкурсы, — мечтательно улыбнулся Иноске, и хотя его взгляд был устремлён на Аой, у неё было чувство, будто этот спокойный, уютно укутанный в покрывало парень на самом деле смотрит сейчас куда-то далеко, в глубины своего прошлого. — Я захотел того же. Захотел танцевать, но так, чтобы меня замечали, оценивали… Я люблю быть лучшим, знаешь ли. — Теперь чуть раскосые зелёные глаза смотрели точно на Аой, но она уже не смущалась, как прежде. — Я тебя понимаю, я тоже всегда обожала выступать на публике. Наверное, я надеялась, что если буду на виду, то не затеряюсь одиночкой в толпе… Не думаю, что была лучшей, — хмыкнула Аой, — но на одном из фестивалей меня заметили. Так я попала в школу айдолов при студии, а потом через кастинг и в «Бабочек». На самом деле «Бабочек» изначально придумали ради Незуко и Канао, а меня туда взяли лишь для контраста, да и потому что в танцах они обе были слабоваты. Я и подумать не могла, что так сдружусь с этими девочками. А как ты оказался среди Королей? — Ну, — протянул Иноске, — я сам их создал. — Он откинулся на спину, и теперь уже Аой, приподнявшись на локте, любовалась чертами его прекрасного лица. Было так естественно, так легко лежать вместе с почти незнакомым парнем на одной кровати и рассказывать друг другу истории прошлого. Она уже даже начала мечтать, как разделит с ним вкусный завтрак, удивив кулинарными способностями. Иноске же в это время продолжал: — Окончив школу в Каваниси, я сразу же переехал в Токио и нашёл подходящую студию танцев. Кстати, тогда же в интернете я познакомился с Зеницу, который искал соседа для совместной аренды квартиры. Чтобы заработать на квартплату и уроки танцев, я работал в «Яркости» официантом и однажды, шутки ради, забрался на стол и начал под музыку расстёгивать рубашку. — Прям так уж и ради шутки? — скептически скривилась Аой, хотя и не могла не улыбнуться. — Ну ладно, если честно, я сделал это, чтобы впечатлить девушку. Она уверяла, что я никогда на такое не решусь, а я разделся прямо на её столике. И не смотри на меня так, мне было восемнадцать! — попытался оправдаться Иноске, а Аой думала только о том, какой же он сейчас милый, и повелась ли девушка на его выходку. Да что гадать, конечно, повелась! Можно подумать, кто-то устоял бы… — Ну так вот, после того как в зале поднялся крик, из своего кабинета появился Узуй и попросил меня зайти. Я ожидал взбучки и увольнения, но вместо этого он спросил, не хочу ли я повторить свой танец в субботу, когда будет больше посетителей. — А что с девушкой? — не смогла угомонить разревновавшееся сердечко Аой. — Я уже и не помню, — пожал обнажёнными плечами Иноске, вновь привлекая внимание Аой к его гладкой белоснежной коже. — Наверное, переспали раз или два. — Фу, ты ужасный человек! Как тебя только Земля носит?! — Восемнадцать! Мне было восемнадцать! Аой кинулась на подушку и попыталась глубже закопаться в мягкий пух. Почему-то мысли о давних любовных похождениях Иноске заводили её. Каким он был тогда, когда только приехал в Токио? Наверняка не менее неотразимым, чем теперь. Сколько девушек пытались оставить свои телефоны обворожительному официанту и скольким из них он позвонил? Умерли бы они сейчас от зависти, увидев его в её постели? Тяжёлая рука легла поверх талии Аой. Одним резким быстрым движением Иноске притянул её к себе почти вплотную. Оказаться совсем близко от его разгорячённого тела Аой не давали бесконечные складки одеяла, окутавшего её словно кокон. И вновь их лица оказались на одном уровне. Аой казалось, ещё немного, и длинные ресницы Иноске коснутся её щёк. Только теперь она была готова. Ну же, давай, целуй! Пускай после она будет ругаться, обзываться и говорить, что никогда не позволит ему дотронуться до себя снова, это будет после, а сейчас — целуй же! Звонок в дверь, обычно казавшийся Аой мелодично-тихим, сейчас прозвучал словно сигнал поезда, увозящего её в Ад. Она забилась в своём коконе, как сумасшедшая, пытаясь освободить руки. — Кёджуро! — испуганно прошептала Аой, отодвигаясь от Иноске на самый край кровати, будто это могло сделать её положение не таким непристойным. — Расслабься, это не он. — Иноске недовольно опустил ноги на пол. Он не врал, на нём действительно были лишь тёмно-синие трусы. — Это моя подруга, я попросил её зайти. И она, как всегда, не вовремя. Лежи, я открою. Аой не успела ничего спросить, когда Иноске вышел из комнаты. И хотя времени обдумать и понять, что происходит, у неё не было, зато она нашла лишние секунды, чтобы попялиться на его округлый подтянутый зад. Если это всё же Кёджуро, и дверь ему откроет Иноске в таком виде, ей лучше сразу писать завещание. Но уже через минуту Иноске вернулся в комнату в компании миниатюрной симпатичной девушки на несколько лет его старше. — Шинобу, это Аой. Аой — Шинобу. Она врач и мой хороший друг. Шинобу осмотрит тебя, чтобы убедиться, что всё в порядке. — Да-да, я всё сделаю, — пробурчала Шинобу, упорно отводя глаза, — только оденься, пожалуйста. Мне не доставляет удовольствия смотреть на твоё бельё ранним утром. До сих пор не могу простить, что ты всё-таки затащил меня на своё выступление, — закончив отповедь, но так и не взглянув на Иноске, Шинобу нежно улыбнулась Аой. — Как ты себя чувствуешь? Эта девушка, заявившаяся к ней без предупреждения, сразу понравилась Аой. Она выглядела доброй и заботливой, и, возможно, свою роль в симпатии Аой к незнакомке сыграл тот факт, что она не чувствовала в Шинобу интереса к Иноске. С первого взгляда можно было понять — эти двое близки, но скорее как старшая сестра и младший брат. — Я… нормально, — немного скованно ответила Аой. Хотя Шинобу ей нравилась, врачей Аой всё же побаивалась. Она даже успела пожалеть, что Иноске скрылся где-то на кухне, вместо того, чтобы сидеть сейчас рядом. — Голова не болит? — Шинобу деловито раскладывала на постели медицинские приспособления, часть из которых Аой накануне уже видела в клинике. Не дожидаясь ответа, молодая женщина посветила Аой фонариком в глаза, затем попросила проследить взглядом за её пальцем, а напоследок обмотала руку давящей резинкой тонометра. — Когда Иноске вчера вечером написал мне, я уже было подумала, что ты при смерти, — усмехнулась Шинобу, наблюдая, как растут цифры на сером экранчике тонометра. — Впервые вижу, чтобы он так волновался о ком-то. — А вы давно знаете друг друга? — аккуратно задала вопрос Аой, морщась из-за неприятного онемения на сгибе локтя. — Два или три года, около того. Я травматолог, а твой парень из тех, кто не знает меры. Не могу сосчитать, сколько раз я лечила ему растяжения и вывихи. Ты уж смотри за ним получше. — Шинобу ласково взглянула Аой в лицо, пока расстёгивала липучки, стискивающие руку. — Я рада, что он так быстро оправился и смог завести новые отношения. Иноске хороший человек… — Нет! — замотала головой Аой, — он не… — Ну как наша больная, доктор? На пороге комнаты показался Иноске, одетый во вчерашнюю чёрную футболку и слегка мятые после сушки джинсы. Он с разбегу плюхнулся на кровать, и Аой едва успела убрать ноги, которым угрожала участь быть раздавленными мускулистым телом развеселившегося стриптизёра. Но Иноске, недолго думая, ухватил Аой за щиколотки и устроил её голени у себя на коленях. Шинобу казалась совершенно растроганной этой картиной. — С Аой всё хорошо, не вижу никаких нарушений. Я бы порекомендовала хотя бы неделю беречь себя и по максимуму соблюдать постельный режим. В постоянном присмотре она не нуждается. — Шинобу быстро закинула свои вещи в кожаный саквояжик и выпрямилась. — Ну удачи вам. Аой, было очень приятно познакомиться с тобой. — Подождите! — Аой вскочила с постели, когда ей в голову пришла отличная мысль, и даже неожидающий такой прыти Иноске не смог удержать её. — Я хочу отблагодарить вас, вас обоих. Она подбежала к письменному столу и выдвинула верхний ящик. Там ровной стопкой лежали распечатанные на шелковистой бумаге приглашения на её с Кёджуро свадьбу. Аой знала, что Кё раздал свою часть приглашений уже через неделю после того, как получил их, а у неё же оставалась примерно половина. Друзей у Аой было мало, и ей показалось, что увидеть в этот важный день лица симпатичных ей людей — отличная идея. — Вот, это вам, — вложила она белый прямоугольник с изящной вязью иероглифов в тонкие пальцы Шинобу. — Приглашение на мою свадьбу. Надеюсь, вы свободны двадцать пятого декабря? Оно на плюс один, так что можете прийти с парнем. Ну а ты… — Аой обернулась к Иноске, — с девушкой. Аой часто ругала себя, но точно не считала дурой. Она понимала, что мечты об Иноске — глупый, несбыточный сон, вроде того, в котором она воображала себя его госпожой. Может быть, в минуты особого помутнения рассудка, она разрешила бы ему один поцелуй, может быть, не вырвалась бы из слишком крепких объятий. Но не больше. Больше — никогда. У неё есть жених и принятые обязательства. И тем не менее за вчерашний вечер и сегодняшнее утро Иноске стал ей ближе. Из постороннего раздражающего парня он превратился в того, с кем она хотела бы общаться, кого хотела бы узнать лучше, хотела бы порадовать. А ведь на её свадьбе будут выступать две популярные девчачьи айдол-группы и один из самых востребованных певцов их агентства — Томиока Гию. Будут танцы, и на горячее подадут крабов, специально заказанных на Хоккайдо. Это будет мероприятие такого уровня, которого не достичь простому травматологу и стриптизёру даже из такого статусного клуба, как «Яркость». И пусть ей будет больно видеть Иноске на своей свадьбе с другой девушкой, она готова потерпеть ради его счастливой улыбки. Кто знает, прочёл ли Иноске её мысли в умоляюще взирающих на него глазах, но приглашение он взял, молча сложил и убрал в карман брюк. — Пошли, Шинобу, — наконец сказал он спустя минуту тишины, — подкинешь меня в клуб? Я оставил там куртку и мотоцикл. — Да-да, конечно. — Шинобу поспешно двинулась в сторону входной двери, но остановилась и обернулась к Аой. — Прости, я думала, что вы… что ты и Иноске… — Неважно, пойдём. — Иноске за плечи подтолкнул девушку к выходу. — Пусть бабочка остаётся одна в своём стерильном домике. Увидимся в клубе, — небрежно бросил он из-за плеча. Двери захлопнулись. И Аой почувствовала, что не хотела бы, чтобы он уходил.