Слова не нужны, Сердце стучит и поёт Отголоском ветров…
Когда Аой проснулась второй раз, она была одна. Яркое зимнее солнце било в глаза, а тонкая прозрачная штора отказывалась защищать от его назойливых лучей. Аой недовольно поморщилась. Котацу грело, но совсем не так, как тело Иноске. Куда же он делся? Она перевернулась на спину и прислушалась. За стеной негромко гудел соседский телевизор, и, кажется, где-то рядом капала вода. В квартире было тихо. Медленно присев, Аой осмотрелась. Первым делом в глаза ей бросились стоящая на котацу тарелка с двумя кусочками пиццы и массивные металлические ключи, к которым прилагалась записка. Аой потянулась, разминая затёкшую за ночь спину, и взяла бумажку со стола. Кривоватые неаккуратные кандзи выглядели в стиле Иноске, окончившего только школу, но Аой показалось, он старался для неё. Сильный нажим выдавал то, что эта кратенькая записка написана не на бегу. «Доброе утро! Я ушёл в спортзал. На столе завтрак и твой комплект ключей. Теперь тебе не придётся мёрзнуть. Скоро вернусь!» Аой ухмыльнулась про себя. Очень мило. Она неуверенно приподняла лежащие на столе ключи. Старые, испещрённые царапинами, под стать дому. Нет, наверное, не стоит их брать. Это уже чересчур. Да и в её сумочке от Дольче и Габбана они будут смотреться словно слуги, по ошибке забрёдшие на приём господ. А вообще, она смогла бы здесь жить. Откинувшись на диван, Аой мечтательно уставилась в высокий потолок. А почему бы и нет? Поднималась бы каждый день по скрипучей лесенке на третий этаж, доставала бы собственные ключи, открывала входную дверь и говорила: «Я дома». А потом готовила бы темпуру для Иноске и зелёный салат для себя — самые простые блюда, чтобы быстрее освободиться и нырнуть под котацу к привлекательному мужчине, которому она за что-то нравилась. Котацу… Аой хмыкнула. У Иноске даже котацу есть. Сама она не видела этот смешной столик лет пять. Ни у кого из её знакомых, живущих в домах с индивидуальным отоплением, не было нужды в столе с подогревом. Представить себе котацу посреди гостиной особняка Кёджуро, всё равно что пустить Руке Ренгоку пулю в лоб. Пока Аой предавалась размышлениям, её желудок заурчал, требуя запоздалый завтрак. Аой потрогала пальцем великодушно оставленную для неё пиццу. Ледяная. Обычно она завтракала чем-то более полезным, но сегодня ей хотелось похозяйничать в квартире Иноске. Аой не сразу разобралась в механическом таймере микроволновки, но всё же справилась и отправила свой завтрак подогреваться, параллельно нажав на кнопку включения чайника и наконец-то прикрутив раздражающе капающий кран. Через пять минут Аой была обладательницей вполне ещё аппетитно благоухающей горячей пиццы и чашки обжигающего зелёного чая. Чтобы сделать завтрак приятнее, она подошла к большому окну и выглянула наружу. Её мазда до сих пор оставалась единственным автомобилем на узкой улочке. Аой понадеялась, что не сильно мешает редким пешеходам, выбравшимся по делам этим воскресным утром. На балконе дома напротив лёгкий ветер покачивал выставленные на проветривание футоны. Футонов было много, точно не меньше четырёх, наверняка та квартира принадлежала семье с детьми. Разглядывание чужих футонов пробудило в Аой любопытство — а на чём же спит Иноске, когда не пристраивается ночами к случайно заночевавшим под его котацу девушкам? Оставив тарелку на подоконнике, она несмело прошла к закрытым сёдзи и отвела в сторону одну створку. За ней была крошечная спаленка без окон, в которой уместилась лишь двухспальная кровать европейского типа и одна прикроватная тумба. Аой уже собиралась уйти, чтобы не представлять, сколько женщин побывало в постели Иноске, но неожиданно взгляд её привлёк предмет, синеющий под торшером. Не веря глазам, Аой опустилась перед тумбочкой на колени и зажгла свет. Её лайтстик, фирменный знак синей бабочки. Иноске сохранил его. Аой зажмурилась и прислонилась лбом к острому деревянному краю тумбы. Что же она на самом деле значит для этого диковатого самовлюблённого парня? Аой не отвергла план поговорить с Иноске и всё ему объяснить. Он должен знать, она ехала к нему, не собираясь даже дожидаться его возвращения, и уж тем более проводить у него дома всю ночь. Но теперь, после того как она младенцем проспала в его руках до утра, сказать, что между ними могут быть только дружеские отношения, стало почти нереально. Аой считала себя хорошей лгуньей, но такая откровенная ложь была высшим пилотажем для неё. В гостиной зазвонил мобильный, и Аой быстро оставила спальню Иноске, осторожно прикрыв за собой дверь. На экране телефона горело имя того, кого она меньше всего ожидала услышать. Тенген Узуй. — Я слушаю, Узуй-сан, — нерешительно откликнулась Аой на звонок будущего босса. — Аой, привет! Я знаю, сегодня репетиций нет, но можешь заскочить ко мне в «Яркость»? Хочу кое-что с тобой обсудить. — Да, конечно. — Аой посмотрела на электронные часы микроволновки. — У меня есть время на сборы? — Сколько угодно! — жизнерадостно ответил Тенген. — Приезжай, когда будет удобно. Я в клубе до вечера. — Тогда увидимся через пару часов, — попрощалась Аой и повесила трубку. Она предпочла бы дождаться хозяина своего ночного убежища, вместо того, чтобы уходить без предупреждения, но ей нельзя было заявиться к потенциальному работодателю в мятом вечернем платье и без хотя бы минимального макияжа. Придётся сначала заехать домой, а потом уже торопиться в клуб, непростительно заставлять Тенгена долго ждать. Аой вздохнула. Жаль, что не получится увидеть Иноске. С другой стороны, в разлуке она успеет спланировать их непростой разговор. Аой подхватила сумку, закуталась в пальто и ещё раз с порога оглядела симпатичную, залитую светом комнату. Котацу, ноутбук, потёртый диван с подушечками ручной работы, огромное окно и фото улыбающейся мамы на тумбочке — Иноске создал себе тёплый, уютный мирок. А ключи, зажатые в руке Аой, холодили ладонь, как приглашение разделить с ним его мир. Аой вышла, не оглядываясь.***
Теперь Аой понимала Иноске. И суток не прошло, как она покинула свою квартиру, но за короткое время Аой успела отвыкнуть от обилия белой мебели, идеальной чистоты и отсутствия даже намёка на личность хозяйки. А раньше она сочла бы это достоинством. Аой гордилась тем, что её апартаменты можно хоть сейчас снимать для журнала с самыми модными интерьерами Токио. Собираясь на встречу, она с тоской окинула взглядом собственную спальню, прикроватные тумбочки без единой пылинки, стильный туалетный столик с ярко подсвеченным зеркалом. Вот бы ей всего лишь одну вязанную крючком подушку, как у Иноске! Интересно, такие продаются в интернет-магазине? Аой не сомневалась, что с лёгкостью выложила бы за них десятки тысяч йен. А уж сколько она отдала бы за фотографию мамы… Для беседы с Тенгеном Аой выбрала розовый костюм, в котором ужинала в особняке Ренгоку, и который купила, чтобы доказать себе, что хоть какие-то зачатки вкуса она всё же имеет. Застегнув пуговицы тонкого жакета, Аой вспомнила, как этот же костюм надевала в тот день, когда Иноске, бывший тогда для неё не больше, чем красивый стриптизёр, украл её поцелуй. Вместе со вчерашними двумя в мысленной копилке Аой были припрятаны три поцелуя. Что ж, будет что воссоздать в памяти особенно холодными вечерами. В «Яркости» Аой встретила только Танджиро. Парень радостно улыбнулся ей, и они поболтали о всякой ерунде минут пять, прежде чем Аой решилась и поднялась в кабинет Узуя. — Приветствую, Аой-чан! — Тенген, одетый в безупречно выглаженный светлый костюм, мгновенно вскочил и вышел из-за стола ей навстречу. — Узуй-сан, ты настоящий принц! — не могла не похвалить внешний вид мужчины Аой. Тенген действительно сиял — и в прямом, и в переносном смысле. Распущенные платиновые волосы небрежно обрамляли ровный овал лица с тонкими чертами, а драгоценные серьги-камушки разных цветов, выстроившиеся в ряд на мочках его ушей, поблёскивали так же завораживающе, как и кошачьи глаза высокого красавца. — Спасибо, милая! — С первого взгляда было заметно, что Тенген разомлел от похвалы. Он подошёл к комфортному мягкому стулу с подлокотниками, стоящему напротив его стола, и слегка отодвинул его, жестом приглашая Аой присесть. — У меня важный повод. Твой будущий супруг пригласил меня на мальчишник! — О, точно, Кё же сегодня ужинает с Сенджуро и отцом. Он обещал отвести их в какой-то потрясающий мясной ресторан. Рада, что и ты составишь им компанию. — Аой аккуратно присела на краешек стула. Тот факт, что Узуй усадил её сюда, а не на кресла, в которых они расслабленно болтали в прошлый раз, заставлял Аой немного нервничать. — Звучит скучновато для мальчишника, но не волнуйся, Бог торжеств в моём лице расшевелит это тоскливое сборище, — улыбнулся Тенген и вернулся на своё место за рабочим столом. — Слушай, Аой-чан, я позвал тебя, чтобы поговорить по поводу вакансии. Я уже рассказывал, у меня было несколько кандидатов на должность зама, и сейчас список сократился до двух. Прости, но я не могу принять решение, основываясь только на словах Кёджуро. Я хочу понять, что ты представляешь из себя. — Конечно, — согласно кивнула Аой. Её совсем не смутило желание Узуя провести беседу на более профессиональном уровне. — Из-за предстоящего концерта я так и не нашла времени пройти настоящее собеседование. О чём ты хотел бы узнать? — Для начала ответь, как тебе вообще «Яркость»? Что ты чувствуешь по отношению к ней? — Тенген склонил голову набок, вопросительно прищурив глаза. — Согласись, сложно работать в месте, которое не нравится. — Что я чувствую? — растерянно переспросила Аой. Она не предполагала подобного, но честно опустила взгляд на колени, пытаясь припомнить свои ощущения. — Первые дни я смущалась, бывая здесь. Я же ничего не знала о ночных клубах, все они казались мне гнёздами похоти и разврата. — Со стороны Тенгена раздался смешок, и он придал ей сил. — А потом я поняла, «Яркость» — просто заведение, куда люди приходят отдохнуть после рабочего дня, повеселиться с друзьями, выпить парочку коктейлей, которые может приготовить лишь Зеницу. — Речь Аой потихоньку набирала темп, ей всё проще и проще становилось справляться с потоком мыслей, рвущихся наружу. — Я вижу, как работает Танджиро, как он старается, чтобы клиенты клуба получали самое лучшее. Ну а Короли… Таких Королей не найти нигде, кроме «Яркости»! Аой подняла глаза и увидела, что Тенген ласково смотрит на неё, собрав пальцы в замок, а на лице его блуждает одобрительная улыбка. Неужели она справилась? Неужели дала правильный ответ? — Ты всё верно сказала, теперь я думаю, тебе и правда будет хорошо среди нас. Тогда у меня ещё вопрос. Какие изменения, на твой взгляд, пошли бы на пользу нашему клубу? Ответ пришёл Аой как-то сам собой. — Меню. Я бы изменила меню. Расширила его, — пояснила Аой, поймав изумлённый взгляд Тенгена. — «Яркость» слишком консервативна для заведения, находящегося в центре Синдзюку. У нас тут… — Аой покраснела, когда заметила, что опрометчиво приписала и себя к команде клуба, но исправляться не стала, — только японская кухня. А Синдзюку — крупный туристический район, в котором к тому же вечерами собирается молодёжь со всего Токио. — Интересно! — Тенген склонился над столом. — Продолжай. — Я бы добавила в меню американскую кухню. Что-то вроде пиццы — она очень популярна. — «А Иноске не придётся тащиться за ней на другой конец района», — подумала Аой, вспоминая, с каким аппетитом уставший танцор уминал своё любимое блюдо. — Бургеры тоже не помешают, это простая, понятная всем еда. Я не углублялась в процесс, но думаю, с помощью пищевых красителей мы могли бы окрашивать булочки в разные цвета. Можно создать целое меню в стилистике драгоценных камней, и этим обыграть название клуба. Например, бургер с синей булочкой внести в меню как «Сапфир», с зелёной — «Изумруд». Ну вот примерно так я это себе представляю, — закончила Аой, словно наяву вообразив перед собой такой же ровный ряд разноцветных булочек, как серьги в ушах Тенгена. Тенген казался искренне восхищённым. Он качал головой, а по расфокусированному взгляду было понятно, что владелец «Яркости» о чём-то раздумывает. — А это может сработать, — наконец сказал он. — Даже более чем, я уверен, это сработает! Я незамедлительно проконсультируюсь с нашим шеф-поваром! И откуда только в твою голову приходят такие дельные мысли, Аой-чан? — Да так, довелось недавно ужинать пиццей, — уклончиво пробормотала Аой, стараясь отогнать образ того, как по-домашнему мило Иноске расставлял дымящиеся тарелки на низеньком столе. — Ох уж этот Кёджуро! Сам гурман и невесту балует! — пошутил Тенген, а потом добавил серьёзно, но всё ещё с улыбкой: — Я думаю, мы бы с тобой сработались. Но, признаюсь честно, второй кандидат мне тоже крайне симпатичен. Не буду тебя задерживать. — Тенген поднялся и протянул Аой руку. — Я сообщу о своём решении сразу после Нового года. А пока не думай ни о чём, кроме концерта и свадьбы. Свадьба — счастливейший день в жизни человека. Уж поверь мне, у меня их было три. Аой со смехом встала из-за стола и потянулась пожать руку Тенгена, но хитрый многоженец быстро наклонился и поцеловал тыльную сторону её ладони. Аой и бровью не повела. Чего ещё ожидать от такого очаровательного ловеласа?***
День был на удивление чудесным. Хотя никакого снега в Токио не было и не ожидалось, всё же в наполненном солнечными лучами воздухе чувствовалась свежесть зимы. Аой ехала домой и мурлыкала под нос весёлую песенку, подпевая голосам, доносящимся из радиоприёмника автомобиля. Она радовалась и не переставала хвалить себя за то, что достойно выдержала собеседование Узуя. Да, Иноске, умойся, вовсе у неё не мозги бабочки! В сердце Аой ёкнула благодарность, ведь именно зеленоглазый любитель пиццы навёл её на идею, покорившую начальника. Тенген даже проводил Аой до дверей клуба, а затем поспешил на кухню, чтобы переговорить с главным поваром. В нескольких кварталах впереди яркими огнями сверкала рождественская ярмарка. И пусть в Японии не отмечают Рождество официально, тем не менее западные традиции прижились и здесь, особенно среди молодого поколения. И сейчас целые стада оленей из мигающих лампочек неслись куда-то вдаль над прилавками с украшениями и сладостями. В этот воскресный день рыночек запрудили толпы влюблённых парочек, семей с маленькими детишками. Аой разглядела пожилого мужчину, бодро ковыляющего под руку с седовласой подругой, его ровесницей. Вся эта атмосфера ожидания праздника и любви наполнила Аой жаждой общения, жаждой почувствовать себя нужной. Вот бы забраться в объятия кого-то очень важного, прижаться к нему, будто к единственному на свете островку покоя, и рассказать, как блестяще прошёл её день, какой умницей она была. Аой узнала того, кого представила себе, рисуя в голове картинки желанного вечера. Она сделала усилие, попытавшись вообразить на месте этого человека доброго заботливого Кёджуро, его мягкие руки, которых так приятно касаться, карие глаза, светившиеся нежностью, но видение продержалось не дольше секунды. Здравый смысл Аой капитулировал. Всего полдня она не видела Иноске, а скучала, точно прошли десятилетия. Припарковавшись, чтобы не попасть в аварию, Аой выудила из сумки телефон, на мгновение задумалась и написала: «Ты знал, что у "Давайте потанцуем?" есть голливудский ремейк?» Не исключено, что Иноске не поймёт намёк. Он вообще не производил впечатление особого интеллектуала. Почему её влекло к этому деревенскому пареньку, вспыльчивому, наглому и неряшливому, Аой не знала. Да, на первых порах она глаз не могла оторвать от его фигуры, сошедшей с плакатов рекламы нижнего белья, но не теперь. Теперь ей было с ним спокойно. Тепло. Уютно. Иноске стал для неё каким-то подобием дома, семьи. К Иноске ей хотелось бежать со своими радостями, ему нести свои заботы. Аой никогда не испытывала такой потребности в близости с Кёджуро и не понимала, как назвать охватившее её странное чувство. Пока она пребывала в мечтах об Иноске, ей пришло сообщение. Иноске Хашибира: «Приезжай. Посмотрим вместе».***
Нагруженная полиэтиленовыми пакетами с покупками, Аой всё же не отказала себе в удовольствии не звонить в дверь квартиры Иноске, а открыть её собственными звонко звенящими ключами. Сердце Аой сжалось и вновь распустилось пушистым комочком теплоты, стоило ей увидеть своего красавчика сидящим на полу перед ноутбуком с ярко-оранжевым мандарином в руках. Ещё не меньше десятка мандаринок были рассыпаны по котацу, перемежаясь с пахучими шкурками от уже съеденных. Заметив её, Иноске тут же поднялся. — Я расстроился, когда не застал тебя. Куда ты ходила? Иноске потянулся поцеловать Аой, но она словно невзначай уклонилась, ловко всучив в простёртые к ней руки свои пакеты, а себе оставив длинную алюминиевую форму, прикрытую фольгой. Как бы Аой ни мечтала прильнуть к Иноске, она не разрешила себе. Если он не прекратит целовать её при каждой встрече, верить в то, что они друзья, будет всё сложнее. — Тенген пригласил меня поговорить о работе, — ответила Аой, направляясь к кухонному уголку. — А это всё я купила на ярмарке. Можешь считать, я заранее сделала тебе новогодний подарок. Аой оставила форму для выпечки на кухонном столе и повернулась к Иноске. Парень уже распотрошил несколько пакетов и теперь недоумённо взирал на хаос из лампочек и проводов, возвышающийся на полу. Устало вздохнув, Аой опустилась на колени рядом с этим буйством беспорядка и усмехнулась. Иноске будто ребёнок, за ним нужен глаз да глаз. — Ну что ты сделал? Мы будем распутывать их до ночи, — шутливо пожаловалась Аой, приподнимая тонкие провода гирлянд в поисках начала этой нити Ариадны. — Сейчас Иноске-сама разберётся, что к чему! — с блестящими глазами он присел напротив. Иноске явно пытался казаться более мужественным, сказав вчера, что никогда не интересовался украшением дома к празднику. Аой была уверена, он приврал, судя по тому, с каким восторгом пропускал сквозь пальцы цветные лампочки и как рьяно озирался по сторонам, стараясь придумать, куда их повесить. Толку от его помощи было немного, и всё же Аой это не раздражало. Со своей природной аккуратностью и педантичностью она быстро справилась с самыми запутанными узелками, и наконец четыре длинные гирлянды ровными линиями чернели на полу, а Иноске копался в остальных сумках в поисках двустороннего скотча, который Аой не забыла купить в комплект. Они украсили все, до чего смогли дотянуться, ведь квартира Иноске была совсем небольшой. Гирлянда с красными лампочками поселилась на кухне и соперничала в яркости с зелёным циферблатом микроволновки, вторая такая же прошлась по периметру окна. Не придумав ничего лучше, Иноске уложил серебристую гирлянду на спинку потрёпанного диванчика, а Аой настояла, чтобы украсить и нишу в стене. Вместо сокровищ в токономе Иноске хранил спортивный инвентарь, по крайней мере, Аой чётко видела два кольца от гантелей, сложенные у стенки, из-за этого подобраться к нише вплотную было нелёгкой задачей. Особенно если учесть, что пока Аой балансировала на стуле, руки Иноске придерживали её за талию. — Готово! — довольно отстранилась Аой, закрепив последний кусочек скотча. — Ты только посмотри, какая красота! И действительно, маленькая квартирка стала похожа на сказку. За окном уже стемнело, и крохотные огоньки в полумраке комнаты зажигались и медленно гасли, словно земные звёзды. Впервые Аой украшала дом к Новому году. И пусть это сложно назвать полноценным украшением, она была счастлива, что в квартире Иноске останется частичка неё. — Ну а остальное купишь в храме… Аой не договорила. Иноске сдёрнул её со стула. Она оказалась на его руках. Именно так должна была закончиться та самая поддержка, после которой провинившегося партнёра забрали у неё. Может, и хорошо, что в тот день Аой поцеловалась с полом, видеть Иноске настолько близко — нестерпимая пытка. Чтобы побороть соблазн запустить пальцы в его волосы, пройтись по линии бровей, по щекам, Аой сильнее стиснула крепкую шею своего мучителя, пряча лицо на его плече. — Отпусти меня… — прошептала она. — Давай встретим Новый год вдвоём? Вопрос Иноске повис в воздухе. Когда весь мир начнёт отсчитывать минуты до наступления Нового года, она будет пять дней как замужем. Будет сидеть за богато накрытым столом в теперь уже своём особняке и пить французское шампанское из бокалов тончайшего хрусталя. И никто больше не назовёт её Канзаки. Для всех она станет Аой Ренгоку-сан. А свекровь поведёт её на первый в жизни светский раут, перед этим наверняка настояв на визите к стилисту. Праздничная неделя закончится, и новую Аой ждут работа в «Яркости» и слезливое прощание с поклонниками «Бабочек», текст которого напишут PR- менеджеры. Иноске знает это, почему же так терзает её?! — Иноске, отпусти меня, — ещё раз серьёзно потребовала Аой. — Давай поговорим? Он не сопротивлялся. Закусив губу, Иноске бережно поставил Аой на пол. Он скрывал глаза, но и Аой не была готова посмотреть на него. Чтобы дать себе время избавиться от мерзкого комка в горле, Аой попросила: — Я купила пирог, принеси, пожалуйста. Тяжёлыми шагами Иноске пошёл в сторону кухонного уголка, а Аой нырнула под тёплый котацу. Она сдвинула душистые мандаринки, освобождая место, и быстренько смахнула слёзы. Переливающиеся огнями в темноте лампочки были слишком хороши, чтобы любоваться ими через эту влажную поволоку. Иноске молча сел рядом и придвинул к себе ноутбук. В полной тишине он включил какое-то кино. Аой вздрогнула, когда раздались звуки мелодичной заставки, а на экране возникла картинка с небоскрёбами. — Что это? — удивлённо спросила она. — «Давайте потанцуем?» с Ричардом Гиром. Ты ведь ради фильма приехала, — сухо ответил Иноске. Его голос звучал прерывисто, словно и он с трудом сдерживал эмоции. — Подожди, — Аой положила ладонь на руку Иноске и вновь затерялась в ощущениях. Не таким подавленным она думала его увидеть. И пусть сейчас был самый подходящий момент расставить все точки над i и объясниться, Аой выдала неожиданную для себя самой фразу: — Расскажи о себе. — О себе? — Иноске недоверчиво поднял на неё взгляд. — Ты и так всё обо мне знаешь. — Не всё. Я знаю, что ты из Каваниси, любишь танцевать и американскую еду. Кстати, я специально заезжала в то кафе, о котором ты рассказывал. — Аой сняла с пирога шелестящую фольгу, и густой запах шоколада разнёсся по комнате. — Мне пришлось изрядно поколесить по району, прежде чем я его нашла. Надеюсь, этот брауни того стоит. Продавец посоветовал именно его. — Брауни! — оживился Иноске, придвигая к себе всю форму. — Всегда хотел попробовать. Он схватил ложку, отковырял от пирога огромный кусок и мистическим образом запихнул его в рот, не уронив ни крошки. Аой, хотя и была расстроена, возбуждённо дышала в ожидании приговора. Розовые губы Иноске расплылись в улыбке блаженства. — Потрясающе! — облизнулся он. — Держи, бабочка, — Иноске передал ей форму. — Тебе понравится. Заинтригованная, Аой поставила перед собой шоколадный пирог и протянула руку за ложкой. Иноске отдал ей свою, в разводах шоколада. — Эй, а можно мне чистую?! — беззлобно возмутилась Аой. — Встань и возьми, если сильно нужно. Я притащил только одну. — Иноске снова улыбнулся, а Аой стало гораздо легче. Может, и не нужно ничего говорить? Иноске наверняка всё понял без слов. Сначала они вдвоём прикончат эту убойную дозу калорий, затем попрощаются и расстанутся друзьями, чтобы завтра увидеться на репетиции и вести себя как ни в чём не бывало. Убедившись, что всё в порядке, Аой не поленилась добежать до кухоньки и взять ещё одну маленькую ложечку из лотка. — Хозяин из тебя так себе, — поддразнилась она, поддевая ложкой крохотный кусочек брауни. Это и правда оказалось немыслимо вкусно. Хрустящая корочка прятала под собой мягкую нежную сердцевинку из растопленного шоколада. Настоящий зимний десерт! Надо бы предложить Узую добавить в меню и его. Чтобы им обоим было удобно наслаждаться сладкой выпечкой, Аой придвинулась ближе к Иноске. — Ну и что ты хочешь знать? — обратился к ней красавчик. Где-то на фоне играл фильм, но его никто не смотрел. Да и как тут отвлечься на чью-то чужую любовную историю, когда под носом стремительно убывает невероятная вкуснота. — Каким было твоё детство? Иноске прислонился спиной к дивану и направил задумчивый взгляд на мерцающие гирлянды, при этом не забывая держать алюминиевую форму с пирогом так, чтобы Аой не составило труда до него дотянуться. — Мама, наверное, намучилась с тобой? — продолжила расспросы Аой, упиваясь насыщенным вкусом и зелёными глазами Иноске, в которых вспыхивали и гасли огоньки. Он был похож на лесного зверя, заворожённо наблюдающего за пламенем костра. — Я был очень счастлив, — наконец тихо начал Иноске. — Знаешь, мама рассказывала, что наша жизнь была тяжёлой, но я почему-то этого совсем не помню. Я всегда считал себя везучим маленьким мальчиком. Другие дети часто ссорились со своими родителями, некоторые из моих друзей даже пытались сбежать из дома, а меня любили несмотря на все глупости, которые я совершал. А совершал я их много. — Иноске улыбнулся и посмотрел на Аой. — Хочешь, расскажу какие? — Само собой, хочу! — закивала она, бездумно вращая в пальцах ложку. Рассказ Иноске зачаровывал, и Аой не заметила, как легко и естественно сильная рука притянула её к себе, а крепкое плечо оказалось прекрасной подушкой для головы. — Я таскал домой всякую живность, которую удавалось поймать. Особенно любил лягушек и тараканов. Я сажал их в стеклянные банки, а мама выпускала моих пленников на волю. Я воображал себя великим охотником, добытчиком, — Иноске фыркнул и зачерпнул ложкой немного уже солидно раскрошившегося брауни. — А на самом деле лишь расцарапывал коленки и зарабатывал синяки. Мы жили небогато и смогли себе позволить только маленький двухкомнатный дом. Но я разбивал нос каждому мальчишке в округе, кто смеялся над нашей бедностью. И пусть мы больше не бедствуем, мама не хочет переезжать и не занимает мою комнату. — Ты скучаешь по ней? — поинтересовалась Аой, уловив тоску в низком грудном голосе Иноске. Казалось, этот сильный самоуверенный мужчина жалел, что вырос так быстро. — Конечно, скучаю. Я был дураком, потому что не ценил всё то, что имел. Я завидовал друзьям, живущим лучше, чем мы, и ненавидел свою деревню, поэтому уехал в Токио, как только смог. Но я часто приезжаю в Каваниси. Когда-нибудь я вернусь туда навсегда. — Когда-нибудь — это когда? — запрокинула голову Аой, пытаясь рассмотреть в темноте лицо Иноске. Ей казалось, таким открытым и искренним он ещё перед ней не был. — Скоро, — усмехнулся Иноске. — Ты же не думаешь, что я проработаю стриптизёром до пенсии? Потанцую года два-три, а потом куплю в Каваниси дом и построю свой бар. У меня есть мечта — в моём баре будет два этажа. На первом я открою сам бар, а на втором обустрою студию танцев и буду днём преподавать мальчикам уличные стили. У меня богатый опыт. — Ты никогда не рассказывал! — удивилась Аой, лёжа на плече Иноске. Да она ничего о нём не знает! — О да, я выиграл много батлов! Но за них не платят так, как за стриптиз. — У тебя хорошая мечта, — очарованно произнесла Аой. — Возьмёшь меня в свою школу? Я могла бы заняться девочками. — Я бы взял, — почти неслышно ответил Иноске. — Но ты уже будешь работать в «Яркости». — Скорее всего, — вздохнула Аой и сама поразилась тому, сколько печали вложила в этот вздох. Идея с преподаванием на самом деле хороша, но Рука зарубит её на корню. В глазах этой строгой дамы достойными внимания были исключительно бальные танцы, а Аой разбиралась в них слабовато для хореографа. Что же, значит, сначала «Яркость», а затем работа в одном из солидных банков Японии. — Однажды я чуть было не уехал обратно, — продолжил Иноске будто бы через силу. — Я встретил девушку и хотел разделить с ней свою мечту. Но она отказалась. Сказала, такая жизнь не для неё, и ничего не вышло. Сейчас она с другим и живёт припеваючи. Аой похолодела несмотря на горячие объятия, в которых затаилась. В этих простых кратких словах слышалось столько боли, столько хорошо запрятанного одиночества. Кем бы ни была эта девушка, однажды запавшая Иноске в душу, Аой её понимала. Ну кто предпочтёт богатую жизнь в столице маленькой деревеньке? Только вот… Что Иноске сказал бы, если бы узнал, какое будущее она сама для себя запланировала? И почему карьера в крупной корпорации меркнет перед образом собственной танцевальной студии с зеркалом на всю стену и хореографическим станком вдоль широкого окна? Выпрямившись, Иноске отстранил Аой от себя, положил на котацу опустевшую формочку из-под брауни и с привычной беззаботной улыбкой повернулся. — Ну а теперь твоя очередь! Рассказывай мне всё. Какой была маленькая Аой Канзаки? Кто твои родители? Спорю, на семейных фото ты пухлощёкая очаровашка. — Подожди, дай собраться с мыслями! Ты завалил меня вопросами! — Аой вспыхнула, а её сердце в панике забилось. Это была последняя тема, которую она стала бы обсуждать. Чтобы потянуть время и успеть помолиться о внезапном землетрясении, Аой схватила со стола мандарин и погрузила пальцы в середину, намереваясь раскрыть кожуру аккуратным цветочком. Нервничая, она не рассчитала силу и попала прямиком в сочную мякоть. Оранжевые брызги разлетелись в стороны, щедро покрывая лицо и нарядный розовый костюм Аой. — Вот же ж чёрт! — Аой вскочила на ноги, не зная, куда рвануть в первую очередь — в ванную, чтобы умыться, или на кухню за салфетками. Не понимая, что делает, она несколько раз провела по пиджаку рукой, надеясь стряхнуть сладковатые капельки, но они лишь сильнее въелись в ткань. И в эту же секунду Иноске перехватил её руки. Он сильно сжал запястья Аой, а она узнала его выражение глаз. Такое же, как на парковке. — Я всё уберу, — неразборчиво пробормотал он, потому что его губы прижимались к щеке Аой там, куда упали капли мандаринового сока. Иноске закинул её руки себе за шею, и Аой впилась пальцами в длинные тёмные волосы. Мягкие и гладкие, точно холодный шёлк. Губы Иноске хаотично метались по её лицу, стирая последствия битвы с мандарином, но Аой было всё равно. Лампочки гирлянд загорались и гасли, то освещая возбуждённо расширенные зрачки Иноске, то снова пряча их во тьму. Жадные руки шарили по её груди, но и это неважно. Важно лишь то, что она до сих пор не может прикоснуться к его голой коже. Ну что за идиот, постоянно разгуливает без рубашки, а сейчас нацепил и футболку, и свитер! Руки Аой запутались в слоях одежды Иноске, и он с тихим рыком стянул всё одним рывком. Теперь их тела соприкасались, как никогда раньше. Аой гладила бугристые выступающие мышцы спины самого красивого мужчины своей жизни, всё ещё не веря, что это происходит в реальности. Все её внутренности пылали, но Аой поняла, что не горит изнутри, а всего лишь касается обнажённым животом жёсткого горячего пресса Иноске. Когда она успела остаться без жакета, Аой не заметила, но так лучше, гораздо лучше. Иноске толкнул её на диван. Аой нетерпеливо потянулась к его губам. Это же сон? Очередной эротический сон, в котором она соблазняет недоступного для неё стриптизёра? Незакреплённая гирлянда на спинке дивана сорвалась и упала куда-то вниз. В комнате стало темнее, а поцелуи уже напоминали не ласку, а битву языков за лидерство. Аой не помнила себя настолько охваченной желанием. Если бы ей достало сил, она поменялась бы с Иноске местами, чтобы самой оказаться сверху, чтобы полностью овладеть его обжигающим телом, его дерзкой душой. Она, ломая ногти, сражалась в темноте с ремнём мужских брюк… И из её леопардовой сумочки раздалась заливистая трель телефона.