Несколько простых правил для изучения языка любви/Romantic Language Requirements

«Тогда я спрашиваю парня, что он делает с десятью фунтами лосося. Он смотрит на меня в ужасе и говорит:"Он сказал мне, что это был тунец!» Свекрови моего отца взвыли от смеха над его шуткой, но моя мать, моя сестра и я все переглянулись; мы уже слышали эту историю раньше. Я вернулась к радостному запихиванию картофельного пюре в рот. «Ну, детка, расскажи нам обо всех удивительных оценках, которые ты получаешь». Я попыталась изящно сглотнуть, когда внимание моей семьи обратилось на меня с вопросом моего дедушки. «Они не слишком ужасны. Я получила зачет по своей последней работе на занятиях по журналистике. Хорошо сдала экзамен по истории Ближнего Востока». «Как там французский?» «О, ты знаешь, — небрежно ответил я, пожимая плечами, — C'est en forgeant qu'on devient forgeron». «Очень круто. Что, черт возьми, это значит?» — рявкнул мой папа со смехом. «Это что-то вроде «дело мастера боится».» «О, ты такая крутая сейчас», — проворковала моя сестра, шевеля бровями. Я усмехнулась и вернулась к своей еде. «Миранда говорит, что мой акцент все еще нуждается в доработке». «Кто такая Миранда?» — невинно спросила моя мама. Дерьмо. Закрой рот, Энди. Я надеялась, что не буду обсуждать это за обеденным столом на глазах у всех в День благодарения. Но я не могла лгать, не так ли? «В начале семестра она была моей напарницей по французскому языку. Ну, она и сейчас такая, но с тех пор мы стали друзьями. Вообще-то мы, эм, больше, чем друзья, на самом деле.» Драматическая пауза. Что ж, мне уже все равно. «Миранда-моя девушка». Вы знаете это выражение лица? Это похоже на то, когда ты делаешь камин-аут. Лицо паники, которое дает вам понять, что они отчаянно ищут политически корректный ответ, изо всех сил стараясь не сделать ситуацию неловкой и, поступая таким образом, делая ее невероятно неловкой. Это лицо, которое сделали мои родители, когда я впервые сказала им, что я би, и это было лицо, которое они сделали сейчас. «Она получает степень по французскому?» Моей матери удалось оправиться от шока и задать, казалось бы, беззаботный вопрос, не повышая голоса. «Она специализируется на искусстве. Хотя она была в Париже и уже много училась, так что она действительно хорошо говорит по-французски», — объяснила я, стараясь казаться оптимистичной и позитивной, а не так, как будто это было невероятно неловко. «Похоже, у тебя есть девушка и способ получить хорошую оценку, -сказал мой шурин, подмигнув, — Хорошая работа». «Ну, я определенно не планировала этого», — пробормотала я, надеясь, что легкая улыбка, которую я послала ему, показала, как я благодарна ему за попытку сделать ситуацию непринужденной и нормальной. «Чем она хочет заниматься в будущем?» Типичный папа. Я упоминаю нового партнера, он хочет знать о будущих амбициях и возможном потенциале заработка. «Руководство. Мода и публикации. Ей суждено когда-нибудь запустить журнал или что-то в этом роде, — ответила я, наклоняясь вперед, чтобы положить руки на стол, — Она младше меня на год, и она выпускается в этом году». Это заслужило кивок. И снова это ужасно неловкое молчание. Моя мама попыталась успокоить ситуацию, спросив: «Когда мы сможем с ней встретиться?» Я восприняла это как хороший знак, что они, по крайней мере, могут быть открыты для такой возможности. Я быстро улыбнулась ей и сказала «скоро», прежде чем сменить тему на работу моей сестры. Она поняла намек и пустилась в приятную тираду о своем нынешнем карьерном статусе, но не похоже, что ей нужен был повод для разговора. К счастью, ужин и следующее блюдо с десертом прошли без особого волнения. День благодарения с Саксами был очень спокойным событием, которое закончилось тем, что все мы посмотрели телевизор, прежде чем отправиться в свои комнаты спать. Мне потребовалось всего около пяти минут, чтобы лечь в постель и пролистать Facebook на моем телефоне, чтобы задаться вопросом, чем сейчас занималась Миранда. Прошло всего две минуты, прежде чем я села на край кровати и уставилась на ее контакт на экране своего телефона. Может быть, ей нравилось какое-то время вдали от меня. Давала ли я ей достаточно пространства? Что, если она все еще проводила каникулы со своей мамой? О, да какого черта. Это был просто долбаный телефонный звонок. Если он будет отправлен на голосовую почту, так так тому и быть. Разве это не был стандартный протокол подружек? Я нажала «Позвонить» и встала, затаив дыхание. Потребовалось три долгих, нервирующих гудка, прежде чем красивый голос произнес: «Алло?» Меня захлестнула волна облегчения. «Уже скучаешь по мне?» Я услышала, как Миранда фыркнула. «Это не я тебе звоню. Похоже, что ты скучаешь по мне.» «Как-то странно не видеть тебя, — призналась я, начиная расхаживать по комнате. — Я вижу тебя по крайней мере через день благодаря французскому, даже если ты не признаешься, что тебе нравится проводить время со мной вне занятий». «Мои действия сами по себе должны говорить о моих предпочтениях». Ее голос намекал на то игривое мурлыканье, которое мне так нравилось. «Может быть, мне просто нравится слышать, как ты это говоришь». Я практически слышала, как она закатила на меня глаза. «Ты странная». «Это я, лучшая девушка на свете, — пробормотала я, прежде чем отступить, — Не то чтобы я утверждала, что знаю о твоих бывших девушках. Если они у тебя были, — я снова рухнула на кровать и вздохнула, — Тебе придется надеть мне намордник». «И спрятать твое хорошенькое личико? — съязвила она, прежде чем снова стать серьезной. — Если тебе любопытно, тогда спроси». «Мне не нужно знать. Это ничего бы не изменило. Мне просто нравится узнавать о тебе.» «Спрашивай». Я закусила губу, прежде чем заявить: «Ты думала, что я разочаровала тебя больше, чем другие"глупые девчонки». Я услышала чье-то дыхание по телефону. Ни вздоха, ни насмешки, как будто она была расстроена. Просто успокаивающее дыхание. «Мне нравилась подруга в старшей школе, и после того, как я справилась с эмоциональными и социальными последствиями этого осознания, я решила сообщить ей». «Она хорошо это восприняла?» «Она поцеловала меня», — констатировала она фактически. «Это хорошо, верно? Вы начали встречаться?» «На практике. Но она хотела сохранить это в секрете. То, чем мы были друг для друга, никогда не называлось иначе, как друзья. И это, конечно, не помешало ей завести парня в выпускном классе». Я поморщилась. «Это отстой». «Это было очень давно». В ее голосе не было и намека на эмоции, указывающие на то, что дискуссия расстроила ее. Обычно мне нужно было бы посмотреть ей в глаза, чтобы действительно понять, что она чувствует, но я решила задать другой вопрос. «Ты тогда раскрылась?» «Да, моей матери». «Кому-нибудь еще?» После паузы она ответила: «Больше никто не имел значения». На мгновение в трубке воцарилась тишина. Образы трудолюбивой, но одинокой Миранды в старшей школе заполнили мой разум. Была ли она когда-нибудь одинока? Я выбросила эту мысль из головы и решила вернуться к другим моим любопытствам по данной теме. «Она была единственной?» Миранда протянула: «Одна девушка решила завести другие отношения, пока я училась за границей. Ничего больше, кроме нескольких флиртов с другими. Я ограничена во времени и доверии, — заявила она, как ни в чем не бывало, прежде чем ее голос немного смягчился, — Ты, по всем статьям, исключение». Десять очков Гриффиндору. Прошлое на самом деле не имело значения, но я все равно хотела, чтобы Миранда чувствовала себя такой же особенной, какой все ее знали. И не только потому, что она была будущей королевой моды. Ее голос прервал мои мысли. «Ты уже говорила об одном парне». Я пожала плечами в сторону своей пустой комнаты. «В старшей школе был один или два. Ничего сумасшедшего.» «Только парни?» «Были стереотипные поцелуи в старшей школе с другой девушкой, — застенчиво ответила я, вспоминая неловкие встречи, — Но я не думаю, что была готова думать о том, что это на самом деле значило для меня. Только когда я поступила в колледж и пережила еще несколько подобных инцидентов, я поняла, что это, вероятно, было более важным делом». «У тебя был секс с женщиной?» Всплыли воспоминания о другой вечеринке, на этот раз в колледже. «Да», — твердо ответила я. После паузы я спросила: «Это был какой-то тест? Я прошла?» «Мы это выясним», — был застенчивый ответ. «Я не могу сказать, хорошо это или плохо». Искренний смех Миранды зазвенел в моем телефоне, прежде чем она сказала: «Я тоже скучаю по тебе, Андреа». После этого мы засиделись допоздна, делясь вещами, о которых раньше никогда по-настоящему не говорили. Например, то, что любимым периодом искусства Миранды было барокко, или то, что моим любимым мороженым было Роки-Роуд. Я призналась, какой красивой она показалась мне, когда я увидела ее в первый раз, и она призналась, что хотела бы, чтобы я поцеловала ее на вечеринке, когда мы смотрели на звезды. Я была такой жалкой. Это было всего несколько дней вдали от неё, но я все еще чувствовала легкое напряжение в груди, пока слонялась по дому в ожидании возвращения в колледж. Миранда больше не была просто влюблённостью или даже просто моей девушкой. Она действительно стала одной из моих самых близких подруг. Мы стали отличными партнерами, когда дело доходило до работы. Ее присутствие, казалось, просто дополняло мою жизнь так, как я никогда раньше не чувствовала себя с другим человеком. Это было потрясающе. И ужасающе. --- «С возвращением!» «Привет, привет! — крикнула я в квартиру, закрывая за собой дверь. — Огайо скучал по тебе в этом году». Лили вышла из кухни и прошла по коридору как раз вовремя, чтобы увидеть, как я бросаю свой рюкзак на землю. «Да, но Калифорния в доме моих бабушки и дедушки была потрясающей», — практически пропела она, прислонившись к дверному косяку, где коридор соединялся с гостиной. «Как семья Сакс веселилась до конца поездки? Последнее, что ты мне написала, было то, что ты только что всем разболтала, что у тебя есть девушка.» «Все прошло хорошо, — вздохнула я, — папа загнал меня в угол и спросил о Стэнфорде. Ничего нового. Они вроде как ничего особенного не спрашивали о Миранде.» «О, кстати о Миранде, -так небрежно заявила моя соседка по комнате, -она заходила». «Что?» «Она оставила тебе подарок в морозилке. «Ты с ней разговаривала?» «Нет, я, очевидно, проигнорировала ее, — саркастически ответила Лили, закатив глаза. — Она не совсем разговорчива. Она постучала в дверь и попросила передать твой подарок, вот и все» — моя соседка по комнате сделала драматическую паузу, прежде чем откинуть голову назад и низким голосом произнесла:» Андре-е-а». Я покачала головой, проходя мимо нее на кухню, обнаружив, что ей немного не хватает олицетворения. «Теперь я понимаю, почему только она называет меня так». «О, да ладно тебе, я уловила ее страстный тон, тебе не кажется?» Я рассмеялась через плечо, прежде чем свернуть в нашу маленькую кухню и направиться к морозилке. Мне было чертовски любопытно узнать, что было оставлено там от Миранды. Я открыла дверь и вскоре обнаружила, что ухмыляюсь, когда холодный воздух ударил мне в лицо. Это было мороженое «Роки Роуд». Все еще сияя улыбкой, я закрыла дверцу морозилки и направилась обратно в кабинет, игнорируя понимающее хихиканье Лили, когда проходила мимо. Я выхватила телефон и бумажник из рюкзака и засунула их в задние карманы джинсов. «Куда ты направляешься?» «Я сказала Миранде, что заскочу, когда вернусь». «Подруга, я не видела тебя на каникулах, и теперь ты никогда не захочешь тусоваться со мной, теперь, когда у тебя есть девушка». Я могла сказать, что ее тон был скорее дразнящим, чем серьезным. «Ммм», — сказала я, положив руку на бедро и посмотрев на нее, — «Во сколько придет тот парень, с которым ты переспала на Хэллоуин?» В комнате воцарилась мертвая тишина. Я демонстративно скрестила руки на груди и постучала ногой. «В семь». «Попалась». Мы обе рассмеялись, и я провела рукой по волосам, направляясь к двери. «Хочешь пообедать завтра? Отпразднуем последний день каникул?» Фирменная, дерзкая ухмылка моей подруги была на месте, когда она помахала мне рукой, выпроваживая за дверь. «Ты и так знаешь ответ». Наше общение оставило меня в хорошем настроении, и мое сердце уже учащалось, когда я направлялась к Миранде через кампус. Мое возбуждение помогло не обращать внимания на холод. Студент врывался в здание общежития Миранды со своим удостоверением личности и держал дверь открытой, когда я подошла, избавляя меня от необходимости звонить Миранде, чтобы впустить меня в ее корпус. Можно было сказать, что отопление здания работало сверхурочно теперь, когда зима почти наступила; внутри было душно. Моя толстовка с капюшоном Северо-Западного, которая делала прохладный воздух снаружи терпимым, теперь заставляла меня почти задыхаться, когда я поднималась по лестнице на нужный этаж. Когда меня провели по правильному коридору, я нахмурилась при виде открытой двери Миранды; она была слишком скрытной, чтобы быть из тех, кто оставляет свою комнату открытой для любого, кто пройдет мимо. В конце концов, она жила в маленькой комнате на одного человека, так что ей не пришлось бы иметь дело с соседкой по комнате. Я думаю, жара и тот факт, что большинство студентов еще не вернулись с каникул, все изменили. Подойдя ближе, я услышала жужжание вентилятора. Затем я повернула за угол, чтобы заглянуть в комнату. На Миранде был комбинезон. Он был мешковатым и висел на ее миниатюнной фигуре. Сами подтяжки были слишком длинными, и одна соскользнула с ее плеча. Под джинсовой тканью была когда-то белая рубашка, но оба предмета одежды были испачканы краской. Высохшие капли и остатки бесчисленных картин, краска дико разбрызгивалась бесчисленными слоями. А потом некоторые пятна все еще оставались пустыми, радостно демонстрируя джинсовый материал под ними, свежий и готовый к новым трудам во имя искусства. Краски растеклись по ее рукам и коже, как поцелуи, все еще мерцая влагой и новизной. Ее волосы были небрежно собраны в пучок, и пряди непослушно рассыпались и метнулись в сторону от попыток связать их. Ее лицо раскраснелось, как будто она только что пробежала марафон, рот слегка приоткрылся, как будто она запыхалась. Наушники в ее ушах мешали ей заметить мое присутствие. Она любовалась картиной так нежно, с таким обожанием, как будто с каждым мазком кисти занималась любовью. Прохладный воздух, дующий от настольного вентилятора, приветствовал меня, окутывая запахом краски и ее комнаты. Я медленно закрыла дверь, не сводя с нее глаз, и сделала шаг ближе, совершенно очарованная. Она заметила движение краем глаза, сразу же подняла глаза, на ее лице отразился шок, а затем…что-то еще. Уголки ее губ приподнялись, а веки медленно опустились до половины. Она осторожно сняла наушники, не сводя с меня глаз. «Привет, Андреа». Она смотрела на меня так, словно я была одной из этих картин. Я просто стояла там в своей мешковатой толстовке с капюшоном и выцветших джинсах, и я уверена, что мои волосы выглядели растрёпанными после прогулки по ветреному, холодному воздуху снаружи. Но она все равно смотрела на меня так, словно я была прекрасна. Как будто я была особенной. Она слегка нахмурилась, когда я просто продолжала смотреть, отложив ее кисть в сторону. В ту секунду, когда кисть покинула ее пальцы, я бросилась прижиматься губами к ее губам. Любой шок, который она испытала, быстро прошел, и ее рот нетерпеливо ответил с той же настойчивостью, которая пульсировала в моих венах. Я нуждалась в ней. Я схватила ее за бедра и шагнула, чтобы прижать наши тела друг к другу. Она положила руку мне на живот, чтобы остановить это движение. Единственным ответом, который я смогла придумать, был стон, когда я пошевелила губами, чтобы поцеловать ее в щеку. «Краска, — выдохнула она, когда я провела губами по ее шее, — Не высохла». «Мне все равно», — пробормотала я, двигаясь, чтобы поцеловать ее в местечко под ухом. Внезапно я не стала целовать ничего, кроме воздуха. Миранда отступила на шаг, и я с удовлетворением увидела, что ее щеки еще больше порозовели, а дыхание стало немного прерывистым. «Это акрил, он испачкает твою одежду. Навсегда», — она прервала свою речь раздражением, указывая покрытой краской рукой на свой комбинезон. Часть брызг, должно быть, была свежей. Я снова сделала шаг к ней, нуждаясь в близости. «Ты все равно ненавидишь эту толстовку». Она покачала головой. «Это то, в чем я тебя представляю. Когда я думаю о тебе», — тихо пробормотала она, глядя на мою одежду с нескрываемой любовью. Как будто это было драгоценно. Как будто она не хотела все испортить. Я схватила ткань и нелюбезно накинула ее на голову, бросив громоздкую массу на землю. Я посмотрела вниз на футболку под ней, мои пальцы медленно вцепились в хлопок, чтобы повторить процесс. На этот раз я действовала медленнее, пытаясь более изящно отодрать тонкий материал. Зная, что я не была сексуальной или гламурной, но надеясь, что, может быть, Миранда снова посмотрит на меня так, как будто я могла бы быть искусством. Когда я сбросила футболку на пол, мне потребовалась вся моя храбрость, чтобы посмотреть на нее, открытая и обнаженная, и пробормотать: «Так лучше?» Ее глаза медленно прошлись по моему телу, как делали это много раз раньше. На этот раз они не осуждали меня или мою одежду. Когда наши глаза встретились, я увидела ее мысли такими, какими они были. Чистая похоть. А потом она бросилась ко мне. Ее руки практически вцепились в мой живот, сразу же блуждая по моей коже. Ее мягкие губы крепко прижались к моим, когда мы встретились в том, что я могу описать только как взрыв. Что — то изменилось за эти дни разлуки. Медленное горение наконец вспыхнуло слишком ярко, чтобы его можно было сдержать. Когда она прижалась ко мне, я почувствовала лишь краткий холодок влаги от ее комбинезона, прежде чем жесткость высохшей краски взяла верх. Я грубо вцепилась в ткань, желая почувствовать тело под ней, и Миранда сразу же начала снимать ремень с плеча. Наши руки грубо стянули джинсовую ткань вниз, мимо изгиба ее бедер. Наши рты разошлись, и я почувствовала, как наши вздохи смешались в пространстве между ними. Она быстро задрала рубашку, нетерпеливо возвращая свой рот к моему, как только ткань исчезла. Я застонала между поцелуями от ощущения ее кожи, прижатой к моей. Краска и Миранда. Запах был опьяняющим. Мои пальцы прошлись по ее грудной клетке, в то время как мои губы скользнули по линии ее подбородка к уху, к шее, к ключице. Руки крепко схватили меня за плечи, толкая и толкая, пока я не почувствовала, как мои бедра обо что-то ударились. Я открыла глаза и практически упала в обморок от представшей передо мной картины. У меня подкосились колени при виде ее великолепия, и я не могла не плюхнуться на кровать в благоговейном страхе. «Ты такая красивая». Слегка улыбнувшись, она наклонилась, чтобы стянуть комбинезон с ног и сбросить его на пол. Она высвободила волосы из пучка, и ее медные локоны каскадом рассыпались по плечам. Я ухмыльнулась, увидев простой бежевый бюстгальтер и голубое нижнее белье. В этот момент одежда не имела значения. Она имела значение. Мы имели значение. Она оседлала мои ноги, когда я села на край кровати. Мои руки тут же схватили ее за бедра. «Ты уверена?» — спросила я, глядя в глаза, которые теперь парили прямо надо мной. Ее ответом был шепот, когда она снова коснулась наших губ. «Абсолютно». Ее руки обвились вокруг моих плеч, а пальцы запутались в моих волосах. Я попятилась обратно на кровать, и мы упали вместе. Она засмеялась мне в губы, и я не смогла сдержать улыбку. Я даже не помню, что на мне было надето под рубашкой и брюками и подходили ли они друг другу, но вскоре они исчезли. Ее белье быстро последовало за ними. После этого все стало как-то нечетко. Тепло, счастье, мягкость. Я помню отрывками. Голубые глаза смотрели на меня, когда она спускалась вниз по моему телу. Рыжие волосы падают мне на бедра. Поцелуи и вздохи, от которых все мое тело сотрясалось. Это было лучше всего, что я когда-либо чувствовала раньше. Я была так счастлива, что это была она. Да, нежное движение ее языка сводило с ума, но именно то, что я делила с ней этот момент, делало меня бесконечно счастливой. Только когда она коснулась моего тела, я поняла, что она уже затронула так много в моем сердце. Когда мои напряженные мышцы наконец расслабились, я почувствовала нежные поцелуи на своих ногах. Миранда прижалась щекой к моему бедру, и я улыбнулась, когда ее волосы разделились, открыв ее сверкающие глаза. Я могла сказать, что она была довольна, и я могла только представить свою глупую ухмылку. Все еще немного задыхаясь, я протянула руку, чтобы погладить ее по лицу, и мы обе вздохнули от этого прикосновения. Секундой позже мои пальцы потянули ее за руку в безмолвной мольбе. Она быстро поднялась, чтобы встретить мои руки, которые так хотели обхватить ее щеки. Я прижала ее к себе и крепко поцеловала, изливая все эмоции, колотящиеся в моем сердце, в соприкосновение наших губ. Я попробовала себя на ее губах. Я хотела ее. Что-то животное щелкнуло внутри меня. Я перевернула ее на спину, и она застонала в нашем непрерывном поцелуе, когда я прижалась к ней всем телом. Я хотела дать ей все, что она дала мне. «Миранда», — мой голос звучал хрипло. Ее пальцы крепко впились мне в спину. «Пожалуйста». Мой рот исследовал каждый ближайший дюйм. Ее шея, ее челюсть, ее подбородок, ее ухо-я не могла насытиться ее вкусом. Она заскулила, и это заставило меня хотеть ее еще больше. Я прикусила ее кожу, и она застонала. Я так отчаянно хотела сделать ее счастливой. Мои пальцы прошлись по ее соскам, скользнули по ребрам и коснулись бедер. Я чувствовала каждую дрожь, каждое восхитительное подергивание ее тела, когда оно сотрясало и мое. «Андреа». Моя рука скользнула между ее бедер, и я легко, нежно коснулась ее. Мой палец описывал круги, мягкие и гладкие, как будто кто-то шептал слово «небесно-голубой». Я обращала внимание на каждый ее вздох, как будто изучала произведение искусства. Мое желание было ярким и благородным, как тирский пурпур. Я вернула ей каждый дюйм любви, которую она заставила меня почувствовать за последние несколько месяцев, и когда ее руки схватили меня за волосы, а ее нога обвилась вокруг моего бедра, она ахнула и снова и снова произнесла мое имя… Я знала, что она чувствовала то же самое. Я легла рядом с ней, и она прижалась ко мне, положив голову мне на плечо. Ее дыхание медленно пришло в норму. Вздох защекотал мою шею, прежде чем я почувствовала, как ее нос коснулся меня. Боже, Миранда была счастлива и уткнулась в меня носом. Мои пальцы скользнули вниз по ее спине, и я ухмыльнулась, увидев полосы краски, которые теперь высохли на моем животе. Кто бы мог подумать, в тот первый день занятий французским, что это произойдёт? «Спасибо за мороженое», — пробормотала я с усмешкой, глядя на женщину в моих объятиях. Она промурлыкала в ответ: «Если ты так выражаешь свою благодарность, меня можно было бы убедить почаще делать подарки». «Это был довольно приятный подарок, — усмехнулась я, глядя на заднюю часть ее холста через всю комнату, — Извини, если я прервала твою работу над картиной». «Не следует извиняться за что-то, за что тебе совершенно не жаль». Я оглянулась и увидела, что она дьявольски ухмыляется. «Ты права. На самом деле мне не так уж и жаль.» «Мне тоже», — игриво промурлыкала она, двигаясь, чтобы более твердо расположиться на мне. Ее лицо теперь нависло на несколько дюймов над моим, и выражение ее лица внезапно стало серьезным. «Ты восхитительна», — прошептала она. Прежде чем я успела ответить, она поцеловала меня, а я поцеловала ее, и мы снова потерялись друг в друге.