Санни - хранитель душ деревьев

      Пришло письмо от Джу с просьбой о помощи, и я не стала долго думать, сразу собралась в дорогу. С Джу мы познакомились, даже не знаю, лет семь или восемь назад. Я поехала в какую-то глушь проверить один еловый лес, потому что получила письмо о том, что в тех местах видели странного человека с ёлкой на голове. Или вместо головы? Тот лес был очень старый, и сказать, в каком именно дереве живёт дух, было сложно. Пришлось прикладываться ко всем старым елям по очереди. Мои жилы тогда ещё не разрослись, поэтому задирала рубашку перед каждым деревом.       И вот стою я, прислонившись голым пузом к колючей ёлке и вдруг вижу, как рядом какой-то странный человек лежит под деревом, прислонив голые ноги к стволу. Он тоже меня увидел и мы одновременно заорали и бегом в стороны. Мысль о том, что это, может быть, тоже хранитель добралась намного позже. Я остановилась и обернулась, а Джу точно так же стоял и смотрел на меня.       В общем, мы подружились. В тот раз вместе искали дух ёлки, и после этого иногда работаем вместе.       В письме не было ничего о деле, только просьба о помощи и место, куда ехать.       — В этот раз далековато ехать, так что вернусь нескоро.       — Будь осторожна, Санни. Ты же расскажешь, когда вернёшься?       — Пока не знаю, Кира. Это дело Джу, так что все подробности узнаю по приезду.       — Джу? Ты едешь к нему. Не знала.       — Ты расстроилась?       — Нет, почему ты так думаешь?       Не знаю даже… Просто кажется, что Кира поменялась в лице, когда услышала о Джу. Она всегда была приветлива с ним, но в какой-то момент внезапно охладела. Не знаю что, но что-то изменилось.

***

      После того как поезд привёз меня на станцию у подножия гор, нужно было пешком идти в удалённую деревеньку. И это, по моим подсчётам и указаниям Джу, должно занять около трёх дней неторопливым шагом. А если погода испортится, то и все четыре, писал Джу в письме.       Хорошо, что в этих местах достаточно тепло в солнечную погоду и совсем нет снега. Я, конечно, взяла с собой снегоступы, но идти по твёрдой земли намного проще, что и говорить. Каждый раз, когда долго приходится идти по полям и лесам, я часто стараюсь запомнить особенно живописные пейзажи и подбираю слова, чтобы потом рассказать о них Кире. Я не писатель и у меня плохо получается, но, думаю, Кире нравится меня слушать. Она хвалит мои потуги красиво рассказать об увиденном.       В этих краях по ночам ударял мороз, и пожухлая трава покрывалась белым колючим инеем, который хрустел под ногами, когда отправляешься в путь ранним утром. Но тепло восходящего солнца всё ещё добиралось до земли и не позволяло природе окончательно замёрзнуть. Блестящая от влаги трава сверкала как звёзды на ночном небе.       В городе N уже совсем зима, а здесь ещё только поздняя осень. Даже не все деревья сбросили листву и идти по лесу — одно удовольствие. В такие дни всегда думаю о том, как хорошо быть хранителем. Вряд ли когда-нибудь оказалась бы здесь в это время, будь у меня другое занятие. Может, свернуть с дорожки и потеряться? Хотя нет, очень хочется горячего чая. Потеряюсь на обратном пути, пожалуй.       — Санни!       Это Джу, ждёт небось с самого утра. Когда мы познакомились тогда в ёлках, оказалось, что он не помнит своего имени. И тогда я привела его к Кире, и она дала ему имя Юниперус, который стал Джуниперусом, затем сократился до Джунипа, потом до Джуна и в конце концов остановился на Джу. Даже когда вижу его, всегда вспоминаю Киру. Засела в голове — и не вывести.       — Джу! Здравствуй. Долго ждал?       — Здравствуй Санни. Недолго. Вот только что пришёл. Как ты?       — Врёшь же, стоял тут с самого утра, наверняка. Я в порядке. А ты? Как жилы? Дело срочное или можно присесть? Чаю хочется. Ну ладно, всё. Рассказывай уже.       Очень рада его видеть. Хочется о многом рассказать и поспрашивать обо всём. Почему мы видимся так редко? И всегда только тогда, когда нужно работать.       — Санни! Ты даже представить не можешь, как я рад тебя видеть! Давай, по пути расскажу? Я остановился в пустующем доме, но там есть всё нужное.       С холма, на котором мы встретились, открывался вид на небольшую уютную деревеньку. Рассыпанные без особого порядка домики, окружённые плодовыми деревьями и квадратиками грядок. Я только слышала о том, что тут выращивают хурму, а теперь увидела вживую. По всей округе стояли деревья, украшенные оранжевыми шарами. Это выглядело так нарядно и празднично. Никогда не думала, что…       — Деревья хурмы похожи на девушек, которые любят украшения. Так мило.       — Правда же? Я тоже так подумал. Они все очаровательны и я всем сделал комплименты. Но среди них есть одно, которое как раз и является причиной того, что я тебя позвал.       — Я вся во внимании.       — Значит, так. В одном из домов живут муж с женой, и у них нет детей. То есть, не было детей до недавнего времени. Как-то раз, как рассказал мне муж, в самой чаще леса они натолкнулись на дерево хурмы, и на нём рос плод, светящийся голубоватым светом. Когда хурму сорвали, то свечение прекратилось, так что они просто съели её. И жена тут же забеременела.       — Забеременела? Сразу после того, как съела ту хурму? Хм.       — Да. Она родила ребёнка с бледно-оранжевой кожей. Младенец рос чуть быстрее других детей, но в основном ничем не отличался. Родители были счастливы, но проблема началась, когда ребёнку исполнилось полгода. Муж рассказал, что кожа малыша стала ярко-оранжевой и жёсткой, а на ощупь он стал похож на переспелую хурму. В конце концов он просто сгнил, только шкурка осталась. Внутри даже косточки не было. Жена сошла с ума от горя, но два месяца назад на том же самом дереве снова появилась светящаяся хурма. И женщина снова беременна.       — То есть она беременна от хурмы?! Это так? Ты же не смеёшься надо мной?       — Стал бы я… В общем, тебе лучше самой послушать, что скажет дух хурмы. И ещё я не знаю, что делать с супружеской парой. Я думаю, что это не очень хорошо, но муж говорит, что никогда не видел жену такой счастливой. С одной стороны, радость материнства и всё такое, а с другой — дети умирают слишком быстро. И вообще… Санни, я в тупике.       Мы шли и разговаривали, и за это время приблизились к одному обветшавшему домику. Посеревший от времени и с покосившимся забором вокруг палисадника, он всё равно выглядел очень уютным. А всё из-за дерева, украшенного оранжевыми шариками, которое росло рядом.       Джу засуетился на кухне и вынес две чашки с горячим напитком.       — Это чай из листьев хурмы. Забавная вещица, но не знаю, понравится ли тебе.       Хурмовый чай бледно-коричневого цвета на вкус был похож на обычный чёрный чай, но совсем без горечи. Наоборот, чуть сладковатый.       — Мне нравится. Я бы пила в смеси с ромашкой. У тебя ведь есть ещё?       — Есть. И ты можешь спросить у жителей или в крайнем случае купить в лавке в городе.       — О чае подумаю позже. Хурма твоя далеко отсюда? Мы сегодня успеем пообщаться?       — Успеем! Но, Санни, ты не устала с дороги? Можем и завтра утром пойти. А сейчас приготовим поесть и поболтаем. А?       Знает, чем заманить, чертяка… В итоге, мы так никуда и не пошли в тот день, но следующим утром вышли с рассветом и брели по лесу, слушая похрустывание замёрзшей травы под ногами и наблюдая за паром, выходящим изо рта. Идти не хотелось, мне казалось, что хорошо поговорить у нас не получится. Вообще, всё, что связано с детьми для меня очень сложно. И для Джу тоже, поэтому он меня и позвал.       — Джу! Мне что-то не хочется идти. А ребёнок уже родился? Может, его сначала посмотрим?       — Санни, не трусь. Не всё так плохо. Ты сейчас сама поймешь. Там… Просто сложно было решить в одиночку, как быть. Вот я тебя и позвал.       — Я так и поняла. Но мне от этого не легче.       Мы взобрались по протоптанной тропинке куда-то в глубь леса на горе. Деревья отступили и мы вышли на небольшую поляну, где росло старое дерево хурмы. Кривые, тёмные от влаги ветки торчали во все стороны. На этом дереве не было плодов, и оно просто стояло, ничем особенным не примечательное и одинокое среди сосен и пихт.       Я подогнула рукава и обняла холодный шершавый ствол, а Джу остался стоять рядом.       Тотчас стало тепло и хорошо, как будто я вернулась в детство и очутилась на коленях у мамы. Я не помню, как именно это ощущается, но чувство, должно быть, похоже на то, что я испытала. Хурма рассказала, что очень сильно любит детей. Рождение ребёнка — это настоящее чудо, а осознание того, что ты можешь подарить жизнь — ни с чем несравнимое чувство. Я спросила, знает ли хурма, что эти её эмоции концентрируются в плоде, который является причиной рождения сверхъестественных существ. И дерево ответило, что догадывается об этом, но ничем не может помочь. Сказало, что растёт здесь в отдалении от всех, а если случайные прохожие животные едят её детей, то оно ничем не может помочь.       Логично…       Похоже, Джу присоединился к разговору, потому что встал с другой стороны ствола и, задрав штанину до колена, прислонил ногу к стволу, смешно раскорячившись.       — Может, ты не будешь против, если мы оградим тебя забором?       Дерево сказало, что нет ничего плохого в том, чтобы стать матерью. Больше дух ничего не сказал, так что мы с Джу переглянулись и оторвались от ствола.       — Оно ничего не делает, просто наслаждается тем, что каждый год цветёт и плодится. Мы ничего не можем предъявить и запретить тоже не можем.       — Ты прав. Тогда пойдём поговорим с той семьёй.       Мы с Джу вернулись в деревню и постучались в дом, который стоял в отдалении от других. Здесь жила супружеская пара с хурмяными детишками.       Молодая женщина с округлившимся животиком блаженно улыбалась, когда слушала, что мы говорим. Мужчина же, наоборот, хмурился и то и дело поглядывал на жену.       Пусть она по-настоящему выносила и родила того ребенка, а сейчас ожидает ещё одного, всё же он совсем нечеловеческой природы. Через полгода он снова созреет и расплющится в руках матери, растечётся переспевшей мякотью хурмы. С каждым разом видеть, как умирает хурмяной ребёнок будет всё сложнее. Я посоветовала им больше не приближаться к тому дереву и предупредить соседей. В конце концов, всегда можно взять на воспитание сироту, стоит только поискать.       — Вы, наверное, никогда не были матерью, поэтому так говорите. Это совсем другое.       — Спасибо вам большое! Я постараюсь уговорить жену!       Мы так и ушли из этой деревни ни с чем. Разве что с надеждой на то, что муж будет благоразумен и сможет уговорить жену просто сходить в соседний город и забрать себе какую-нибудь осиротевшую малышку. Джу пообещал проведать их через полгода или около того, но оставил адрес и попросил написать, если произойдёт что-то серьёзное.       — Санни, давай, я угощу тебя вкусными пряниками из булочной около станции? А то расстанемся снова надолго.       — Угощай!       — Ты возвращаешься к Кире? Забыл спросить, как она поживает?       — Неплохо. Да что там, всё у неё хорошо. А я забыла спросить, между вами что-то произошло?       — А что? Я не стану говорить, спроси у неё сама.       — Значит, произошло? Всё понятно.       — М-мм… Знаешь, я думал, что стану таким же жёстким и колючим, как можжевельник, а стал, наоборот, слишком чувствительным ко всему.       Джу всегда говорит так просто о вещах, о которых я даже думать не могу спокойно. Даже ответить нечего, потому что в голове стало пусто и слова застряли в горле. Покивала в ответ, оставив его реплику без ответа. Интересно, другие хранители ему не говорили, что свою душу лучше не обсуждать с другими. Для каждого, я уверена, с этим связана не слишком весёлая история. Может, у Джу по-другому?       Мы попрощались на станции. Я снова была в поезде, который вёз меня в город N. Джу разрешил рассказать историю с хурмой Кире. Она наверняка будет рада. Хорошо.