***
После будоражащего открытия Сокджин отправился в библиотеку, попросив блондина подождать в гостиной. Юнги плюхается на диван, всё ещё чувствуя под кожей необычные импульсы тепла. То, чем он так восторгался, наконец-то, плещется внутри него, отдаваясь эхом в каждой клеточке тела, отчего слабая улыбка не покидает губ. Позади раздаются шаги и, повернувшись, омега видит Сокджина с кипой книг в руках. Омега помогает ему перенести груз на столик подле дивана и вопросительно смотрит на него. — Я только сейчас понял, что сначала слишком очаровался твоими глазами, а потом был сосредоточен на том, как бы их спрятать. Я даже не попытался найти этому объяснение, — садится в кресло напротив Сокджин. — И оно должно быть где-то здесь? — весело поднимает брови Юнги. Блондин с трудом может усидеть на месте, он испытывает невероятный прилив сил, и его настроение поднялось донельзя. — Если повезёт. Что здесь, я надеюсь, точно есть, так это объяснение твоим неполадкам с магией. — Это же исторические книги, — хмурится Юнги, мельком пролистав ту, что лежит сверху. — Наша вселенная циклична, зеленоглазый. День сменяет ночь, зима лето, даже наши души перерождаются по кругу. Глаза — зеркало души, и есть большая вероятность, что твоя совершает не первый свой цикл, — Сокджин берёт в руки самую толстую книгу. — Если не найдем здесь, я подёргаю за другие ниточки, благо у меня много полезных знакомств. Последние слова черноволосого смазываются, и Юнги кажется, будто на секунду ему заложило уши, но он кивает в ответ, не обращая на это внимания. Однако, когда он тянется, чтобы тоже взять книгу, его рука бьётся в мелком треморе, а когда он открывает её, строчки перед глазами расплываются. В добавок к этому в груди становится мало воздуха, и Юнги начинает дышать через рот. — Сокджин, мне как-то душно, — выдыхает он. — Ты резко побледнел, — бросает на него взгляд омега, поднимаясь с кресла, чтобы распахнуть створки окон и впустить в помещение свежий воздух. — Принести воды? — открывая первое окно, спрашивает Сокджин. Ответа он не получает. — Юнги? — омега поворачивается к дивану и, натыкаясь взглядом на потерявшего сознание блондина, тут же срывается к нему. — Юнги!***
Мозг Юнги просыпается на несколько секунд раньше, чем его тело. В течение тридцати секунд он наблюдает за пляшущими тёмно-красными пятнами под веками и только потом может открыть глаза. Его приветствуют яркий свет и тянущая боль в затылке. Омега издаёт хриплый стон и прикрывает глаза рукой, привлекая внимание сидящего в кресле в другом конце комнаты Сухо. — Вы очнулись, — поднимается кудрявый юноша, подходя к кровати. — Желаете воды? «Желаю вырубиться обратно», — мысленно хнычет омега. Тело ломит, в затылке пульсирует тупой болью, а в горле свербит. — Вы меня слышите? — наклоняется к постели забеспокоившийся из-за долгого отсутствия ответа Сухо. — Да, — Юнги убирает ладонь с глаз, несмело открывая веки. — На оба вопроса, — голос отдаёт хрипотцой, и омега механически прокашливается. Дворецкий моментально исчезает из поля зрения, а он садится, облокачиваясь спиной на спинку кровати. Он находится в своей комнате, судя по ощущениям, у него температура, и последнее, что он помнит, как садится на диван в гостиной, собираясь читать с Сокджином книгу. — Что произошло? — спрашивает омега, как только Сухо подходит к кровати с большой пиалой воды. — Вы потеряли сознание, — наблюдая, как блондин хлещет большими глотками воду, отвечает дворецкий. — Почему — неизвестно. Лекарь кроме небольшой температуры ничего выявить не смог. Вы почти сутки провели в бессознательном состоянии. — Меня осматривал лекарь, — хмурится Юнги. Это почему-то напрягает. Как и то, что провалялся он целые сутки, и уж тем более, что рассказывает ему об этом Сухо. — Где Сокджин? — Господин поговорил с лекарем наедине и покинул дом. Он не хотел оставлять вас без присмотра, поэтому приказал мне оставаться рядом, — юноша забирает пиалу и идёт к столу, подхватывая с него что-то небольшое. — А ещё велел вам принять это, — протягивает Юнги небольшую колбочку, заткнутую пергаментом вместо пробки. В ней плещется жидкость ядрёно-синего цвета. — Поможет восстановить силы. Юнги без вопросов откупоривает стеклянную ёмкость и вливает в себя оказавшуюся приторно-сладкой жидкость. На задворках разума мелькает мысль, что он слишком часто принимает разного рода магические жидкости, не заботясь о их происхождении и последствиях. — Спасибо, — возвращает стекляшку Юнги. — Ты можешь идти, я хочу ещё подремать. — Как скажете, — кивает юноша. Он идёт к комоду, забирает с него колокольчик и ставит его на тумбочку возле кровати, ближе к краю, чтобы Юнги мог легко дотянуться, даже не меняя положения. — Позвоните в него, я буду неподалёку. Юнги с благодарностью кивает и провожает юношу взглядом, пока тот не скрывается за дверью. С его уходом становится легче дышать. Юнги решительно не понимает, в чем дело, и почему он никак не может привыкнуть к Сухо. Рядом с ним всегда накатывает напряжение и возникает желание, как можно скорее оказаться подальше. У Юнги нет объективных причин опасаться его, но своему внутреннему «я» омега предпочитает доверять. Боль в затылке медленно отпускает, и Юнги делает глубокий вдох, прежде чем свесить ноги с кровати и подняться. Как только он встаёт, в ушах раздаётся гул пчелиного роя, а голова кружится, пока вестибулярный аппарат привыкает к смене положения. Дождавшись, когда комната перед глазами перестанет вращаться, омега идёт к двери. Сходив в туалет и вместе с руками ополоснув лицо и шею, омега идёт в гостиную. Его уже тошнит от ощущения полной неизвестности, от невозможности контролировать происходящие события. Юнги плюхается на диван, на то же самое место, где отрубился вчера и пытается заглушить нерадужные мысли чтением. Чем раньше он выяснит в чём его проблема, тем быстрее сможет дышать свободно избавиться от гнетущего чувства неизвестности. Юнги не планировал читать вступление книг, лишь искать по содержанию всё, что может касаться его случая, однако эта книга написана гораздо интереснее, чем те, что находятся в его комнате, и омега завлекается настолько, что не слышит скрип входной двери. — Ты наконец пришёл в себя, — восклицает с порога Сокджин. — Как самочувствие? Ты меня чертовски напугал, — брюнет присаживается на другой конец дивана, окидывая омегу рядом внимательным взглядом. — Терпимо. Твой синий эликсир помог. Я и сам немного напуган и смущён, — прикусывает нижнюю губу омега. — Боюсь то, что я сегодня выяснил, только усугубит твоё состояние, — поджимает губы Сокджин. Юнги прикрывает глаза. Похоже, сейчас на него вывалят что-то, к чему он абсолютно не готов. — О чём ты? — блондин откладывает книгу. — О твоей магии. Лекарь навёл меня на одну мысль. Чтобы утвердиться в ней, я добился аудиенции у одного старейшины и то, что он рассказал потрясло меня до глубины души, но я не могу поверить в это без доказательств. А чтобы получить их, пришлось записаться на приём во дворец, там есть человек, который поможет мне попасть в хранилище древних рукописей, где точно есть нужная информация, — Сокджин говорит бодро и воодушевленно. — Я могу пойти с тобой? — блондин смотрит с любопытством. — Не думаю, Юнги. Пока о тебе никто не знает ты в безопасности. А если я заявлюсь во дворец с Несчастным и поведу его в хранилище, у людей возникнут вопросы, — предупреждает его черноволосый, с сожалением отмечая, как меняется чужой взгляд. — Разумеется. Я не подумал, — устало трёт переносицу Юнги. Вроде ему стало ощутимо легче, но до конца странное состояние не проходит. — Что сказал старейшина? — Для начала пообещай мне не принимать всё близко к сердцу, ведь пока это лишь ничем не подкрепленные предположения, — серьёзно смотрит на блондина Сокджин. — Как я могу пообещать подобное, когда ты так смотришь и явно готовишь меня к худшему, — омега хмурит брови. — Не к худшему, но к тому, что с большой вероятностью понизит качество жизни. Это касается как твоего текущего состояния, так и магии в целом. С чего начать? — Сокджин нервно расстёгивает две верхних пуговки своей рубашки. — С чего угодно, просто хватит обтекаемых фраз, Сокджин, это только напрягает. Обещаю, я не разрыдаюсь как вчера. Если только ты не скажешь, что это аллергия на вкусный десерт, которым мы тогда завтракали, — Юнги пытается разрядить атмосферу, сдобряя свои слова небольшой улыбкой. — Нет, сладкоежка, десерт тут не причем, — улыбается в ответ черноволосый омега. Но в улыбке невооружённым взглядом видна печаль. Сокджин делает глубокий вдох: — Возможно, подчёркиваю возможно. Твоя стихия не определяется, потому что ты не владеешь ни одной из них, но возможно владеешь кое-чем намного большим. — Чем? — Юнги натягивается, как струна. — Хаосом, — на выдохе произносит Сокджин. Произносит так, будто это нечто сакральное и само по себе должно что-то Юнги сказать. Блондин мрачно глядит в ответ и приподнимает обе брови в немой просьбе пояснить подробнее. — Это магия. Очень сильная магия. Начало начал. Когда не существовало даже самой вселенной, хаос уже существовал. Это смешение частиц и элементов, которые стали основой для зарождения вселенной. — Хочешь сказать, я владею чем-то настолько древним? — шокируется Юнги. Сокджин соглашается кивком: — Древним и неизученным. — Неизученным? Если эта магия так стара, не означает ли это, что было очень много времени на её освоение и изучение? — Юнги удивлённо округляет свои нефритово-зелёные глаза. — Время-то есть, но предмета для изучения нет. Это настолько крупная редкость, что даже старейшины, живущие по сотни веков не могут похвастаться, что сталкивались с обладателями хаоса. Многие эльфы считают это мифом, а многие и вовсе не ничего не слышали, но надеюсь, я что-нибудь раздобуду в библиотеке дворца. — Выходит, на что эта магия способна — неизвестно, — хмурится блондин. — Выходит. И исправлять это придётся тебе, — во взгляде Сокджина то-ли сожаление, то-ли налёт страха. Ожидал ли черноволосый что когда-нибудь ему на голову свалится настолько проблемный Несчастный? Едва ли можно быть готовым к подобному. Едва ли. — Я не готов, — выдаёт Юнги. — Я не хочу нести этот груз, мне мучений из-за глаз хватает. Сокджин, пододвинувшись ближе, кладёт руку на его плечо, приободряюще сжимая: — Ты имеешь на это право. Однако не руби с горяча, когда есть над чем подумать. Переспи с этим открытием и определи свое отношение к нему, эта реакция первична, ты просто шокирован. Но Юнги, вместе с тем, у нас мало времени. Я могу выкроить ещё несколько дней, но нам нужно придумать что-то с твоей магией и присягнуть королю. — Знаешь, а в эту секунду уйти в общину Несчастных кажется не такой уж плохой идеей, — горько посмеивается Юнги. — Разве ты тот, кто бежит от проблем, зеленоглазый? — по-доброму хмыкает Сокджин. — Я, похоже, тот, за кем бегут они, — омега откидывается на спинку дивана, утомлённо глядя в потолок. — Если раньше я рисковал стать «диковинкой» в королевском гареме, то сейчас рискую быть объектом для экспериментов. Если эта магия настолько редкая, они обязательно захотят прощупать её границы, узнать способности и постараться использовать в своих целях. — Несомненно, тебя не оставят в покое, но, Юнги, не обязательно всё пойдёт по описанному тобой сценарию. Корона также может стать твоим спасением и помочь, ведь у дворца есть возможности, которых нет у нас. Не обязательно позволять им пользоваться собой, можно использовать их для изучения собственных пределов. Ты уникален, ты можешь получить статус Неприкосновенности, нужно лишь правильно себя поставить… или положить, — на словах после паузы брюнет отводит взгляд. — Этого ещё не хватало, — фыркает светловолосый, оскорблено сверкая зеленоглазыми омутами. Омегу утомляет эта беседа, он снова чувствует приглушённую головную боль, и это заставляет его раздражённо сжать пальцами переносицу. Сокджин этот жест замечает: — Тебе снова плохо? Помочь подняться в спальню? — Нет. Нет, не нужно. Ты рассказал про магию, что по поводу моего состояния? — Второе вытекает из первого, — Сокджин чуть хмурится, массируя пальцами правой руки плечо левой. Юнги словно током бьёт осознание, что Сокджин всё это время был на ногах. Черноволосый омега переживал за его состояние и весь день решал его проблемы, хотя абсолютно не обязан этого делать. Он искренне волнуется и помогает, несмотря на то, что Юнги ничего не просил. Блондин чувствует прилив благодарности и неуёмное желание заключить его в объятия, но недавний инцидент чуть остужает омегу, поэтому он ограничивается тихим: — Давай возьмём паузу. Ты наверняка вымотался и устал, хочешь, я заварю чай? — Я в порядке, но спасибо зеленоглазый, я тронут твоей заботой, — Сокджин благодарно улыбается, с умилением смотря на немного засмущавшегося Юнги. — Тогда давай быстрее покончим с этим, мне будет спокойнее, когда ты ляжешь отдыхать, — бурчит белобрысый омега. — Хорошо, — соглашается Сокджин. — Помнишь, я рассказывал, как мы черпаем силы от природы? Дак вот, по словам того старейшины помимо привычных нам явлений вроде ливня, снегопада или грозы, в ней случаются и необъяснимые, к примеру — огненные радуги и кровавые дожди, мы зовём их феноменами. Эти явления порождены Хаосом и велика вероятность, что ты можешь черпать магию из них. — И как это проверить? Где мне найти подобный феномен? — растерянно ведёт плечами Юнги. Головная боль всё так же доставляет дискомфорт, но омега старательно пытается его игнорировать. — Над этим мы подумаем позже, но прямо сейчас мы можем проверить кое-что другое, — Сокджин закусывает губу, создавая впечатление, будто не уверен в том, что собирается произнести. Юнги приподнимает брови в беззвучном вопросе. — Это чисто моё предположение, и оно может показаться невероятно глупым, но меня не отпускает ощущение вторжения. Я чувствовал это, когда ты прикоснулся ко мне, а чуть позже, воспользовавшись магией, я почувствовал, что она слабее, чем обычно. Будто из штурмующего моря превратилась в тихое озеро. Это даже не теория, лишь мои наблюдения, но я слишком привык доверять своим предчувствиям, поэтому хочу попросить тебя кое о чём, но если ты откажешься — я пойму, — серьёзно смотрит на блондина Сокджин. — Я сделаю что угодно, говори, — уверенно отвечает Юнги, не понимающий, отчего Сокджин, вообще, допускает мысль, что он может отказать. Сокджин немного колеблется прежде, чем взять себя в руки и, глубоко вздохнув, произнести: — Хорошо, секунду. Черноволосый встаёт, чтобы взять с полки над камином колокольчик, звон которого позовёт Сухо. Юнги так и не спросил, как это работает, но очевидно: эта вещица зачарована. Сокджин привычным лёгким движением несколько раз трясёт колоколом, сотрясая воздух его звонким звучанием. Омега опирается согнутым локтем о полку над камином и, не услышав шагов Сухо или его привычного «К вашим услугам, Господин», хмурится и снова звенит колокольчиком, на этот раз продолжительнее и двигая рукой чуть активнее. — Может, он не слышит? — спрашивает Юнги, когда и после этого Сухо не появляется в гостиной. — Вероятно, его нет в доме, — ставит колокол на место Сокджин. — Ну, ничего, справимся сами. — У Сухо есть семья? — неожиданно для себя спрашивает Юнги. — Сложный вопрос. Семьи нет, но есть люди, подарившие ему жизнь, — шагает к небольшому шкафу черноволосый. — Разве родители и не являются семьёй? — Юнги следит за омегой, что подойдя к шкафу, скользит указательным пальцем по корешкам книг. — Обычно всё так, но, как я уже сказал, это сложный случай. Он предпочитает не поддерживать связь с ними, и у него есть на то причины. — Выходит у него есть только ты, — скорее себе говорит Юнги. — Не только. У него большой круг друзей, — переходит на следующую полку брюнет, выискивая взглядом нужную ему книгу. — А как он стал твоим дворецким? — В благодарность за то, что я не дал его родителям использовать его для жертвоприношения. Ему было всего пятнадцать. — А сейчас сколько? — теперь поведение Сухо становится чуть яснее: Сокджин единственный авторитет в его жизни и, видимо, благодарность за спасение перетекла во влюбленность, что цветёт в юном сердце. Теперь Юнги утвердился в своем предположении. — Скоро девятнадцать, — Сокджин вытаскивает книгу с конца ряда и, пролистав первые страницы, кивает самому себе. — Эту не жалко. — Не жалко для чего? — Юнги следит, как черноволосый подходит к камину и удивлённо округляет глаза, когда тот вырывает прямо из середины книги охапку страниц. — Для этого, — Сокджин кладёт их в нишу камина и кивает Юнги, безмолвно прося подойти ближе. — Ещё раз подчеркну, что все мои слова — одна большая теория. Но поскольку между моими предположениями прослеживается логика, можно надеяться, что они близки к правде. — Я понимаю, Сокджин. Излагай свою идею, какой бы странной она не казалась, — Юнги становится плечом к плечу с омегой. Тот окидывает светловолосого внимательным взглядом и указывает на вырванные из книги секундой ранее страницы: — Сожги их. Юнги недоумённо приподнимает брови и тянется к полке над камином за спичками, но Сокджин останавливает его, тихим: — Сам. — Что ты имеешь ввиду? — шокированно воззаряется на него блондин. — Как я уже сказал, я остро почувствовал твоё вмешательство, и до сих пор чувствую слабость. Будет глупо не связать это с происходящим с тобой. — Хочешь сказать, я забрал у тебя часть магии? — Хочу проверить. — Как я должен поджечь их? — со странным оттенком отрешённости в голосе произносит Юнги. — Вспомни свои ощущения, что ты чувствовал, когда прикоснулся ко мне? — Тепло, — не задумывалась отвечает Юнги. — Тепло, чистую, сильную энергию и умиротворение. Меня будто обволакивало облако, приглушающее все в округ и оставляющее только покой. — Отлично. Такое же состояние описывают Несчастные после определения своей стихии. Мы называем его симбиоз со своей магией. Постарайся сейчас расслабиться настолько, насколько возможно и воспроизвести вчерашнее тепло. Юнги хмурится и прикрывает глаза, чтобы попытаться настроиться на нужный лад. Омега размеренно и глубоко дышит, вспоминая то ощущение жара, как тепло буквально подпекало ребра изнутри. — Не навязывай эти ощущения, а именно вспоминай. Представь, что чувствуешь жар, что ты подносишь ладонь к пламени, и тебе пощипывает пальцы от его близости. Обрати внимание на структуру огня, на то, что языки пламени разного размера и оттенков, а дым от него поднимается высоко в небо. Юнги послушно рисует заданное изображение перед глазами и мысленно удивляется, что ему поразительно легко это даётся. Омега невесомо кивает, давая понять Сокджину, что у него получается. — Молодец, а теперь зафиксируй в сознании эту картинку и открывай глаза. Юнги послушно открывает веки, впиваясь взглядом в листы в камине. Пламя из его мыслей само собой материализуется перед глазами, но вместо своей ладони омега видит исписанные чёрными чернилами страницы книги. Видит, как огонь бесщадно пожирает бумагу, оставляя после себя лишь пепел, как каждый новый лист вспыхивает сильнее предыдущего. Он так чётко и детально видит это, что кажется даже чувствует запах дыма и горящей бумаги, настолько ярко это представляется. — Отлично, зеленоглазый, — раздаётся с боку тихий шепот Сокджина, а затем его удовлетворённый вздох. Юнги поворачивается к нему, чтобы уточнить чего же такого «отличного» в том, что его воображение хорошо работает, но посмотрев в чужие глаза, видит в них отблески пламени из камина и поражённо приоткрывает рот. Он сделал это. Омега поворачивается обратно, неверующе пялясь на корчащиеся в огне страницы. — Как это произошло? — бормочет себе под нос блондин. — Ты призвал огонь сначала в свой разум, а затем и в действительность, — любезно поясняет Сокджин. — Но… я не понял, как сделал это, — голос Юнги тих, он не может отвести взгляда от созданного силой своей мысли огня. — Это исправимо, нужно лишь больше практики, — улыбается Сокджин. Но улыбка не задерживается на его губах надолго, ведь в омеге расцветает осознание, что его теория верна. А значит Юнги действительно «высосал» из него часть магии и только что воспользовался ей. — Давай попробуем снова, — в глазах блондина цветёт азарт. — Сначала потуши это. Юнги закусывает губу концентрируя все мысли на пламени, на этот раз направляя их на то, чтобы его потушить. Огонь под тяжёлым взглядом нефритово-зелёных глаз послушно редеет, пока не исчезает полностью. — Да, — лицо Юнги украшает очаровательная десневая улыбка, выражающая крайний восторг. Взгляд омеги снова застывает на почти истлевших листах, и через секунды бумагу вновь пожирают языки пламени, но на этот раз оно гораздо меньше и слабее. Не происходит и полминуты, как огонь начинает затухать сам по себе. — В чём дело, — бурчит Юнги, вновь концентрируясь чтобы поддержать огонь, но терпит неудачу, пламя вспыхивает лишь на долю секунды, неумолимо сходя на нет. — Да какого чёрта, — раздражается блондин. — Хватит, Юнги, — кладёт ему на плечо ладонь Сокджин, что наблюдая за взаимодействием блондина и магии, окончательно утвердился в своих выводах. — Смею предположить, дело в том, что у тебя кончился заряд. Юнги напрягается всем телом, услышав эти слова: — Хочешь сказать, что тогда я действительно прикоснулся к твоей магии, и более того, забрал её себе? — Полагаю что-то около того. Но не всю, а лишь малую часть, — Сокджин возвращается на диван. — Я что, энергетический вампир? — Скорее магическая губка. Ты впитал в себя мою магию и смог ей воспользоваться, это удивительно! — Что здесь удивительного? Выходит, я самостоятельно ни на что не способный паразит, который может лишь брать чужое! — омега чувствует, как его накрывает волной злости и обиды за несправедливость по отношению к себе от этой вселенной. — Зря я хвалил тебя за быстрое восприятие информации, — вздыхает чуть раздражённо Сокджин и прикрывает глаза, кожей чувствуя на себе тяжёлый взгляд зелёных глаз. — Я ведь предупреждал, что всё это лишь догадки. Никто достоверно не знает, как устроена твоя магия. Это может быть лишь одной гранью бриллианта под названием «Хаос». Мы можем узнать больше только путём вот таких живых экспериментов. — А бриллиант ли это? Пока больше похоже на стекляшку, — вздыхает Юнги. — Давай-ка не будем торопиться с выводами, зеленоглазый, — Сокджин, еле договорив, прикрывает рот рукой, широко зевая. Всё-таки черноволосому не мешает отдохнуть, Юнги замечает, как тот утомлён, хоть и не показывает это. — Хорошо. А ещё, давай возьмём паузу. Мне нужно о многом подумать, а тебе поспать. — Юнги странно произносить эти слова вслух, ему чуждо заботиться о ком-то, но Сокджин становится первым исключением. В этой жизни. В прошлой Юнги заботился о папе с младшим братом, и это его сгубило. Сокджин не перечит и уже через полчаса, после скромного чаепития, они расходятся по своим спальням. Юнги, не переодеваясь, плюхается на кровать, устало прикрывая глаза, но терзаемые его мысли не позволяют заснуть. Он запрещает себе прогонять в голове произошедшее, из-за чего крутится в кровати волчком и подумывает сходить проинспектировать кухню на предмет ромашкового чая. Какое-то тёмное, тревожное чувство скребётся о рёбра изнутри и не даёт спокойно уснуть. Омега изменяет положение, устраиваясь на правом боку, лицом к двери и в тысячный раз прикрывает глаза. Он уже близок к тому, чтобы действительно пойти заваривать успокаивающий чай. Блондин пытается погрузится в спокойные, умиротворяющие мысли. Вспоминает поляну леса Забвения, на которой он очнулся, её свежий воздух, разбавляемый приятным ароматом цветов и звонким щебетанием птиц. Вспоминает то тепло и спокойствие, накрывшие его в объятиях Сокджина. Он так глубоко погружается в эти расслабляющие мысли, что услышав стук в дверь, думает, что ему показалось. Но через секунду негромкое постукивание по деревянной поверхности двери повторяется, и омега распахивает глаза, садясь в постели и приглаживая растрепавшиеся волосы. — Проходи, — произносит он, уверенный что за дверью Сокджин. Кто ещё может прийти к нему ночью? Но к его большому удивлению из-за двери показывается кучерявая голова Сухо. — Прошу прощения, что разбудил вас, но это распоряжение господина Сокджина, — тихо произносит дворецкий. — Что-то случилось? — голос Юнги напряжён, неуёмную тревогу внутри разбавляет волнение. — Мне велено проводить вас в беседку. Юнги хмурится, но встаёт с кровати. «Неужели Сокджин, вместо того чтобы отдыхать, и дальше рыл что-то про Хаос? И зачем звать меня в беседку ночью, там же немерено комаров и мало освещения, хочет ещё что-то проверить?..» — мелькает в голове омеги, пока он обувается. Сухо, как всегда, идёт впереди, а Юнги привычно пялится в его спину, шагая следом по тёмному коридору. Они выходят на задний двор, и омега полной грудью вдыхает ночной свежий воздух. Слух ласкает трель сверчков и доносящееся издалека уханье совы, а взгляд радует полная луна, что сегодня отливает красным. Однако, когда Юнги смотрит вперёд, очарование природой моментально слетает, а в венах стынет кровь. Они почти подошли к беседке. И в ней пусто. — По… «Почему здесь нет Сокджина?» — хочет сказать Юнги. Он и говорит, он шевелит губами и языком, но изо рта не вырывается ни звука. Омегу окутывает страх и непонимание. — Спокойно, — разворачивается к нему Сухо, недобро глядя в глаза. — Будь послушным, и всё обойдётся без лишних травм, — в его руках будто из неоткуда появляется прочная на вид верёвка. Разум захлёстывает паника, и первый инстинкт — развернуться и бежать, но омега понимает, что он в самом невыгодном положении. Расстояние между ними совсем небольшое, позвать на помощь он не может, Сухо не даст ему отбежать и на пару метров, а стоит повернуться к нему спиной, как он может накинуть эту верёвку ему на шею. Юнги остаётся на месте и намеренно ярко демонстрирует свой страх и замешательство, широко распахивая глаза и щупая ладонью горло. Пусть Сухо думает, что он поддался панике и не может здраво рассуждать. Юнги просто выждет более подходящую возможность, чтобы убежать. Кидаться на альфу в драку бесполезно, блондин понимает, что шансов одолеть его физически у него нет. Сухо ухмыляется, видя чужой испуг: — Перестань беззвучно отрывать рот, выглядишь как выброшенная на сушу рыба. Тон его голоса больше насмешливый, чем угрожающий, а непривычное от него обращение на «ты» режет слух. — Руки протяни, — слова звучат легко и обыденно, словно он не собирается связать человека, а желает ему приятного аппетита. Юнги не перестанет пытаться спросить у него, что происходит, это выходит автоматически, но ни звука по-прежнему не срывается с его губ. — Угомонись, ты не онемел или ещё что. Мне не нужно, чтобы ты разбазлался на всю улицу и разбудил Сокджина. Если это поможет тебе не трястись, как осиновый лист, я объясню: при прохождении воздуха из легких наружу через щель в гортани, голосовые связки вибрируют. При этом создаются колебания воздуха, в свою очередь образующие звуковые волны и порождающие голос. Я не позволяю этому воздуху двигаться, закупорил его в гортани, чтобы лишить тебя возможности кричать. Как видишь: это не больно. Пока. Если пойдёшь со мной без выкрутасов — я прекращу это. Юнги щурится, пока мозг лихорадочно анализирует ситуацию. Значит стихия Сухо — воздух. Омега кивает, в знак того, что усвоил информацию и послушно подставляет руки, позволяя связать свои запястья. Юноша слишком мастерски обращается с верёвкой, завязывая её на мудрёный узел вокруг бледных запястий. — Иди к крайнему дереву вишни, — командует Сухо. Юнги стаскивает зубы, играя желваками, но следует в указанном направлениии. Мысленно омега молится, чтобы у него осталось хоть чуточку магии, чтобы сжечь эти верёвки, когда они окажутся снаружи, и у него будет возможность убежать. Блондин чувствует тяжёлый взгляд между своих лопаток, отчего помимо волнения и страха, испытывает приступ неприязни к кудрявому альфе позади. Юнги очень хочется узнать его мотивы, но пока он не может выдавить и звука, это не представляется возможным. За большим деревом вишни, ветки которого раскидываются в разные стороны, обнаруживается пробел в высоком заборе. Несколько досок аккуратно оторваны, видно, что их собираются прибить на место. Вот, чем Сухо мог быть занят вечером. — Стой. Я пойду первым, — юноша обходит Юнги. Перед тем, как отвернуться и просунутся бочком в щель в заборе, он крепкой хваткой вцепляется в омежье предплечье, чтобы потянуть его за собой. Оказавшись по ту сторону забора, Юнги немедленно оглядывается. Они вышли на заднюю сторону улицы. Здесь расположены загоны для овец и коров и огороды, с темными прямоугольниками грядок и самими разными насаждениями. Ни единой живой души не наблюдается, как и света в отдаленно стоящих домах. Впереди лишь одинокая полоса дороги и чистое поле, а по обочине пущена линия небольших кустарников. Вдали, ближе к середине поля трава намного выше, омега делает заметку что можно попытаться затеряться в том направлении. Сухо ведёт его по широко вытоптанной тропинке и, смотря вперёд, Юнги видит вдали пару деревьев, к одному из которых привязана лошадь с небольшой каретой. Его без сомнений хотят увезти, чего ни в коем случае нельзя допустить. Нельзя садится в эту карету, иначе выбраться и найти путь назад будет очень затруднительно. Блондин прикрывает глаза, изо всех сил стараясь отбросить тревогу и концентрируя мысли на возникновении пламени. Действует точно так же, как несколькими часами ранее, но теперь фокусирует пламя на верёвке на своих руках. Магия поддаётся так же легко, но она стала намного слабее. Вызвать пламя не получается, но верёвка тихо тлеет от возникающих искр. На его удачу ветер дует в другую сторону, и Сухо не чувствует запах палёной верёвки. Омега помнит слова Сокджина о том, что магия не вредит своему носителю и очень удивляется, когда чувствует сильное жжение. Нежная кожа запястий травмируется и мгновенно краснеет, медленно тлеющая верёвка оставляет на ней ожоги. Омега в замешательстве, но боли не выдаёт, чтобы не привлекать внимание. Сжав губы, блондин терпит и ждёт, когда верёвка истончится достаточно, чтобы он смог её разорвать. Лошадь, к которой они уже почти подошли, начинает ржать, и это подаёт омеге идею. Теперь она объект его фокусировки. Заранее извинившись перед ни в чём не повинным животным, Юнги въедается взглядом в чёрный бок кобылы, обдавая его потоком искр. Лошадь возмущённо ржёт и бьёт копытом, не понимая, отчего бочину обожгло острой болью. Омега закусывает губу, но не останавливается: чем больше шума и поводов для отвлечения внимания молодого альфы, тем больше у него шансов убежать невредимым. — Чего это она взбесилась, — Сухо ускоряет шаг, волоча Юнги за собой. Они подходят довольно близко к животному, когда блондин чувствует, как магия совсем рассеивается и собирается с духом для рывка. Пока Сухо пытается угомонить лошадь, зовя её по имени и приговаривая, что всё в порядке, он мысленно посылает последний залп искр, заставляющий лошадь встать на дыбы, почти перевернув карету, а сам резко разводит руки в стороны, разрывая сильно истлевшую в некоторых местах верёвку. Сухо не успевает среагировать, когда он бросает ему в лицо остатки верёвки, чтобы отвлечь и, вкладывая силу, толкает его под взбесившуюся лошадь, надеясь, что она не проломит ему череп или позвоночник копытом, а затем со всех ног бросается бежать. Он слышит за спиной болезненный стон Сухо, как он кричит кличку лошади, и её ржание, но не оглядывается, зная, что это его замедлит. Омега, отбежав на достаточное расстояние, сворачивает с тропинки и кидается в чей-то огород, планируя добежать до ближайшего загона и спрятаться в сене или за бочками с водой. Мысленно блондин молит, чтобы чужое хозяйство не охранялось псами, которые его могут растерзать. Он еле ориентируется в потёмках, не разбирая, где грядки, а где тропинки, несётся к загону, но внезапно в лицо хлещет порыв ветра, и омега вынуждено останавливается. Ветер такой силы, что у него еле получается стоять на ногах, а перед глазами все размывается из-за слёз. Через секунду раздаётся жалобное ржание лошади, заставляя омегу обернутся и увидеть, как бедное животное лежит на земле в нескольких метрах от Сухо, рядом валяется перевёрнутая на бок карета, видимо, он откинул её от себя порывом ветра, и сейчас разъярённый альфа, хромая, идёт прямо на него. Юнги вдруг чувствует прилив невероятной злости: чёрта с два он позволит этому сопляку снова связать себя и уж тем более использовать в собственных целях. Блондин нехорошо усмехается, устанавливая зрительный контакт с идущим на него альфой и со всей дури стартует с места, несясь ему на встречу. На лице Сухо тут же появляется удивление, и оно почему-то придаёт омеге сил. Омега бежит максимально быстро и, оказываясь рядом с Сухо, вкладывает все силы, валя его на земь и придавливая своим телом. Однако альфа быстро отходит от шока и, отталкиваясь, меняет их местами, оказываясь сверху и одной рукой хватая его за шею сильно сдавливая, а вторую занося для удара. Сердце Юнги бьётся, как оглошенное, когда он не обращая внимания на удушающую хватку альфы на шее, обхватывает обоими ладонями его лицо и с ноги вламывается в поле чужой магии, сразу же вытягивая её большим потоком. Омега почти не видит лица парня над собой, полностью концентрируясь на том, чтобы расширить пробоину и вытянуть как можно больше магии. Судя по тому, что альфу в секунду же парализует, занесённая рука опускается рядом с белокурой головой, рот ошеломлённо приоткрывается, а в глазах плещется замешательство и крайняя степень удивления, у Юнги это отлично получается, из-за чего на его губах расцветает дьявольская улыбка. — Не ожидал, гадёныш? — шепчет омега. Он продолжает по максимуму настраивать своё сознание на чужую энергию, чтобы быстрее обесточить её обладателя и окончательно вывести из строя. Сухо зажмуривает глаза и пытается убрать ладони омеги от своего лица, но в его руках с каждой секундой всё меньше силы, и его попытки не оканчиваются успехом. — Прекрати, — кричит в панике кудрявый альфа, мотая головой, будто это поможет сбросить с лица ядовитые руки, что выскребают из его нутра магию. — Угомонись, ты не умираешь или ещё что, — блондин швыряет в лицо альфе сказанные им же слова с насмешливой интонацией. — Сперва скажи, что задумал, — теперь омега звучит твёрдо и угрожающе. Чужая магия плещет водопадом через пробоину, сделанную Юнги, и он впитывает её, словно губка. — Просто вывести тебя из дома втайне от Сокджина, — хватая ртом воздух, признаётся Сухо. — Зачем? — омега ослабляет свой напор, вытягивая чужую силу не так интенсивно, как прежде. В следующий момент до его слуха доносится топот копыт и на секунду блондин отвлекается поворачивая голову, чтобы увидеть на горизонте трёх человек скачущих на конях в их направлении. Очевидно, Сухо тоже это слышит потому, как неожиданно смелеет и выдаёт: — Совсем скоро узнаешь. Юнги такой ответ не устраивает, но времени на расспросы нет. Омега максимально расширяет канал, по которому тянет чужую магию, иссушивая её резервы внутри альфы до дна. Глаза кудрявого тут же закатываются, и он, полностью обессиленный, валится на омегу безвольной тушей. Юнги становится немного жутко, но он не позволяет себе отвлекаться на ощущения. С трудом сбросив с себя тяжёлое тело, блондин поднимается на ноги. Магия Сухо чувствуется абсолютно не так, как чувствовалась магия Сокджина. Никакого тепла и комфорта, внутри будто расстилается полоса ледников, и омеге не нравится это ощущение. «Как хорошо, что надолго она во мне не задержится», — думает омега, смотря на приближающуюся к нему троицу. Кто бы ни были эти ребята, они приехали сюда не с чистыми намерениями. Юнги глубоко вздыхает и надеется, что его не вырубит как в прошлый раз или хотя бы вырубит после того, как он с ними расправится. Убежать от коней ему не по силам, а значит нужно вывести из строя их наездников, чтобы получить фору и удрать. Хорошо бы в процессе узнать кто они или же кем подосланы.