А мой парень непростой - он сидит уж год шестой.

— Я хочу яблочное пюре, — на вполне серьёзных щах заявляет Артём, когда садится на стул уже в кабинете Ромы. Тот особо доволен такому исходу не был: мужчина зло посматривал на Олега, будто говоря, что того также ждёт разговор. Котков не смел сомневаться в том, что Габрелянов сможет помочь им. Котков боялся лишь за то, что за такую помощь ему придётся заплатить слишком большую цену. Хотя и уверенности в том, что Артём сможет сделать что-то с Олегом, также не было. «Он единственная моя слабость, Ром. Как там…во, однолюб. Такая же хуета» — было сказано Артёмом однажды. И Рома поверил. Рома посмотрел в глаза человека, который часто скрывает себя настоящего за маской, увидел правду и поверил. И это было самое тёплое осознание в жизни Ромы, напрямую связанное с его лучшим другом. — Что? Мне, может, задницу ему еще подтереть? — лейтенант, который стоял у входа в кабинет Ромы, по одному взгляду своего начальства понял, что его правда посылают за яблочным пюре сейчас. Но взгляд Ромы был неумолим, а потому ему пришлось лишь удалиться. — Ты вызвался нам помогать, Артём, — Рома переводит взгляд на товарища, несколько морщась от слишком довольной улыбки того. — Как ты это собираешься делать? — Странно, конечно, что ты сомневаешься в том, что я смогу вам помочь, — Артем переводит взгляд от Олега, который стоял около окна, на Коткова. Рома оставался слишком уж напряжённым. — Мне кажется, что тебя больше волнует цена, которую вы заплатите мне за мою помощь, — мужчина ухмыляется. Котков резко ударяет кулаком по собственному столу. — Трепаться переставай, Габрелянов. Не думай, что если я полицейский, то я не смогу воспользоваться случаем и вмазать тебе хорошенечко. — Да брось, с чего такая резкость? Ладно, ладно. Бумаги дайте мне, хоть почитаю, кто у вас на этот раз.       Трудно выследить конкретный «график» преступлений, совершаемых преступником, за которым они гонятся. Жертвы — максимально разные по типажу люди, которых объединяет лишь роза, обрамленная их кровью. — Какой-то маразматик решил попугать вас розочками, а вы сразу и запутались, — Габрелянов усмехается, прочитывая рапорты, написанные определенно почерком Олега. Его он уж точно никогда не забудет. — Похоже на акт мести, что ли. Сами посудите — точной цели этот человек явно не преследует. Тут не фигурируют деньги, не фигурирует какое-нибудь крупное наследство. Он будто мстит кому-то. — Ты ведь не проверял, да? Я же просил тебя прошелестить архив на поиск похожих дел, Олег, — Рома переводит взгляд на Трофима. Тот же, отойдя от окна, наконец разворачивается к ним лицом. — Есть только одно похожее дело. И схож там именно почерк. Раны наносятся охотничьим ножом, достаточно резко и рвано. А потому наносит их определенно не профессионал своего дела, — мужчина выдыхает резко, тяжело, а после прикрывает глаза, двумя пальцами массируя виски. — Если ты мне сейчас скажешь, что это дело вёл ты, то клянусь всем, что имею, я убью тебя, — с пугающим спокойствием говорит Котков. — Дело вел я. Я даже нашел убийцу тогда. Суд ему дал десять лет. Вышел по удо… Несколько месяцев назад. Со мной созванивались, — Олег смотрит Роме в глаза, поразительно удачно игнорируя нахождение Артема в кабинете. — Отлично, у нас еще и акт мести. Можешь даже не договаривать, Олеж, дай угадаю… У него богатые родители, которые не смогли откупить своего сынишку в суде, потому что, говоря твоими словами, которыми ты часто бросался: «Это случится только через мой труп!». Верно? — Сходи ты нахер, я тебя прошу, — Олег поджимает губы и все-таки смотрит Артему в глаза. — Оба успокоились. Делать надо дело, а не цапаться вам, как собакам. Артем, — Рома откладывает в специальный кейс ручку, которую до этого почти нервно крутил меж пальцев. Потом он переводит взгляд на лучшего друга, выдыхает. — Организуй Олегу охрану. Если наша догадка верна, то жизнь моего сотрудника также в опасности. Если понадобится — сам стань его охраной. Мне хватило жертв. Не смей спорить, — Габрелянов, конечно, возразить пытается, правда Рома сразу эту попытку осаждает. — Все, свободен. Трофим, остаёшься.