…Трофим чувствует, как массивная рука сжимается на его шее.
— Если ты посадишь его — тебе конец, — голос достаточно грубый, резкий. Еще некоторое время его удерживают так, а после резко отпускают. Олег валится на ноги, кашляет, дыхание, пытаясь, восстановить. Отлично, просто прекрасно.
— Ничего не вышло — правда была на моей стороне, на стороне закона. Его отправили далеко и надолго отбывать свой заслуженный срок. Но, видимо, денег у его родителей было предостаточно — неудивительно, что он оказался на свободе. Ром, ему если и не в тюрьме, то хотя бы в психушке точно нужно оказаться, — Трофим вытягивает из кармана джинс сигарет пачку. Прикуривает прямо в кабинете — плевать он хотел, что Рома не переносит табака запах. — Вы с Артемом два сапога — пара. Один от меня долгое время утаивал, что он, блять, ебаный криминальный авторитет, ты утаивал, что тебе угрожали, — Котков снимает очки и потирает пальцами виски, выдыхая. Устал. Чертовски устал. «Я и не только это смог от тебя утаить» — думает Олег, от чего только хуже себя ощущать начинает. Чертова уверенность, что он во всем справится сам. Сам сможет, сам защитит себя, сам решит. Только в браке с Артемом, который показал ему, что обращаться за помощью — вполне нормально, Трофим позволил себе поступать иначе. Только и это порушилось также быстро, как и все в его жизни. Говорить о собственном счастье смысла не было — его нет. Уже давно. — Я уговорю Артема, чтобы именно он выступал твоей защитой на то время, пока мы не разберемся с этим делом. Мы еще не можем утверждать на все сто, что тот, кто рубит людей сейчас, именно тот пацан, которого ты посадил тогда. Безопасность сейчас — самое важное, мы оба с тобой это ведь понимаем, верно? — Рома долгое время смотрит в собственный стол, что был бумагами усыпан. Потом, когда мысли более менее в голове укладываются, он переводит взгляд опять на Трофима. — А потом что, Ром? Я отдамся в руки своему бывшему, который ненавидит меня за предательство? К чему я тогда делал все это, а? Возводил хотя бы какую-то пародию на нормальную жизнь, — Олег щурится чуть и делает очередную тягу табачного дыма. Кашляет резко — курить он не привык. У них в семье обычно дымящим паровозом выступал именно Габрелянов. — Он ничего тебе не сделает. Мы оба с тобой это знаем, — голос Коткова становится чуть ниже, будто он рассказывает вселенский секрет. — Артём никогда не сделает больно тому человеку, которым дорожит. Именно поэтому он еще не грохнул меня, именно поэтому у него относительно хорошие отношения с братом. Я не знаю, чего от него можно ожидать, но я уверен — ничего серьезного он с тобой не сделает. А если задумает, то совершит это только через мой труп. Котков только хочет добавит еще что-то, так в кабинет буквально врывается лейтенант, который в руках держал баночку яблочного пюре из ближайшего супермаркета. — Роман Юрьевич… Поступило сообщение об очередном трупе. Почерк тот же, — Котков смотрит на того, щурится чуть и глаза после закрывает, мерно выдыхает. — Габрелянов уехал? — Курит, стоит около отделения, — кратко отвечает тот, пытаясь параллельно дыхание восстановить. — Трофим, руки в ноги и на место выезжай. Артёма бери с собой. И передай ему это ебучее пюре, блять! Олег поджимает губы и кивает — сейчас спорить смысла нет от слова совсем. Очередная жертва, что, собственно, лучших мыслей не навеивает. Мужчина тушит бычок о пепельницу на подоконнике, а после, выхватив из рук лейтенанта пюре баночку, отправляется на выход. Ксива и пистолет при себе, остальное же было уже в машине. — Тём! — уже по привычке окрикивает Габрелянова он, не позволяя Артему отъехать от участка. Потом уже, в несколько достаточно крупных шагов преодолевает расстояние до машины того. — Твое пюре. А теперь ты выходишь из машины и мы гоним на место очередного убийства, — он протягивает ему баночку, а после, как только Артем ее забирает, сразу отправляется к своей служебной машине. Габрелянов закатывает глаза, правда не спорит и, вынув ключ, закрывает собственную машину и отправляется следом.***
Salve, compagno maggiore. Ne e ' passato di tempo, vero?
Фраза, написанная алой кровью, красовалась на идеально белой стене, около которой был найден труп молодой девушки. Когда Трофим и Артем пребывают на место, то Олег так и замирает на водительском сидении, на некоторое время просто выпадая из реальности. Потом уже, когда его окрикивает Артем, мужчина кивает и выходит наружу. Габрелянов следом выходит, чуть щурясь, к стене присматриваясь. — Написано кровью. Даже без экспертизы могу сказать, что кровь это явно не свиная, а принадлежит этой девушке, — Артем смотрит на бездыханный труп девушки, а потом на Олега, который в раз стал бледнее, кажется, самого полотна.