MGPD Preferences

Скучно. Ты равнодушно разглядываешь клумбу под окнами учебного кабинета, вздыхаешь и уж точно не собираешься слушать нудящего преподавателя. Михаил Сергеич, учитель истории, по праву может считаться самым скучным учителем из всех. Почему его вообще все еще здесь держат? Он действительно старый, ему точно под восемьдесят, его седые, почти белые редкие волосы всегда неаккуратно торчат, и эта странная, даже эксцентричная прическа никак не вяжется с вечно выглаженным костюмом, с белой рубашкой, застегнутой под самое горло, и темно-болотным галстуком, к которому он вечно тянется, чтобы поправить его. От Михаила Сергеича пахнет старостью. Есть у совсем пожилых людей какой-то такой странный особенный запах, который сложно описать. Но находиться с ним немного… неловко. Даже не столько из-за внешнего вида или из-за этого странного запаха, сколько из-за повадок, которые никто из воспитателей не замечает. Он сразу тебя приметил. Вообще-то это неудивительно, учитывая то, что ты — одна из немногих, кто действительно старается относиться к нему хорошо. В конце концов, свой предмет он действительно знает, пусть и вести лекции интересно совсем не умеет. Только вот из-за этого своего желания относиться к учителю с уважением ты привлекла к себе его внимание, поэтому теперь он часто перед уроком подскакивает к тебе и начинает о чем-то рассказывать, а ты терпеливо слушаешь, потому что… Ну, что взять с пожилого человека? Наверняка ему действительно одиноко, поэтому он с такой охотой болтает с тобой обо всем. А еще он постоянно делает комплименты. Не только тебе, конечно, вообще всем девочкам. А ты напрягаешься каждый раз, когда слышишь, как он обращается к очередной твоей однокласснице: «Какие у тебя ноги красивые! Какие длинные! Посмотрите, какие она каблуки надела!» Но это просто безобидные комплименты. В конце концов, ему много лет, вряд ли он стал бы всерьез заглядываться на девочек пятнадцати-шестнадцати лет? Еще и Леши сейчас рядом нет. До этого он ходил на занятия с твоим классом, и ты искренне не понимала. Он же старше. Он точно старше тебя. Так как он оказался с тобой? Только потом он объяснил, что в первый же день, когда тебя накрыла паническая атака, он пришел к директору, сказал, что тебе необходим друг рядом, который будет помогать, если вдруг кто-то решит схватить тебя, дотронуться или что-то еще. Теперь, пару недель спустя, когда первый шок прошел и ты наконец начала понемногу осваиваться, он вернулся свой класс, чтобы продолжить нормальное обучение. Именно поэтому теперь вы проводите вместе гораздо меньше времени, а ты не можешь дождаться конца занятий, чтобы просто поговорить с ним хоть немного. Потому что ты, сама того не желая, действительно привязалась к парню. — Т/И, Вы согласны со мной? — слышишь ты низкий хриплый голос преподавателя и вздрагиваешь, отрываясь от рассматривания клумбы. Михаил Сергеич стоит прямо над тобой и тянется к твоему плечу, и ты напрягаешься. Он и раньше был очень тактильным человеком, но тебе не приходилось сталкиваться с этим, потому что Леша всегда был рядом. Когда он вернулся в свой класс, преподавателя заболел и долго не приходил на занятия, а теперь… — Михаил Сергеевич! — слышишь ты гулкий голос Ромы, парня, который в первый день спас тебя от множества вопросов. Ты даже успела немного пообщаться с ним, и он оказался действительно милым парнем. Он мало разговаривает с вами, в основном общается со старшими, но если это происходит, то он может действительно много рассказать. И сейчас он действительно спас тебя, когда привлек внимание преподавателя. — Слушаю, Рома, — говорит Михаил Сергеич, не отходя от тебя, но больше не пытаясь дотронуться. Ты оглядываешься и благодарно смотришь на парня, а тот задает какой-то глупый вопрос и быстро подмигивает тебе. Ты улыбаешься и наконец отворачиваешься. Твой взгляд снова направляется на клумбу, и ты широко раскрываешь глаза, замечая, как Леша проскальзывает под окнами вашего кабинета прямо к ней. Он быстро срывает ромашки, складывая их вместе, а затем так же быстро исчезает из вида. Ты прищуриваешься, чуть приподнимаешься, пытаясь снова разглядеть Макарова, но того уже и след простыл. Нужно будет потом спросить его об этом. Ты снова поглядываешь на Рому, но тот теперь всецело поглощен чтением какой-то очередной книжки. Парень вообще действительно много читает. Возможно, именно поэтому один из немногих предметов, в которых он по-настоящему хорош — это литература. По крайней мере, больше ни к одному уроку он рвения не проявляет. — Т/И, Вы слушаете? — снова обращается к тебе преподаватель. — Да, конечно! — быстро отвечаешь ты, хватая ручку и записывая последние несколько слов, сказанных им. Вообще-то он не слишком следит за тем, чтобы кто-то писал. Более того, ему совсем не важно, чем занимаются ученики, потому что большую часть времени он сидит за своим столом с закрытыми глазами и рассказывает какие-то истории про свое прошлое. А их у него действительно много. Ты, конечно, совсем не уверена, что все они правдивы, но это все равно интересно. Михаил Сергеич отпускает вас с большой задержкой, потому что Рома, успешно отвлекший его, открыл настоящий портал в ад из десятка историй, связанных друг с другом. Поэтому, наверно, выходя из кабинета, одноклассники так неодобрительно на него смотрят. Хотя ему вообще-то все равно, он неторопливо поднимается со своего места, снова подмигивает тебе и скрывается за дверью. Ты выходишь почти самой последней, бросив преподавателю пару слов на прощание, и вздрагиваешь, когда кто-то неожиданно подскакивает к тебе со спины и сует под нос букет ромашек. Ты замираешь на мгновение, разглядываешь их, а после расплываешься в улыбке и забираешь цветы, оборачиваясь к почему-то раскрасневшему Леше. — Ты же в курсе, что тебе попадет за то, что ты цветы с клумбы сорвал? Он нервно хихикает и кивает. — Уже попало. Меня застали, когда я возвращался в здание, и пообещали, что заставят прополоть все клумбы. — И что? Оно того стоило? — усмехаешься ты. — Определенно, — выдыхает он. Ты замолкаешь на мгновение, осторожно касаешься лепестков одной из ромашек рукой в перчатке и вдруг спрашиваешь с интересом: — А с чего вдруг ты стал букеты мне дарить? Леша разом вспыхивает и смущается, отводя глаза. Ты прищуриваешься, но вопрос не повторяешь, давая другу время собраться с мыслями, потому что выглядит он теперь так, как будто собирается сказать что-то действительно важное. — Слушай, я… Я просто, — он замолкает и жмурится, а после выпаливает: — Просто приятное хотел сделать, вот и все. Ты фыркаешь. — Леш, ты абсолютно не умеешь врать. Признавайся давай. Нужно что-то? Он мотает головой, снова не говорит ничего, и ты уже не надеешься услышать ответ, но он неожиданно быстро произносит: — Я просто хотел спросить, не хочешь ли ты стать моей девушкой! Ты резко останавливаешься прямо посреди коридора, смотришь на него полуиспуганно-полуудивленно и сглатываешь. Да, это то, чего ты боялась. Не потому, что тебе Леша не нравится, нет. Просто ты действительно худший выбор для него. — Леш, я… — Если ты не захочешь, я все пойму. Просто я должен был спросить. Если ты считаешь, что я тебя недостоин… Ну вот, началось. Леша — отличный парень, но есть у него действительно серьезный недостаток: патологически низкая самооценка. Теперь ведь он и правда начнет убеждать себя, что просто тебя недостоин. — Нет, Леш, дело не в тебе… — «Дело не в тебе, дело во мне». Я понял, — невесело усмехается Макаров. — Ладно, идем, нас там Лиза ждет. — Леш, дело правда во мне, — ты глубоко вздыхаешь и хватаешь его за руку. — Неужели ты правда хочешь встречаться с психбольной? Он хмурится, словно и правда не понимая, о чем ты, а затем выдыхает изумленно, словно твои слова действительно его ошарашили. — Чего? — Леш, я про свои… проблемы с прикосновениями. — Ты из-за этого? — получив твой кивок, Леша останавливается прямо перед тобой и говорит так серьезно, как никогда. — Послушай, Т/И. Ты — лучшая девушка из всех, с кем я когда-либо общался. Если тебя волнует то, что ты не любишь прикосновения, то хочу тебя обрадовать или расстроить, тут сама решай, как реагировать. Это меня нисколько не смущает. Потому что мне нравишься ты, нравятся разговоры с тобой. Мне нравится проводить с тобой время. Глаза его горят такой искренностью, что тебе правда хочется поверить, но ты говоришь вполголоса: — Леш, ты же даже поцеловать меня не сможешь. — Смогу, — уверенно отвечает парень. — Когда-нибудь точно смогу. А если не смогу, то это не так важно. — А в будущем? Ну, знаешь, в отношениях люди занимаются… ну… Произнести слово «секс» ты почему-то не решаешься. Леша снова заливается краской и мотает головой. — Не важно. Т/И, это все правда не важно, — он шумно сглатывает и спрашивает максимально серьезно, чуть подаваясь к тебе всем телом. — Т/И Т/Ф, ты станешь моей девушкой? И ты не находишь в себе сил сказать нет.