MGPD Preferences

Ты улыбаешься, выходя из класса, и оглядываешься по сторонам. Улыбка тут же сползает с твоего лица, когда ты не замечаешь Лешу. Это стало вашей традицией — он, вечно освобождающийся раньше, всегда ждет тебя у двери, чтобы потом пойти гулять с тобой и Лизой. Но сейчас Макарова рядом нет, и ты начинаешь чувствовать себя не так уверенно. Вокруг тебя много людей, они снуют туда-сюда, проносятся мимо, кто-то даже неуклюже задевает тебя плечом, и ты в первое мгновение чувствуешь, как становится слишком душно. А потом до плеча привычно коротко дотрагиваются, привлекая внимание, и воздух снова наполняет твои легкие. Леша смотрит на тебя с полуулыбкой, своими ярко-карими глазами, и ты облегченно выдыхаешь. — Прости, нас задержали, — виновато тянет он. — Все хорошо, — отвечаешь ты. — Мы буквально только что освободились, я почти не ждала. Он облегченно кивает, выдыхает и, оглядевшись на мгновение, говорит: — Лиза уже на улице. Идем? — Идем, — киваешь ты и, сжав зубы и собравшись с мыслями, протягиваешь ему руку в перчатке. Прежде ты никогда не позволяла себе подобного. Конечно, в перчатках ты чувствуешь себя куда спокойнее, но все равно стараешься уменьшить количество касаний. И Леша тебя отлично понимает, поэтому никогда не настаивает. Но теперь тебе вдруг действительно хочется его коснуться, может быть, даже почувствовать тепло его руки… только перчатки при этом не снимать. Ты понимаешь, что не все касания несут страдания, но только разумом. В душе же все равно живет дикий иррациональный страх, что, стоит тебе коснуться кого-то, кожа к коже, и ты сгоришь, рассыпешься, взорвешься — что угодно, и это будет дьявольски больно. Кажется, бояться больше нечего, все страшное, что было в твоей жизни, уже закончилось, осталось позади… но ты все равно не справляешься пока. И черт, как же ты надеешься, что скоро ты это переживешь. Не может же работа с психотерапевтом и общение с Лешей, тоже отчаянно пытающимся показать тебе, что бояться нечего, пройти впустую. Леша смотрит на твою протянутую ладонь немного удивленно, не решается взять за руку и переводит взгляд на тебя, словно прося разрешения. Ты киваешь, продолжая сжимать зубы, сглатываешь, чуть хмуришься скорее инстинктивно и пытаешься настроить себя на то, что это не страшно, нечего бояться. Леша, кажется, твое выражение лица воспринимает по-своему, поэтому, мягко улыбнувшись, смотрит в сторону выхода из здания и неловко спрашивает: — И чего стоим? — а затем разворачивается и идет к выходу, пожалуй, даже быстрее, чем следовало бы. Он слишком боится, что ты испугаешься, поэтому пока не может позволить себе полноценно взять тебя за руку. А ты не можешь его в этом винить, потому что вероятность того, что тебя снова накроет, слишком велика. И вряд ли ты сможешь себя сдержать. Лиза подскакивает к тебе сразу же, когда ты оказываешься на улице. — Т/И, смотри, что мы нашли! — она протягивает тебе несколько зеленых стеклышек, и ты хмыкаешь. Кто-то явно разбил здесь бутылку пива или чего-то подобного. Ты аккуратно подставляешь ладонь, и девочка замирает на мгновение, словно не решаясь отдать свою находку тебе, а ты поджимаешь губы. Если она порежется, будет очень неприятно. — Лиз, давай-ка выкинем это. — Но это я нашла! — обиженно отзывается девочка. — Это мой клад! Ты вздыхаешь и качаешь головой. Ну и за что тебе такое наказание? — Лиз, приходи сегодня ко мне, я тебе дам клад получше, — ты улыбаешься, следя за тем, как меняется лицо Лизы. Та задумывается на мгновение, прищуривается, недоверчиво разглядывая тебя, а затем, коротко кивнув, все-таки роняет стеклышки на твою ладонь. Они поблескивают на солнце, ты чуть сжимаешь руку сквозь перчатку, позволяя стеклышкам больно кольнуть руку, а затем наконец идешь к мусорному ведру и выкидываешь стекла в него. Когда ты садишься на скамейку рядом с Лешей, тот неловко ерзает на месте, улыбается тебе и тихо говорит: — А я завтра с Лизой на экскурсию иду. — Ого, — отвечаешь ты. — Вы вдвоем? Он смеется. — Нет, у класса Лизы будет экскурсия, а я вызвался помогать воспитателям сопровождать их. — Повезло, — усмехаешься ты. Очень хочется увидеть город за пределами территории детдома, потому что ты, кажется, не была там целую вечность. Но все, что тебе доступно — это рассматривать улицу через высокую решетку забора. — Как-нибудь мы с тобой тоже выберемся в город, обещаю, — весело говорит Леша. — Я тебе, может быть, даже покажу наше с Лизой любимое кафе. — Ловлю на слове, — подмигиваешь парню ты и добавляешь: — Только Лизу с собой тоже возьмем. Потому что это же ваше общее любимое кафе, поэтому вы оба и должны мне его показать. Ты уверена, что это будет ваш лучший поход. Только его дождаться бы…

***

Ты и не задумывалась, насколько быстро распространяются новости в детдоме, пока не столкнулась с этим сама. Класс Лизы еще не успел вернуться с экскурсии, а об этом походе почему-то все уже начали говорить. И ты не понимаешь почему, ведь подобные выходы периодически устраиваются во всех классах. Так чем особенна именно эта экскурсия? Не понимаешь ты ровно до того момента, пока не заходишь в вашу с девочками комнату. Те странно косятся на тебя, в глазах Ленки даже, кажется, мелькает сочувствие, а Аленка издает какой-то странный звук — смесь всхлипа и оха, но все трое молчат, внимательно следя за твоими действиями. И это чертовски нервирует, потому что ты, черт возьми, ненавидишь внимание. Особенно такое пристальное. Когда Аленка снова издает этот странный звук, ты наконец не выдерживаешь и восклицаешь: — Да что такое? Я что-то сделала не так? Ева прищуривается и смотрит на тебя внимательно-внимательно, словно в душу пытается заглянуть, Аленка подскакивает на своей кровати, почему-то глядя на тебя испуганно, а глаза Ленки расширяются. Ты обводишь девочек внимательным взглядом, пытаясь найти ответ в их неподвижных фигурах, но выходит плохо. А Ева наконец выдыхает. — Ты такая… спокойная. — А что мне нужно делать? Плакать? — едко отзываешься ты. — Ну, вообще мы думали, что ты не в себе будешь, — тихо говорит Ленка. — Почему? — ты хмуришься, пытаясь найти в голове ответ на этот вопрос самостоятельно. Что-то случилось? В детдоме появился кто-то из твоей прошлой жизни и все об этом узнали? От мысли о том, что это мог быть твой отчим, становится страшно. — Ты что, не знаешь? — тихо спрашивает Ева, и от напряжения в ее хриплом голосе становится не по себе. — О чем? — Кого-то из Макаровых машина сбила! — наконец громко говорит Аленка, а Ева шикает на нее и говорит что-то, но ты не слышишь. Книга, за которую ты успела схватиться, падает на пол, ты растерянно смотришь на девочек, надеясь, что они шутят, но даже вечно смешливая Ленка выглядит сейчас крайне серьезно. Ева же даже на ноги поднимается, видимо, готовясь выскочить и помчаться за воспитателями, если вдруг тебя накроет паническая атака. Но ее нет. Вообще ничего нет. В груди неожиданно пусто, и ты представляешь себе самые страшные картинки: ты словно наяву видишь Лешу, лежащего в луже собственной крови, изломанное тельце Лизы… Это же ошибка, верно? Никто из них не мог умереть. Ты сглатываешь и сжимаешь кулаки, жмуришься, пытаясь отогнать новую картинку мёртвого Леши, а мысленно себя ненавидишь: потому что все было хорошо, пока ты не появилась в их жизни. И почему все, кого ты искренне любишь, умирают? Может, это какое-то проклятие. — Нет, — выдыхаешь ты и медленно оседаешь на кровать. А в голове появляется абсурдная мысль: «Кажется, поход в кафе придется отменить».