MGPD Preferences

Юля знает, что на похоронах Т/И ее никто не ждет. Она знает, что родители девушки ее ненавидят. Она знает, что ее приезд может быть встречен агрессией… Но все-таки, выяснив, когда и где будет проходить прощание, она покупает первый же билет на самолет и прилетает в родной город Т/И. Потому что просто не может по-другому. Потому что любит и будет любить, что бы по этому поводу ни думали родственники девушки. Т/И заслуживала всего мира, а по итогу получила лишь презрение родных и бесславную смерть. И Юля никогда себя за это не простит. Как и не простит ее родных, потому что если бы они сразу спокойно восприняли выбор своей взрослой дочери, то ничего не случилось бы. Т/И была бы жива, Юля бы обязательно перевезла ее к себе и они жили бы вместе. И возможно, даже уехали бы куда-нибудь из России и поженились. Только вот ничего этого не будет, потому что Т/И мертва, а Юля осталась одна. Пчелкина входит в ритуальный зал уже после начала, чтобы не спровоцировать агрессию в свою сторону. Она тихо, молчаливо стоит в самом конце помещения, стараясь быть как можно незаметнее, и просто смотрит. К гробу ее все равно не пустят, но никто не запрещает следить издалека. Кажется, Т/И была действительно хорошим человеком. Потому что к плохим точно не приходит так много людей, чтобы увидеться в последний раз. Над плохими не рыдают так искренне, так отчаянно. Стоит людям начать расходиться, Юля резко разворачивается и идет к выходу. На сами похороны она прийти точно не сможет, слишком много там будет людей, но обещает себе, что могилу посетит. Потому что ей слишком нужно еще хотя бы раз оказаться рядом с Т/И, увидеть ее лицо, пусть оно и будет высечено на камне. Когда ее грубо хватают под локоть и ведут куда-то, Юля вскрикивает, не сразу разглядев ведущего ее мужчину. Тот выглядит злым, даже разъяренным, и девушка по одному этому взгляду понимает — это отец Т/И. — Ты?! Какого хрена ты сюда приперлась?! Тебе не стыдно здесь появляться после того, что ты сделала?! Юля прищуривается. Ну нет, напугать ее у него не выйдет. Она — не Т/И, годами все это терпевшая. Она не станет сдаваться, она не даст слабину. К черту. — Я уже все Вашей жене говорила, — тихо отвечает она. — Вы сами виноваты. Если бы не Вы, она была бы жива. Мужчина толкает Юлю, она врезается спиной в стену и смотрит зло. В груди неожиданно закипает ярость, перекрывшая даже боль, которую девушка чувствовала с того самого момента, когда узнала, что Т/И больше нет. Так не должно быть. Родители не должны так реагировать на любимого человека своей дочери. Это неправильно. Особенно если дочь — взрослый человек, который имеет право принимать решения самостоятельно. Родители Т/И сами уничтожили не, разбили морально, заставили принять решение, к которому приходят только в ситуациях полного отчаяния. Но Юля никак не может отделаться от мысли, что если бы она не надавила, если бы сдалась ещё тогда, когда Т/И сказала, что между ними ничего не может быть, если бы промолчала в ответ на это, то Т/И была бы жива. И пусть они, вероятно, все же никогда больше не увиделись бы. Зато Т/И все еще дышала бы, снимала бы видео, смеялась бы… — Как ты вообще смеешь нас в этом обвинять?! Это ты совратила нашу дочь! До тебя все было хорошо! — Проблема не в том, что я ее совратила, — Юля усмехается. Все происходящее кажется странной игрой. — Проблема в том, что Вы не оказали ей помощи, поддержки. Из-за моего «совращения» она бы с собой не покончила. А вот из-за непонимания родителей — да. Отец Т/И молчит и дышит так тяжело, словно едва сдерживается, чтобы не ударить Юлю. А она улыбается, сильно сжимая зубы, и притворяется, будто ей совсем не хочется вопить от боли. — Убирайся, — наконец выплевывает мужчина, и Юля усмехается. — Не поверите, но я и так собиралась. Он вырывает руку из хватки отца Т/И и поспешно идёт к выходу. На кладбище она приедет позднее, когда там точно никого не будет, потому что лишний раз пересекаться с родными Т/И совсем не хочется. И ругаться с ними вообще-то тоже не хочется. Потому что Т/И, как ни крути, любила их, и любила искренне. И Юле стоит сдержаться хотя бы из уважения к ней. Девушка уже почти выходит из здания, когда ее неожиданно осторожно хватают под локоть. Ей хочется расхохотаться от этого движения: ее так не хотят видеть здесь, но постоянно останавливают. Пчелкина почти уверена, что если на неё снова будут кричать, то она уже не сдержится, поэтому разворачивается, чтобы высказать все схватившему ее… и сталкивается с бесцветным взглядом глаз, так похожих на глаза Т/И. — Извините, — тихо говорит парень, сразу же отшатываясь, убирая руки и нервно оглядываясь по сторонам. — Вы… — Я брат Т/И. Парень совсем молодой, наверно, не так давно в институт поступил. Он очень, чертовски похож на Т/И, и Юля, если честно, совсем этому не рада. — Простите, Вы же Юля, да? — спрашивает он почти шепотом, как будто чего-то боится. Пчелкина кивает и смотрит на него выжидающе. Интересно, начнёт ли он кричать, как отец Т/И, или просто скажет что-нибудь обидное? Юля уже, если честно, ко всему готова. — Мама с папой не хотели, чтобы Вы это увидели, но Т/И… она написала это для Вас… ну, и я думаю, что было бы неуважительно к ней не отдать эту записку Вам. Юля шокировано следит за тем, как брат Т/И быстро запускает руку в карман пиджака и вытаскивает оттуда совсем небольшой листочек, сложенный вчетверо. Он немного помят, один уголок чуть оборвался, и девушка осторожно забирает записку, словно она может рассыпаться в ее руках. Не веря своей удаче, она смотрит на брата Т/И большими глазами, которые начинают слезиться, и произносит на выдохе: — Спасибо. А парень улыбается, кивает и снова оглядывается. — Идите. Папа будет не рад, если увидит, что мы с Вами разговариваем. Кивнув, девушка поспешно несётся к выходу, прижимая к груди листок. И только в такси она решается его развернуть. Водитель косится на неё, Юля замечает это, когда на секунду отрывается от прочтения, чтобы смахнуть появившиеся слезы. Сейчас ей плевать на чужое внимание, все ее существо, все сознание сосредоточено на этом небольшом листке, на котором аккуратно выведено несколько строчек: «Юля, прости меня, пожалуйста! Прости! Но я больше не могу так. Я отлично понимаю, что сил сопротивляться моим родителям у меня все равно нет. Потому что я их люблю, я не могу просто сбежать. А они не смогут меня принять. Помнишь, я говорила, что это будет хуже для нас обеих. Я хочу, чтобы ты знала, что я ни о чем не жалею. Мы с тобой не так долго знакомы, но ты невероятная. И я благодарна тем дням, сколько мы были знакомы. Я надеюсь, что ты приедешь на мои похороны. Может быть, тебе даже удастся пообщаться с моими родными. Надеюсь, что никто из вас не сорвётся. Они хорошие, правда. Жаль, что все так вышло. Прости. Т/И.» Сидя на заднем сидении небольшого такси и глотая слезы, Юля думает, что хуже уже быть не может. Они с Т/И действительно были знакомы совсем недолго, но, как выяснилось, бывает так, что человек даже за считаные дни становится чертовски важным. Бывает так, что жизнь без человека, которого ты встретил совершенно случайно, уже, кажется, не имеет смысла. Юля не знает, как справится, но она обещает, что будет жить дальше. Ради Т/И. Потому что ей хочется верить, что Т/И бы этого хотела.