MGPD Preferences

Ты хочешь, чтобы между вами все оставалось так, как было прежде. Правда хочешь. Но тот день отпечатался в голове и… что-то изменил. Изменил в тебе самой и. ваших отношениях. Этот раз оказался не последним подобным случаем. Вадим стал часто приходить к тебе с ранениями разной степени серьезности, и это выбивает тебя из колеи. Вадим — последний близкий человек в твоей жизни, и ты не готова потерять еще и его, но ему, кажется, все равно. Он с радостью рискует своим здоровьем на работе, о которой даже не собирается тебе рассказывать. Все, что ты знаешь — так это то, что он охраняет какого-то богатенького парня. Но для тебя по-прежнему остается загадкой, почему его начальник постоянно во что-то влезает. Иначе какого черта Вадим так часто приходит травмированным? Ты заходишь в кухню и хмуро смотришь на Вадима, совершенно буднично обрабатывающего неглубокую рану на плече. По крайней мере, не такую глубокую, как та, с которой он пришел неделю назад. Или три недели назад. Или месяц назад. Черт, это начинает напрягать. — Нам нужно поговорить, — серьезно говоришь ты, садясь напротив Вадима. Тот морщится, неосторожно задевая рану, а затем смотрит на тебя со своей нахальной улыбкой. — Золотко, когда ты говоришь так, я весь дрожу, — он усмехается. — Вадим, — предупреждающе говоришь ты. — Я серьезно. — И я серьезно, Золотко, — хмыкает Вадим в ответ и откладывает окровавленный кусок бинта. — Вадим! — восклицаешь ты и хлопаешь ладонью по столу. Вадим в ответ на этот взрыв и бровью не ведет. Он берет в руки новую упаковку бинта, разрывает ее зубами и начинает перебинтовывать рану. Ты сжимаешь кулаки, внимательно наблюдая за его действиями. Удивительно, как он всегда остается таким спокойным, что бы ни происходило. — Вадим, — вздыхаешь ты спустя некоторое время. — Я не могу на это больше спокойно смотреть. — На что? — нахально улыбается он, поднимаясь на ноги, стряхивая нитки, оставшиеся после бинта, со своих брюк, неспешно собирая куски бинта со стола и направляясь с ними к мусорному ведру. — На то, как ты гробишь себя, — отзываешь ты. Получается почти спокойно, хотя руки уже начинают ощутимо подрагивать. — Вадим, — ты правда пытаешься говорить, не срываясь, но ты так долго терпела перед тем, как начать этот разговор, что сдерживаться сейчас — почти невыполнимая миссия. — Ты никогда всерьез не говорил о работе, постоянно отмахивался, как будто это ничего особенного. И я правда в это верила и не задавала других вопросов. До тех пор, пока ты не начал приходить весь побитый. Вадим слушает тебя, не перебивая. Выбросив бинты, он поворачивается к тебе, складывает руки на груди и смотрит. Смотрит с этой своей нахальной улыбкой, от которой руки так и чешутся отвесить ему подзатыльник. — Золотко, но это правда ничего особенного, — пожимает плечами Вадим, ничуть не смутившись. Ты выразительно смотришь на его перебинтованное плечо, а он усмехается. — Подумаешь. Всего лишь царапина. — Да я чуть с ума не сошла, когда выстрелы услышала! — все-таки срываешься ты и снова хлопаешь ладонью по столу. — Я думала, ты умер! Я… Ты замолкаешь, вовремя осознав, что именно ты собиралась сказать. Нельзя. Нельзя рассказывать Вадиму о том, что именно ты сделала той злополучной ночью. Ему определенно не стоит об этом знать, потому что… Потому что это просто стыдно. — Мне кажется, ты накручиваешь, — пожимает плечами Вадим. — Ничего такого не случилось. — Ты серьезно сейчас? — ты вскакиваешь на ноги. — Тогда ничего плохого не произошло, у меня просто отключился телефон, вот и все. — А выстрелы?! — Издержки профессии, — снова абсолютно спокойно пожимает плечами Вадим. Вадим качает головой и проходит мимо тебя, видимо, намереваясь закончить на этом ваш диалог, но ты несешься вперед него и преграждаешь ему выход. Парень теперь смотрит на тебя удивленно. Кажется, он искренне не ожидал от тебя такой решимости. Возможно, он думал, что ты, как и многие разы до этого, просто промолчишь, но ты действительно слишком устала. У тебя просто больше нет сил беспомощно наблюдать за тем, как человек, к которому ты успела привязаться, уничтожает себя. Ты пихаешь его рукой в свободное плечо, и он, опешив, отступает назад. — Почему ты этим занимаешься?! Адреналина не хватает?! — зло шипишь ты. — Или жить надоело? Твой богатенький хозяин стоит того, чтобы положить голову на плаху?! В глазах Вадима появляется опасный блеск. — Ты не знаешь, о чем говоришь. — Да что ты?! Ты даже не обращаешь внимание на то, что Вадим, вечно спокойный, кажется, начинает по-настоящему злиться. Если бы ты была спокойнее и если бы ты не была в такой ярости, то ты бы обратила внимание на то, как сжались его кулаки и как он задышал чаще, но сейчас для тебя существует только твоя злость. — Кто ты для него? Ручная собачка, которая бросится ради него под пули?! Слова вырываются прежде, чем ты успеваешь подумать об их значении, и лишь после запоздало приходит искреннее сожаление. Для Вадима это, должно быть, звучит по меньшей мере оскорбительно. Но пути назад уже нет, поэтому ты продолжаешь. — Неужели он для тебя дороже, чем собственное здоровье? Неужели он дороже для тебя, чем я? Ты хоть представляешь, что со мной будет, если тебя не станет?! — И что ты мне предлагаешь? Уволиться? — опасно рычит Вадим, наступая на тебя. Ты не отходишь в сторону. Если бы ты знала его хуже, этот вид вызвал бы у тебя страх, но сейчас тебе не страшно. — Да хотя бы уволиться! — громко отвечаешь ты. — И? А дальше? — он говорит, не размыкая зубов, от этого его речь становится похожей на шипение змеи. — Найти нормальную работу! Уже в этот момент ты понимаешь, что все бесполезно. Вадим никогда тебя не послушает. Он так и продолжит работать у человека, который подвергает его жизнь и здоровье опасности, так и продолжит приходить с синяками и ранами. А ты так и продолжишь на это смотреть, не зная, как на него повлиять. Вадим опасно усмехается. — А я думал, что любящие люди должны поддерживать друг друга. — Я поддерживаю! — выпаливаешь ты, но Вадим даже не обращает на это внимание. — Видимо, ошибался. Он хватает со стула куртку, накидывает ее себе на плечи и бесцеремонно отодвигает тебя. Ему для этого даже не требуется никаких усилий. И ты хочешь, правда хочешь его остановить, но ты все еще зла, а эти его действия только сильнее распаляют тебя. Когда раздается хлопок входной двери, ты тяжело опускаешься на стул и закрываешь лицо руками. Заплакать не получается. Только на душе становится тяжело, тоскливо, и это чувство никак не хочет отступить.