MGPD Preferences

Твоя жизнь постепенно превращается в рутину — из выделенной вам временно квартиры в больницу, из больницы — на работу, затем снова в больницу и обратно домой. Хотя называть домом место, где вам сейчас приходится жить, язык не поворачивается. Слишком уж это место… пустое, холодное. Твои родители всегда были предусмотрительными людьми, страховавшими все, что можно. Сейчас полученная страховка покрывает немаленькую часть расходов, но тебе все равно приходится устроиться на работу. Без оконченного высшего образования и опыта работы у тебя не так много вариантов, но тебе удается устроиться консультантом в ближайший магазин. Получаешь ты немного, но в сложившейся ситуации и это неплохо. С тех пор, как между вами с Шурой произошло последнее неприятное объяснение, он еще несколько раз пытался поговорить с тобой. Караулил у дверей больницы, во дворе, даже узнал откуда-то адрес твоей работы, но каждый раз тебе удавалось ловко избегать этой неприятной встречи. Видеть его после всего, что ты узнала, совсем не хочется. И черт, как же сильно ты жалеешь, что доверилась ему. Шура оказался мелким, подлым человеком, готовым обдурить любого ради… ради чего? Ради достижения какой-то своей цели? Или просто так, бездумно, по приказу? Шура не выглядит, как человек, готовый плюнуть на собственные убеждения просто потому, что ему приказали, а значит, он делал это совершенно осознанно. И тем более подлым кажется его поступок. Впрочем, сейчас все твое внимание занимает здоровье твоей мамы… и загадка пустой бумажки из брелка. Сидя в своей комнате, ты задумчиво вращаешь в руках зажигалку. Тебе стоит проверить свою гипотезу, и ты почти уверена, что права, но если ты вдруг ошибаешься… тогда эта загадка может быть безвозвратно утеряна. Раньше ты ничем таким не занималась и сейчас очень страшно, что эту бумажку ты просто случайно сожжешь. И ты боишься этого не столько потому, что можешь не разгадать доверенную тебе загадку, сколько потому, что это потенциально может спровоцировать новый пожар. — Дядь Сем, почему именно я? — вздыхаешь ты и наконец решаешься. Сначала ничего не происходит, и ты готова уже потушить огонь, но затем вдруг, как в фильмах, на бумажке проступают какие-то цифры. — Дядя Сема, чертов конспиратор, — с улыбкой выдыхаешь ты, наконец откладывая зажигалку и вглядываясь в написанное. Это оказывается набор каких-то цифр и знаков. Точки, вертикальные черточки, тире — все это написано кривым почерком, накалываясь друг на друга, как будто человек писал это, не глядя. Так оно и было, вероятно, учитывая то, что писалось это, кажется, молоком. — Это что, шифр? Дядь Сем, ты серьезно?.. Когда-то в детстве дядя Сема частенько играл с тобой в детективов. Загадки придумывал он сам, учил тебя разгадывать шифры, устраивал целые квесты, а ты с увлечением в эти игры ввязывалась. И как же приятно было, когда получалось найти очередной маленький подарочек, ждавший тебя в конце. Похоже, перед своей смертью он решил снова устроить для тебя такую игру. Впервые за долгое время. Но что же ждет тебя в конце? Больше всего дядя Сема любил шифры, поэтому ты не сомневаешься, что за этим набором цифр скрывается какой-то текст. Только вот ни один из известных тебе шифров не подходит. Ты проводишь за попытками разгадать пару часов, не меньше, но решение так и не приходит. Странно. Раньше тебе удавалось разгадывать все это гораздо быстрее. — Т/И? Милая, ты будешь есть? Ты вздрагиваешь и быстро захлопываешь тетрадь, с удивлением обнаружив, как много листов исписано. Ты и не успела заметить, как это произошло. В моменте, подбирая нужный шифр, ты словно очутилась в детстве, когда все еще было хорошо, работа полностью захватила тебя, и время пролетело незаметно. И ты даже немного благодарна дяде Семе за это послание с того света. Это оказалось просто необходимо. — Буду, — говоришь ты, ероша волосы. — Ты что-то приготовил? Папа качает головой. — Купил, — заметив твой красноречивый взгляд, он пожимает плечами: — Один раз можно. Возможно, так папа хотел тебя порадовать. Ведь радости в вашей жизни в последнее время стало не так уж много. Звонок в дверь застает тебя, когда ты уже входишь на кухню. Вы с папой растерянно переглядываетесь. — Ты кого-то ждешь? — спрашивает он, и ты качаешь головой. Почему-то становится страшно. Ты подходишь к двери и медленно заглядываешь в глазок, держась на расстоянии. Очень некстати вспоминаются мамины пугалки, которые она рассказывала в детстве. Она говорила, что в глазок могут засунуть спицу, и тогда ты останешься без глаза, поэтому с тех пор ты всегда стараешься держаться немного на расстоянии. Человека по ту сторону ты узнаешь сразу же, отскакиваешь от двери и вжимаешься в стену. Папа, заметив твою реакцию, оказывается рядом почти мгновенно. — Пап, там он, — испуганно шепчешь ты. Рассказывать ему о подробностях вашего последнего разговора с Шурой ты не хочешь, но папа все равно понимает, о ком ты говоришь, почти мгновенно. Ты ограничилась тогда лишь коротким известием о том, что вы с Шурой больше не пара и ты больше не хочешь с ним встречаться. Этого ему вполне хватило и он не стал расспрашивать дальше. — Иди к себе, я его выпровожу, — тихо отвечает папа и дожидается, пока ты сбежишь к себе. Ты оставляешь дверь приоткрытой, чтобы все слышать, и прижимаешься спиной к стене, вслушиваясь в каждый звук. — Здравствуйте! — Шура явно улыбается, когда дверь ему открывает твой папа. Возможно, надеется прорваться, пользуясь своим природным обаянием, а возможно, не подозревает, что твой отец может знать о произошедшем, пусть и косвенно. — А Т/И дома? — Если бы и была дома, то я бы тебя не пустил, — хмуро отвечает папа, и ты напрягаешься от того, как неожиданно резко звучат его слова. Ты слышишь вздох Шуры. — Вы знаете, да? Я просто… я хотел поговорить с ней. Извиниться, — он говорит тихо, печально, и тебе кажется даже, что его слова звучат весьма искренне. — Ее нет дома, — отвечает папа. Шура молчит некоторое время, а затем говорит чуть громче, чем раньше: — Тогда передайте ей, что мне жаль, — тебе кажется, что он прекрасно понимает, что ты здесь, и говорит так, чтобы ты точно услышала. — И что все гораздо сложнее, чем кажется. И попросите ее позвонить мне. Мне нужно объясниться. — Передам, — хмуро отвечает папа и, судя по звукам, пытается вывести Шуру за дверь. — Теперь можешь идти. — Извините за беспокойство, — успевает сказать Шура, прежде чем хлопает входная дверь. Ты выходишь к папе и качаешь головой в ответ на его вопросительный взгляд. Говорить о Шуре очень не хочется. Вы садитесь за стол в полной тишине. Стоит отдать папе должное, он ждет достаточно долго, прежде чем нарушить тишину. — По-моему, парень раскаивается. Не хочешь все же с ним поговорить? Ты мотаешь головой. Вообще-то поговорить с Шурой, наверно, стоит. Нельзя сказать, что тогда, в тот день, ты дала ему возможность высказаться. Но внутри тебя все еще говорит обида. Обида на то, что он так долго водил тебя за нос. И какова вероятность, что он не обманет тебя снова? И ведь ты опять ему поверишь, потому что, несмотря на то, что он играл с тобой в любовь по приказу, ты его все еще любишь. И сделать с этим ничего не можешь. Слишком глубоко это сидит внутри тебя…