Seer no evil

Натан улыбался и, казалось, был рад находиться дома, видеть сына. Но это была обманчивая улыбка. Непосвященный человек ни за что бы не смог распознать в этом приветливом мужчине безжалостного садиста и убийцу, готового прикончить своего собственного сына, и, как Нил знал, в будущем ему едва не удалось это сделать. Нил ненавидел этого человека так же сильно, как и боялся. Крупной тенью за отцом маячил несменный Патрик Димаччио, телохранитель и доверенное лицо. Нил успел забыть, какой он огромный. Если бы его пальцы обхватили голову Нила, то с легкостью могли бы раздавить череп. Нил сглотнул. Нужно было ответить, иначе молчание только разозлит отца. - Привет, - выдавил из себя. Он смотрел на убийцу матери и не мог поверить, что снова видит его так близко, что снова ему никуда от него не спрятаться. Натан подходил все ближе, и Нил стал бессознательно пятиться, чтобы сохранить безопасную дистанцию. - Стой на месте и смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. Нил напрягся в ожидании удара, но все равно не был к нему готов. Натан не сдерживал силы. Удар наотмашь тыльной стороной ладони пришелся в ухо, оглушив, и Нил, словно пушинка, отлетел к двери в подвал, ударившись плечом и боком. Приветствие отца всегда было болезненным. - Бесполезное отродье, - выплюнул Натан, проходя мимо в столовую. Патрик Димаччио молчаливой горой проследовал за Натаном. Нил попытался перевести дыхание и собраться с мыслями. Нельзя опаздывать на ужин. Он должен поторопиться, чтобы не разозлить отца и не получить еще больше. Нил едва успел заскочить тихой тенью в столовую зону и занять свое место за столом, но пока не садясь, потому что в присутствии отца было запрещено сидеть без разрешения. Весь ужин Нил провел как на иголках. Кусок в горло не лез. Домашние правила въелись в подкорку еще с раннего детства, и он старался выполнять их, чтобы стать максимально незаметным. А значит, все, что лежало на тарелке, должно было быть съеденным. За остатки еды могло прилететь в ухо, потому что Натан не любил, когда потраченные деньги на еду для сына превращались в объедки на выброс. К облегчению Нила, отец больше не смотрел на него. Лола перетянула все внимание на себя, докладывая о новостях, накопившихся за время его отсутствия. Нил украдкой наблюдал за ними и прислушивался к разговору. Так он узнал, что в воскресенье Натан снова уедет, и в доме наступят более-менее спокойные три дня. Нил собирался обдумать эту новость, но не во время ужина, когда все силы уходили на то, чтобы контролировать свой ужас перед живым отцом. Минуты тянулись невыносимо долго, от нервного напряжения тело начинала бить мелкая неконтролируемая дрожь. Возможно, мать Нила снова заметила его близкое к срыву состояние и предложила отправить сына спать. Натан взглянул на него, словно за весь ужин впервые заметил. Несколько невыносимо долгих секунд он буравил сына ледяным взглядом голубых глаз, пока у того сердце заходилось в грудной клетке от страха. Заметив, кроткий кивок отца, Нил был готов сорваться с места в то же мгновение и бежать в свою комнату, но нужно было соблюдать ритуалы, а потому он смог уйти только, когда поблагодарил за еду и за разрешение покинуть взрослых. В своей комнате, едва за ним закрылась дверь, Нил рванул в ванную и склонился над унитазом. Его долго рвало. Когда он обессилено прислонился к стене, тело все еще дрожало. Нил прокручивал в голове мысль, что на сегодня все закончилось. Больше никого из людей отца и его самого он не увидит, и до утра мог быть в безопасности. Это слабо, но помогало. Нил пережил этот вечер, не выдав себя, и до сих пор был жив. Как долго он сможет справляться с этой ситуацией, было сложно сказать. Он должен выбраться отсюда как можно скорей. И Нил начал обдумывать план действий. Это было привычным и хорошо знакомым состоянием, успокаивающим разум. Отца не будет несколько дней, и нужно было воспользоваться этим временем. Нил считал, что если в доме где-то и хранились хоть какие-то записи или заметки о взаимодействии с прошлым, то только в кабинете Натана. С тем количеством преступного сброда, который время от времени ошивался в доме, и агентов ФБР с полицейскими, которые как по расписанию раз в несколько месяцев приходили навестить Натана, все самое важное и ценное хранилось именно там. Сам же кабинет был почти постоянно заперт, кроме тех моментов, когда Натан находился в нем. Детских воспоминаний было недостаточно, чтобы определить, какой именно замок был в двери. В бегах мать научила Нила вскрывать разного типа замки, возможно, и с этим Нилу было под силу справиться. Но ему необходимо раздобыть что-то, что могло бы послужить отмычкой, дождаться отъезда отца и, взломав замок, проникнуть в кабинет. Не будет отца, не будет и Патрика, а если сильно повезет, то и Лола свалит к своему брату Ромеро. Действовать Нил решил поздно ночью. Другого варианта не было. Это единственное время, когда за ребенком Натаниэлем никто не будет следить. С этими мыслями Нил приготовился ко сну: умылся, старательно избегая своего отражения в зеркале, чтобы лишний раз не видеть напоминаний об отце, переоделся и забрался в постель. Уснуть сразу же не удалось. В голове все еще прокручивались детали плана. И только когда Нил продумал, казалось, каждую мелочь, он наконец-то смог погрузиться в тяжелый, полный беспокойных видений сон. Утром на завтрак Натан не спустился, как и всегда. Лола тоже не вышла, Патрик уже позавтракал и тягал железо в гараже, а значит, можно было спокойно поесть и хоть немного поговорить с мамой. Он понимал, что ничего из того, что действительно хотело слететь с его языка, не сможет произнести. Потому Нил только мог задавать вопросы про предстоящие тренировки экси, посчитав, что проявлять любопытство на эту тему было не подозрительно. Он был так рад видеть Мэри снова, не мог насмотреться и жадно ловил каждый жест, стараясь отложить все мелочи в памяти. «Я могу остаться с ней. Это же мой шанс исправить прошлое», - крутилось в голове. Эти мысли были опасны. Как долго Нил сможет притворяться ребенком, пока Натан его не раскроет? А как поведет себя Мэри, как только догадается, что сделал Нил? Пустится ли она снова в бега с ним, но на этот раз намного раньше? А Эндрю? Если Мэри решит сбежать, то Нил уж точно ничем ему не поможет. Эти мысли и вопросы сводили его с ума, заставляли сомневаться. Нил все больше думал о том, как мог бы написать письмо Лютеру Хэммику в надежде, что в этом году они уже жили по тому адресу в Колумбии, который намертво отпечатался в памяти после трагедии, случившейся в их доме, и дать ему знать о существовании Эндрю, чтобы его вернули в семью. Это будет стоить Нилу очень дорого, а результат скорей всего приведет к новой катастрофе. Нил прекрасно помнил, до какого состояния мать Миньярда довела его брата, Аарона. И не без оснований опасался, что окажись с ней еще и Эндрю, то по наклонной дорожке к наркозависимости они отправятся вместе с Аароном. Нил считал приемлемым только один вариант - семья Хэммиков должна была забрать обоих братьев к себе. Но того, что Нил увидел в будущем, было достаточно, чтобы знать наверняка – Лютер будет давить на мать близнецов и заставлять именно ее забрать в семью второго сына. Нил опасался, что сделает только хуже. В душе ворочалось незнакомое чувство. Неприятное и неправильное. Стремясь вернуться обратно в свое время, Нил как будто предавал Эндрю, оставляя его в прошлом наедине с насилием и жестоким обращением. В саду на этот раз время пролетело быстро. Нил смог украсть несколько шпилек для волос и невидимок одной из воспитательниц и незаметно спрятать их в карман своей джинсовой курточки. Отмычки из них, конечно, получатся так себе, но Нил не мог себе позволить шнырять по дому в поисках настоящих профессиональных отмычек. Вечером же снова пришлось пережить напряженный ужин с отцом. На этот раз Нил вел себя правильно – ему не прилетело новых оплеух, и, кажется, его даже не заметили за столом. Как только он добрался до своей комнаты, то почувствовал нарастающую головную боль от напряжения, с которым провел день. Когда в комнату вошла Бонита, чтобы проверить перед сном Нила, он уже послушно лежал в постели умытый и переодетый в пижаму. Она удивленно приподняла брови. - Ты уже приготовился ко сну? - Да, Бонита. - Ты не заболел? – удивление сменилось искренним беспокойством. Женщина подошла к постели Нила и приложила руку ко лбу, проверяя, нет ли жара. - Я в порядке. - Правда? – взгляд ее скользнул по шишке на виске, оставленной вчерашним приветствием отца. Бонита вздохнула и присела на край кровати, ее ладонь ласково погладила по растрепанным рыжим волосам Нила. – Хочешь, я расскажу тебе, как отмечают в моем родном городе день Мертвых? Он как раз был в начале этой недели. - А отец… - в горле резко пересохло. Нил боялся, что Натан, проходя мимо его комнаты, услышит голос Бониты и рассвирепеет. Он не любил, когда с Нилом обращались, как с ребенком. Его и в детский то сад отвозили, чтобы не мешался лишний раз дома в дневное время. - Мистер Веснински работает, - тень напряженной улыбки промелькнула на лице женщины. Хоть вслух она и не сказала, чем конкретно был занят отец, но от Нила никогда и не скрывали правду. Он прекрасно знал о работе Натана. Редко, когда отец был вынужден выезжать по заданию клана Морияма. Чаще всего работу доставляли на дом, и тогда Балтиморский Мясник спускался в подвал и совершал там то, за что и получил свое прозвище в криминальных кругах. Сердце забилось быстрее от леденящего ужаса. В этот момент в доме кого-то убивали. В подвале, где он сам едва не погиб. Скрывая нервную дрожь, он спрятал руки под одеялом и натянул его до подбородка. - Тогда расскажи мне, - попросил он. Это было лучше, чем оставаться сейчас в темной комнате наедине с самим собой и воспоминаниями. Ему нравилось проводить время с экономкой. Во всем доме, наверное, она единственная, кто относилась к Нилу с теплом. Она рассказывала ему истории о своей родине, и Нил мог часами слушать о Мексике, представляя себе, как было бы здорово очутиться там с мамой, затеряться в лесах или на южном побережье. Он ловил каждое ее слово и смотрел с восхищением в теплые карие глаза. Нил любил пробираться к ней в прачечную и, устроившись на стиральной машинке, послушать очередную байку, пока Бонита была занята глажкой белья. Тогда еще Нил не знал, что бежала Бонита в штаты вовсе не из-за красоты Мексики, а из-за жестокой расправы над ее семьей наркокартелем. Нил хорошо помнил, чем однажды закончилась одна из рассказанных экономкой история. К отцу пришли полицейские, и на время их визита Мэри увела сына в прачечную к Боните. Та выдала очередную порцию увлекательных историй, рассказав, как однажды в детстве им с сестрой досталось от старой соседки в деревне, когда они решили наворовать апельсинов в чужом саду. Сестры так быстро улепетывали от рассерженной соседки, что не заметили коварно притаившегося в темноте низкого заборчика высотой как раз до колена, и кубарем покатились прямиком в заросли крапивы. Видимо Нил непозволительно громко смеялся во время рассказа. Он понял это, когда отец ворвался в прачечную. Нил навсегда запомнил тот урок. Его печать красовалась на теле уродливым треугольником ожога. Мать пыталась остановить отца и вырвать утюг из его рук. Но не вышло. Бонита никогда не вставала на сторону Нила. Никогда не останавливала отца во время «воспитательного» процесса. Не защищала в те моменты, когда Нил нуждался в этом. Много лет позже он начал понимать, почему она этого не делала. Нелегальная иммигрантка в штатах Бонита могла бы легко оказаться арестованной и депортированной из страны за любой неосторожный шаг, потому предпочитала не вмешиваться в семейные дела Веснински. Но когда Нил был ребенком, ему бывало обидно. Незаметно для себя Нил расслабился от голоса Бониты, рассказывающей очередную байку из своей жизни, и провалился в сон еще до того, как она ушла из комнаты. В субботу детские сады не работали, и Нилу предстояло провести весь день дома. Он собирался избегать отца и скрыться в своей комнате, чтобы лишний раз не отсвечивать, вот только планы пошли крахом, когда после обеда он уже встал из-за стола, но Лола щелкнула пальцами перед лицом Нила: - Суббота, Младший. Разве ты забыл? Нил одеревенел. Только сейчас он вспомнил, что занятия с Лолой, на которых настаивал отец, проходили именно по субботам. - Нет, - сглотнул он, нервно потирая шрам на пальце. - До конца дня ты ве-е-есь мой. Нил ненавидел занятия с Лолой. Он ненавидел ножи. Ему было противно брать их в руки и тренироваться метать точно в цель. Лола не была из тех, о ком можно сказать «учитель от бога», скорее ей бы подошло звание «садист столетия». За каждый промах Нил расплачивался не глубокими, но болезненными порезами на теле. Он никогда не мог предугадать, где именно она оставит след. Пока что его молодой организм справлялся с мелкими ранами, и они быстро заживали, не оставляя заметных следов. Кроме одного на указательном пальце. Нил получил этот порез не из-за промаха, а потому что в первый и в последний раз высказал свое нежелание заниматься этим. Шрам стал напоминанием от Лолы. Мэри поднялась, чтобы пойти вместе с ними. В ее присутствии Лола не позволяла себе распускать руки. Но Натан остановил ее: - Останься. Для тебя есть задание от Кенго. Мэри провела взглядом удаляющуюся спину сына и села обратно за стол. Они спустились в подвал, и Нилу пришлось потратить несколько мгновений, чтобы решиться переступить через порог. В помещении пахло антисептиками. Его тщательно убирали каждый раз после работы отца, не оставляя никаких следов. Уж Лола знала в этом толк лучше всех. Не зря отец держал ее подле себя. Стены как будто сужались вокруг Нила, напоминая об ужасе, который еще предстоит прожить в будущем. - Ты отказываешься заниматься? - глаза Лолы азартно блеснули, когда она заметила замешательство Нила. Наверняка в ее больной голове уже появилась идея для нового издевательства в качестве наказания за отказ. Нил коротко мотнул головой и, сжав зубы, шагнул внутрь. К концу занятия на теле появилось пять новых порезов вдоль позвоночника. Что ж, бывало и хуже. По крайней мере представлять лицо Лолы вместо мишени оказалось отличным спасением от приступов паники, и Нил не промахивался слишком часто. Как только он поднялся из подвала, Бонита перехватила его у лестницы и повела к себе в комнату. Она осмотрела раны и принялась быстро обрабатывать. Близилось время ужина, и ей нужно было успеть накрыть на стол. - Где мама? – начал говорить Нил, чтобы отвлечься от жжения антисептика на ранах. - Ей нездоровится. - Снова болит голова? - Да. У Миссис Веснински такие сильные мигрени, - с печалью в голосе посетовала Бонита. – Не знаю, радоваться ли тому, что Лола контролирует глубину пореза, - пробормотала экономка. – Выглядят как царапины, но будут сильно щипать. - Потерплю, - отозвался Нил. Его больше беспокоила необходимость провести ужин вместе с отцом без мамы. В отсутствии Мэри некому было сказать Натану, что ребенку пора идти готовиться ко сну. И Нил оставался сидеть, не смея поднять головы, пока Натан неторопливо ел, как будто специально медленно разрезал ножом сочный стейк, вел беседу с Лолой и Патриком, и потягивал красное вино. Минуты словно превратились в тягучий кисель. - Натаниэль. Собственное имя, внезапно произнесенное отцом, чуть не остановило испуганное сердце. Он медленно поднял голову, встречаясь взглядом с глазами Натана. Он сделал глоток вина, перед тем как продолжить. - Мэри сказала мне, что с завтрашнего дня ты будешь ходить на тренировки по экси. - Да, отец, - выдавил из себя Нил. - Иногда даже она способна на дельную мысль. Если ты проявишь себя, то сможешь быть полезным. - Да, отец. - Свободен. Нил выдохнул с облегчением, поблагодарил за еду и наконец-то смог уйти в свою комнату. В воскресенье мать выглядела бледной тенью самой себя. Нил одновременно и переживал за нее, и был рад, что едет на стадион заниматься экси. Он чувствовал, как в жилах бурлит кровь от предвкушения. Но первое занятие его разочаровало. Тренер больше уделял внимание разъяснению правил, показывал, как надевать защиту, как держать клюшку, чтобы не травмировать себя. Нил все это уже знал досконально и мог даже поправить тренера в кое-каких вопросах. Он хотел действий, пробную игру. Но ее не было. - Тебе не понравилось? – возвращаясь к машине на парковке, Мэри заметила, что все хорошее настроение Нила сошло на нет. - Я хотел сыграть, - честно ответил Нил. – А мы разбирали теорию. - Скоро начнете носиться по полю, - теплая ладонь легла на рыжую макушку и приободряюще потрепала непослушные вихры. Нил посмотрел наверх и, увидев редкую улыбку, не удержался, обнял мать. На этот раз она мягко прижала его к себе, провела ладонью по спине. Свежие царапины защипало с новой силой, но Нил готов был потерпеть. Это мгновение было бесценным. И Нил как будто пытался насытиться им впрок, чтобы сердце не так болело после возвращения в свое время. Ночью, в районе двух часов, когда в доме стало тихо, Нил осторожно высунулся из своей комнаты. Лестница начиналась как раз рядом, и он мог незаметно спуститься вниз. Ковролин поглощал звуки шагов, но Нил все равно старался двигаться аккуратно, чтобы даже шорох пижамы не мог выдать его. На первом этаже справа от лестницы находилась дверь в кабинет отца. Нил остановился около нее и прислушался, нет ли кого в гостиной или на кухне. Он простоял так несколько минут и, только убедившись, что все в порядке, достал свои самодельные отмычки. В тишине ночного дома звуки ковыряния в замке казались Нилу нестерпимо громкими. Ему то и дело чудилось, как сверху спускается разъяренная Лола. Неуклюжие детские пальцы плохо слушались. Но через несколько невыносимо долгих минут замок поддался, и Нил сразу же прошмыгнул в кабинет. Он запер за собой дверь и оглянулся. Было темно. Пришлось подождать, пока глаза привыкнут к недостатку освещения и смогут различить предметы мебели. Первым делом Нил подошел к окну и приоткрыл шторы, впуская немного света уличного фонаря. Его хватило, чтобы детальней рассмотреть обстановку. Кабинет был небольшим и на удивление скромно обставленным в противовес кричащей богатством обстановке всего остального дома. У одной стены располагался высоченный книжный шкаф, напротив него – диван, а у окна массивный стол. Нил первым делом проверил все выдвижные ящики стола, прощупал их на наличие двойного дна, обнаружил один небольшой тайник, но в нем ничего полезного не было. Когда он перешел к шкафу и открыл первую нижнюю дверцу, на него посыпалось содержимое полки. Нил чертыхнулся. Пол вокруг него завалило деньгами. Теперь придется убирать все особенно тщательно, чтобы ни одна купюра не осталась на виду и не вызвала подозрений Натана о том, что кто-то проник в кабинет за время его отсутствия. Нил судорожно запихивал купюры обратно, проклиная отца, что тот не завел себе сейф для подобного. Конечно, почти все средства семьи Весниски лежали либо на банковских счетах, либо работали с ценными бумагами, а значит, эта наличка скорей всего имела незаконное происхождение. Перепроверив несколько раз, что все купюры были собраны с пола, Нил принялся обыскивать шкаф. Он открывал каждую книгу и пролистывал в поисках спрятанных полезных записей. Это занимало слишком много времени, но Нил методично продолжал поиски. Сложность еще заключалась в том, что с каждой книгой приходилось подходить к окну, чтобы поймать немного уличного освещения. Нил провел несколько часов в поисках, но когда небо за окном начало сереть, предвещая скорый рассвет, решил остановиться и продолжить на следующую ночь. Но и следующая ночь не принесла результата. Нил начинал нервничать. У него осталась еще одна попытка до возвращения отца, и потом неизвестно когда он снова свалит из дома, предоставляя Нилу возможность проникнуть в его кабинет. Две ночи подряд без сна делали Нила вялым. В детском саду в его возрастной группе был обязательный дневной сон, но двух часов не хватало, чтобы выспаться. Он чувствовал себя рассеянным и заторможенным. На фоне общей усталости и недосыпа в его голове все чаще появлялись мысли об Эндрю, точившие и без того не сильно надежную решимость вернуться в свое время. Нил не мог перестать задаваться вопросами: где был Эндрю в этот момент, хорошо ли с ним обращаются? Несколько раз он ловил себя на продумывании текста письма Хэммикам. Задумывался, а каким ребенком был Эндрю до всего этого кошмара? Каким бы человеком он мог стать? Был бы он таким же острым на язык? Смог бы позволять прикасаться к себе без страха вызвать тяжелые воспоминания? Смог бы привязаться к кому-то нормальному, а не Нилу? Прошлое сделало Эндрю таким, каким Нил смог его принять, довериться. Эндрю стал единственным человеком в еще непрожитой жизни Нила, на которого он мог всецело положиться. Но в то же время Нил отчетливо понимал, что семилетний Эндрю - не тот же самый человек из будущего. Он другой. Еще не успевший в полной мере ощутить на себе жестокость взрослых. Еще не успевший разочароваться в привязанности и в семейных отношениях. Еще не успевший повстречать Кэсс Спир и дойти до грани самоуничтожения. Третьей ночью Нил не смог проникнуть в кабинет отца. Лола оккупировала диван в гостиной. После ужина в дом приехал ее брат Ромеро, и вместе они завалились смотреть какой-то новый фильм. В среду перед ужином Натан вернулся домой, а Нил досадовал на себя, что так и не смог ничего толком обнаружить за это время. Они почти закончили ужин, когда в доме объявились незваные гости: двое мужчин в штатском представились детективами из отдела по борьбе с организованной преступностью. Мэри как обычно увела Нила в прачечную, оставляя Натана разбираться самому. - Натаниэль выглядит вялым в последнее время, - заметила Бонита, раскладывая на гладильной доске простынь. Мать подозрительно посмотрела на сына. Нил напрягся. Меньше всего ему хотелось привлекать внимание взрослых к своему состоянию. - Возможно авитаминоз. Нужно добавить в питание больше фруктов. Учти это, Бонита, когда пойдешь за продуктами. - Хорошо, миссис Веснински, - Бонита начала гладить. – Куплю больше апельсинов и сделаю творожный торт с ними. Мы в детстве с сестрой очень любили апельсины. У Нила все оборвалось внутри. Он сидел на стиральной машинке как обычно и слушал историю, которая на этот раз не вызывала ни капли улыбки. Мать, помогая Боните складывать поглаженные вещи, снова покосилась на Нила, когда тот никак не отреагировал на особо смешные моменты истории, а лишь широко раскрытыми от испуга глазами смотрел на дверь прачечной, как будто ждал кого-то. И этот кто-то вскоре объявился с перекошенным от ярости лицом. Нил еще успел подумать, что на самом деле Натан был в бешенстве вовсе не из-за смеха Нила, ведь на этот раз Нил даже дышать боялся от узнавания момента и понимания, что должно было произойти дальше. Отцу просто нужен был кто-то, на кого можно было сорваться. И этим кто-то должен был стать Нил. Он словно в замедленной съемке наблюдал, как Натан схватил утюг и замахнулся. Вилка выдернулась из розетки, и, провожая ее взглядом, Нил думал, что должен просто принять удар. Но страх оказался сильней потенциальной опасности остаться в прошлом. Еще до удара Нил ярко почувствовал боль от ожога, ужас от того, как кожа кусками отвалилась. В последнее мгновение он инстинктивно увернулся и отец промахнулся. Утюг с грохотом врезался в стену за спиной Нила. Мэри ринулась спасать сына. Она схватила его за плечо, намереваясь увести подальше от взбешенного отца, чтобы переждать в безопасном месте. Натан снова замахнулся утюгом, но на этот раз на пути оказалась голова Мэри, и металлическое острие вонзилось в ее левый висок. Тело моментально осело на пол без признаков жизни.