***
Они встретились неподалеку от деревни, где отдыхал Эрвин. Впереди раскинулся полуобнаженный осенний лес, за спиной лежала проселочная дорога. Эрвин увидел его, стоя у кромки леса под мелким назойливым дождем. Когда вдали показался знакомый силуэт, он попытался скрыть малейшие признаки нетерпеливого ожидания мести. Джейрк не должен знать. Он не сможет принять идею, которая представлялась Эрвину единственной возможностью жить дальше. — Неплохо провел время? — в глазах Джейрка мелькнула усмешка. — Надеюсь, ты тоже, — буркнул Эрвин, не удивляясь обычной осведомленности друга. Он привык. Они направили коней на едва заметную лесную тропу, вьющуюся среди деревьев, тянущих мокрые черные ветви к низкому небу. Влажный холодный воздух пронизывал до костей, шерстяные плащи давно уже не спасали. Отчетливо ощущалось приближение зимы. Чем дальше они углублялись в лес, тем больше мысли Эрвина сосредотачивались на конечной цели их пути. Изменилась ли крепость за время его отсутствия? Вряд ли. С его детства там ничего не менялось — все та же громада стен, все те же ведьмаки, обучающие подростков, все те же чародеи, изредка мелькающие в коридорах. Менялось только одно — поток будущих ведьмаков. Новые лица, новые потери. Ведьмаки, приезжавшие на зимовку, редко сталкивались с учениками. Им было не до того: они стремились провести время в спокойной компании, где никто не прячет за голенищем кинжал, не ищет возможности задеть словом, где не маячит угроза постоянной гибели от чудовищных клыков или когтей. На Эрвина накатило мрачное предчувствие. Он станет чужаком даже среди своих. Не сможет пить с ними или вспоминать свои лучшие заказы. Потому что вся его жизнь сосредоточилась теперь на единственной цели, маяком вспыхнувшей во мгле отчаяния. — Кого из наших видел в последние годы? Эрвин вздрогнул от неожиданного вопроса и мельком взглянул на Джейрка, отрицательно качая головой. Заметив какого-либо ведьмака, он стремился уехать как можно дальше, не желая встречаться ни с кем из своих старых знакомых. Он не переносил ничьего общества, кроме Джейрка. — Тогда как ты узнал о гибели Зория? — Джейрк пристально посмотрел на него. — Услышал в одной корчме, — неохотно ответил Эрвин. — Они могли ошибиться. — В отношении Зория? Вряд ли. Кто еще подходит под описание древнего старца с перебитым носом и рваным шрамом через все лицо? — Кто-нибудь похожий? — Может быть, — Эрвин пожал плечами. — Даже если и так, меня не слишком волнует его судьба. — Он твой учитель, — напомнил Джейрк. — И что? — Эрвин нахмурился. Судьба Зория интересовала его в последнюю очередь. Почему Джейрк вообще вспомнил о нем? — Как думаешь, они починили арку? — снова заговорил Джейрк после некоторого молчания. — Какую арку? — Эрвин сперва растерялся, но потом вспомнил обрушенную ими в саду изысканную арку явно эльфьей работы. Они честно отрабатывали знаки, объект просто оказался слишком старым. — А… не знаю. Какого черта ты обо всем этом спрашиваешь? — Тебе не интересно, что делается дома? — Каэр Морхен мне не дом, — отрезал Эрвин. — Другого у тебя нет. — Я не сильно расстраиваюсь по этому поводу. — Мне показалось, этой зимой тебе пришлось бы туго без крепости, — насмешливо проговорил Джейрк. — Не напоминай, — поморщился Эрвин, — иначе я передумаю. — Боюсь, у тебя нет выхода. — У тебя тоже. Напомню, ты тоже едешь туда от безысходности. — Но не переживаю по этому поводу. В отличие от тебя. — А должен бы, — Эрвин начинал раздражаться. Наступила тишина. Эрвин украдкой взглянул на Джейрка. Тот едва заметно улыбался. — Прошлое не изменить, ты сам это знаешь, — наконец, мягко произнес Джейрк. — Нет смысла злиться из-за него. — Но можно изменить будущее, если не забывать о прошлом. — Будущее еще не случилось. Что ты собрался менять? И каким образом? — Джейрк вздохнул. — Ненависть изматывает тебя. Было бы лучше забыть о прошлом. Эрвин изо всех сил стиснул поводья. Черта с два он забудет такое. — Нужно найти место для ночевки, — переменил он тему. Казалось, если говорить об этом слишком много, Джейрк разгадает его замысел. — Успеем, — Джейрк снова бросил на него внимательный взгляд, но не стал возвращаться к предыдущей теме. Эрвин в который раз порадовался его бесценной способности молчать, когда было нужно. Ведьмаки ехали весь день, забираясь все дальше в чащу. К вечеру дождь стих, но ледяной ветер с гор не давал одежде просохнуть, заставляя зябко ежиться. Жухлая трава под копытами коней не оставляла надежды накормить животных до прибытия в крепость. Недостатка не было только в быстрых ручьях, сбегавших с гор, от морозного холода которых ломило зубы. Слякоти стало меньше — опавшие листья устилали землю плотным ковром, который пролежит здесь до весны, делясь прелым теплом с мелкими зверьками. Они нашли для ночлега подходящую поляну, на которой росла огромная ель, чьи нижние широкие лапы почти касались земли, склоняясь под собственным весом. Эрвин снова добыл пару тощих зайцев на ужин и после долгих, упорных усилий над вымокшими ветками развел костер. Ужин прошел в молчании — Джейрк, казалось, раздумывал над чем-то и слегка хмурился, а Эрвин просто наслаждался редкой возможностью погреться у костра и поесть горячей пищи. Забравшись после ужина под ель, ставшую природным шалашом, Эрвин с удовольствием вдохнул насыщенный аромат хвои и почти сразу провалился в сон. В сон полный звуков — удары тренировочных мечей, окрики учителей, разъяренные вопли мальчишек; запахов — сырость камней, удушливость пота, вонь крови; цвета — розовые вершины за окном, бледное пятно света на полу, серые стены общей спальни учеников. Он был здесь один. Сидел на жесткой лежанке и смотрел на соседнюю, принадлежащую Джейрку. Он ждал, но не помнил чего. Все это случилось когда-то давно. Но сейчас он был взрослым. В длинном темном коридоре, видневшемся в приоткрытую дверь, мелькнула чья-то тень, высокая и худая. Он знал, кто это. Знал, что надо встать и идти следом. И неслышно двинулся к выходу. Сквозь непроглядную тьму, следуя за тонким знакомым запахом, он двигался к винтовой лестнице, и дальше, вниз. Дверь в лабораторию была открыта, и оттуда лился мягкий голубой свет. Он заглянул в щель и увидел двенадцатилетнего Джейрка на металлическом столе. Мальчишеское тело выглядело страшно худым в неестественном свете. За спиной Эрвина раздался смешок. Он развернулся и встретился с прищуром зеленых глаз. Мэтр Бенедикт пристально и насмешливо смотрел ему в лицо, распространяя вокруг тот самый знакомый запах. Эрвина обдало волной ненависти. Он выхватил меч. Чародей не двинулся, не изменил выражения лица. Эрвин с яростью вонзил клинок ему в грудь. Мэтр Бенедикт рассмеялся. Эрвин выдернул меч и ударил снова, но смех не утихал, эхом разносясь по коридору. Тогда Эрвин размахнулся и снес ему голову. Все звуки, запахи, цвета вокруг разом погасли, в мертвой тишине слышался только глухой стук катящейся и подпрыгивающей на неровностях пола головы. Он стоял в темноте над безжизненным телом, под которым быстро собиралась густая кровь. Неподалеку валялась отрубленная голова. Эрвин как завороженный смотрел на лезвие меча, на разводы багровой крови, капающей в темную лужу, и чувствовал, как его охватывает эйфория. Все кончено. Джейрк отмщен, ненависть уничтожена, он свободен от прошлого. Эрвин с облегчением опустил меч, и тут отрубленная голова вновь захохотала… Он резко сел, задев головой колючие лапы ели. Где-то в лесу громко ухал разбудивший его филин. Эрвин перевел дыхание, снова опустился на густо усыпанную иголками землю и плотнее запахнул плащ. От земли даже сквозь шерстяной покров тянуло холодом. Хотя бы дождь перестал. Он повернулся на бок и всмотрелся в темноту леса, мысленно еще переживая тающие ощущения. — Дурной сон? — послышался неподалеку тихий голос. — Дрянь всякая, — Эрвину не хотелось говорить. Он все еще испытывал призрачное чувство удовлетворения, вспыхнувшего после убийства чародея. — Почему ты согласился вернуться в Каэр Морхен? — Джейрк не собирался оставлять его в покое. — А ты? — Мне нужен новый медальон, — сразу откликнулся Джейрк. — И я должен присмотреть за тобой. — Я большой мальчик, — фыркнул Эрвин. — В этом я хочу удостовериться лично. — Для этого не нужно ехать в крепость. — Ты не был там несколько лет. Семь? Больше? Я хочу удостовериться, что ты не наделаешь глупостей. Эрвин помолчал, собираясь с мыслями. Джейрк знал его и видел насквозь, и не мог не заметить в нем перемены. Но сам Эрвин чутьем ощущал, что ненависть, казалось, поселившаяся в груди навечно, могла исчезнуть, смениться тем самым удовлетворением, отголосок которого он уловил во сне. И не собирался отказываться от этого. — Глупостей я точно не собираюсь делать, — сказал он. — Только то, что необходимо. — И что ты имеешь в виду? — Всего лишь спокойную зиму в теплом месте. — Твоя ненависть погубит тебя, — неожиданно произнес Джейрк. Эрвин вздрогнул. — Я смогу с ней справиться. С твоей помощью. Он как наяву увидел негодующее лицо Джейрка, его сведенные брови, отвращение в глазах. Нет, нельзя убивать Хенно. Нельзя убивать никого, кроме проклятого чародея. Джейрк не простит. А смерть чародея? — раздался внутри чей-то голос. — Смерть чародея он тебе простит? Что ты будешь делать, если он отвернется от тебя? Джейрк должен понять. Не мог не понять его. — Ты ненавидел когда-нибудь? — спросил он внезапно севшим голосом. — Так, как ты — нет, — Джейрку, видно, тоже не спалось. — И мэтра Бенедикта? — За что? — в голосе Джейрка слышалось явное недоумение. — За то, что он с тобой сделал, — Эрвин почувствовал болезненный укол в груди и стиснул зубы. — Он ничего со мной не делал, — возразил Джейрк. — Ничего особенного. — Он… сделал тебя… другим, — Эрвину не хотелось возвращаться в те мрачные хранилища памяти, которые он запирал от самого себя, к тем необратимым событиям. Не хотел вспоминать. Доходя до определенной грани, останавливался, трусливо отступая прочь. — Он сделал меня сильнее. Быстрее. Выносливее, — Джейрк, казалось, аккуратно подбирал слова. — Сделал меня лучше, позволяя выживать. Как и хотел. Поверь, они проводят мутации не потому, что желают убивать детей или упиваются их страданиями. Они делают это для нас. Эрвин скривился и промолчал. Что бы там себе ни придумал Джейрк, Бенедикт уничтожил часть него, хотя мог этого не делать. Мог. Он закрыл глаза, чтобы лучше прочувствовать холод и прогнать малейшие сомнения. Он точно знал, как следует поступить. Наутро выпал первый снег, скрывая землю под тонким слоем полупрозрачного покрывала. Наступила зима.***
До ущелья, ведущего к Каэр Морхену, оставалось меньше дня пути. При сохранении скорости, ведьмаки рассчитывали прибыть к скрытому среди скал проходу к вечеру. Чем ближе они подъезжали к крепости, тем сильнее нарастало тревожное ожидание в груди Эрвина, смешанное со сладким предвкушением. Стремление убить чародея росло. Теперь, когда решение уже не могло измениться, ему не терпелось выполнить задуманное. Освободиться от темного гнева. Он старался не думать о дальнейшем. Станет ли он изгоем, будет ли убит. Он знал одно — чтобы жить дальше, ему необходимо уничтожить человека, повинного в самой страшной его боли, повинного в его прошлом и настоящем. И тогда появится шанс на будущее. Он был уверен. Выпавший снег растаял без следа. Эрвин ехал, погрузившись в раздумья, едва замечая Джейрка рядом, пока тот не подал голос: — Чувствуешь, как возвращаешься домой? — Я уже говорил, — поморщился Эрвин. — Каэр Морхен мне не дом. Там у меня отняли воспоминания о настоящем доме.Который мог быть… совсем другим. — Ты сам-то в это веришь? — невесело улыбнулся Джейрк. — Вспомни, кого привозят в крепость — бродяг, сирот, лишние рты. Редко, кто может похвастаться семьей, оставленной за стенами. Я таких не встречал. И поверь мне, если кого-то привозят из семей, это значит только одно — у их родственников не было денег, чтобы заплатить ведьмаку иным способом. Так что, в каком-то смысле, нам всем повезло. — Ты, должно быть, спятил, — фыркнул Эрвин. — Ничуть. Вспомни кметов в деревнях. Ту женщину в поле. А ведь она тоже чья-то мать. Присмотрись к их жизни. — Обязательно. Ты сам-то присматривался? — Да, — кивнул Джейрк. — Кметки рожают всю жизнь, а сколько детей выживает? Сколько людей уносят эпидемии, войны, голод? Сколько погибает от рук бандитов? — Тем не менее, деревни не вымирают, — заметил Эрвин. — Их жизнь подчас немногим лучше смерти, — возразил Джейрк. — Тяжелый труд в поле, по дому. Посмотри на них — черные от солнца, сгорбленные от работы, высохшие от голода. Скажи честно, какую жизнь ты выберешь? Ведьмака или кмета, которого могут убить походя, как животное? — Можно подумать, мы не страдаем от голода. А наша работа куда опаснее полевого труда, и каждый заказ может привести к гибели, — Эрвину не хотелось соглашаться. — К гибели быстрой, в то время как кметы вынуждены влачить жалкое существование, не имея никакой защиты, постоянно ожидая если не голода, то удара мечом. Под теми же презрительными взглядами окружающих, хочу заметить. Эрвин чувствовал некую правоту в словах Джейрка, но все внутри бунтовало, восставая против существования ведьмака. — Кроме кметов есть еще солдаты, знать. — И к кому ты себя относишь? — поинтересовался Джейрк. — Перестань, Эрвин, никто из нас не принадлежал к высшим кругам. И в отличие от солдат, ты можешь выбирать, где сражаться. Кого еще припомнишь? Жрецов? Ты прекрасно знаешь, что я прав — жизнь ведьмака куда лучший выход для таких как мы. — Есть еще наемники, — упрямо проговорил Эрвин. — Ну, вот ты и стал наемником. Что тебя не устраивает? — Меня не устраивают опыты, что они проводили над нами, — Эрвин уже не мог сдержать раздражения. Он знал, что Джейрк поймет, о чем он говорит. О ком. — Мы уже обсуждали. Это не опыты. Это необходимая для нашего выживания подготовка. — Может, мне еще следует поблагодарить их? — взорвался Эрвин. — Может, — кивнул Джейрк. — Но думаю, хватит и простого спокойствия. Твоя злость тут точно неуместна. — Они лишили нас обычного, человеческого смысла жизни! — Серьезно? — Джейрк вскинул бровь. — Хочешь сказать, кмет имеет больше смысла в своем существовании? Так ради чего они по-твоему, живут? Эрвин промолчал, мысль об урожае, пришедшая на ум, казалась нелепой. — Они платят налоги и выращивают себе пищу, чтобы не умереть, — продолжал Джейрк. — Всю жизнь трудятся только для того, чтобы избежать смерти. — Мы тоже, — обронил Эрвин. — Ну и чем же охота на чудовищ хуже прополки огорода? — Прополка огорода в разы безопаснее. — Точно. Вот только если выдался неурожай, кмет не может найти себе другое поле. А ты можешь найти новый заказ. — Ага, поэтому мы сейчас возвращаемся в Каэр Морхен без гроша в кармане, — язвительно проговорил Эрвин. — Это первый неудачный год. Они какое-то время ехали молча. Эрвин старался успокоить гнев, рассматривая голые ветви деревьев вокруг и равномерно вдыхая морозный воздух. — Она калечит тебя, — возобновил разговор Джейрк. — Твоя ненависть. — Ничто не может искалечить сильнее, чем Испытания, — злость никак не желала уходить. — Посмотри на себя. — О чем ты? — ровно произнес Джейрк. — Ты изменился, — Эрвин чувствовал на себе пристальный взгляд и не оборачивался. — Мы все изменились. Для людей вообще нормально меняться. — Ты понимаешь, о чем я. — Ты изводишь себя тем, что не в силах изменить, — в голосе Джейрка мелькнула нотка грусти. — Это бессмысленно и пагубно. — Посмотрим, — процедил сквозь зубы Эрвин. Он некоторое время еще ехал вперед, пока не осознал, что не слышит рядом стука копыт. — Ты ведь не просто так возвращаешься, да? — медленно проговорил Джейрк. Эрвин заставил себя повернуться к нему и подъехал ближе. Наверное, с самого начала не следовало скрывать своих намерений. — Не просто так. Я хочу исправить прошлое. — Убийством ничего не исправишь, — Джейрк не мог не разгадать его замысел. — Тем более, прошлое. — Он должен ответить, — упрямо проговорил Эрвин, глядя в лицо другу. Он же всегда понимал его, почему сейчас не хочет? — За что? За то, что выполнил свою работу? Тогда нужно убить всех чародеев в Каэр Морхене. — За то, что причинил тебе. Нам. Ты знаешь, тут у него был выбор. — Но я же тут, рядом с тобой. Живой и здоровый. За что ты хочешь мстить? Эрвин почувствовал, что какая-то мысль маячит в голове. Он знал ответ на вопрос Джейрка, но не хотел отвечать, потому что тогда бы пришлось спуститься в глубины памяти, где хранилось что-то черное и уродливое, чего нельзя было касаться. Ни в коем случае. — Ты не изменишь мое решение, — твердо произнес он, глядя в глаза Джейрка. Как и ожидалось, там плескалась боль. — Я не могу принять его. Слова, которых Эрвин боялся больше всего на свете, но знал, что не сможет их избежать. Его обдало волной ужаса. Что он делает? — Я уже все продумал, — голос звучал как чужой. — Либо ты едешь со мной и хотя бы не мешаешь, либо… — он не мог произнести этого. Не мог. В ледяном воздухе разлилось тяжелое молчание. Эрвин не сводил глаз с лица Джейрка. Этого не должно было происходить. Никогда. Но казалось необходимым. Для них обоих. Желтые глаза Джейрка блестели в сумрачном свете пасмурного предзимнего дня, он будто запоминал облик Эрвина. — Ты сказал, что меня изменили Испытания, — медленно проговорил он. — Но то, что ты задумал, изменит тебя. Необратимо. — Я знаю. И именно этого хочу. Джейрк отвел взгляд, а Эрвину показалось, что его ударили наотмашь. — Я не могу, — тихо сказал Джейрк и покачал головой. — Ты знаешь. Там мой дом. Единственный. Эрвин молчал. Он не смог бы заговорить, даже если бы сильно захотел, горло стиснул незнакомый спазм. — Прости, — еще тише обронил Джейрк. Больше не глядя на Эрвина, он повернул коня в обратную сторону. Эрвин тяжело сглотнул. — Куда ты? — выдавил он с трудом. — Найду место для зимовки, — тихо откликнулся Джейрк, не оборачиваясь. — Увидимся весной, — неуверенно произнес Эрвин. Джейрк не ответил. Эрвин смотрел, как он уезжает и не мог до конца поверить в происходящее. Не мог поверить, что Джейрк его оставил. Впервые. Он сотни раз глядел ему вслед, точно зная, что скоро они вновь увидятся. Но сейчас такой уверенности не было. Каким-то чутьем, Эрвин понимал — это их последняя встреча.