* * *
Вечер прошел лучше, чем Манами мог себе представить с учетом того, как он начался, когда они только встретились с Имаизуми и Наруко. Ближе к ночи им пришлось расстаться, даже если Наруко очень хотел, чтобы Онода показал ему на своем (очень интересном) ноутбуке что-нибудь еще. Тем не менее он решил уйти через каминную сеть вместе с Имаизуми, у которого была с утра какая-то важная работа в Министерстве, и Манами с Онодой снова остались вдвоем. Онода тут же засуетился, чтобы накормить фестралов их ужином, а потом занялся уборкой на кухне. Манами частично помог ему, но пойти с ним в ванную не смог из-за того, что Онода напомнил про ограничение прикосновений. От этой ситуации впервые стало настолько обидно, что хотелось надуться просто как ребенок, но Манами только ответил Оноде улыбкой и отпустил его. Сам он отправился в спальню, чтобы настроить свой новый смартфон, а когда установил мессенджер, невольно вспомнил о Мияхаре и решил написать ей о том, что в субботу они отправятся на поиск рецепта Философского камня. До этого момента ему следовало еще посетить своего целителя и объяснить ему, что пока он не вернется к своему больничному режиму. О Париже он говорить, конечно, не собирался, но считал, что явиться на прием хотя бы еще один раз будет правильным решением. Также нужно будет предупредить маму и Тодо... Смартфон завибрировал. Манами подумал, что это ответное сообщение, но это был поступивший звонок, и он с легкой улыбкой ответил на него. — Привет, — сказал он и едва успел закончить слово, как был тут же прерван. — Твое сообщение — не шутка? — изумленно спросила Мияхара. Манами проглотил смешок, вызванный ее реакцией. — Что это значит? — Нет. Я правда решил попробовать. — С чего вдруг? Почему так внезапно? — поинтересовалась следом Мияхара, и ее голос стал неуверенным. — Я чувствую себя немного лучше и хочу воспользоваться этим временем, — ответил Манами, не знаю, как лучше сформулировать мысль. — К тому же доведенное до конца дело приносит удовлетворение, разве нет? Я слишком долго работал над ним. — ...Это да, — немного помолчав, ответила Мияхара. — Но ты решился так неожиданно, хотя я... наверное, в какой-то степени даже ждала этого. — Что? Ждала? — невольно усмехнулся Манами. — Просто... — явно растерялась Мияхара, — мне тоже хотелось, чтобы ты нашел этот рецепт. Он ведь может спасти тебя, но, когда ты снова оказался в больнице, я даже разговаривать с тобой об этом побоялась. Я... видела, что ты отступил от своей идеи, но мне все равно хотелось чем-то помочь. — С камнем? — удивленно спросил Манами. — Ну конечно. Я даже во Франции побывала из-за этого в конце года, — сказала Мияхара, словно это было чем-то совершенно обычным, и Манами пораженно выдохнул. — Серьезно? Зачем? — Ради их библиотеки, естественно! — было ему ответом. — Я знала, что найду там больше полезной информации, но этим все не ограничилось. Мне довелось наткнуться статью о еще одном человеке, который тоже пытался найти гробницу Фламеля. В статье было указано его имя, и я решилась отправить ему письмо с просьбой о разговоре. Сказала, что хочу попробовать повторить его путь. — Что? — невольно повысил тон Манами. — Ты сейчас не шутишь? — Это серьезно! Он действительно согласился встретиться со мной, и я смогла поговорить с ним, — немного недовольно ответила Мияхара. — Еще в начале встречи он попытался отговорить меня от того, что затеял ты. — Так этот парень побывал в катакомбах? — едва сдерживая волнение, спросил Манами. — Он нашел гробницу? — Нет, — сухо сказала Мияхара. — Он был уверен, что приблизился к нужному месту, но пройти не смог. И причина, по которой у него это не получилось, вынудила его ответить согласием на мою просьбу о встрече и попытаться отговорить меня. — Причина? — моргнул Манами и посмотрел на приоткрытую дверь. Вот Онода поразится, когда он расскажет ему о том, что услышал сейчас... — Во-первых, — строго начала Мияхара, — стоит сказать, что там можно натолкнуться на «стену отчаянья». — Э... Что? — снова удивился Манами, крепче сжав корпус телефона. — Что это такое? Что ты имеешь в виду? — Так об этом явлении выразился парень, с которым я разговаривала, — объяснила Мияхара. — Полагаю, что это беспрецедентный вид магической защиты. Его эффект схож с силой дементоров и устраняется благодаря энергии Патронуса. Но это лишь первое испытание. — Ты называешь это испытанием? — саркастично хихикнул Манами. — Если хочешь найти рецепт Философского камня, ты обязан быть хорошим волшебником в первую очередь. — А во вторую? — Это уже сложнее, — вздохнула Мияхара. — Возможно, во вторую очередь все зависит от твоей личности... — Что случилось с тем парнем? — настороженно спросил Манами. — ...Ему пришлось встретиться со слабостью своей души. Это — то, что он сказал мне перед тем, как уйти. Что именно это означает, я не знаю. Но это именно тот опыт, который он не пожелал бы никому пережить. Судя по всему, создатель этой магии позаботился о том, чтобы его творение трудно было изучить и найти какие-то лазейки. — Значит, мне придется это сделать, — успокоившись, ответил Манами, отмечая, что новая информация нисколько не ослабила его решимость. Страх, отчаянье или боль — все это было ничем перед лицом смерти, окончательной точки невозврата. Смерть — вот, что было самым главным, чего он должен был избежать. — Ты собираешься пойти туда с Сакамичи и... — спросила Мияхара, снова став настороженной. — С Наруко и Имаизуми — тоже, — ответил Манами. — Если, как ты сказала, нужны хорошие волшебники, то лучшего варианта я не найду. — Кто-нибудь из вас знает заклинание Патронуса? — Ага. Не переживай. И насчет меня тоже, потому что люди, которых я выбираю, — идеальная поддержка. — Значит... — выдохнула Мияхара, — я могу ждать, что они вернут тебя целым и невредимым? — Конечно, — уже бодрее ответил ей Манами. — Даже если найти рецепт камня не получится, я вернусь. — Ладно, — сказала Мияхара. — В таком случае пожелаю вам удачи. — Спасибо, — поблагодарил Манами и услышал, как поворачивается дверная ручка ванной комнаты. — И за твою помощь. Это было очень неожиданно, но так будет проще подготовиться. Спасибо. — Пожалуйста, — смущенно проговорила Мияхара, перед тем как попрощаться и завершить вызов. Манами отнял смартфон от уха как раз в тот момент, когда в комнату с полотенцем на шее и в свежей одежде вошел уставший Онода. — Как твой телефон? — поинтересовался он. — Все хорошо работает? — Да, — кивнул Манами и улыбнулся. — А еще, похоже, мы очень удачно решили выучить заклинание Патронуса. — Что? Почему? — не понял Онода, и Манами, почти вздрагивая от нетерпения, предложил ему сесть для разговора. — Иди сюда. Есть кое-что новое, что нужно обсудить.Глава 14. Самоценность
14 апреля 2022 г. в 18:08
Не без труда приоткрыв глаза, Манами попытался сфокусироваться, но ему потребовалось еще немного времени, чтобы узнать обивку дивана в своем доме. Где-то в камине, судя по звуку, глухо потрескивали горящие поленья. В голове было мутно, мысли путались, а тело ощущалось тяжелым и словно чужим, как после долгого, очень долгого сна. Манами не помнил, как заснул и почему вообще он спал в гостиной.
Заерзав, он повернул голову, в приглушенном свете от пламени уловил взглядом сначала вьющиеся черные волосы, а потом и лицо отца, который сидел на краю дивана и почему-то смотрел на него с осязаемой внимательностью и беспокойством. Что он здесь делал и когда пришел?
От попыток понять это Манами почувствовал себя еще более потерянным и запутавшимся. Ему четко казалось, что он упустил что-то очень важное, и этот провал в памяти ему совсем не нравился.
— Не спеши, — посоветовал ему отец и положил ладонь на его плечо, как только он попытался приподняться. — Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?
— Что? — осипшим голосом произнес Манами и выпутал из пледа руку, чтобы скинуть с лица мешающие пряди волос. — Что произошло? Я...
Он невольно вздрогнул и уставился в потолок. Рука отца медленно исчезла, и сознание наконец начало проясняться. О Боже, он... Он ведь был с Онодой. Они пошли в комнату, чтобы он взял немного его магии, а потом...
— Где Сакамичи? — резко спросил Манами, все же выпрямляясь, чтобы сесть.
— На кухне, — ответил отец. — Он в порядке. Относительном...
— Обскур ведь... — начиная ощущать настоящую панику, проговорил Манами и судорожно осмотрел свои браслеты, после чего прижал обе ладони к ошейнику, убеждаясь, что артефакт на месте. — Он освободился каким-то образом, верно?
В ответ на его слова отец кивнул — напряженно и словно нехотя.
— Артефакт повредился из-за того, что Сакамичи брал твою магию, не снимая его, и ты... Ты дал обскуру выйти. Ты ведь понимаешь это?
— Я? — едва слышно произнес Манами и вдруг почувствовал себя ужасно тоскливо и болезненно. Это все было правдой. Он и правда позволил своей магии делать все, что ей вздумается... Ее желание, желание обскура было таким ярким и определенным, что Манами подчинился ему, поддался. Его мозг словно отключился в тот момент... Так вот... как все должно было произойти. Так глупо...
— Я исправил артефакт, — снова заговорил отец. — Если не снимать его и не забирать у тебя магию, обскур больше не сможет выбраться, но я очень надеюсь, что на этом ты не успокоишься... Ты понимаешь, в чем проблема?
— ...Обскур гораздо сильнее меня? — сказал Манами, опустив взгляд. — Я и так это знал. Я знаю это уже давно.
— Почему ты допустил это? — спросил отец.
Манами резко мотнул головой и невольно повысил голос:
— А что я мог поделать с этим?
Отец никак не отреагировал на эти эмоции — он повернул голову в сторону арки, ведущей на кухню, и Манами догадался, что последует дальше. Это заставило его испугаться снова и сжаться, подтягивая к себе укрытые пледом колени.
— Поговори с ним, — сказал отец, поднявшись и обогнув диван. — Хотя подожди. Один момент — ты хорошо можешь контролировать свою способность впитывать магию?
— Нет. Не всегда, — тихо ответил Онода, и от отдаленного звучания его голоса Манами прикусил губу, закрывая глаза.
— Тогда без прикосновений. У тебя есть полностью закрытые перчатки? Не зимние. Какие-нибудь полегче.
Манами не понял, зачем отец спрашивает о чем-то подобном, но поймал себя на мысли, что почувствовал легкое облегчение благодаря тому, что ему дали еще немного времени собраться перед тем, как увидеть глаза Оноды.
— Эм, ну... Есть такие, для ловли снитча, чтобы не сбивать с него чары. Это...
— Подойдет. Принеси их мне, если не сложно.
— Ладно. Хорошо.
Тихие удаляющиеся шаги вскоре затихли совсем, а потом возобновились. Манами все еще сидел под пледом, прижавшись плечом и головой к мягкой диванной спинке, и ему стоило немалых усилий заставить себя открыть глаза, когда рядом снова кто-то сел. Онода выглядел почти ужасно: эмоции на лице выдавали измученность, а щеки и глаза были красными из-за того, что он много плакал. Манами замер, а потом едва не заплакал и сам.
— Прости, пожалуйста, — жалко выговорил он.
Судя по темноте за окнами, на улице стояла уже поздняя ночь. Не спавший все это время, разбитый случившимся, Онода наверняка чувствовал себя просто кошмарно, и от этого осознания сердце Манами болезненно сжалось.
— Как же я рад, что могу снова поговорить с тобой, — всхлипнув, сказал Онода и уже потянулся рукой к колену Манами, но, опомнившись, остановил себя. — Хорошо, что ты пришел в себя. Что-нибудь беспокоит? Ничего не болит?
— Нет. Я чувствую себя нормально, — собравшись с силами, ответил Манами и со стыдом опустил взгляд. — А ты... Я не навредил тебе?
— Ты что-нибудь помнишь вообще? — спросил Онода, на что Манами поморщился и покачал головой.
— Только то, как ты начал отключаться. Я понял, что браслеты не выдержат, и поторопился на улицу, чтобы не разрушить дом, а потом — пустота. Вообще ничего. Не помню даже, как вышел наружу.
— Вот, значит, как, — понимающе ответил Онода. — Даже не помнишь, как я звал тебя?
Манами поднял на него вопросительный взгляд и заметил, как из кухни возвращается отец. Он дошел до дивана, чтобы протянуть Оноде его квиддичные перчатки.
— Я наложил на изнанку щитовые чары. В них ты не сможешь ни выпускать магию, ни забирать ее, естественно.
— О, — тихо выдохнул Онода, забирая перчатки. — Да. Да, это хорошее решение. Так будет безопаснее.
Он надел их на руки и — как Манами показалось — стал еще более подавленным.
— Мне нужно за скрипкой. Позже приду, — сказал отец, направляясь уже к камину.
Он словно торопился, когда зачерпывал из чаши горсть летучего пороха, а потом бросал его в огонь. Может быть, он не хотел им мешать, — Манами подумал лишь об этом, и тут же все его мысли снова обратились к Оноде.
— Вот, — сказал тот, осторожно взяв Манами за руку. Это показалось таким странным и непривычным — чувствовать не теплую кожу Оноду, а лишь плотную ткань перчатки. — Это мне стоит извиняться. Я сломал твой артефакт. Не думал, что могу своими действиями так повлиять на него.
— Мы не знали. Это в первый раз, — попытался приободрить его Манами, но вышло явно плохо.
— Как это все напоминает о прошлом, — сказал Онода, убрав руку и посмотрев на свою ладонь в перчатке. — Раньше я носил перчатки, чтобы ты не навредил мне, а теперь снова ношу их, чтобы я не навредил тебе. Боже, я так сильно... — Он прервался и поморщился, сжав пальцы.
— Мне жаль... — тихо ответил Манами, снова погрустнев.
— Я практически забыл, каково это... Приближаться к той черте, когда я могу потерять тебя, — продолжил Онода, словно не слышал ни единого сказанного ему слова. — Что мне сделать?
— Что? — непонимающе нахмурился Манами, и Онода взглянул на него.
— Ты не хочешь жить, Сангаку? Ты говоришь о том, как было бы здорово, если бы мое желание исполнилось, но для себя ты этого больше не хочешь? Твой отец сказал мне об этом. Это правда?
Манами поджал губы оттого, что в горле встал ком, а глаза заслезились. Опустив голову, он вцепился в складки пледа и заставил себя ответить.
— Я старался. Я правда старался сколько смог. Прости, что под конец у меня не хватило сил. Я подвел тебя.
— Я знаю, что ты очень старался, — сказал Онода. — Но я что-то упустил. Я не поддержал тебя в достаточной мере, хотя... я уже правда не знаю, что могу сделать.
— Сакамичи, ты делаешь даже больше, чем достаточно, — отчаянно возразил Манами.
— Хочешь сказать, нужно просто смириться? — спросил Онода.
— Нет... — притихнув, ответил Манами.
— Кстати говоря. Мне кое-что вернули. Одну из твоих вещей, — вдруг сказал Онода и, запустив руку в задний карман штанов, вынул оттуда часы на цепочке.
Манами неуверенно принял их и, глядя вниз, сжал пальцами немного прохладный металлический корпус.
— Значит, он все-таки приходил.
— Да, и я был... мягко говоря, поражен, — подтвердил Онода. — Где ты с ним встретился?
— В Мунго, — коротко ответил Манами.
— В Мунго? — переспросил Онода и на этот раз не смог скрыть напряжения в своем голосе. — И ты просто... Ты взял и заговорил с ним? Ты попросил помощи у человека, для которого чужая жизнь — это пустое слово? Тогда, в школе, он мог убить нас.
— Я ничего не забыл, — подавленно ответил Манами. — Я просто доверился своей интуиции. Если бы я не сделал это, то я... Мы бы не смогли остановить обскур и заставить его свернуться. Ни ты, ни я.
— Тише, — попросил Онода и снова накрыл его ладонь своей. — Я верю тебе, ты же знаешь. И ты... пошел на такой безумный риск только потому, что я хочу сохранить твою жизнь, а не ты сам? Даже если я благодарен тебе за это, это неправильно. Я хочу, чтобы ты вернулся. Хочу, чтобы ко мне вернулся тот Сангаку, который всегда смело сражался за свои цели и желания, а не за мои.
— Тот человек допустил слишком много ошибок, — грустно усмехнулся Манами. — Причинил слишком много боли. И отказался от борьбы за снитч я не потому, что принял свои ошибки, а потому, что поставил твои чувства выше своих желаний. Там они и остались.
— Тебе больше не надо так делать! — возразил Онода. — Это не ты! Это плохой компромисс, если он в конечном счете ущемляет одного из двух!
— Это уже давно не компромисс. Теперь у меня и вовсе нет выбора, Сакамичи. Я в любом случае больше не могу ничего сделать, — постарался улыбнуться Манами. — У меня нет никаких возможностей. Я потерял их все из-за своей болезни. Как я могу стремиться к своим целям, когда нет никаких способов достигнуть их?
Онода, услышав это, сжался, его лицо исказилось болью, отчего Манами захотелось тут же забрать все свои слова назад. Но разве он мог сделать это, когда все, что он сказал, было пусть и ужасной, но правдой?
— Может быть... — попытался начать Онода, но прервался из-за того, что камин снова вспыхнул зеленым пламенем.
Манами повернул голову и увидел вернувшегося отца с футляром. Он тоже казался уставшим, но все равно был здесь и, похоже... хотел снова сыграть для него?
— Нужно попробовать воздействовать на обскур, — сказал он, подтвердив мысли Манами. — Сакамичи, ты не...
— Я выйду, не буду мешать, — быстро ответил Онода, поднимаясь на ноги. Он направился в прихожую, причину чего Манами сначала не уловил. — Возле дома полный кошмар. Постараюсь сделать что-нибудь с этими деревьями.
Манами захотел его отговорить идти прямо сейчас, когда темно, но не стал. Может быть, Оноде необходимо было это уединение и попытка чем-то занять себя в такой момент?
От мыслей об этом стало грустно. Манами шмыгнул носом и снова взглянул на алмазные браслеты, вид которых ничем не выдавал тот факт, что совсем недавно они покрылись трещинами, норовя и вовсе разломаться.
— Не хочу показаться пессимистом, но это не сработает, — сказал вдруг отец, напомнив о своем присутствии.
Он положил футляр на кофейный столик, чтобы открыть его и достать скрипку со смычком.
— Что? — спросил Манами, наблюдая за ним.
— Моя игра, — пояснил отец, выпрямляясь. — Пока ты сам не захочешь бороться, обскур невозможно ослабить, но я должен хотя бы попробовать.
— Вот бы взять и просто захотеть, — к своему удивлению, усмехнулся Манами.
— Это проблемы твоей мотивации и психики. Но они так просто не решаются, — немного недовольно ответил отец. — Более того, никогда не решаются быстро. В общем... если захочешь заснуть, не сопротивляйся, — посоветовал он, приподнимая скрипку.
Манами замер, и на какой-то момент его захватила только одна вещь — предвкушение. Потому что даже само звучание скрипки отца, по его воспоминаниям, было волшебным. И в этом пришлось убедиться снова, как только Манами услышал начало знакомой колыбельной.
Мелодия была такой же прекрасной и умиротворяющей, как в прошлый раз, когда отец играл для него в школе. С того времени прошло несколько лет, но свои чувства Манами вспомнил так ярко, будто никакого разрыва и не было. Тогда музыка насильно погрузила его в приятную дрему, а потом и глубокий сон, и Манами только жалел о том, что не может насладиться мелодией подольше. Но вот сейчас у него, похоже, была такая возможность. Потому что он действительно не засыпал. Даже намека на сонливость не появлялось.
Он дослушал мелодию до конца, уловил напряжение в лице отца, пока тот играл, закрыв глаза, а потом колыбельная оборвалась. Отец опустил скрипку и, взглянув на Манами, спросил:
— Чего ты улыбаешься?
— Ну красиво ведь, правда, — в неловкости ответил Манами. Он и не заметил, но, кажется, все это время на самом деле сидел с улыбкой.
— Вообще ноль реакции, — вздохнул отец. — Я вложил всю силу, что мог.
— Я ничего не почувствовал, — моргнул Манами.
— Потому что действовать надо по-другому, — ответил отец и, положив скрипку со смычком в чехол, устало присел на подлокотник кресла. — Ты что-то потерял, Сангаку. Что-то, без чего тебе никто не сможет помочь.
— Что? — спросил Манами, перестав улыбаться.
— Самоценность, — взглянул на него отец, сложив руки на груди. — О себе надо думать. Понимать, что тебе нужно. Делать что-то ради этого. Бороться за себя.
— Я слишком ограничен, — ответил Манами то, о чем совсем недавно сказал и Оноде. — Единственное, чем я занимался в последние годы, стало недоступным для меня из-за одной глупой ошибки и из-за того, что обскур проснулся раньше, чем я рассчитывал.
— Ошибки? Ты о своем исследовании насчет Философского камня?
— Да. Я думал, что отправляться на поиски рецепта слишком опасно, думал, что те, кто пытался сделать это до меня, погибли, но они не погибли. Я просто неправильно перевел одно слово из статьи. А когда узнал об этом, было уже слишком поздно. Мы могли бы... и раньше решиться все-таки попробовать найти рецепт.
— И тебе нравилось этим заниматься? Собирать информацию, — поинтересовался отец, на что Манами невольно хихикнул.
— Нет. Я почти ненавидел это. Хотя... знаешь, когда я понял, что вообще потерял эту возможность, мне стало реально обидно. Это как почти поймать снитч, но в последний момент уступить его сопернику.
— Да, это затруднительно, — хмыкнул отец и уставился в пол. — После того, как обскур проснулся, твое здоровье снова начало стремительно ухудшаться. Из-за этого ты не уверен? Решил, что...
— Мы хотели пойти с Сакамичи. И Наруко, и Имаизуми, — ответил Манами. — Но с моим здоровьем сейчас я просто становлюсь непредсказуемым элементом в системе. Я могу превратиться в настоящую обузу. Кто знает, в какой именно момент мне станет плохо. Даже я далеко не всегда могу это предчувствовать.
— Рассудительно, — кивнул отец. — А что бы сделал ты прошлый? Ты, который без страха пошел встретиться с опасным волшебником, стремившимся забрать твою силу, — спросил отец и усмехнулся.
— Я был глупым ребенком, — улыбнулся в ответ Манами, невольно задумываясь над иронией вопроса, ведь совсем недавно он сделал то же самое, только на этот раз этому волшебнику уже больше не нужна была его сила.
Как все перевернулось... Всего за несколько лет. И Манами не мог не вспомнить, что раньше решался на безумные поступки потому, что его страх отступал перед силой его желаний, а сейчас решился потому, что потерял способность вообще испытывать полноценное ощущение угрозы для себя.
— Ты был ребенком, который не отступал перед своей целью. Несмотря ни на что, — поправил его отец.
— Я понимаю, к чему ты ведешь, — ответил Манами, немного прищурившись.
— Я лишь разговариваю с тобой, — сказал отец, опустив руки. — Я не могу решить ту проблему, с которой ты столкнулся сейчас. Только ты можешь что-то сделать с этим. Можешь вернуться в больницу, можешь вообще отказаться от жизни, а можешь и подумать, что тебе следует сделать лучше всего в этом случае. Делай выбор. Но тот, к которому лежит твоя душа. Прислушайся к себе. Вспомни, что ты настоящий человек. И довольно удивительный человек, который может быть дерзким и даже безрассудным, — я уж точно это знаю.
— Я могу подумать, — кивнул Манами, и отец шагнул к футляру со скрипкой.
— В таком случае мне можно идти. Уже очень поздно, поэтому постарайся поспать — тебе все еще нужно восстановиться.
— Спокойной ночи, — сказал Манами на прощание, и вскоре отец ушел, снова воспользовавшись каминной сетью.
Стало совершенно тихо, дом опустел, и от этого ощущения снова накатила тоскливость. Онода все еще не вернулся, Манами вздохнул, опуская плечи. Стоило ли ему подумать о словах отца прямо сейчас? Мог ли он действительно сделать что-то для себя в той ситуации, в которой находился? Если он решится закончить свое дело с Философским камнем (пусть даже он, очень возможно, и не сможет разобраться с рецептом, чтобы сделать еще один), ему придется смириться с тем, что он может подвергнуть риску своих друзей, которые пойдут с ним? Раньше с этим было как-то проще, а сейчас от подобных мыслей начинало душить неприятное чувство неправильности и эгоистичности.
Но все упиралось именно в это. Пока он боролся за свои цели, он был эгоистом. Таким и хотел видеть его Онода? Таким он должен был быть, чтобы вернуть своей личности силу?
Решив все-таки проверить Оноду, Манами выпутался из пледа и направился в прихожую. Там он надел кроссовки и куртку, после чего вышел на крыльцо и сразу обомлел. Даже если впереди было довольно темно, света включенного фонаря хватило, чтобы увидеть отсутствие многих деревьев, которые стояли здесь только сегодня днем. Земля была разрыта, а некоторые стволы так и остались на местах, но сломанными почти под корень.
Это сделал один его обскур?
Шокированно выдохнув, Манами спустился вниз и решил обойти дом. Он отправился к сараю, где хранились поленья для камина, и там нашел Оноду с кучей сломанных деревьев, сваленных горой прямо возле стены. Сам Онода стоял с волшебной палочкой в руке, но, судя по всему, уже явно выдохся и теперь, тяжело дыша, упирал сжатые ладони в колени.
— Сакамичи, — грустно позвал Манами. — Хватит. Пошли в дом.
— Твой отец уже ушел? Что-нибудь получилось? — спросил Онода, запястьем вытерев подбородок, после чего убрал палочку и натянул на руки перчатки.
— Нет, — пожал плечами Манами. — Я знал, что это не сработает. Обскур слишком силен, чтобы подавить его снова.
— Ну еще бы, — себе под нос сказал Онода, глядя куда-то вниз.
— Сакамичи, я ведь извинился, — улыбнувшись, напомнил Манами. — Мне правда жаль.
— Почему я не понял этого раньше? Вот дурак, — спросил Онода, словно разговаривая сам с собой. — Вечно покупаюсь на твои улыбки, заставляю себя верить, что все не так плохо.
Манами недовольно поджал губы и развернулся. Уже сделал шаг, чтобы уйти, как тут же запястье обхватила чужая рука и остановила.
— Перестань. Я тебя чуть не потерял, — сказал Онода.
— Я понимаю, — ответил Манами, не оборачиваясь. — Если хочешь побыть один, я не против. Я не буду обижаться.
— Я не хочу быть один. Я... тебя люблю...
На последней фразе голос Оноды сорвался, превратившись в всхлип. Манами с тоской развернулся и увидел, как он, неловко сдвинув очки вверх, прижимает к лицу сжатые ладони в перчатках. Его плечи вздрагивали — он плакал.
— Сакамичи, — грустно позвал Манами, попытавшись обнять, но Онода резко дернулся назад, не позволяя сделать этого.
— Нет. Я не должен к тебе прикасаться, это может быть опасным. Я не хочу, чтобы артефакт снова повредился.
— Ладно... — ответил Манами, даже если согласиться с этими словами было очень нелегко. — Но я хочу тебя успокоить. Хотя... не знаю, имею ли я на это право теперь.
— Я не успокоюсь, — помотал головой Онода и принялся размазывать слезы по щекам. — Я не успокоюсь, пока все не станет хорошо. Даже если ты сдашься, я не сдамся. Я буду бороться, я обязательно спасу тебя, а потом сделаю тебя снова собой. Ты будешь счастливым. Очень счастливым.
— О Боже, ты никогда не перестанешь меня поражать, да? — невольно усмехнулся Манами.
— Потому что я ни за что в это не поверю! — ответил Онода. — Не поверю в то, что ты согласишься просто умереть.
— Просто умереть? — повторил Манами. — Знаешь... очень часто бороться становилось настолько тяжело, что безумно хотелось передышки. Времени, которого нет. Я не мог позволить себе отдыхать. Как бы я это сделал, если ты всегда был рядом и так старался? Ты никогда не сомневаешься, никогда не останавливаешься. Словно какой-то чудесный герой из сказки, которому предстоит спасти целый мир. И, скорее всего, ты поступаешь правильно, ведь времени у нас действительно нет, а я просто... не выдержал этой нагрузки. Не выдержал все время торопиться, чтобы не отстать от тебя. Но я должен найти в себе силы продолжать. Настоящий Сангаку Манами не отступает перед своей целью, даже если обстоятельства против него. Он преодолевает их.
— Что? — сказал Онода и даже плакать перестал. Просто застыл на месте с мокрым удивленным лицом.
— Я не забыл об этом, — улыбнулся Манами. — Я все еще знаю, что нужно делать, чтобы чувствовать себя настоящим и важным.
— О чем ты говоришь? — спросил Онода.
Манами протянул ему руку.
— И все-таки, пойдем в дом, Сакамичи. Здесь холодно.
Онода посмотрел на него как-то недоверчиво, но руку все же принял, и Манами повел его обратно к крыльцу.
Вскоре они зашли в теплую прихожую, где плотно закрыли за собой дверь и начали раздеваться. Онода выглядел непривычно из-за того, что оставил на руках перчатки, но Манами был благодарен за это, за то, что ему позволили иметь возможность хотя бы держать его за руку, если уж Онода теперь стремился избежать обычных прикосновений. Похоже, им снова придется терпеть и сдерживаться, подумал Манами, но заставил себя согласиться с этой маленькой несправедливостью, поскольку подобная осторожность пока действительно была уместна.
— Господи, я просто умираю с голоду, — сказал он, проходя в гостиную.
— Правда? — снова с удивлением спросил Онода.
— Да. Целую пиццу бы сейчас съел, — пожаловался Манами, развернувшись. — Сакамичи, давай закажем пиццу. Кто-нибудь занимается ночной доставкой?
— Что? — еще больше опешил Онода. — Тебе нельзя пиццу. Ты забыл?
— Конечно нет, но мне так хочется, — хихикнул Манами и подошел к кофейному столику, чтобы взять с него свой смартфон.
— Это немного странно, что у тебя вдруг такой здоровый аппетит, — с подозрением проговорил за спиной Онода. — Ой, твой телефон, похоже, сломался. Я не мог его включить.
Манами насупился, глядя на черный экран.
— И правда. Он же был при мне, когда обскур захотел погулять. Но я чувствую себя хорошо, — сказал Манами и так резко развернулся снова, что Онода даже вздрогнул. — Как-то по-другому. Гораздо лучше, чем было в последнее время. Очень хочу есть. Даже думаю, что меня не стошнит.
— Я могу сделать тебе сандвичи, — нерешительно предложил Онода. — Пойдем?
Манами с удовольствием согласился и, оставив смартфон на столе, отправился следом за Онодой. И пусть для вечернего перекуса было слишком поздно, Манами все равно почти с жадностью съел все, что Онода ему приготовил, и под его обеспокоенный взгляд запил горячим чаем.
— Так о чем ты говорил, пока мы были на улице? — снова надев перчатки, все же спросил Онода, напоминая о случившемся разговоре.
Манами отставил почти пустую кружку на стол и задумчиво прикусил губу.
— О том, что я, возможно, ошибся, когда сказал, что у меня нет никаких возможностей. Что, если я все-таки могу сделать что-то для себя? Сделать что-то, потому что я сам этого хочу.
— И чего ты хочешь? — как-то подавленно спросил Онода, усевшись на соседнем стуле и подогнув под себя ногу.
— Найти рецепт Философского камня, — ответил Манами.
— Оу, ты... — изумленно выдохнул Онода.
— Я так долго над этим сидел — и все обломалось, — продолжил Манами. — Я плохо ценил эту работу, но она моя так или иначе. Разве будет не здорово, если я все-таки доведу это дело до конца? И пусть рецепт наверняка слишком сложен, чтобы я смог разобраться в нем за то время, что мне осталось, найти этот рецепт будет уже хоть каким-то результатом.
— Но твое здоровье... — напомнил Онода.
— Да, знаю, — согласился Манами. — Это будет рискованно. А еще самонадеянно и эгоистично, — добавил он, улыбнувшись. — Но кто знает, может, мне в кои-то веки повезет? Нужно будет съездить купить новый телефон, когда проснемся.
— П-подожди, — растерянно взмахнул ладонью Онода. — Телефон мы купим. Что про камень?
— Ну, мы ведь можем купить портал до Парижа? — спросил Манами.
— Можем... — нерешительно ответил Онода. — Когда? И что будет дальше?
— Думаю, лучше сделать это в ближайшее время, если ты не против. Когда окажемся на месте, найдем любую гостиницу, подготовимся, составим примерный план похода и проникнем в катакомбы. Нужно будет заранее посмотреть на вход. Насколько я знаю, он только для магловских туристов и без гида туда нельзя, но мы можем использовать Дезиллюминационные чары и пройти незамеченными.
— И... — произнес Онода, закрыв глаза и прижав пальцы к оправе очков на переносице. — Ты говорил, что на стенах есть знаки... по которым можно отыскать путь в гробницу?
— Да. Три алхимических знака в разных местах, — подтвердил Манами. — Символ серы, символ ртути и напоследок соли. Это называется «триа прима», это и есть символ Философского камня.
— И как найти эти символы? — настороженно спросил Онода.
— Это придется выяснить. — Приподняв руку, Манами коснулся кружки с недопитым чаем перед собой и снова невольно улыбнулся. — Разве это не звучит интересно? Это не нудный сбор данных, а настоящее действие. Приключение.
— Приключение, — опасливо сглотнул Онода, глядя вниз. — Приключение в старых катакомбах. Всего лишь. Почему нельзя было построить гробницу на берегу милого озера?
— И спрятать такой особенный секрет на видном месте? — усмехнулся Манами. — Ты боишься?
— Думаю, это естественно, — с явным нежеланием ответил Онода.
— Это ведь не просто прихоть, — напомнил Манами. — Ну, ты знаешь, какую пользу мог бы принести нам рецепт камня.
— Если мы действительно сможем найти рецепт и изготовить камень, он станет гарантией твоей жизни, — сосредоточенно проговорил Онода. — Если ты согласен на эту попытку, я не могу отказаться от такой возможности. В первую очередь я хочу, чтобы ты выжил.
— Тогда мы должны попробовать, — сказал Манами. — Но... нужна небольшая страховка, правда? На случай разных непредвиденных ситуаций.
— Наруко и Имаизуми хотели пойти с нами, если мы соберемся, — понял Онода. — Сказать им?
— Будет плохо, если не скажем, — снова улыбнулся Манами.
— Да, Шокичи точно... — сказал Онода и немного поежился. — Подожду дня, а потом отправлю им патронус. Так будет быстрее.
— Ты научился отправлять сообщение с патронусом? — удивился Манами.
— Ну... да? — растерянно моргнул Онода. — Твой телефон сломался, и я не мог связаться с твоим отцом, поэтому попробовал отправить ему патронус. Вроде бы все получилось правильно. Он ведь пришел.
— Сакамичи, — с трепетом произнес Манами, едва не задрожав. — Ты ведь понимаешь, что ты поразительный?
— Что? Нет, — вспыхнул румянцем Онода и вскинул руки. — Ничего такого поразительного я не сделал...
— Это очень здорово, — все равно сказал Манами и придвинул стул ближе.
Он дотянулся до руки Оноды, чтобы взять ее и прижать ладонь к своей щеке. Чувствовать ткань перчатки было не слишком приятно, но Манами все равно прикрыл глаза и вздохнул.
— Я тебя тоже люблю, Сакамичи, — тихо признался он. — Может быть, мне нужно было выбрать своим желанием пролежать с тобой в постели многие десятки лет?
— Тебе это не подходит, — усмехнулся Онода. — Мы не можем просто постоянно оставаться в покое. Жизнь — это другое.
— Ну, вероятно, жизнь — это бесконечные дурацкие проблемы, — ответил Манами, опуская его руку.
— Нет, не проблемы, а процесс их решения, — поправил Онода и слабо улыбнулся. — Твоя борьба и твое преодоление препятствий, которые встречаются на пути. Думаю... это и наполняет жизнь особым значением.
— Нам нужно поспать, — тоже улыбнулся в ответ Манами. — Уже очень поздно. Днем нас ждут дела.
— Знаю, — согласился Онода и поднялся на ноги. — Пойду поставлю в комнату вторую кровать.
Последнее Манами не очень понравилось, но спорить он не стал. Онода, вероятно, опасался того, что может случайно прикоснуться к нему во сне, и Манами пришлось признать, что доля рациональности в этом тоже есть. Просто Онода хотел защитить его настолько, насколько это было возможно, и Манами готов был принять это и даже почувствовал небольшое облегчение от этого осознания.
Из-за второй кровати в спальне стало немного тесно, а когда Онода справился с постельным бельем и принял душ, время близилось уже к трем часам ночи. Сам Манами только почистил зубы перед тем, как лечь спать, — делать что-то еще совершенно не хотелось. Онода в полумраке сидел под одеялом на второй кровати, поставленной рядом с их обычной, и, вероятно, решал, на какое время установить будильник в смартфоне. Манами не сдержался и все же быстро поцеловал его в макушку, после чего забрался к себе в постель и отвернулся к стене.
Он отключился практически сразу, как только закрыл глаза, и крепко проспал до самого позднего утра, пока его не разбудила мелодия смартфона Оноды, которая, однако, была очень быстро выключена. В комнате к тому времени стало светло, но Манами не хотел вставать. Услышав, как уходит Онода, он, спрятавшись под одеялом, задремал еще на полчаса и только после этого почувствовал себя более-менее выспавшимся.
Это утро вообще оказалось каким-то другим. Усевшись на постели, Манами чувствовал себя странно: обновленным и свежим. Ему было очень легко. Он поднялся на ноги, прошел к окну и снова понял, что очень хочет какой-нибудь вредной еды и побольше.
Может быть, обскур все-таки немного присмирел? — задумался Манами, положив руку себе на грудь и пытаясь прислушаться к ощущениям. Может, в ближайшее время все будет не так плохо?
Эта мысль обнадежила его, немного подняла настроение. Он отправился в ванную, чтобы наконец принять душ и вымыть голову. Сегодня им нужно съездить в город за новым телефоном, а еще желательно поговорить с Наруко и Имаизуми.
Когда Манами, переодевшись и высушив волосы, прошел на кухню, мимо него как раз пронесся серебристый прозрачный единорог, вновь поразив своей красотой и изяществом. Онода стоял возле стола с волшебной палочкой в руке, но, когда увидел Манами, сразу надел перчатки и, улыбнувшись, сказал, что приготовил жареный хлеб.
Манами такого подарка не ждал, но был очень рад, что Онода больше не боится накормить его чем-то не безвкусным и не диетическим.
После завтрака они оба оделись и пошли в загон, чтобы покормить и фестралов тоже и некоторое время побродить с ними по лесу. Манами, глядя на них, задумался о том, что если они (пусть и ненадолго) отправятся в другую страну, то нужно попросить кого-то навещать и кормить животных.
— Хм... Сакамичи, — позвал Манами, остановившись возле дерева, — среди твоих знакомых нет никого, кто может видеть фестралов?
— Видеть фестралов? — переспросил Онода и задумался, глядя туда, где, по предположению Манами, сейчас и стояли животные. — Если мы купим портал, нужно, чтобы кто-то кормил их несколько дней в наше отсутствие.
— Ага. Я об этом, — кивнул Манами. — Подумал, что было бы неплохо, если бы этот человек мог их видеть и не особо боялся. А еще чтобы он был надежным.
Онода замолчал на несколько секунд, а потом вдруг странно оживился.
— Слушай, я, кажется, знаю, кто может их видеть. Мне показалось, именно это он и сказал.
— Кто? — спросил Манами.
— Мой капитан в школьном квиддиче.
— Тешима?
— Нет, — посмеялся Онода. — Киндзе. Нужно будет позвонить ему и спросить. Может, у него есть немного свободного времени, пока тренировки все равно урезаны.
— А, ну хорошо, — улыбнулся Манами.
— Давай отведем их обратно, — предложил Онода. — Я попробую позвонить Киндзе, а потом поедем тебе за телефоном.
Так они и сделали. Вернули фестралов в загон, где те улеглись в углу на старых одеялах, похоже собираясь поспать. Онода укрыл их еще одним, после чего занялся обновлением согревающих и скрывающих чар, пока Манами, стоя у входа, просто наблюдал за ним с легкой улыбкой.
Вдвоем они зашли обратно в дом, и, пока Манами переодевался потеплее для поездки в город, Онода на кухне успел позвонить своему квиддичному товарищу и поговорить с ним. Как выяснилось, Киндзе был не против немного помочь с фестралами, и Онода договорился о том, что он придет завтра вечером, чтобы познакомиться с ними.
Это были хорошие новости. Манами показалось, что удача наконец начала сопутствовать ему, а, когда они с Онодой приехали в город и купили новый смартфон, лучше старого, который сломался, настроение Манами поднялось еще выше. Он не хотел возвращаться домой сразу после этого, поэтому они провели еще немного времени в торговом центре и сходили в кино на фильм, описание которого заинтересовало Оноду. Манами успел подремать в удобном кресле и восполнить недостаток ночного сна, а потом с удовольствием набрал для себя в супермаркете сладких булочек.
Из-за незапланированных событий приехали домой они только вечером, и Манами уже заранее почувствовал, что их ждет кто-то знакомый и желанный. Конечно, это были Наруко и Имаизуми. Они, видимо не застав их дома, взяли куртки и решили выйти на улицу. Поэтому Имаизуми сейчас, оперевшись на перила крыльца, читал какую-то карманную книжку, а Наруко, отойдя подальше и достав волшебную палочку, пытался увеличить размер парящей перед ним монеты, которая через пару секунд почему-то неизменно уменьшалась обратно.
— Решили привести в порядок территорию? Что это за кошмар? — громко спросил он, когда Онода убежал ставить мопед в сарай, а Манами с большим пакетом продуктов подошел к гостям.
Говорил Наруко явно о сломанных деревьях и неровной земле, которые остались после ночи.
— Обскур решил немного поправить газон, — с ухмылкой ответил ему Манами.
— Чего? С хера это? — изумился Наруко, спрятав монету в карман штанов. — Что вы тут делали?
— Просто почти сломали артефакт, — объяснил Манами, поднявшись на крыльцо, и Имаизуми, закрыв книжку, тоже застыл с пораженным видом.
— Что? Ты это серьезно?
— Да, но все в порядке сейчас, честно, — ответил Манами, повернувшись.
— Это как-то связано с вашим внезапным решением по поводу Парижа? — спросил Имаизуми, и Наруко, быстро нагнав, оказался позади Манами.
— В некотором смысле, — кивнул Манами и слабо улыбнулся.
— Я до последнего думал, что вы шутите, — вклинился Наруко. — А теперь еще и это? Что вообще происходит?
Манами тихо вздохнул, проходя в дом. К счастью, вскоре к ним присоединился и Онода, который хотя бы частично смог утолить интерес взволнованных друзей, коротко рассказав им о том, что произошло ночью, как потрескался артефакт и как обскур поломал деревья.
— ...Если вы не можете держать его под контролем, это уже не шутки, — услышал голос Наруко Манами, когда, оставив пакеты с продуктами на кухне, вернулся в гостиную.
Ребята стояли там, и трудно было сказать, кто из них выглядел напряженнее.
— Его кто-нибудь видел? Маглы? — спросил Наруко с такой сталью в голосе, будто разговаривал вовсе не с Онодой, а с каким-то чужим человеком.
— Нет, он не ушел далеко... — тихо ответил Онода.
— Ты в порядке? — спросил Имаизуми, заметив вошедшего Манами.
Манами на это только кивнул и махнул ладонью, призывая не беспокоиться о нем.
— С артефактом все будет в порядке — я его не трогаю. Видишь? Даже в перчатках хожу, — сказал Онода, пытаясь успокоить Наруко, который, в отличие от Имаизуми, был озабочен ситуацией куда серьезнее. Может быть, это было из-за его характера в целом, а может быть, из-за того, что он все-таки работал мракоборцем.
— Как ты вернулся? — спросил Наруко, взглянув прямо на Манами. — Как стал прежним? Сам? Это же не так просто, верно?
От этого настойчивого тона Манами почувствовал себя некомфортно и подавленно. Он опустил глаза и ответил:
— Не просто. Я могу тебе сказать, что случилось, но это тебе не понравится.
— Ты что, серьезно... — сквозь зубы проговорил Наруко, видимо уже что-то почувствовав из-за их ментальной связи, и Манами сдался.
— Я попросил удержать обскур самого сильного волшебника, которого мы знаем. Я бы не сделал этого, но мне пришлось.
— Что? — зашипел Наруко, и Манами почувствовал, как его окатило тяжелой волной чужих эмоций.
— Он был в Англии. В Мунго. Там я его встретил.
— Ты встретил Мидосуджи и попросил его о чем-то? — спросил Наруко, и в его голосе прозвучало ярчайшее презрение.
— Я же сказал, что был вынужден! — снова напрягся Манами, чувствуя отчаянье. — Иначе случилось бы непоправимое! Моя интуиция... — попытался объяснить он, но замолчал, потому что Наруко резко вскинул ладонь, заставляя его прерваться, а потом так же резко направился в прихожую.
Вскоре хлопнула входная дверь, от звука которой Манами вздрогнул. Он взглянул на Оноду — тот только покачал головой и грустно опустил глаза, — а потом на Имаизуми.
— Ты настолько доверяешься интуиции, что можешь пойти даже на такое? — спросил Имаизуми, и по его лицу было ясно, что он шокирован и напуган. — Или ты действительно не понимаешь... на что он способен?
— Я знаю, что он ничего не будет делать, если у него нет четкого мотива, — едва слышно ответил Манами.
— Вот как? — невесело усмехнулся Имаизуми. — Так ты себя успокоил?
— Я не хочу ссориться из-за этого, — мотнул головой Манами. — Я сделал единственный выбор, который позволил избежать ужасных последствий, и мне он тоже не понравился. Что дальше? Если вы с Шокичи не хотите больше иметь со мной дела, я приму это. Можете просто уходить.
— Я не знаю, что сказать, — ответил Имаизуми, и Манами тяжело вздохнул.
— Извини за честность.
Входная дверь снова хлопнула, и в прихожей послышались шаги. Наруко вернулся, не поднимая головы, и он, очевидно, продрог на улице, выйдя только в толстовке.
— Шокичи, — как-то безнадежно произнес Онода.
— Если бы я просто мог зациклиться на прошлом, моя злость была бы уместна сейчас, — мрачно сказал Наруко. — Но есть реальные проблемы, которые существуют в данное время и которые нужно решать. И они не касаются этого...
Похоже, он не знал какое слово подобрать, чтобы правильнее охарактеризовать свое отношение к Мидосуджи, но все здесь и так примерно понимали, подумал Манами.
— Спасибо, — тихо ответил он.
— Если ты знал, что это случится, почему не попросил меня? Шустряка? — эмоционально спросил Наруко, шагнув ближе.
— Шокичи, я не хочу случайно убить тебя, — грустно улыбнулся Манами. — Ты мне дорог.
Наруко слегка покраснел от этих слов, скрестил руки на груди и, недовольно насупившись, отвернулся. Глядя на него, Онода позволил себе улыбку облегчения, а потом положил ладонь на его локоть.
— Значит, это происшествие заставило тебя снова подумать о Философском камне? — спросил Имаизуми, снова обратившись к Манами.
— Не только, — ответил Манами. — Просто я совсем расслабился в последнее время.
— Расслабился? — приподняв бровь, повторил Имаизуми.
— Сдался. Решил, что я абсолютно безнадежен, — пояснил Манами. — Кажется, настало время побороться за свои цели, а моей целью был именно рецепт камня.
— Готов рискнуть? — спросил Наруко, развернувшись. — Мы все еще не знаем, чего именно нам ждать там? Огромные катакомбы — это не то место, откуда легко выбраться в случае какой-то проблемы. Ты сам видел примерную карту. А если трансгрессия в каких-то местах может блокироваться, то там можно просто заблудиться нахрен.
— Вы все-таки изучили мои записи? — улыбнулся Манами.
— Ну да! — изумился Наруко. — Это было интересно, вообще-то.
— Я рискну, — ответил на вопрос Манами. — Если хотите, можете поддержать меня. Ну, или Сакамичи по крайней мере.
— Я своего решения не менял, — сказал Наруко и легонько хлопнул Оноду по плечу. — Если мы не пойдем с вами, что произойдет? Может, половина Парижа под землю провалится, а?
— Вы хорошо подумали? — не без напряжения спросил Онода.
— О чем тут вообще думать? — фыркнул Наруко. — Мы пойдем. Только вопрос: когда и на сколько?
— Один день на разведку, одна ночь на составление плана, один день на первую попытку и один на вторую, если вдруг не получится в первый раз. Три дня, — ответил Манами. — Когда вы сможете?
— Можем и за два справиться, — ехидно улыбнулся ему Наруко.
— Дождемся субботы, — вздохнул Имаизуми. — В понедельник отпрошусь с работы.
— А ты? — спросил Манами Наруко.
— Я тоже все устрою, — махнул рукой тот. — Это не большая проблема, поскольку я все еще не такой уж и ценный сотрудник. Но тем не менее мои навыки могут пригодиться вам.
— Ну, я в детстве изучал французский, — с какой-то неловкостью в голосе добавил Имаизуми. — Поэтому немного знаю язык.
— Немного? — удивился Манами. — Ты перевел статью без словаря! Сколько вообще языков ты знаешь?
— Четыре, — с очевидным нежеланием ответил Имаизуми и отвел взгляд.
— О, это очень круто, чего ты стесняешься? — поразился Манами, а потом поразился еще больше, когда Наруко внезапно налетел на Имаизуми, крепко обнял сбоку и потерся щекой о его плечо.
— Я говорил, что мне нравится это, ну все!
Выглядело странно, но Манами решил не вдаваться в подробности, а просто посмотрел на Оноду, пытаясь молчаливо выразить своим взглядом, что он сейчас лопнет от перенапряжения. Тогда Онода понимающе кивнул и сказал:
— Ребят, давайте чего-нибудь поедим, а потом посмотрим фильм, раз уж вы пришли?
Имаизуми и Наруко остались. Их настроение, как показалось Манами, стало немного лучше, и вскоре любой дискомфорт ушел, особенно когда Онода достал купленное в магазине готовое запеченное мясо и поставил на большой кухонный стол ноутбук, на котором запустил фильм.
Манами тоже разрешилось поесть немного тяжелой еды, после чего Онода выдвинул предложение о том, что завтра днем он купит в Лондоне портал, поэтому к утру ему нужны документы всех о разрешении покидать страну. Этот разговор заставил Манами окончательно поверить, что все происходящее происходит взаправду, и он действительно ощущал себя иначе из-за этого. Ему казалось, что он наконец пробудился от долгого полутранса, в который загнал сам себя, и теперь ему ни за что не хотелось возвращаться обратно. Он должен был попробовать идти вперед сам, и, быть может, тогда он и правда снова захочет жить так же сильно, как это было раньше?