Неумные ее страшатся, Не зная, что она оставляет после себя не только пыль. Кто сможет разглядеть ее истинную прелесть, Тот поймет, что именно она дает то, чего они так страстно желают.
Загадка заставила всех растеряться. Хоть формулировка и не была слишком сложной, не содержала незнакомые слова, и тем не менее никто из них четверых не мог сразу же высказать какое-нибудь предположение об ответе. Первым очнулся Наруко. — Оставляет после себя пыль? Это что, огонь? — Эм, не думаю, что ответ может быть таким буквальным, — неловко улыбнулся Онода. — Но его все боятся! Тогда это дракон! — с усмешкой возразил Наруко. — Дело не в этом, — сказал Имаизуми. — Это то, что дает что-то очень ценное. — Скорее всего, тема касается чего-то алхимического, — поморщившись, добавил Манами. — Может быть, это связано с Философским камнем. Он дает нечто ценное. Может, например, превращать любые металлы в золото. — Но камень как ответ не подходит, хотя подумать об алхимии действительно не мешает, — вздохнул Имаизуми, а потом вдруг изумленно моргнул. — Подождите. Огонь разрушает вещество и ведет к определенному состоянию. А алхимическое учение считает, что умерщвление — это прямой путь к тому, чтобы принять более совершенное состояние, возродившись. Более того, разложение — один из естественных природных процессов. Этот процесс ведет к новой жизни. Как сгнившие растения наделяют почву питательными веществами, чтобы на ней выросли новые сильные растения. — Прямо программа младшей школы, — тихо сказал Онода с легкой улыбкой. — Но это может сработать, — кивнул Имаизуми. — Смерть дает жизнь, а жизнь — это то, чего мы больше всего жаждем. То, за чем мы сюда и пришли. Я думаю, ответ на загадку — это «смерть». Старец радостно улыбнулся. — Верно. Вы отлично справились, — поздравил он, и ребята дружно выдохнули от облегчения. — Более я не смею таить от вас желаемое. Поднявшись с кресла, старик ушел, исчезнув с картины, а под ее рамой со скрежетом выдвинулся один из камней, который оказался небольшой ячейкой. Внутри лежал наполненный какой-то жидкостью стеклянный флакон, и это совсем отличалось от представлений Манами о рецепте Философского камня. Он думал, что они найдут книгу с записями или что-то в этом роде, но никак не странное зелье. Вынув его, Наруко взболтал внутри жидкость фиолетового цвета — она словно немного светилась и доверия не внушала. — А рецепты камней, дающих вечную жизнь, так и должны выглядеть? — снова усмехнувшись, спросил он. — Там больше нет ничего? — Онода заглянул в ячейку, но она, по-видимому, оказалась пустой. — Разберемся с этим позже — сейчас важнее выбраться отсюда, — одернул их Имаизуми. — Трансгрессия все еще не работает, — пожал плечами Наруко. — Придется пешком обратно топать. — Сколько вообще времени? — спросил Имаизуми. Онода засуетился — проверил сначала свои наручные часы, а потом вытащил из внутреннего кармана куртки смартфон. — Странно. Батареи так много село, — потерянно сказал он, после чего изумленно моргнул. — О... Либо мой телефон сошел с ума, либо сейчас вечер понедельника. — Серьезно? — нахмурился Имаизуми. Манами достал свой смартфон и так же удивился, когда увидел, что на часах без пяти минут шесть вечера. — Мы здесь уже целую ночь и день, — сказал он. — Может быть, из-за магии время в этом месте ощущается иначе. — То, что я устал как собака, я ощущаю точно, — посмеялся Наруко. — Какое точное время? — вмешался Имаизуми. — Семнадцать пятьдесят шесть, — ответил ему Онода. — Шокичи, — обратился Имаизуми к Наруко. — В твоем рюкзаке портал? Доставай его — он сработает через четыре минуты. Наруко прищурился, глядя на него, и скинул с плеча лямку. — То есть ты хочешь сказать, что, если бы мы не посмотрели время, меня бы сейчас одного вышвырнуло отсюда наверх? — Да, — ответил Имаизуми и заметно успокоился, когда увидел чайник. — Давайте все просто возьмемся за него и выждем время. Если все получится, пешком выбираться отсюда не придется. Идея, очевидно, всем понравилась. Пока Наруко держал чайник за боковую ручку, Имаизуми взялся за длинный металлический носик, а Онода обхватил обеими ладонями нижнюю часть. Манами был последним и положил ладони на верхушку чайника. Следующие минуты прошли в молчаливом тревожном ожидании, но, когда Наруко открыл рот, чтобы спросить, не прошло ли уже нужное время, портал активировался. Еще секунда — и Манами обнаружил себя упавшим в кусты. Пока его голова кружилась, а желудок скручивало спазмами, он почувствовал свежий уличный воздух и смог немного приоткрыть глаза, чтобы увидеть перед своим лицом зеленые листья. Неужели я выбрался? — пришла мысль облегчения, в которую поначалу даже трудно было поверить. Хотелось просто отключиться здесь и проспать целые сутки, но где-то рядом шумели ветки и звучали голоса ребят. Манами даже ощутил досаду, когда Онода вытащил его из кустов. — Вроде все целы, — сказал тот и упер ладони в колени, чтобы отдышаться. — Флакон на месте? — посмотрел Имаизуми на Наруко, и тот с довольным видом вытащил из кармана зелье. Дневной свет после длительного пребывания под землей казался даже болезненным, но все-таки он являлся одним из доказательств, что они вернулись — вернулись живыми, да еще и с находкой. Манами пока не понимал, как именно они будут использовать этот странный напиток, который получили, но он все равно был результатом, которого все хотели достигнуть. — Если все в порядке, давайте поймаем такси и вернемся в гостиницу, — предложил Онода. Выглядели они наверняка странно — в испачканной обуви и одежде, но водителю такси, кажется, не было до этого дела. Он ни о чем их не спрашивал, когда, выслушав адрес, названный Имаизуми, завел двигатель и тронулся с места — это было и к лучшему, наверное. Сейчас никто из них определенно не хотел лишних проблем и вопросов. Сам Манами лично все еще мечтал о кровати, а еще о нормальной еде. Им всем стоило перекусить по прибытии обратно в гостиницу, но задерживаться в ресторане никто не хотел. Из-за этого Онода решил просто попросить доставить еду прямо в номер, и они поднялись в одну из комнат, чтоб наконец передохнуть и обсудить вопрос с зельем. — Я бы, конечно, еще от ванны не отказался, — пожаловался Наруко, когда в маленькой прихожей номера скинул с себя куртку. — Еда, ванная и сон. Нет, даже лучше просто сразу сон, — устало поддержал его Манами и стащил с ноющих ног запачканные сапоги. Онода, судя по его виду, был с ними полностью согласен, но вот Имаизуми остался единственным, кто так и не потерял сосредоточенности. Он разглядывал флакон с зельем, подносил его к свету, чтобы лучше видеть содержимое. — Может, это что-то вроде воспоминаний? — предположил Наруко, рухнув на кровать. — Нужно вылить его в омут памяти и посмотреть, что там. — Нет, — сказал Имаизуми. — Это определенно не воспоминания. Они выглядят совершенно иначе, даже цвет другой. — А как еще можно было передать знания о камне? — взмахнул ладонью Наруко. — Что нужно делать с этой херовиной? Пить ее, что ли? — Скорее всего, да, — сухо кивнул Имаизуми, стоя перед кроватью и глядя на флакон в своей руке. — Это может быть что-то вроде метафоры. «Чтобы переваривать знания, нужно поглощать их с аппетитом». — Кто станет пить что-то пролежавшее под землей кучу лет? — вздохнул Онода, усевшись на вторую кровать. — Если хотите мое мнение, я этой штуке не доверяю. — Естественно, — согласился Имаизуми. — Может существовать риск. — Мы можем и вовсе ничего с этим зельем не делать, — оставшись при входе в комнату, заговорил наконец Манами. — Я добился чего хотел, и у меня вряд ли хватит умений создать новый Философский камень, даже если инструкцию для меня напишут на бумажке. — Было бы... не знаю. Обидно? — нахмурился Имаизуми. — Мы проделали такой путь, чтобы просто никак не воспользоваться тем, что нашли? Не сдержавшись от улыбки, Манами подошел к нему и, заглянув в глаза, сказал: — Так выпей его. Я знаю, ты этого хочешь. — Знаешь? — с подозрением спросил Имаизуми. — Ты ведь хотел найти рецепт камня, — ответил Манами. — Не потому, что это как-то поможет мне, а потому, что тебе самому интересно. Имаизуми, услышав это, скривился, словно съел самую невезучую конфетку «Берти Боттс», Наруко присвистнул, а Онода просто застыл с раскрытым ртом. — С чего ты взял? — быстро вернув самообладание, спросил Имаизуми. — Догадался, — усмехнулся Манами. — Заметил, сколько внимания ты уделяешь этому несчастному флакону. — Обвинения вместо благодарности, значит? — Ни в коем случае не хотел прозвучать так. Я не говорю, что я против твоих мотивов. С учетом прошлого, они меня даже не удивляют. — Хэй, — сказал Имаизуми, уже явно оскорбившись. — Прости, — улыбнулся Манами и присел на кровать. — Забирай себе, правда. Это же будет круто, если ты сможешь разобраться, как готовить чертов камень. Из нас четверых ты единственный, кто способен на что-то подобное. — Я против, чтобы он пил эту дрянь! — вклинился Наруко, подскочив на месте. — Брось, Шустряк! Загнуться хочешь? Лучше как следует изучить эту хрень и точно уж не пить ее самим! — Я пойму, как создать Философский камень, если выпью это, — слабо улыбнулся Имаизуми. — К тому же это он отгадал загадку! — напомнил Манами, посмотрев на Наруко. — Он заслужил эти знания. — Надо хоть противоядие под рукой иметь, мало ли что, — все еще сомневался Наруко. Манами не нашелся, что ответить. В этот момент их прервали с доставкой еды, и он решил принять заказ у горничной. Поднос был тяжелым. Манами поставил его на стол в комнате, а развернувшись, очень удивился, потому что Наруко и Онода застыли в напряженных позах, глядя на Имаизуми. Сам Имаизуми стоял возле окна, и флакон в его руке... был пустым. — Только не говори мне... — в шоке произнес Манами, и Наруко обернулся к нему с непередаваемым выражением. — Это ты его подначивал! — Шунске, ты что? Надо было подождать, — тут же испуганно пролепетал Онода. — Эй, ты как вообще? — ошарашенно моргая, спросил Манами, но Имаизуми только задумчиво нахмурился, глядя куда-то перед собой. Он не отвечал никому из них, сел на стул, двигаясь вроде совершенно нормально, а потом поморщился и помассировал пальцами виски. — С ума сойти, — сказал он так тихо, что его едва можно было расслышать. — Что? Тебе плохо? — Наруко соскочил к нему, наклонился и поднял его голову, схватив за щеки. Имаизуми на это только усмехнулся и мягко отвел его руки. — Нет, просто странное ощущение. Как будто я прочитал залпом целый учебник, но совершенно не помню, как сделал это. — Что? — выпрямился Наруко. — Так оно работает? Действительно работает так, как ты и предполагал? — Ну конечно, — ответил Имаизуми. — Что еще могло быть? Суть в разложении металлов. — Чего? — протянул Наруко. — Только через свою смерть вещество может преобразиться до совершенства, — ответил ему Имаизуми, на что Наруко окончательно психанул. — Ой, да ну тебя, — фыркнул он и вернулся к кровати, на которой сидел. — Завтра мне нужно на работу, — как ни в чем не бывало сказал Имаизуми и встал. — Поэтому я пойду за новым порталом, но сначала поем. Манами решил не препятствовать — просто отошел в сторону, все еще продолжая мысленно поражаться тому, как развивались события. Имаизуми ел в спешке, а когда закончил, то спросил у Наруко, не составит ли он ему компанию. Они оба собрались уйти в их комнату, чтобы переодеться, но перед тем, как закрыть дверь, Имаизуми задержался и сказал, обращаясь к Манами: — Я попробую сделать Философский камень. Судя по всему, это займет немало времени. Постарайся дождаться. Манами даже ответить ничего не смог. Потерянный, он еще несколько секунд смотрел на закрывшуюся дверь, пока наконец не пришел в себя и не обернулся к Оноде, который сидел на кровати в таком же замешательстве. — Что это было вообще? — неловко усмехнувшись, спросил Манами. — Похоже... Шунске всерьез загорелся этой идеей, — заторможенно ответил Онода. — Сначала я подумал, что его мысль о приключении так взволновала, а он, оказывается, просто хотел получить рецепт. — Значит, камень на халяву будет наш, если он сможет его сделать, — отметил Манами. — Нужно было раньше вспомнить, с каким интересом он всегда ходил на зельеварение, — вздохнул Онода. — Я быстро приму душ, если ты не против? Пока Имаизуми и Наруко не вернутся с порталом. — Конечно, — пожал плечами Манами. Онода, кивнув, достал из своей сумки чистую одежду и ушел в ванную. Справился он действительно скоро — Манами едва успел съесть два куска куриного пирога, который остался после Имаизуми и Наруко. Онода же, кажется, был совсем без аппетита, когда, посвежевший, вернулся из душа и отказался от еды. — Сакамичи, — хитро сказал Манами, наблюдая, как Онода, усевшись на кровать, ерошит свои влажные волосы полотенцем. — Что? — спросил тот. Манами перебрался к нему и сел напротив, все еще пристально разглядывая. — Ты должен рассказать мне побольше о том, что говорил, пока мы были под землей. Онода, услышав просьбу, моментально смутился и начал теребить кончик полотенца, повесив его на шею. — Ну, это все было правдой. Я ничего не придумал, честно. — Это я уже понял, — улыбнулся Манами. — В официальных матчах, значит, ты играешь ловцом, а на тренировках занимаешься как охотник? — Что-то в этом роде, — все еще смущаясь, ответил Онода. — Киндзе очень помогает мне в этом. И Аракита тоже. — А как тренер к этому отнесся? — поинтересовался Манами. — Он был не против. Сначала я даже подумал, что за его согласием нет никакого подтекста, но уже позже он сказал, что не поставит меня охотником в официальных играх, пока у команды не будет ловца, играющего на том же уровне, что и я. Ну и я... честно говоря, признался ему, что у меня есть отличный вариант для этого. — Ох, — выдохнул Манами. — Я себе ничего подобного никогда даже представлять не думал. Сакамичи... и не ловец. Кажется, это что-то очень поразительное. — Для меня все было так же, — неловко посмеялся Онода. — С середины февраля снова начнутся полноценные тренировки. И, как говорил тренер, у нас будет товарищеская игра с Катапультами Кайрфилли. Ну и так как игра неофициальная и билеты на нее продаваться не будут, я собираюсь попросить тренера поставить меня на позицию одного из охотников. Если хочешь... Если хочешь, ты можешь прийти и посмотреть. — Катапульты Кайрфилли? — усмехнулся Манами. — Серьезного ты соперника для себя выбрал, Сакамичи. Насколько ему было известно, в этой команде играло целых три его бывших товарища по квиддичу: Джуичи Фукутоми, Хаято Шинкай, и Юто Шинкай тоже не так давно присоединился к ним. С такими противниками нельзя было играть не в полную силу, но если это просто товарищеский матч, то... — Я знаю, — ответил Онода, и в его голосе не звучало сомнения, что очень понравилось Манами. — До этого момента я буду тренироваться еще усерднее. Пойду на поле сразу, как только у Тодо появится свободное время. — Здорово, — взволнованно произнес Манами. — С нетерпением жду увидеть тебя на новой позиции. Онода как-то замялся, опуская глаза, но все же озвучил свое беспокойство: — Ты не расстроился из-за этого? Из-за того, что не говорил тебе ничего, и из-за позиции. Тебе ведь всегда нравилось смотреть как я играю ловцом. — Мне нравится смотреть на тебя, — поправил Манами. — Не важно, что ты делаешь. Ты это здорово придумал, правда. Никакой проблемы не будет, если мы просто окажемся на одной стороне. Если и проиграем, то вместе, а не кто-то один. — Да, так и есть. Вместе, — тихо, но с улыбкой ответил Онода, и Манами как никогда сильно пожалел, что не может обнять его сейчас.* * *
В тот день они вернулись домой еще до наступления ночи, воспользовавшись новым порталом. Манами это перемещение вымотало окончательно, и он, едва проверив, как дела у фестралов, упал на кровать и отключился, даже не вспомнив, что эту же спальню он видел в жутких иллюзиях катакомб. После этого жизнь снова приняла свой размеренный ход. Пока позволяло здоровье, Манами оставался дома, но не скучал, потому что Онода был с ним постоянно, а если и отлучался на тренировки, то на его замену приходил Тодо или мама, или порой Мияхара, если у нее был выходной. Подруге, конечно, пришлось рассказать о походе за рецептом Философского камня все в подробностях. Она не переставала поражаться и вздрагивать на каждом особенно напряженном моменте, и по ее взгляду было понятно, что она бы и сама очень хотела взглянуть на флакон «со знаниями», который они нашли. Узнать детали рецепта камня ей тоже было интересно, но она тем не менее вела себя очень сдержанно и точно не планировала написать Шунске Имаизуми письмо с просьбой поделиться деталями. Потенциальные рейвенкловцы порой были очень рейвенкловцами, даже если один из них отучился на Гриффиндоре. Сам же Имаизуми каждую неделю присылал письмо с совой, в котором сообщал о том, как продвигается дело. Он купил множество ингредиентов и устроил себе целую лабораторию на подземном этаже своего дома, где поставил кучу котлов для проведения опытов и заставил домовика тщательно следить за ними. Онода даже побывал там один раз и вернулся под впечатлением. Но пусть работа и шла вперед, Имаизуми пока не мог сказать, к какому времени стоит ждать результат и будет ли этот нужный результат вообще. Манами верил в его способности, но все равно не позволял надежде опьянить себя. Он не забывал о том, что, возможно, им все-таки придется вытаскивать обскур, и на всякий случай пытался настроиться на это. Без обскура у него будет гораздо больше шансов попасть в квиддичную команду, конечно, но, если они смогут воспользоваться Философским камнем и обскур останется, Онода и на этот случай имел план. Он обещал, что обязательно уговорит тренера взять Манами — в любом случае. Теперь ему будет проще сделать это, когда он заслужил определенное лояльное отношение, и Манами не мог в нем сомневаться. Он с нетерпением ждал матча Оноды, и, когда наконец наступила середина февраля, игру с Катапультами Кайрфилли запланировали на вечер пятницы. Игроки команд нередко приводили своих близких друзей или родственников на неофициальные матчи, поэтому это не было какой-то проблемой — самая большая трудность для Манами все еще заключалась в перемещениях, будь то порталы, трансгрессия или каминная сеть, но он пообещал себе стойко пережить путешествие, ведь ему наконец можно будет увидеть игру Оноды, а ради этого не жалко и с тошнотой помучиться. Через каминную сеть их дома Манами проходил вторым, сразу следом за Онодой. Тот с готовностью ожидал его уже на базе своей команды и заботливо поддержал за локоть, когда Манами вышел из камина и едва не потерял равновесие из-за приступа головокружения — перемещение здорово тряхнуло его, но он довольно быстро почувствовал себя лучше и услышал, как дежурный спрашивает, все ли у них в порядке. Тренировочная база совсем не изменилась с тех самых пор, когда Манами побывал на ней впервые, два года назад. Тогда он смотрел официальный матч Паддлмир против Скантропских Стрел и народу на стадионе собралось столько, что от криков болельщиков можно было оглохнуть. Но на тренировочном матче такого не предвещалось, что и радовало. Дежурный внес его и Оноду в какой-то список и вежливо пожелал им хорошего дня, однако для Манами день уже был хорошим из-за сегодняшнего события. Отправив его на трибуны дожидаться начала матча, Онода ушел в раздевалку, и Манами выбрал себе понравившееся место в среднем ряду. Через несколько скамеек сверху уже сидела какая-то парочка, другой конец его ряда тоже заняла небольшая компания, но все равно можно было легко сказать, что поблизости никого нет. Манами устроился на скамейке и наложил на свое пальто согревающие чары — на стадионе было гораздо прохладнее, чем дома. После он проверил омнинокль в сумке, и больше его ничего не отвлекало — он посмотрел на поле, на котором разминались игроки двух команд, и почувствовал невольную дрожь. Если все получится, неужели он и сам сможет выйти на это поле как участник команды? Эта мысль волновала и немного пугала одновременно — Манами не мог ее прогнать. Он пытался представить себя на метле, в погоне за снитчем, и его начинало бросать в дрожь, из-за чего он даже не заметил, как на трибуну поднялся еще один человек и направился прямо к нему. Только когда человек был уже совсем рядом, Манами развернул голову и изумленно поднял брови — эта встреча почему-то оказалась для него неожиданной, хотя в ней не могло быть ничего странного. — Ну привет, — сказал Юто, приподняв ладонь. В светло-зеленой форме, расчерченной вертикальными красными полосами, он выглядел очень круто, а еще, как было видно, снова подрос и теперь, возможно, был даже чуточку выше Манами. — Привет, — улыбнулся ему Манами, и Юто присел рядом, глядя на квиддичное поле под ними. — Так и знал, что ты будешь играть сегодня. — Еще бы я не играл, — в ответ на это усмехнулся Юто и небрежно махнул ладонью, обтянутой перчаткой, в воздухе. — Ты только подумай, брат корячился два года, чтобы попасть в основной состав, а меня взяли сразу, как только я пришел. В отборочных среди загонщиков у меня были лучшие результаты. — Кто бы сомневался, — почувствовав гордость, ответил Манами. — Я знал, что ты поразишь всех — в школе ты все силы только квиддичу и отдавал. — Ага, и из-за этого чуть не завалил выпускные экзамены, — посмеялся Юто, а потом окинул Манами быстрым взглядом. — Как у тебя дела? — Так хорошо, что даже мой целитель в шоке, — снова улыбнулся Манами и показал большой палец. — Не шутишь? — с недоверием покосился на него Юто. — Нет, — ответил Манами. — Мое состояние пока не самое ужасное. В конце года было гораздо хуже, но сейчас терпимо. Я даже живу дома, а не в больнице. — Я рад, если так, — грустно улыбнулся Юто и замолчал. Внезапная тишина повисла между ними, и Манами понимал почему, ведь говорить о болезни всегда горько. Это совсем не та тема, на которую хочешь общаться со своими старыми друзьями. Но Юто и уходить тоже не спешил. Манами был благодарен ему за это, за его присутствие, и, пока они оба смотрели разминку, у него появился вопрос. — Кстати говоря, ты ведь теперь играешь в команде с Фукутоми, — заговорил он. — Как ты вообще к этому отнесся? Раньше ты ведь... — О, раньше я не стеснялся говорить о нем всякие «приятные» вещи, — рассмеялся Юто. — Ты это хотел сказать? Вообще да, я бесился из-за него долгое время, но тогда я был еще мелким и многое не понимал, не хотел даже замечать. Вбил себе в голову свою правду и все. — Правду? О его отношениях с Хаято? — не понял Манами. — Да, думал, что он заставляет его играть в квиддич, — объяснил Юто, опустив взгляд. — Но на самом деле брату и самому нужно было это. Если бы Фукутоми не подтолкнул его вовремя, Хаято просто... не смог бы развиваться дальше — он ведь прирожденный игрок в квиддич. То, что он не остановился тогда, позволило ему зайти так далеко сейчас. Ну а потом... Я почти уверен, что в будущем мы и в уэльской сборной сыграем. На мировом квиддичном поле, понимаешь? Буду рад увидеть, — чуть не сказал Манами, но решил промолчать. Слишком уж в подвешенном состоянии он был, чтобы давать обещания. Тем более такие. Тем более в то время, когда вообще хотелось сказать: «Сразимся на этом мировом поле вместе». — Вот так, — улыбнулся Юто, уверенно подняв глаза. — Теперь все это не важно — более того, наша разница в возрасте уже ничего не решает, и я могу делать что захочу, даже играть с ним в одной команде, не нарушая никаких школьных правил при этом. — Это хорошо, — ответил Манами. — Я рад, что все наладилось. — Ага, — согласился Юто и, запустив руки в карманы, поднялся. — Пойду разомнусь — игра через пятнадцать минут. И да, — сказал он, уже собираясь уходить, но развернувшись обратно, — извиняюсь заранее. — За что? — удивился Манами. — За то, что те, за кого ты пришел поболеть, не выиграют сегодня, — ухмыльнулся Юто и, сунув в рот открытый батончик, ушел. И даже если это звучало очень дерзко, Манами не смог не улыбнуться. Ему понравилось, что Юто был в таком хорошем расположении духа и был настроен на победу. Он играл в профессиональной команде всего год, а уже чувствовал себя так уверенно. Первые два года своей карьеры Онода так нервничал перед каждым официальным матчем, что Манами приходилось его успокаивать, а после побед говорить: «Вот видишь? А ты переживал!» У Юто, значит, с верой в себя все было хорошо. Оноде придется очень постараться, когда нужно будет уклоняться от его бладжеров. Подумав об этом, Манами поежился. Это ведь первая игра Оноды на позиции охотника против другой команды? Очень не хотелось, чтобы он получил травму. Они могли лечь в Мунго в таком случае вместе, невесело усмехнулся про себя Манами. Время до начала матча пролетело незаметно. К этому моменту на трибуне прибавилось еще людей, а тренер Паддлмир и хозяин базы призвал капитанов команд пожать друг другу руки. Сам он, видимо, собирался быть судьей, поскольку тоже держал метлу и оделся в подходящую форму. И пока капитаны возвращались на свои места в команде, Манами смотрел только на Оноду, пытаясь понять, нервничает ли он. Боже, конечно он нервничал. Еще бы ему не нервничать. Ты все сможешь, это же ты, — мысленно подбодрил Манами, сейчас жалея, что не сказал ему это перед расставанием. Пусть его и ожидал не совсем серьезный матч, атмосфера на поле все равно ощущалась очень напряженной — каждая команда собиралась победить и каждая была сильна. Когда квоффл был выброшен вверх на середине поля, первым его перехватил охотник в темно-синей форме. Киндзе — узнал его Манами. В прошлый раз он отлично отыграл на своей позиции, набрав больше сотни очков, а сейчас, когда миновало два года, он стал играть только лучше. Охотники на самом деле и в школьном квиддиче играли слишком быстро и резко — Манами всегда путался, если пытался уследить за ними, но сегодня он пообещал себе быть максимально внимательным. Первые десять очков в итоге были за Паддлмир — тренер объявил это, усилив свой голос заклинанием. Манами улыбнулся, и его взгляд невольно зацепился за Юто. С омниноклем удалось увидеть, что он все еще пребывал в замешательстве оттого, что не увидел Оноду на его обычной позиции, и теперь, похоже, придумывал новый план для своих атак. Постарайся уж не бить слишком сильно, — мысленно попросил Манами и снова обратил внимание на охотников. Онода только что проворно перехватил пас, предназначавшийся охотнику в светло-зеленом, провел квоффл через поле, но сам забивать не стал, а отдал мяч Киндзе. Манами, моргая, опустил омнинокль и подумал: а это точно был Онода? Он всю жизнь играл ловцом, а сейчас так хорошо и ловко справился с квоффлом. Манами по себе прекрасно знал, каким неудобным и тяжелым кажется этот мяч для ловцов, но Оноде это все будто было нипочем. Значит, он смог привыкнуть. Поразительно, подумал Манами, и тут вступили в игру загонщики. Из бладжера Аракита и Курода сделали словно шар для бильярда — так легко они его использовали, направляя туда, куда им было нужно. Они метили по чужим охотникам, но Юто приходил каждый раз и отводил атаку, при этом сам не боялся пострадать, ведь ни Аракита, ни Курода не жалели сил. Старший Шинкай тоже выделялся. Почти все следующие забросы квоффла в кольца ворот принадлежали ему, но потом и Онода получил свои первые десять очков. Боже, он смог проскользнуть мимо самого Фукутоми и закинуть мяч в кольцо! Осознав это, Манами так задрожал, что ему показалось, у него сердце остановится от волнения. Когда Онода говорил о смене позиции, он и представить себе не мог, что увидит что-то подобное, что наблюдать за Онодой даже на позиции, которую сам Манами не понимал, будет настолько здорово. Просто дух захватывало... Третий охотник Паддлмир, имени которого Манами, к сожалению, не помнил, тоже был очень хорош — наравне с Киндзе или даже еще лучше. Он отлично держал оборону возле стойки своих ворот, помогая вратарю, и часто перехватывал квоффл во время атаки второй команды. После перехвата он отдавал мяч Оноде, и тот очень быстро проносил его в другой конец поля. Если кто-то и мог его догнать, то он хитро сохранял мяч, не позволяя его отобрать. Но вот бладжеры несколько раз летели прямо на него, и они могли достигнуть цели, если бы не прикрытие Аракиты. Как здорово сработано, думал Манами, пока следил за ними. Это был, наверное, первый раз, когда во время матча он совсем не смотрел на ловцов, а все время наблюдал за другими участниками. Через какое-то время он даже начал привыкать к стремительному развитию событий и мельтешению мантий, часто сливающихся в одно непонятное пятно. Судя по счету, который иногда объявлял тренер, Паддлмир лидировала и заметно вырывалась вперед. Болельщики на трибуне начинали подбадривать команды все громче, а счет достиг отметки 320:180. Манами заметил, что ловцы уже несколько минут преследуют снитч. Игрок в темно-синем отставал на поворотах и иногда мешал своему сопернику лететь ровно, хотя до нарушения правил еще не доходило. Юто определенно искал лучшую позицию, чтобы послать в них бладжер, а охотники Паддлмир начали играть еще быстрее. Онода несся с квоффлом к стойке ворот и, наверное, рассчитывал передать мяч Киндзе, да вот только тот очень не вовремя оказался заблокирован охотником и загонщиком Катапульт. Все, что произошло дальше, слилось для Манами в один сумбурный момент. Юто все-таки сбил с метлы ловца Паддлмир бладжером, Онода выполнил бросок сам, а ловец Катапульт поймал снитч. Темно-синяя команда могла бы сравнять счет до ничьей, если бы... Если бы квоффл попал в одно из колец. Но нет, квоффл оказался в руке Фукутоми, а очки Паддлмир не изменились. Результат к окончанию матча был «320:330» в пользу Катапульт. Не получилось, с грустью понял Манами, едва воспринимая, как люди на его трибуне прыгают и кричат. Совсем немного не хватило. Если бы Киндзе смог принять квоффл, он бы обязательно забил еще один гол, а потом командам бы назначили дополнительное игровое время без ловцов. Но счет все же перевесил в сторону одной из команд, пусть и всего на десять очков — этого было уже достаточно, а прогноз Юто сбылся. Снова посмотрев через омнинокль на поле, где игроки уже спускались на землю, Манами нашел Оноду и, к еще большей своей досаде, понял, что он расстроен. Он тоже мог успешно забросить квоффл, но не хватило, наверное, опыта или удачи. Хотя, когда ворота защищал Фукутоми, удача вряд ли могла помочь кому-то из охотников. И Боже, Онода так отлично сыграл и все равно расстраивался. Манами вздохнул, убрав омнинокль в сумку. Получится ли убедить его, что против Катапульт он держался просто отлично на новой для себя позиции? Если бы твоим ловцом был я, тебе бы не пришлось исполнять последний ход команды, — пришла внезапная мысль, и Манами невольно усмехнулся. О чем он тут думал? Уже возомнил себя способным выйти на поле и победить? Даже с таким долгим перерывом. Нет, он просто хотел стать страховкой Оноды. Поддержать его там, в игре. Чувства немного ошеломляли своей силой, и Манами все еще оставался на скамейке, даже когда игроки ушли переодеваться, а зрители начали расходиться. Игра вышла достаточно длинной, поэтому вторую решили не устраивать, но Манами не ощущал пошедшего времени. Он с трудом заставил себя встать; в груди покалывало, что могло лишь означать новое начало ухудшений, однако это было неважным сейчас. Единственное, чего хотел Манами теперь, это поговорить с Онодой и рассказать ему обо всех чувствах, которые у него остались после игры. Решив подождать его возле камина, Манами смог и проводить Юто с его командой, и даже перекинуться парой слов с Аракитой. — Где Юкинари, кстати говоря? — поинтересовался Манами, среди уходящих игроков Паддлмир пытаясь разглядеть Куроду. Они очень давно не общались, и сейчас был удачный предлог, чтобы хотя бы немного поболтать. — Он ушел сразу после игры, — скучающе ответил Аракита. — У него вроде какие-то срочные дела. — О, вот как, — понимающе кивнул Манами. Это немного расстраивало. Курода будто сбежал от него, хотя обижаться из-за этого было бы глупо, наверное, — он действительно мог иметь какие-то дела, которые были важнее встречи со старым товарищем по факультету. Пересекутся потом как-нибудь. Ободрив себя, Манами попрощался с Аракитой, который ушел через каминную сеть вслед за Киндзе, и вот наконец пришел и сам Онода. Он ожидаемо выглядел поникшим и не поднял глаз, даже когда остановился перед Манами. — Прости. Очень лажово вышло, — сухо сказал он. Манами взглянул на дежурного — тот смотрел прямо на них и улыбался, а еще ему прекрасно было слышно каждое слово. Это было лишним, конечно. — Пошли. Поговорим дома, — сказал Манами, первым зачерпывая из большой миски горсть летучего пороха. Он воспользовался камином, оказался в своей гостиной и неуклюже доковылял до кресла, чтобы сесть и переждать тошноту. Онода появился через секунду. Манами слышал его шаги и то, как он остановился неподалеку. — Так и думал, что ты начнешь расстраиваться, — стаскивая с себя пальто, устало произнес Манами. — Я хотел показать тебе хорошую игру, а в самом конце так подвел ребят. Ужасно просто, — вздохнул Онода, оставшись стоять. Манами окинул его взглядом и, поставив локоть на подлокотник кресла, подпер пальцами голову. — А что сказал ваш ловец? — спросил он. — Ловец? — растерялся Онода. — Не знаю. Я не слушал, что он говорит. Вообще ничего не слушал, если честно. — Наверное, он тоже извинился за то, что не смог поймать снитч, — предположил Манами. — Со снитчем вы бы выиграли в любом случае. А у вас получилось, что ты не смог подстраховать ловца, а ловец — тебя. Но... — опустив руку, Манами подался немного вперед и посмотрел Оноде прямо в глаза, — если бы ловцом был я, я бы поймал снитч несмотря ни на что. Чтобы ты получил не десять очков, а все сто пятьдесят. Онода изумленно моргнул, глядя на Манами в ответ, и, вдруг покраснев, отвернулся. — Я получил? — тихо спросил он. — Да. Потому меньше всего я хочу видеть твое расстроенное лицо, — улыбнулся Манами. Немного помолчав, Онода шагнул к нему, опустился перед ним на одно колено и взял его ладонь в свои руки. — Это то, к чему ты стремился? — спросил Онода, заглядывая в глаза. — Защитить мои чувства. Но так ты и свои желания исполнишь. — Будет просто волшебно, — выдохнул Манами. — Это значит — да? Ты согласен быть моим ловцом? — осторожно, словно боясь отказа, произнес Онода, и Манами снова улыбнулся, поддаваясь волнению и радости. — Конечно да, — ответил он. Заметно расслабившись, Онода благодарно опустил голову и сказал: — Тогда я тоже буду продолжать. Спасибо тебе.* * *
Худшие ожидания оправдались. Не успел закончиться февраль, как Манами снова поступил в больницу Св. Мунго для постоянного наблюдения. Его состояние на этот раз ухудшалось очень быстро, и это не могло не пугать — особенно на фоне неизвестности. Философского камня у них все еще не было — Имаизуми говорил, что для изготовления ему потребуется, наверное, еще целый месяц, а Манами даже не знал, протянет ли его тело столько времени. Будни снова стали серыми, и единственный момент, который хоть как-то удивил Манами, заключался в том, что отца Мидосуджи в больнице не было. Когда Манами спросил об этом у одной из целительниц, которая работала в его отделении и каждое утро приносила ему завтрак, она сначала не хотела отвечать, но позже все-таки сказала, что пациент был переведен по требованию своего опекуна. «Его забрали в другую страну, но куда именно, не знаю», — добавила целительница и ушла, видимо очень занятая своей работой. Мидосуджи уехал в другую страну? Куда и зачем? Искать свое место в мире? Поначалу Манами даже не знал, как отнестись к этой новости, но решил, что его это не касается, по крайней мере, и что думать ему сейчас следует о себе, а не о посторонних вещах. С другой стороны, он мало на что был способен, кроме ожидания. Мистер Вуд делал обследование каждый день, каждый раз опускал глаза и говорил, что март для него, скорее всего, станет пределом. Из-за этого Онода взял привычку постоянно напоминать Манами о том, что они выждут еще две недели и вытащат обскур. На камень он, похоже, уже не надеялся — вероятно, они слишком опоздали с поиском рецепта, но Манами был готов рискнуть и на извлечение. Если ничего другого не оставалось, придется прибегнуть к крайнему варианту и быть сильным. Если он выживет, его ждет квиддич с Онодой, и это могло стать очень хорошей мотивацией выкарабкаться во что бы то ни стало. «Еще две недели...» — Манами мысленно прокручивал эту фразу в голове, когда наступил очередной день, как две капли воды похожий на предыдущие. Онода снова оставался в палате на ночь, но во время завтрака, как и обычно, ушел, чтобы покормить фестралов и погулять с ними. Манами в одиночестве жевал безвкусную кашу в своей постели, не ожидая ничего особенного от этого утра, когда ему послышался тихий стук. Так могла стучать клювом сова в окно, и он подумал, что, возможно, это доставка почты. До окна, в которое стучали, нужно было пройти не меньше пяти метров. Манами страдальчески закатил глаза, но все же отставил поднос и выбрался из постели. Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем он добрался до цели, опираясь по пути на спинки всюду расставленных стульев, но вот наконец он открыл окно ослабшими руками и впустил в палату прохладный воздух вместе с маленькой коричневой совой. Она казалась ему незнакомой и держала в клюве свернутую записку. Манами закрыл окно, взял записку и опустился на стоявшую рядом кровать, чтобы прочитать послание. «Извини, что пишу тебе так внезапно. Могу ли я увидеть тебя, если ты не против?» Текст был коротким и без подписи, но Манами и так знал этот почерк. От осознания, кому он принадлежит, у него потеплело на сердце, и добирался обратно до своего места он уже быстрее, чем шел к окну. В ящике тумбочки он нашел самозаправляющееся перо, которым иногда разгадывал волшебные кроссворды, и, перевернув записку, начал писать ответ на обратной стороне. «Конечно я не против. Я очень соскучился! Но если хочешь, чтобы я простил тебя за такое долгое отсутствие, ты знаешь, что делать». Идти обратно к окну не хотелось, поэтому Манами помахал запиской в воздухе, и сова, поняв его намек, сама подлетела, чтобы забрать ее. Он открыл для нее окно, которое было возле его кровати, и после того, как птица улетела, взялся доедать свой завтрак уже с большим энтузиазмом. Поговорить с Куродой он хотел уже очень давно, но не рассчитывал, что тот сам проявит инициативу. Это было немного неожиданным развитием, но так принесло даже больше положительных эмоций. Оставалось только дождаться, когда он заглянет. Это случилось тем же вечером. Когда Оноде снова нужно было вернуться домой. Он сказал, что к фестралам сегодня придет магозоолог и что, возможно, детеныш скоро появится на свет. Эта новость заставила Манами приятно занервничать и пожалеть, что сейчас он сам не может заботиться о фестралах. Но именно этим обстоятельством, видимо, и воспользовался белый кот, прошмыгнувший в палату следом за целительницей, которая принесла ужин. Из-за большого подноса в руках она ничего не видела у себя под ногами, и кот успел спрятаться под одной из кроватей, пока она не ушла. Но Манами-то видел все, и он подозревал, что на его лице появилось очень уж довольное выражение, когда кот с недовольным видом выбрался из-под кровати. Он нервно махнул в воздухе длинным хвостом и замер, словно чего-то выжидая или опасаясь. Манами откинул одеяло, чтобы подойти к нему и наклониться. Показалось, что кот был неподъемно тяжелым, но это все было из-за слабости. Манами охнул, выпрямляясь, и почти сразу засмеялся из-за того, что кот предпринял попытку вырваться. — Я еще могу немного подержать тебя, — сказал Манами, чувствуя, как острые когти цепляются за его пижаму. Уж слишком приятной была белая шерсть, чтобы можно было не поддаться искушению взять кота на руки. Кот даже дергаться перестал и сидел спокойно, пока Манами не опустился с ним на кровать. Позволив погладить себя между ушей, он спрыгнул обратно на пол и тут же превратился. Манами улыбнулся еще ярче, увидев хмурое лицо Куроды. — Я мог бы прийти сюда и нормальным человеческим образом, — сказал он, устало вздохнув. — Да, уже давно мог, — издевательски заметил Манами. — Мне правда жаль, если ты об этом, — ответил Курода, и на секунду на его лице промелькнула боль. Он сделал короткий шаг вперед, нерешительно поднял руку и коснулся волос Манами на макушке, чтобы медленно провести по ним пальцами. — Ты очень злишься? — спросил Курода, отодвигаясь назад. — Нет, — немного удивленно ответил Манами. — Совсем нет. — А должен бы, — снова вздохнул Курода. — Я всегда был тебе ужасным другом и снова поступил не здорово. — Но ты же пришел в конце концов, — усмехнулся Манами. — Я рад, что могу говорить с тобой и видеть тебя. — Я тоже, — со слабой улыбкой ответил Курода. Он повернул голову в сторону окна, подошел к нему и посмотрел на улицу. — Здесь вроде бы не так уж и плохо. За тобой нормально ухаживают? — Конечно, — заверил Манами и взял с подноса ложку и тарелку с кашей, чтобы немного поесть. — Это же Мунго. Лучше больницы для волшебников в Англии не найти. Даже личную палату выделяют, — добавил Манами и посмеялся. Палата принадлежала только ему потому, что он был обскуриалом, а не потому, что здесь всех пациентов обеспечивали привилегиями. — И отпускают домой, когда захочешь? — спросил Курода. — Если здоровье более-менее стабильное, — кивнул Манами, потеряв улыбку, и быстро проглотил несколько ложек каши. Когда он уйдет отсюда в следующий раз, причина будет совсем другой. Онода сказал, что нашел отличное место для того, чтобы извлечь обскур. Горный холм — там Манами жил перед созданием артефакта и там на ближайшие километры не было никаких поселений. Им никто не помешает, и они не навредят никому постороннему. Манами уже написал об этом отцу и дату тоже указал. — Кстати, — снова заговорил он. — Я смотрел игру, когда у вас была дружеская встреча с Катапультами. Ты был очень крут. Вы с Аракитой заставили Юто подергаться. Усмехнувшись, он отставил обратно на поднос наполовину опустошенную тарелку и только теперь заметил, каким напряженным стал профиль Куроды. — Что не так? — погрустнел Манами. — Да, ты смотрел... — тихо сказал Курода, и его расслабленная ладонь сжалась в кулак. — Я знал, что ты пришел, и сбежал, как самый последний трус. Сказал, что у меня срочные дела, но не было у меня никаких дел. Я просто испугался. Боялся приблизиться к тебе, посмотреть тебе в глаза. Манами нахмурился, опуская голову, и подумал, что лучше бы Курода этого не говорил. Слишком уж тяжело осознавать, что одно твое присутствие может причинить боль. — Извини, — произнес Манами. — Извини, мне правда жаль, что я такой... От меня всегда одни беды. — Дурак, — горько усмехнулся Курода. — Если бы от тебя были только одни беды, я бы не чувствовал себя так. Ты замечательный. И именно поэтому потеря такого, как ты, кажется чем-то большим, чем можно выдержать. Я думал только о себе. Решил держаться от тебя подальше, чтобы справиться потом, но это было так ужасно, что я сам себе противен стал. Как я мог бояться своей боли, зная, что ты в своем положении мучаешься в разы сильнее? За это ты не должен меня прощать. — Давай я сам решу, как мне к тебе относиться? — с грустной улыбкой попросил Манами. — Я не хочу негатива. — Да, это твое решение. Просто... — согласился Курода, и его голос зазвучал так, будто он сейчас просто заплачет. Манами не выдержал. Встал, медленно подошел к нему и положил ладонь на напряженный локоть. — Я очень рад, что ты пришел, — повторил Манами. — Твое присутствие напоминает мне о том, как весело мне было в школе и в квиддичной команде Слизерина. Когда ты приносишь такие хорошие воспоминания, я просто не могу обижаться на тебя из-за чего-то. Курода тихо усмехнулся. — Я же говорил... — Что я замечательный? — наиграв раздраженный вид, спросил Манами и тут же улыбнулся. — Ты не менее замечательный, Юки. Но слишком строг к себе. В том, чтобы заботиться о своем состоянии, — нет ничего плохого. Если забросишь это, может случиться беда. — Наверное, — сдался Курода. — Но если я могу что-то сделать для тебя, просто скажи мне. Стоять было тяжело, поэтому Манами снова вернулся к кровати и сел, одновременно обдумывая полученный вопрос. На самом деле, ему и правда было достаточно того, что Курода просто пришел его навестить. Он даже не знал, что может попросить. Не грусти из-за меня так сильно? Не думай о смерти, ведь я сделаю все, что в моих силах, чтобы не умереть? Сказать так Манами не мог — это было бы слишком, но что тогда ему выбрать? Ответ вскоре сам пришел в голову. Ведь когда дело касалось их двоих, лучше всего у Куроды получалось только одна вещь. Довольно банальная. Поэтому Манами усмехнулся и, зная, что не получит отказ, сказал: — Знаешь, я очень хочу еще раз потрогать кота.