Профессор Ли Джинки

      Впервые Джонг видит его в большом лекционном зале университета... ***       Он только поступил, но все же каким-то невиданным образом умудрился зарегистрироваться на самый популярный курс высшей математики в ВУЗе. Это было не просто, потому что важнее всего в этом деле не знания или рекомендации, а скорость, с которой ты кликаешь на иконку, но пальцы Джонга его не подвели (не даром он неплохо играл на гитаре). Главным критерием выбора курса было то, что его признали самым популярным и эффективным в университете за последние пять лет. Для Джонга - это было самым важным, ведь еще в школе он определился с приоритетами. Его всегда манила математика, но он пока не решил, в какую сторону хочет двигаться дальше. Первый год в университете как раз должен помочь ему разобраться, чем он действительно хочет заниматься в будущем: теоретической математикой, практической или чем-то еще.       За первый день учебы Джонг уже посетил несколько пар, которые оставили у него самые приятные впечатления. Единственный минус - довольно плотное расписание, хотя он сам его и составил, для того, чтобы скорее определиться с будущей профессией. Джонг всегда был усидчивым и ответственным, всегда учился на высший бал, а математика была его болезнью, и чуть меньше нее - музыка. Но увлеченность учебой никогда не заменяла ему радость от занятий спортом, тусовок с друзьями и секса.       Да, секс он любил и уже успел его распробовать, пусть ему было всего девятнадцать. Как только Джонг преодолел пубертат, и его гормоны пришли в норму, он стал более придирчив к партнерам, но до этого, лет с пятнадцати, его постель всегда была занята. Благо, мама, в то время часто разъезжавшая по командировкам, не догадывалась, насколько ее ответственный, заботливый и серьезный сын был горяч и неразборчив в постели. *** - Ты уже видела его вживую? – Спрашивает одна девушка, сидящая на первом ряду рядом с Джонгом, другую. - Нет, Боже! Мне кажется, я с ума сойду, когда увижу его! Говорят, в этом году он набирает всего несколько курсов, и я собираюсь зарегистрироваться на их все, - отвечает ее соседка, посматривая на закрытую дверь.       Преподаватель опаздывает, что уже не нравится Джонгу. Не то, чтобы он был сильно придирчив к чужим промахам, но опаздывать в день, когда должен начаться твой курс - непозволительно, особенно в лучшем университете Кореи.       Дверь резко распахивается, и в зал входит учитель, и Джонг в ту же секунду забывает о собственном раздражении. Эти семь минут ожидания стоили того, чтобы увидеть его вот такого: разгоряченного, стремительно и уверенно входящего в под завязку заполненную студентами аудиторию, облаченного в идеально пошитый классический костюм темно-синего цвета, белую рубашку и тонкий черный галстук. Хорошо, не семь минут, а девятнадцать лет, почти одиннадцать месяцев, целое утро и еще семь минут стоили того, чтобы задохнуться от вида этих широких мужских плеч, крупной груди, крепких, объемных бедер и самого серьезного и одновременно мягкого взгляда, который он когда-либо видел.       Джонг будто сквозь пелену смотрит на то, как профессор проходит к кафедре, расстегивая пиджак, и облокачивается на нее локтем, расслабленно засовывая вторую руку в карман облегающих классических брюк. И судя по судорожному выдоху рядом, не только он один отмечает плавную линию перехода от широкой груди к соблазнительной талии, облепленной тонкой тканью рубашки, совсем не скрывающей идеально плоский живот. А ниже, в самих брюках… Джонг ощущает себя долбанным извращенцем, когда разглядывает… не стояк, нет, просто внушительный размер, который не остается незамеченным и девушками, сидящими рядом. - Вау! – Тихий стон, и он может согласиться с этим междометием. Вот уж точно: «Вау!». - Прошу прощения, меня задержали, - говорит учитель низким глубоким и сладким словно карамель голосом, пока прикрепляет к лацкану пиджака маленький микрофон, а Джонг едва ли может дышать, наблюдая как двигаются вызывающе пухлые губы и перекатывается под кожей крупный кадык. – Наверное, почти все тут знают, как меня зовут, но для первокурсников я представлюсь. Я - профессор Ли Джинки с кафедры теоретической математики. Найти меня можно там же в будние дни, а иногда и в выходные. Личный номер я не даю, но моя почта доступна для любых ваших сообщений.       Не то, чтобы Джонг до этого сходил с ума от взрослых мужчин. Нет, конечно, у него были парни постарше. Последний бывший, например, был на три года старше. Но профессор Ли Джинки просто не дает Джонгу остаться равнодушным. У него внутри разливается настолько горячий огонь, сжигающий все дотла, что оторвать взгляд от этих соблазнительных бедер и посмотреть на доску с презентацией видится невыполнимой задачей.       Живот судорожно дергается и сжимается от того, как быстро встает член в джинсах, когда профессор подходит ближе к первому ряду, и теперь Джонг может рассмотреть его лицо и тело чуть подробнее. Он не уверен, что не фантазирует, потому что этот мужчина похож на самую откровенную и самую жаркую фантазию на свете. Возможно, Джонг просто никогда не встречал настолько эффектных мужчин.       Вблизи учитель Ли выглядит еще горячее и сексуальнее. Джонг замечает проблеск седины в черных как смоль густых волосах, аккуратно уложенных так, что челка приоткрывает лоб, и тонкие морщинки в уголках глаз и губ, подчеркивающие возраст. Пожалуй, ему около сорока, хотя если бы не начавшая появляться седина, ему едва можно было бы дать за тридцать. Джонг прощается со своим беспорядочно бьющимся сердцем, замечая то, как вспухают вены на белоснежной шее, когда профессор опять начинает говорить. - Надеюсь, мой курс будет полезен не только тем, кто собирается связать свою жизнь с техническими специальностями, но и гуманитариям, которые желают закрыть обязательные дисциплины в этом учебном семестре. Первые два месяца я буду читать лекции по высшей математике, а оставшиеся два месяца мы будем практиковаться и делать проекты, но это не значит, что сейчас у вас есть время на отдых, - профессор хитро улыбается, а Джонг прощается уже со своими легкими, судорожно сжимающимися от недостатка кислорода, из-за того, насколько привлекательным становится лицо учителя, когда на нем появляется улыбка. – Даже в первые два месяца у вас будут практические работы, - заканчивает учитель и делает вид, будто не слышит разочарованный шепот ребят вокруг, которые надеялись на снисхождение хотя бы в начале учебного года.       Джонг не успевает никак отреагировать на эту новость, потому что все его мысли заняты еще одной внезапно открывшейся деталью: пальцами профессора Ли Джинки, которыми он мягко касается зажима на галстуке, поправляя микрофон. С первого взгляда они совсем не подходят к его крепкому, мужскому телу. Если бы Джонга попросили представить, какие пальцы должны быть у такого мужчины, он бы, наверное, представил их сильными и испещренными венами, как у него самого, но точно не такими: мягкими, пухлыми и нежными. И тем более никогда бы не подумал, что ему понравится, как он ошибся.       Пока профессор Ли перечисляет основные темы курса, Джонг с удивлением приходит к нескольким выводам, изучая его внешность и слушая голос.       Первый вывод: профессор Ли Джинки из тех мужчин, которые выглядят невозможно эротично, когда говорят заумные слова с серьёзным и спокойным лицом. Именно в эти моменты Джонг ловит себя на мысли, что хочет встать перед ним на колени и отсосать ему при всех прямо в этом лекционном зале, если он не прекратит сыпать математическими терминами и выглядеть настолько взрослым и опытным во всех смыслах.       Второй вывод: профессор только с первого взгляда выглядит этаким качком на стероидах, но, если присмотреться к его пухлым пальцам, широким ладоням, пышным бедрам, сочным губам и белоснежной коже, можно понять, что под костюмом его тело настолько же нежное, насколько и крепкое.       Третий вывод: профессору Ли безумно идет его возраст, и Джонга, чем больше он думает о том, сколько между ними лет разницы, тем сильнее это заводит. Он не может не представить на секунду, как этот шикарный, взрослый мужчина с серьезным, уверенным взглядом и сильным, соблазнительным телом выгнется под его пальцами и губами. Но Джонг останавливает свою фантазию до того момента, пока наконец не останется один на один со своим твердым возбуждением. То, что он будет дрочить на профессора Ли, он знает уже сейчас, и до сих пор стоящий в боевой готовности член в штанах это только подтверждает.       К великому облегчению, профессор не замечает, как откровенно Джонг рассматривает его всего, видимо, потому что все студенты в аудитории пялятся на него также неотрывно. - Давайте-ка приступим к первой теме. «Матрицы». Уверен, большинству из вас они уже знакомы, но думаю, что есть и те, кто даже не знает, что это такое и как ими пользоваться, - говорит он аудитории и поворачивается спиной, чтобы пройти к доске. - Мама роди меня обратно, - комментирует та самая девушка, которая так удачно выразила чувства Джонга в первый раз. - Вот это задница, - отвечает ее соседка, похоже, тоже заинтересовавшись профессором, а особенно его видом сзади.       И Джонг вообще не удивлен. Разве позволительно профессору иметь такие округлые ягодицы? Разве не подразумевается, что преподаватели целыми днями сидят над проверкой проектов и научных работ? Тогда какого лешего у него такая задница, словно он променял учебную кафедру на тренажер в фитнес-клубе?       Похоже, Джонг попал в самую соблазнительную на свете ловушку, а ведь это первый день его университетской жизни. Прощайте ночи, заполненные мыслями о неопределенности будущего, здравствуйте ночи полные мыслей о профессоре Ли, одетом или обнаженном, краснеющем от его откровенного шепота или совсем не стесняющимся показать свою страсть.       Пока профессор подробно и умело объясняет тему, которую большинство заинтересованных в математике студентов прошли еще на дополнительных занятиях в школе, Джонг пытается осознать всю серьезность ситуации, в которую влип. Желание, вспыхнувшее с первым взглядом на учителя, так и не отступает, опаляя низ живота жарким огнем, закручивая в водоворот откровенно пошлых фантазий, которые едва ли удается притушить.       Вот значит как? Пары по математике, итак занимавшей практически все его мысли, рискуют стать еще более желанными. Но Джонг прекрасно понимает, что, не смотря на собственное возбуждение и тяжесть, скопившуюся внизу живота, он не может позволить себе потерять голову окончательно.       Через десять минут он замечает, что ребята, сидящие вокруг, начинают все заинтересованнее поглядывать на профессора, и причина не только в его обворожительной внешности, но и в манере подачи материала. Он серьезен, но одновременно расслаблен, поэтому напряжение, висевшее в зале до его прихода, постепенно испаряется, а когда он позволяет себе пару незамысловатых шуток, основанных на игре слов, студенты окончательно проникаются его стилем преподавания. Он подробно объясняет один сложный пример и переходит ко второму, перед этим указав на часть презентации слева и предупредив: - Те, кто уже понял, как это решается, и те, кто проходил эту тему раньше, могут решить эти задания и сдать их мне в конце дня. За это я начислю вам пару лишних баллов, которые пригодятся на сдаче экзаменационных проектов.       Джонг приступает к решению, попутно следя за действиями учителя, чтобы не пропустить чего-то интересного. Он до сих пор не привык к ощущению мурашек на коже от этого низкого, медового голоса, особенно объясняющего математику. Через полчаса профессор оказывается в критической ситуации. - Так, похоже, я сделал где-то ошибку, - задумчиво тянет он, отходя в сторону и изучая взглядом доску. – Такое часто бывает. Вам стоит привыкнуть. Я ужасно невнимателен, особенно если дело касается арифметики или таблицы умножения, - он поворачивается к студентам и морщит нос. – Кто-нибудь решил этот пример самостоятельно? – спрашивает он, окидывая взглядом аудиторию.       Джонг не следил за его расчетами досканально, но пример на всякий случай решил, поэтому его рука тут же взлетает вверх. Сердце замирает, а потом пускается вскачь, когда профессор замечает поднятую руку. Его глаза, которыми он теперь смотрит прямо на Джонга, оказываются еще более пронзительными и страстными, словно вызывающими на дуэль. Джонг сглатывает вязкую слюну и хрипло говорит: - Два шага назад вы перемножили 3 на 7, а это 21, а не 24.       И замирает, ожидая реакции. Аудитория тоже напряженно замолкает. Глаза профессора вспыхивают внезапным интересом и одновременно удовольствием. Джонг старается не отводить взгляд, потому что не хочет показаться слабаком. Только не с ним. - То есть вы имеете ввиду, что я забыл, сколько будет 3 на 7? – Спрашивает учитель, а его итак узкие глаза превращаются в едва заметные щелочки. - Нет, - тут же отрицает Джонг. – Я только сказал, что вы написали неверную цифру. Там не 4, а 1, - с вызовом говорит он и ловит короткую хитрую улыбку одним уголком губ, которую, кажется, замечает он один, потому что студенты вокруг него удивленно перешептываются, сраженные наповал его наглостью. - Посмотрим, - говорит учитель Ли и поворачивается к доске, но по одному наклону его головы, Джонг понимает, что он даже не смотрит в то место, где есть ошибка. Он вновь разворачивается к аудитории лицом и удивленно говорит. – Кажется, вы правы! Там и впрямь 4 вместо 1.       Джонг хмыкает, потому что до него доходит, что профессор специально сделал ошибку, чтобы сосредоточить внимание всей аудитории на задании, и чтобы хоть кто-то решился проявить себя. Джонг уверен, что многие заметили ошибку, но никто, кроме него, не попытался сказал профессору о ней, боясь показаться выскочкой. - Вот теперь все правильно, - благодушно говорит учитель, исправив ряд цифр. – Благодарю вас, господин… - Ким Джонгхён, - тут же заканчивает Джонг. - Господин Ким Джонгхён, - повторяет профессор медленно и со вкусом, будто перекатывая конфетку по рту, а у Джонга мурашки по всему позвоночнику до самых ягодиц от звука своего имени из его уст. – Будьте добры, последите за моими расчетами, я до ужаса невнимателен, - он разворачивается к Джонгу и мягко улыбается, а Джонг хитро улыбается ему в ответ и говорит: - Конечно, профессор. "Все, что угодно, если это вы," - заканчивает он про себя, когда учитель переводит взгляд на студентку, поднявшую руку. - Да? - Профессор Ли, вы женаты? – спрашивает она, а вокруг раздаются смешки.       Джонг переводит взгляд на лицо учителя. Он уже давно заметил отсутствие кольца на пальце. - Не думал, что это входит в курс высшей математики, - со смешком говорит профессор и опять засовывает левую руку в карман, будто специально пряча палец, на котором обычно носят обручальное кольцо.       Студентки начинают перешептываться, бросая на профессора недвусмысленные взгляды, и тот, похоже, понимает, что ему стоит сказать хоть что-то, иначе они так и не уймутся. - Хорошо, хорошо, я отвечу на ваши вопросы, - смеется он, обводя аудиторию терпеливым взглядом, и Джонг замечает, как в воздух взметаются еще несколько рук. Профессор Ли хмыкает, видя столько интереса к своей личной жизни. – Только давайте договоримся: один вопрос, не касающийся высшей математики, за одну пару, - говорит он, а студентки, поднявшие руки, с разочарованием сдаются. – Я не женат, - отвечает он просто, а Джонг сжимает влажными от пота пальцами напрягшиеся мышцы бедра.       «Не женат». Одна эта фраза дает Джонгу столько надежды, что он с ума готов сойти прямо здесь и сейчас. «Не женат»… Значит, возможно, его горячая постель никем не занята. «Его горячая постель». Боже, как же эротично это звучит! А Джонг больше, чем уверен, что она горячая. Его всего пробирает от мысли о его жарком, обнаженном, взрослом теле, растянувшемся на простынях. - Вернемся к теме нашей пары, - говорит профессор Ли, отвлекая Джонга от пошлых фантазий, и начинает объяснять очередное задание.       Джонг понемногу продвигается в решении дополнительных примеров, попутно наблюдая за тем, как методично и подробно учитель объясняет очередной шаг в решении матрицы. Пара стремительно приближается к концу, но буквально за пять минут до окончания, профессор опять делает ошибку в вычислениях, и Джонг, замечая это, сразу поднимает руку. - Господин Джонгхён? – спрашивает профессор, даже не повернувшись, будто заранее зная, что Джонг не устоит. – Есть какой-то вопрос? Помните: один личный вопрос за одну пару. Попридержите его до следующей, и я вам отвечу. - Нет, у меня не вопрос, а исправление, - смело говорит Джонг. - Даже так? – наигранно удивленно спрашивает учитель. – Ну тогда прошу вас. - Во второй строчке, 7 на 8, профессор Ли, - поправляет Джонг и смотрит на то, как учитель исправляет неправильную цифру на правильную. - От вас ничего не укроется, да, господин Джонгхён? – спрашивает он, внезапно разворачиваясь, но Джонг, готовый к этому, ловит его проницательный взгляд своим спокойным, припрятав всю таящуюся в нем страсть на потом.       "Не сейчас, Джонг! Придет время, и ты будешь смотреть на него так, как пожелаешь: сжирая взглядом каждый сантиметр его обнаженной кожи, а пока делай вид, что ты невинный, но умненький и смелый первокурсник. - Боюсь, я не настолько всесилен, - отвечает Джонг, смущенно улыбнувшись.       Профессор Ли на секунду задумывается, а потом кивает, даря улыбку в ответ. Его взгляд становится по-отечески покровительственным. - Это правильно. В вашем возрасте самоуверенность только все усложняет, - говорит он громко, а потом тихо заканчивает, кажется, о чем-то глубоко задумавшись. - В прочем, она все усложняет в любом возрасте. Кстати... - говорит он поспешно, меняя тему. - Пока идет перемена, напишите мне свои вопросы и сложите на столе рядом с кафедрой, а я буду брать по одному за пару и отвечать. Мне кажется, так будет удобнее. Тем более, многие, я уверен, недостаточно смелы, чтобы спросить о том, что их действительно интересует, напрямую. Только будьте добры, все в пределах приличия, мы с вами не в алкогольные игры играем, а просто знакомимся, - он выключает презентацию и первым покидает кабинет так быстро, что Джонг даже не успевает встать и проследовать за ним, хотя и понимает, насколько это было бы бессмысленно и глупо.       Он бы догнал его и что сказал? «Я хочу разложить вас на столе и заставить задыхаться от наслаждения»? А как насчет: «С первого взгляда я думаю лишь о том, насколько сильно хочу ощутить ваш твердый, большой член на своем языке?». И это еще самое приемлемое и невинное из того, что на самом деле крутится у Джонга в голове. Нет, так нельзя. Нужно дать себе время на обдумывание плана. Как заставить этого чертовски горячего учителя математики оказаться в его постели? И не раз, нет, Джонг не хочет его единожды, он бы просто не смог воплотить все свои порочные фантазии за один секс. Он хочет его много и часто, во всех позах, которые только можно представить, и даже в тех, которые представить нельзя.       Он вместе с остальными студентами выходит из кабинета, замечая, что одна девушка оставляет на столе рядом с кафедрой записку. Точно, вопросы профессору Ли, на которые он обещал ответить! Джонг задумывается над открывающимися перед ним возможностями. У него в голове вспыхивает идея, воплощение которой в любом случае не помешает его дальнейшим планам, какими бы они не были. Маленькая шалость, только чтобы проверить реакцию.       Джонг спешит в компьютерный класс напечатать несколько слов на небольшом листке бумаги, возвращается в аудиторию раньше большинства студентов и закидывает свой вопрос к остальным, уже кучкой лежащим на столе.       В этот раз профессор Ли заходит в лекционный зал чуть раньше обозначенного времени, сжимая в одной руке небольшую коробочку, а в другой пластиковый стакан с кофе. Американо со льдом. Неожиданно. Джонг предпочитает сладкий латте с ванильным сиропом. Им стоило бы поменяться вкусами. Сладкий латте больше подходит такому же мягкому профессору Ли, а горький американо со льдом вполне в стиле страстного Джонга. Или тут как раз дело в другом? Профессору Ли нравится что-то более терпкое, а Джонгу что-то послаще? - Как много вопросов накопилось… - задумчиво тянет профессор, сгребая все бумажки и закидывая их в принесенную коробочку от печенья с корицей.       Пока в аудитории собираются остальные студенты, Джонг разглядывает то, как профессор Ли, абсолютно не стесняясь всеобщего внимания, попивает кофе, стоя около окна и наблюдая за скатывающимися по стеклу каплями дождя. В этот момент он выглядит умиротворенно и романтично. Джонгу становится любопытно, как он выглядит в джинсах и уютном теплом свитере у себя дома. Что он обычно делает по вечерам? Читает или смотрит сериалы? Выпивает или, может быть, нежится в горячей ванне? Есть ли у него домашние животные? И если есть, то какие? По идеально чистому пиджаку без единой волосинки, Джонг бы сказал, что у него максимум черепашка или рыбки. - Ну что, продолжим начатую тему? – спрашивает профессор Ли, по-прежнему смотря в окно, и негромкие разговоры студентов замолкают. – Как вы уже поняли, матрицы помогают нам…       Джонг слушает лекцию, оставляя пометки в тетради. Вообще-то, «матрицы» одна из его самых любимых тем в математике, как и «параметры». Несколько раз он ловит на себе одобрительный взгляд профессора, который, замечая его заинтересованность и погруженность в тему, находит в нем отличного слушателя. А Джонг же, в свою очередь, не смотря на стояк в штанах, продолжает играть роль прилежного ученика, поддерживающего учителя мягкой улыбкой, а иногда и кивком головы. Хотя он и вправду прилежный и сообразительный ученик, но сейчас он бы предпочел скользнуть пальцами между этими крепкими округлыми ягодицами сзади и ощутить насколько профессор влажный и горячий там, чем слушать про использование матриц в высшей математике. Эти запретные мысли определенно не дают Джонгу сосредоточиться на любимом предмете. Так уж и быть. Сегодня он позволит своим мыслям блуждать далеко от «матриц», но завтра он обязан взять себя в руки.       Вторая пара подходит к концу даже слишком быстро, заставляя Джонга сожалеть, что всего через десять минут у него уже не будет возможности наслаждаться этим бархатным карамельным голосом и видом широкой спины в синем пиджаке, маячащей около доски. - Давайте закончим сегодня пораньше, - говорит профессор, а с губ Джонга срывается разочарованный стон. – Ну-ну, завтра у нас будет еще одна пара, поэтому вам не придется долго скучать по матрицам.       Джонг бы сказал ему, что дело не в «матрицах», а в его невероятном теле и привлекательном лице, но он лишь скованно улыбается, делая вид, что попался на слишком пылкой любви к математике. - Профессор Ли! – зовет мужской голос со второго ряда. - Да? У вас есть какие-то вопросы по теме? - Вы обещали отвечать на один наш вопрос на каждой паре, - вместо парня говорит девушка, сидящая рядом с Джонгом. - Ах да, точно, - отзывается профессор и опускает обе руки в карманы, будто раздумывая над тем, какую из бумажек в коробке выбрать. В итоге он берет одну, не спеша разворачивает и начинает читать вслух.       Джонг и не надеялся, что его бумажка выпадет настолько скоро, но судьба распорядилась именно так. Он ловит каждое произнесенное профессором слово и изучает настойчивым взглядом выражение лица. - Профессор Ли, как же вы живете… - учитель замолкает, пока его взгляд ползет дальше по записке, прочитывая ее полностью.       Джонг хотел бы заметить хоть какое-то изменение на его лице, но профессор все также спокоен, разве что брови на долю секунды взлетают вверх, а потом возвращаются на место. И это вся реакция на фразу: «Профессор Ли, как же вы живете с такими соблазнительными губами, бедрами и пальцами»? Не густо, совсем не густо. Джонгу остается только наблюдать, как профессор выпутывается из этой неоднозначной ситуации. Учитель прочищает горло и зачитывает вновь: - «Профессор Ли, как же вы живете на кафедре теоретической математики? Там ведь одни зануды». Интересный вопрос, можно даже сказать, неожиданный, - пока несколько человек удивленно смеются над вопросом, профессор сворачивает записку и кладет ее в карман брюк, видимо, чтобы никто не смог отыскать ее в мусорном ведре. – Скажу так. Не все там зануды, уж поверьте. Есть там и интересные личности, как и в этой аудитории. Не судите человека по внешности или работе, - заканчивает учитель, обводя взглядом студентов, будто сканируя каждого на причастность к авторству этой писанины.       Когда он добирается до Джонга, тот лишь добродушно и открыто улыбается, поэтому учитель Ли даже не задерживает на нем взгляд. Пронесло. Значит, Джонг способен скрывать свои чувства. Отлично. - Не забудьте записать мою почту и сдать решение дополнительных примеров, если хотите набрать побольше баллов. Любое общение на темы высшей математики приветствуется, можете мне даже мемы о ней присылать, если найдете, но любое общение на посторонние темы – нет. Избавьте меня от этого хотя бы на время отдыха. Коробка будет стоять тут на постоянной основе, и вы можете кидать в нее свои вопросы, а я буду на них отвечать. «Лжец», - думает Джонг. - Всем спасибо, все свободны, - улыбается учитель аудитории и, открепив от лацкана микрофон и прихватив с собой остаток кофе в стаканчике, как и первый раз, быстро удаляется из зала, сверкая напоследок аппетитными бедрами.       Джонг с неохотой отрывает взгляд от его фигуры и начинает собираться, прислушиваясь к тому, что говорят о профессоре студенты. Практически все девушки очарованы его энергетикой и неприкрытой сексуальностью, а парни уже, кажется, готовы ненавидеть его за то же самое. Неудивительно. Из парней, похоже, только Джонг оказывается заворожен им. Правда, он уверен, что ребята думают, что он скорее помешан на математике, чем на учителе. Пусть так и остается. За любовью к математике ему будет легче скрывать свою внезапно вспыхнувшую страсть.       После первого, наполненного чувствами и событиями учебного дня Джонг возвращается в общежитие, обедает рамёном с кимчи и сразу же садится за написание сообщений профессору Ли, мысли о котором ни на секунду не покидают его голову. Джонг пишет два письма: одно – длинное, исключительно скромное и невинное от лучшего ученика курса с подробным решением всех дополнительных заданий - со своей почты, второе – короткое, но безбожно откровенное - с почты, которую он еще год назад тайно зарегистрировал на номер телефона своего сейчас уже бывшего парня.       </i>"Профессор Ли, вы так умело лжете, почти также умело, как соблазняете студенток и объясняете математику. Что еще вы делаете умело? Ласкаете себя в душе? Не могу избавиться от фантазии о том, как вы сжимаете пальцами свой твердый, сочащийся смазкой член. Насколько он большой? Сегодня в брюках он выглядел просто огромным. Мне так хочется почувствовать его своим горячим влажным ртом. Теперь все мои ночи будут посвящены вам, профессор Ли, вашим сочным губам и непозволительно сексуальным бедрам, вашим мягким пальцам и обжигающим глазам. Вы так и не нашли меня в толпе остальных. Признаться, меня это немного расстроило. Но у нас с вами еще есть время, очень много времени…"</i>       Как только Джонг отправляет это письмо, он со стоном откидывается на стул и запускает руку в расстегнутые джинсы. Его член стоит как каменный, и это от одной лишь мысли о том, как профессор Ли читает написанные им слова, кусая свою пухлую нижнюю губу. Ох, эти его губительно красивые губы…       Джонг закатывает глаза, позволяя фантазии разыграться. Он представляет, как жарко целует его, абсолютно шокированного таким напором и страстью, и позволяет своему языку проникнуть в горячую мокрую глубину сладкого рта. Он хрипло рычит, тесно водя пальцами по влажной от возбуждения плоти и думая, как после знойных губ спустится вниз к его гладкому, упругому члену и вберет его до самого основания, ощутив, как крупная, терпкая от смазки головка коснется сжимающегося горла, и услышит низкий, иступленный стон, бесконтрольно сорвавшийся с губ.       Джонг судорожно глотает ртом воздух, жмурясь, когда задается вопросом, какой вкус у пика его наслаждения. Но до самой черты его доводит другая мысль, уже который раз за день всплывающая в затуманенном похотью сознании. Профессор Ли старше его на пятнадцать, а может и на все двадцать лет, и Джонг представляет свой хриплый от возбуждения шепот на его ухо именно так:       «Вы так умоляюще стонете подо мной, профессор Ли. Как вам больше нравится, когда я делаю это пальцами или губами?» И именно это «вы», «вам», «у вас, профессор Ли» во время страстного, откровенного секса, когда между ними сотрутся все границы, и останется лишь эта одна, больше всего заводит Джонга. Заводит настолько, что он низко утробно рычит и толчками изливается себе в руку, в момент оргазма представляя приоткрытые и припухшие от укусов и поцелуев губы профессора.       Джонг думает, что после такого дикого возбуждения и бурного оргазма его отпустит, но ошибается. Образ учителя Ли преследует Джонга весь оставшийся день, и его не перебить ни домашней работой, ни уборкой в комнате общежития, ни двухчасовым занятием в тренажерном зале, настолько интенсивным, что к концу Джонг просто валится с ног. Но в дУше после тренировки его член опять тверже камня, и он благодарит Бога, что кабинки в этом фитнес-клубе из матового стекла, и он может без преград хотя бы на какое-то время решить свою новую проблему – постоянный стояк от мыслей о профессоре Ли.       После того, как он, кусая губы, чтобы не издать ни одного лишнего звука, кончает, его живот слегка расслабляется, но остается таким же рельефным. Не зря он проводит в зале столько часов. Вообще-то, как и все остальные, он начал меняться еще в подростковом возрасте. Быстро раздались плечи, спина от занятий спорта обросла мышцами, а потом подоспели и руки с прессом, а ноги от постоянного лазания по деревьям окрепли еще в детстве. В целом Джонг идеально скроен, и, если бы не низкий рост, он бы был практически совершенством. Но что поделать, не всем везет с генами.       Что же касается лица, оно, пожалуй, нравится ему даже больше. А особенно глаза. Он не раз слышал, что его взгляд способен воспламенить даже самого холодного человека на свете. Джонг мечтает показать профессору Ли, насколько ярким огнем вожделения могут пылать его глаза. А еще он уверен, что сможет оценить откровенный и пылкий взгляд профессора Ли в ответ, если он все же ответит. Нужно сделать так, чтобы он ответил…