Время будить королей

На Ступенях, вопреки опасениям Яры, оказалось, если не спокойно и безопасно, то вполне сносно. Во всяком случае, оба корабля прошли через них, не встретив на пути никаких препятствий. Конечно, Яра видела суда с сомнительными знамёнами и людей, суетящихся на каменистых, в большинстве своём лишённых почти всякой растительности берегах островов. Подле Кровавого камня она не без тревоги сосчитала целых семь кораблей. Не иначе, как намечается какая-то заварушка. К тому же, если все расчёты Яры были верны, её собственные посланники уже прошли мимо этих суровых и опасных скал к Дорну. Но пока она нигде не замечала признаков недавнего боя или обломков знакомых ладей. Да и на неё саму никто не пытался напасть, будто и не видел вовсе. Едва ли пираты или вечно делящие местные земли правители Мира, Тироша и Лиса испугались всего лишь двух боевых ладей. Скорее, им попросту не было до них дела. Оно и к лучшему. Пусть своими делами занимаются. Все эти размышления уводили Яру обратно в солнечный, ленивый и насквозь пропахший благовониями Пентос. Точнее, в его порт. Туда, где сгорел «Теон». Тёмные и горестные воспоминания, от которых оказывалось сложно отмахнуться. Её брат погиб, но Яра построила корабль с его именем, ибо то, что мертво, умереть не может. Теперь не стало и корабля — но Теон по-прежнему жив. Она опустит на воду ещё одну ладью, ещё более устрашающую и грозную. Им не убить отважного героя, каковым оказался Теон Грейджой, с лихвой искупивший все свои грехи. Пытавшись успокоиться тем, Яра с затаённым нетерпением вглядывалась в безбрежную даль глубокого, тёмного моря. Оно простиралось вокруг, насколько хватало глаз. Верный «Чёрный ветер», как и «Неуловимый», мчались вперёд, подбадриваемые попутным ветром и размашистыми взмахами вёсел. Гребцы на кораблях Яры хорошо знали друг друга и работали слажено, верно и быстро. Достигнув Летнего моря, обе ладьи шли друг за другом по фарватеру. Они миновали, старательно обходя стороной, Лис, и до Волантиса им оставалась, наверное, всего пара дней пути, если верить картам, компасу и звёздам. Глядя наверх, Яра вспоминала не только тот свой странный сон, но и Железные острова, где небо кажется совсем другим. Но то и не удивительно: южная оконечность Эссоса —другой край света, и многое здесь было иначе. Она вспомнила свой трепетный восторг, когда оказалась здесь впервые. Порой сердце омывала безжалостная, как морские пучины, тоска по дому: как ни были суровы и неблагополучны родные земли, это были её земли, её люди, её корабли и её море. Она знала там каждый камень. Там, в конце концов, оставался дядя Родрик, которому, вполне вероятно, предстоит пережить немало испытаний, а он так не любит битв. До последнего будет держаться за свои пыльные фолианты. Грустная улыбка невольно коснулась губ. Во время их последнего разговора дядя держал в руках труд архимейстера Марвина, «Книгу о потерянных книгах». Кажется, она была в числе его любимых книг. Сейчас этот редкий фолиант должен находиться где-то в Красном Замке, если только Бес не увёз его с собой в Речные земли. А сам дядя Родрик наверняка даже в это время сидит в библиотеке и мысленно называет свою племянницу глупым ребёнком. Когда корабли пойдут на Север, и вести о том достигнут Королевской Гавани, времени на чтение у дяди останется немного. Об этом Яра тоже думала — думала и представляла, как флот, который она восстанавливала целый год, двинется в холодные земли. Люди с Железных островов принесут северянам то, о чём они, кажется, успели позабыть, несмотря ни на что, — огонь и кровь. Берега их будут гореть, и земля будет измазана густым и алым. Яра жалела, что не сможет увидеть лицо рыжей винтерфелльской суки, когда на неё обрушится гнев самого моря. Как-то ей это понравится? Оставалось надеяться, что подарок придётся очень кстати. Конечно, вряд ли Санса так наивна, что свято верила в благословенный королевский мир, о котором было заявлено, но у неё, насколько Яра знала, толкового боевого флота пока не появилось. Его не было у Севера с тех пор, как Брандон Поджигатель уничтожил корабли и сами верфи, где они строились, после того, как отец его сгинул в опасных и неизведанных западных морях. Во всяком случае, у Севера слишком мало судов, чтобы противостоять боевым ладьям Яры, не так давно вновь спущенных на воду и готовых к делу. Люди Железных островов никогда не потерпят над собой господства слабаков с зелёных земель. Как море, они могут казаться спокойными, но их глубины остаются опасны и в любой момент может обрушиться такой шторм, в котором ничто не способно выжить. Вестерос уже привычно облепили стервятники, дерущиеся над его смердящим телом. Сквозь звенья его старой, проржавевшей кольчуги сочится трупный яд. Хотелось как следует припугнуть голодную стаю, заставить их взлететь вверх, перепугано хлопать крыльями и возмущённо голосить. Но порой Яра оглядывалась и назад — туда, на западный горизонт, на Ступени, которые уже не были видны. Она не просто предчувствовала — была почти уверена, что люди короля, кого бы тот ни послал, не оставят её в покое просто так. Сердце подсказывало, а рука то и дело тянулась к камню на шее, чтобы сжать его, как последнюю надежду или опору. Прав был этот Лиман, говоря, что король только того и ждёт. Неужели именно на это Бран рассчитывал? Получить повод уничтожить её в Пентосе, тогда как её корабли находились там уже какое-то время? Хотел дождаться, чтобы она сама туда прибыла? Чего ему вообще в конечном итоге нужно? Почему не сделал задуманного в Королевской Гавани? Ясное дело, он желал смерти и боли, крови и страданий, но зачем все эти сложности? Яра не могла понять. Думать, разумеется, прежде всего следовало о другом — о том, как выжить, а не стремиться постигнуть логику даже не безумца, а существа, чуждого миру. В сумасшедших, пусть разум их и болен, ещё остаётся человеческое начало, они сохраняют некое искажённое восприятие действительности, что же касается живущего внутри калеки существа, то и представить страшно, как оно способно мыслить. И погружаться в эти пучины Яра уж точно не желала. Из таких глубин не выбираются живыми. Там наверняка умирает даже то, что уже мертво. Тогда-то, в один из вечеров, когда закатное солнце превратило море в расплавленную медь, Яра и увидела паруса. Не только она, конечно. Человек, сидящий в вороньем гнезде, возвестил об этом куда как раньше. У Яры похолодело внутри. Она тут же велела подать сигнал и на «Неуловимый», хотя там тоже заметили идущие следом корабли. Яра сосчитала шесть, и все отнюдь не торговые суда или прогулочные барки. Но заставляло тревожиться даже не это — над каждым, не скрываясь, реяли знамёна с гербами вестеросских лордов. «Чёрный ветер» задержался ненадолго, чтобы поравняться с «Неуловимым», который Яра опасалась упускать из виду. — Капитан, — это был, конечно, Мерти, который тоже стоял у кормы, хмуро вглядываясь в горизонт позади, — надеюсь, ты понимаешь, что это значит. Они от нас не отстанут, пока не получат своё. На суровом лице не было ни тени страха — кто же из железнорождённых боится столкнуться в морском бою с кораблями зелёных людей? Но Яра понимала, как и все остальные, что численное превосходство способно сыграть свою роль. Хорошо ещё, что недругов заметили прежде, чем они подошли достаточно близко, чтобы использовать катапульты или ещё какое дерьмо, способное пробить брешь в корпусе или вовсе поджечь корабль. Ни один из шести преследовавших их судов не подавал сигналов, и это настораживало. — Нужно гнать вперёд, — мрачно решила Яра. — И как можно скорее. Подайте сигнал «Неуловимому». Пойдём дальше на всей возможной скорости. Попытаемся оторваться. — Мы сбежим, — едва не скривился Мерти, — сбежим от этих… — Иногда это самое разумное, что можно сделать, — Яра, как бы ни желала сама отомстить этим людям за «Теона», старалась сохранять голову холодной. Иначе недолго самой отправиться в чертоги Утонувшего бога раньше, чем хотелось бы. А сейчас Яра больше хотела добраться до Залива Драконов и попытаться узнать там хоть что-то. — Мы не бежим… просто временно отступаем. Волантис не так далеко, может получиться. Звучало это, наверное, так себе. Мерти не стал скрывать своего отношения и плюнул себе под ноги. Яра хмуро посмотрела на него, но ничего не сказала. Пусть, в самом деле, злятся, сколько влезет, и сквернословят, если это поможет. — Они могут напасть на нас и в Волантисе, — резонно заметил подошедший Тиган. — Что их остановит? Подожгут так же, как подожгли «Теона» в Пентосе — и сбегут трусливо, как и положено крысам. — На этот раз мы будем внимательнее, — возразила Яра, но уже без былой уверенности в голосе, — но в открытом море победить у нас немного шансов, как бы мы сейчас ни пытались изображать храбрых воинов. Их больше, и они хорошо оснащены. И они хотят нашей крови. У нас же совсем иная цель. — Так пусть попробуют до нас добраться! — воинственно выкрикнул ещё кто-то. Яра не разглядела лица за широкой спиной Мерти. Она подумала, что так недалеко и до бунта, хотя люди её всегда слушались, даже когда оставались недовольны полученным приказом. — Думаю, они ещё попытаются это сделать. Но пока нам следует уходить в сторону Волантиса. Отдайте сигнал на вёсла, разворачиваем корабль! — уже почти рявкнула она. — И Дермонту на «Неуловимом» передайте, пусть следует за нами, я хочу, чтобы они находились рядом. Однако до Волантиса дойти ладьи не успели — Яра, конечно, слабо на это надеялась, но всё же надеялась. Как видно, напрасно. *** Гребцов, как всегда, было не в чем упрекнуть — ладья летела по волнам, расправив паруса, так, что, казалось, почти не касается воды. Вскоре, однако, стало очевидно, что этого недостаточно: с палубы «Чёрного ветра», успевшего взять курс на Волантис, Яра услышала грохот. Следом за грохотом над гладью моря прокатились бессвязные крики и треск. «Неуловимый». Конечно, это был он. Ладья шла достаточно близко, чтобы увидеть — быстроходные корабли вестеросцев начали стремительно сокращать расстояние, и один из них пустил в ход корабельную катапульту, повредившую мачту. Яра бросилась к правому борту, откуда лучше могла разглядеть происходящее. От напряжения на виске билась жилка. Она ощутила, как спрятанный под одеждой камень начинает нагреваться. — Нельзя дать им подойти к нам сзади, — сквозь зубы выдохнула она и обернулась, ища глазами Тигана. Первый помощник был одним из лучших кормчих, которых она знала. Яра, почти не чувствуя ног, взлетела к штурвалу, чтобы отдать распоряжения. Заодно следовало удостовериться, что их корабельные орудия тоже готовы к бою. Люди суетились вокруг, с «Неуловимого» штурман подавал сигнал бедствия, хотя Яра и так видела, в чём проблема. Первый корабль, доставший до «Неуловимого» своей катапультой, нёсся на всех парусах. Хорошо ещё, что повреждение, несмотря на треск и грохот, оказалось не столь страшным. Следующий удар, впрочем, мог угодить куда-то ниже ватерлинии или пробить палубу насквозь, что закончилось бы плачевно. Шкипер «Неуловимого», Дермонт, и сам расставлял людей вокруг собственных катапульт, куда затаскивали набитые камнями бочки и металлические ядра. Хорошо бы, у них было масло, которое можно поджечь и запустить во вражеское судно, но теперь нет смысла вздыхать по этому поводу. А расходовать смолу — пока неразумно. В воздухе завыли стрелы и арбалетные болты. Шуршание их оперения напоминало шелест птичьих крыльев. Яра успела вовремя пригнуться, прячась за фальшбортом, но двое из её людей оказались прибиты к доскам. Одному из них стрела пробила живот — и он низко, не по-человечески завыл; лужа тёмной крови растекалась по палубным доскам. — Давай! — над морем пронёсся вопль Дермонта, отдающего приказы, — на «Неуловимого» тоже обрушился град стрел. В ответ полетели металлические ядра. Воздух наполнился воплями и руганью. Яра теперь хорошо могла разглядеть знамёна. Те же, что видела не так давно в Пентосе: Окхарты, Пики и Уэйнвуды. Поднявшийся ветер трепал ненавистные флаги. — Нужно идти на них, идти! — проорала Яра, взбегая на форднек — туда, где виднелся нацеленный в ближайшее судно таран. — Не сбавлять скорости! — но ни Тиган, ни гребцы и не думали этого делать. Опасения, которые ещё были, оставили Яру. Внутри клокотало желание пролить чужую кровь, оттеснив прежнее желание держаться подальше от посланников Брана. Мерти где-то внизу рычал, вынимая стрелу из ноги. Кто-то молил о последней милости. Яра надеялась, что и на вражеских кораблях происходит то же самое. Катапульты с «Чёрного ветра» и «Неуловимого» дали очередной залп. Камни, которыми были набиты бочки, дырявили паруса, градом осыпали людей. — Они стреляют зажженными стрелами! — предупредил чей-то голос. Яра и сама видела пылающие алые линии, расчертившие небо. — Несите бочки с водой! — надрывая горло, велела она. Несколько матросов торопливо поливали занявшиеся кое-где бухты и канаты, один из парусов медленно тлел, но к нему ещё надо добраться. Прячась от стрел, самой Яре то и дело приходилось пригибаться к палубе, и несколько из них легли совсем рядом с головой. «Неуловимому», шедшему сейчас в авангарде, досталось больше — один из нескольких камней повредил вторую мачту, почти переломив ту пополам. Из-за этого ладью немного кренило в сторону, но она всё ещё могла двигаться, ведомая вёслами. Их начинали брать в кольцо — корабли обходили их со всех сторон разом, намереваясь, как видно, расстрелять с безопасного расстояния. Но такого удовольствия Яра им не доставит — тот, на который нацелился «Чёрный ветер» был уже так близко, что оказалось возможным разглядеть людей в доспехах, что суетились на палубе. Стоило отдать им должное — они не боялись надевать на себя железо, которое в море может сослужить дурную службу, если оказаться за бортом. На самой же Яре был только старый панцирь с изображённым на ним кракеном и варёная кожа. «Чёрный ветер», покачиваясь, шёл вперёд под шквалом летящих со всех сторон стрел и камней. Рискуя жизнью, люди лезли наверх с вёдрами, чтобы плеснуть их на пылающую ткань. Паруса сменить можно, тогда как повреждённая мачта была куда более серьёзной проблемой. Звуки смешались воедино: крики, вой, грохот, свист, шум моря, треск. Сразу два арбалетных воткнулись у самых ног Яры. Она отпрыгнула, оглянулась назад. Сейчас почти никто не смотрел на неё и не нуждался в приказах. Каждый, как всегда, знал, что ему делать. Люди носили снаряды, воду, помогали раненным, обнажали оружие, готовясь идти в атаку. В свете догорающего заката сверкали абордажные сабли и топоры. Вражеский корабль со знаменем Пиков пытался уйти от прямого удара тараном, нацеленного аккурат в левый борт. Но из-за того, что прочие корабли пытались окружить «Чёрный ветер» и «Неуловимого», пространства для манёвра почти не осталось. Яра сбежала вниз с форднека, чтобы не кувыркнуться в воду или не схлопотать щепку в глаз, когда те полетят во все стороны. И они действительно полетели. В сумеречное, темнеющее небо устремились яростные и болезненные крики, хруст и треск стояли такие, будто оба корабля разломились надвое. Таран на всём ходу врубился в корму ближайшего судна. Яра ухватилась за перила ближайшей лестницы, чтобы не упасть на колени, когда «Чёрный ветер» тряхнуло от удара. Люди очередной раз завыли — кто-то торжествующе и неистово, кто-то — испуганно. «Неуловимый» на всём ходу протаранил ещё одну цель, зацепился собственной переломившейся пополам мачтой за мачту другого корабля. Реи и бейфуты заскрежетали, не желая отпускать друг друга. Вокруг царил такой хаос, что сразу и не разобрать, где свои, а где — чужие. Яра прекрасно видела и понимала одно: две боевых ладьи против шести кораблей. У напавших на них куда больше и людей, и оружия. И они явно не слишком хотят договариваться, имея совершенно иную цель. В противном случае подали бы сигнал. Но если и суждено умереть, сражаясь в море, Яра хотела забрать с собой побольше зелёных людишек, служащих калеке. Орудия с других кораблей обрушивали на их головы бочки с камнями и песком, приближались, заходя сзади, беря в клещи. Хлопали кое-где изорванные и обгоревшие паруса, скрипели и стонали доски под ногами. Люди — свои и чужие — вопили от боли, ярости и неистовства. Яра и сама кричала, вынимая из-за пояса боевые топоры. Давно же ей не доводилось пускать их вход. Двое её славных детишек наверняка изголодались по горячей крови. — На абордаж! — команда её, в которой уже и не было особой нужды, утонула в рёве голосов. В воздухе загремели цепи абордажных кошек. Кто-то уже бежал по тарану, плотно вошедшему в корпус вражеского судна. Море бурлило и кипело, кровь расплывалась пятнами в тёмной, взбаламученной воде. Падая за борт, люди трепыхались, пока их не утягивало в жадную пучину. Яра же, ловко и быстро, точно заправский канатоходец, пробежала по тарану, и легко спрыгнула на палубу чужого корабля. На неё тут же налетело двое — мужчины, исторгнувшие из своих глоток воинственные вопли. Яра крепко сжала топорики в обеих руках, молниеносно пригнулась и рубанула, подсекая одному из нападавших ноги. Крик ярости превратился в вой боли, кровь брызнула в лицо горячей струёй, затекая в рот, оставляя после себя привкус соли и металла. Да, металл и соль — плата достойная. Железнорождённые, орудуя крюками и верёвками, ловко взбирались на корабль, не переставая голосить, в воздухе метались стрелы, камни, топоры, мечи, копья. Рядом с Ярой прыгнул Скайт, обрушив молот на голову другого человека. Следом за ним появлялись и другие. Кое-кто срывался вниз, сражённый вражеским оружием, но люди не переставали прибывать, как волны, захлёстывающие через борта. Четыре других корабля тоже шли на подмогу, но Яра на них пока не смотрела. Она следила за тем, что происходило вокруг. Сумерки окончательно сгустились, снижая видимость, но пылающие паруса, ярко освещали полумрак, как и всполохи факелов. Сверкало оружие, и блестели лужи крови, размазанной по дереву. Яра услышала очередной треск — многострадальный «Неуловимый» получил ещё один удар, нанесённый сразу двумя вражескими кораблями. «Чёрный ветер» сейчас стоял так, что к нему оказалось сложнее подобраться с другой стороны, хотя и он успел получить порядочные повреждения. Ладья эта побывала не в одном морском бою, и Яра надеялась, что этот окажется не последним. Она любила этот корабль, он тоже был её верным другом, как и те, кто ходил вместе с ней под парусом. Но сейчас и саму Яру сразу четверо теснили к краю, по щеке струилась кровь от пореза, щекоча шею и тёплыми струями стекая за воротник, — один из нападающих достал её лезвием меча. Она отмахнулась от удара сбоку, уловив его краем глаза, почувствовав движение воздуха. Вскочила на деревянный фальшборт — узкий и скользкий, но устояла, вовремя вцепившись в обвисшую сверху снасть. Ей тут же попыталась рубануть по ногам. Но Яра ловко, как обезьяна, покрепче обхватила толстый канат, перескочила в сторону и, балансируя между палубой и морем, пробежала по самому краю, спрыгнула чуть поодаль. Где-то вдалеке снова закричали — Яра с ужасом узнала голос Тигана, но у неё не было возможности даже оглянуться и посмотреть, что происходит. Верный топорик обрушился на чью-то голову, проламывая хрустнувший под ним череп. Кровь смещалась с морской водой и потом. Кровь Яры и чужая. Рубящий удар разворотил человеку в живот, Яра дёрнула оружием вверх, распарывая нападающему брюхо. Тот завизжал, как свинья, обхватывая вываливающиеся на влажные доски внутренности. Пахло кровью, огнём и мочой. Одна из стрел, пущенных откуда-то сверху, чудом не угодила в голову, зато засела в плече, но Яра этого почти не заметила в горячке боя. Она испытывала только ярость. Она рубанула снизу, выгибая запястье, и следующему противнику лезвие топора вонзилось аккурат между ног — по кольчужным звеньям тут же расплылось кровавое пятно. Раненный, с глухим стуком уронив на палубу оружие, обеими руками вцепился в промежность, не в силах издать ни звука, свалился на колени, и один из топоров Яры тут же рубанул его по шее. Лицо, волосы и руки покрывала липкая, пахнущая металлом влага. — Пайк! — возопила она, вздымая оба своих топора вверх. Камень на шее казался таким горячим, что почти обжигал кожу, но Яра не предавала этому значения, охваченная азартом и хорошо знакомой жаждой убийства. — Пайк! За Пайк! За Железные острова! За Матерь Драконов! Зелёные люди умирали — кто-то быстро, кто-то не очень, — но и её люди гибли тоже. Она видела, как некоторые из них корчатся в лужах крови, заметила перекинутого через борт Скайта с отсечённой по самое плечо рукой. Густая, тёмная кровь растекалась по дереву. Видела и тех, кто вместе с противниками, падал за борт, в кипящее от битвы море. «Чёрный ветер» зажали, как она и опасалась, со всех сторон, на его борту тоже шёл бой, как и на повреждённом «Неуловимом». — Именем короля! — прогремел мужской хриплый голос откуда-то сверху. Яра на мгновение вскинула голову, но не смогла разглядеть говорившего. Да это и неважно. — Именем короля, сдавайтесь! — повторил он. — Сложите оружие и мы сопроводим вас в Королевскую Гавань для свершения правосудия. Сложите оружие, и больше никто не пострадает. Раненным требуется помощь, а мёртвым — погребение! Именем короля, я… Договорить он не успел — слишком уж соблазнительной мишенью оказался. Один из лучников Яры пустил стрелу, воспользовавшись тем, что этот человек поднял забрало своего шлема, открыв лицо. Когда он сверзился, с грохотом и звоном ударившись о палубу, Яра увидела, что стрела вошла ему в глаз, а ещё — измазанное знамя Уэйнвудов на зелёном плаще. — Что-то не хочется сдаваться, — она пренебрежительно пнула ногой труп, пользуясь моментом, пока люди короля слегка замешкались. — Хороший выстрел! — обратилась Яра к невидимому полумраке лучнику, но на неё тут же снова налетели. Смерть этого человека, кем бы они ни являлся, не слишком остудила пыл нападающих. Их всё ещё было намного больше. «Именем короля». Ха, смех, да и только. Как будто кто-то станет здесь слушать эти бредни. Яре так точно не было до них никакого дела, а уж возвращаться после такого в столицу она и подавно не станет. Она отпрыгнула в сторону, уходя от удара шипастой булавы, которая едва не размозжила голову ей самой, но поскользнулась на луже липкой крови, растёкшейся от чьего-то неподвижно лежащего тела, и упала на спину, чудом не раскроив себе затылок об абордажный крюк, вгрызшийся в палубу. Потеря равновесия, наверное, могла бы стоить ей жизни, не застрянь шипы в досках. Это позволило выиграть несколько мгновений. Яра тут же подскочила на ноги, готовая броситься в бой. Вечер окончательно угас, море пожрало солнце, и сумрак теперь разрывали лишь пылающие снасти, вспыхивающие тут и там горящие стрелы, блики света на металле. Именно поэтому Яра не сразу осознала, что поле битвы накрыла чья-то тень, закрывшая собою звёзды. Люди, вскидывая головы, снова завопили, но уже как-то по-другому. Человек с булавой как будто потерял всякий интерес к Яре, пялясь вверх с разинутым ртом. Эта самая крылатая тень кружала над кораблями, внушая ужас, и только когда окрестности огласил громогласный рёв, от которого едва не лопнули барабанные перепонки, Яра поняла… Она поняла, кто это. — Дрогон, его зовут Дрогон, — вспомнила она свои недавние слова. Яра не знала и не понимала, явился ли он сюда один или со своей всадницей. Но вместо страха ощутила трепет. Даже радость. Пусть и понимала: если дракон один, то его некому повести и вряд ли он способен будет отличить врагов от друзей, и в первую очередь привлекли его шум битвы и кровь. И всё-таки он здесь, здесь. Яра думала, что теперь уж точно не умрёт понапрасну, если ей суждено пасть этой ночью. Дракон снова взревел, хлопая крыльями, да так, что от одного из порывов треснула базальт-мачта корабля, на котором сейчас билась Яра. Та затрещала, ломаясь, и со стоном повалилась на бок, палуба покачнулась, и люди с криками посыпались за борт. Яра успела ухватиться за одну из снастей. Дрогон взмыл вверх футов на двадцать прежде, чем снова зареветь — рык его прокатился над пространством моря, достигая, кажется, даже Волантиса. А после с небес обрушилось пламя. Куда более обжигающее, чем кипящее масло. Огонь тут же объял один из вражеских кораблей, прижавших «Неуловимого», перекинулся на соседнее судно, воспламеняя паруса. Вопль боли и ужаса оказался столь громок, что едва не заглушил гул пламени. Корабли запылали, как головешки, на самом «Неуловимом» тоже бессвязно кричали — там занялся один из парусов, загорелись вёсла. Таран, захрустев и не выдержав напора, переломился, и обломки его с грохотом и шипением рухнули в воду. В густом воздухе, и без того пропитанном запахами крови и дыма, отчётливо и тошнотворно завоняло горелым мясом. Дрогон изрыгал огонь, кружась над сцепившимися в схватке кораблями. Кто-то пытался стрелять в него, но эти стрелы были слишком малы и слабы, чтобы причинить хоть какой-то вред. Похоже, дракон даже не заметил этих смехотворных выстрелов. Взмыл вверх и снова ринулся вниз, исторгая очередную струю огня, да такой силы, что один из кораблей со знаменем Пиков, прижимавший с кормы «Чёрный ветер» буквально разлетелся на щепки. Корма «Чёрного ветра» почти моментально почернела от жара, его с силой толкнуло вперёд, из-за чего судно, в которое он вклинился тараном. То судорожно дёрнулось, протяжно заскрипело, едва не заваливаясь окончательно. Под ногами затрещало. Яра отбивалась от кого-то, толком уже ничего не видя и не понимая, с кем бьётся, не ощущая ни страха, ни боли. В раскалённый воздух со всех сторон взвивались больно жалящие искры и языки пламени — их было больше, чем звёзд на небе, которое застилал густой, едкий дым. Яра закашлялась, пряча лицо в сгиб локтя. Она сразу вспомнила о том, как совсем недавно металась по палубе «Теона», окружённая огнём, но ей не стало страшно. Нет. Пользуясь растерянностью и испугом противников, она бросилась прочь, к чудом уцелевшему, растрескавшемуся тарану, который всё ещё торчал в боку вражеского корабля, точно гигантское копьё, пронзившее великана. Отпихнула кого-то с пути, кого-то треснула топором, стремясь к одному — освободить себе путь. Она понимала: то, что огонь не уничтожил «Чёрный ветер» и «Неуловимого», чистая удача, а не разборчивость дракона. Но всё-таки он подоспел очень вовремя. Люди звали на помощь неведомо кого, мечась в ужасе. Некоторые, охваченные пламенем с ног до головы, прыгали в море, но мало кто из них всплывал на поверхность. Дрогон, спикировав вниз, ловко подхватил с палубы какого-то человека, вопящего в острых когтях, что с одинаковым успехом пробивали и доспехи, и плоть. Другого он схватил мощными челюстями и подбросил вверх, чтобы окатить огнём и с хрустом сжать напоминающие чёрные мечи зубы. «Неуловимый», накренившись, кажется, сам готов был пойти ко дну, когда Яра, наконец, вскочила на «Чёрный ветер». Две мачты оказались повалены, паруса болтались в воде, как дохлые медузы, да и дыр наверняка немало — сквозь едкий дым не разглядеть. — Назад! Назад! Пусть гребцы сдают назад! — приказывала она, но её осипший голос тонул в огне, рёве дракона и человеческих криках. Корабли, что прежде окружали их, и сами пытались дать задний ход. Вода, шипящая и исходящая паром, действительно почти кипела, напоминая густой бульон, в котором плавали человеческие останки. Сущий хаос. — Нам некуда отступать, — крикнул оказавшийся в пылу боя на палубе «Чёрного ветра» Дермонт, глядя на Яру белыми от страха глазами. Она чувствовала жар пламени на перепачканном кровью лице. Огонь был повсюду, бился оранжево-алыми крыльями так, что казалось, будто взошло солнце. — Мы сгорим! — Нет! Нет, мы не сгорим! — возразила Яра, вовсе в своих словах не уверенная. Дрогон снова изрыгнул пламя на один из кораблей — тот, на котором только что находилась она сама. Таран «Чёрного ветра», наконец, не выдержал, переломившись окончательно, когда другое судно, запылав, со стоном начало завалиться налево. Обрывки горящих парусов и снастей, доски, просто искры падали, и паруса самого «Чёрного ветра» обзаводились новыми подпалинами и дырами и теперь сами напоминали жутковатые кусочки сыра. Вражеские корабли — те, что уцелели, — пытались отойти. Таких осталось всего два, от ещё двоих остались лишь дымящиеся головешки, другие, догорая, тонули. Люди всё ещё прыгали за борт, ища спасения, беспомощно бултыхались в воде, хватались за обломки обожжёнными руками. Несколько самых отчаянных попытались взобраться на палубу «Чёрного ветра», пользуясь плохой видимостью и неразберихой. Яра, завидев пальцы и голову, подбежала ближе. Лицо, перекошенное от ужаса, оказалось незнакомым. Размахнувшись топориком, она рубанула по костяшкам, отсекая пальцы на треть. Человек даже не вскрикнул — молча рухнул в воду, брызжа кровью из обрубков. По лицу тёк градом, смешиваясь с кровью, пот. Жар вокруг стоял такой, что казалось, что они находятся в хорошо растопленной печи, а не в открытом море. Два корабля с теперь плохо различимыми знамёнами безуспешно пытались сбежать. Они усиленно работали вёслами, надеясь компенсировать почти полное отсутствие парусов. Но Яра уже видела, что далеко им не уйти. Дрогон, точно играя, не трогал их. Только преследовал, глядя сверху и даже слегка отставая, чтобы подарить ложную надежду на спасение. Кажется, дракона это забавляло. Однако игра ему эта, как видно, быстро наскучила — описав над беглецами несколько широких кругов, он спикировал вниз, на лету выдыхая струю огня. Та очередной раз осветила ночное море, опаляя даже сами звёзды. Всё вокруг трещало, горело, стонало, выло и булькало на разные лады. Яра вдруг ощутила, что колени у неё готовы подогнуться, потому пришлось схватиться за фальшборт, чтобы не упасть. Наконец, она осознала, что одежда её пропитана и собственной кровью, не только чужой. На теле был с десяток мелких порезов, из плеча торчал обломок стрелы, от чего боль прокатывалась вниз до самых кончиков пальцев каждый раз, когда она и пыталась им пошевелить. Кажется, Дермонт, во время боя перебравшийся сюда по тросу, что-то спрашивал, говорил, но Яра, оглушённая случившимся, опустилась на палубу, глядя в небо. Глаза ело от дыма, они слезились, но она, болезненно щурясь, смотрела на тёмную фигуру вдали: Дрогон, как будто потеряв всякий интерес к происходящему, устремился на восток. Он был так чёрен, что выделялся даже на фоне ночной темноты. «Нет, — поняла Яра, как будто это было самым важным сейчас, — он был один, без всадницы». Иначе бы она точно услышала тот самый голос, отдающий приказы. Услышала бы, несмотря на кошмарные звуки, исторгаемые этой огненной ночью. Увидела бы, невзирая на дым и гарь, на искры и пепел, фигурку девушки, оседлавшей могучую чёрную спину. Но Дейенерис с ним не было. Однако сам Дрогон — вот он, настоящий. Значит, всё это не было выдумкой, пустыми слухами, и корабли двигались в верном направлении. Только вот… Мысль эта выдернула едва не теряющую сознание Яру в реальность. Туда, где выжившие пытались тушить огонь, оказывали помощь умирающим и раненным. Голова неприятно гудела и слегка кружилась — наверное, в пылу битвы Яра всё-таки получила несколько чувствительных ударов. Или же причина в дыму и жаре? Какая, в сущности, разница? Кто-то теребил её за здоровую руку, будто пытался привести в чувства. Яра поняла, что всё ещё сидит на месте, уставившись в ту часть неба, где растворилась в ночи фигура Дрогона. Этим человеком оказался Мерти. Бледный от боли, с перепачканным в копоти и крови лицом, но живой. Ногу ему уже перевязали, рана оказалась не такой глубокой и страшной, кость не пострадала. Одна из немногих хороших новостей. — Что… что с остальными? — растеряно спросила Яра севшим голосом. Кровь сохла на лице и шее, неприятно стягивая кожу. Она сама была вся перемазана, но не только в крови, но и в саже, в пепле. В спутанных волосах, кажется, застряли кусочки мозгов или осколки кости от чьего-то раскроенного черепа. Она с отвращением вытерла руку о задубевшие от соли штаны. Едкая копоть от тлеющего влажного дерева, кажется, была повсюду. Яра надсадно закашлялась. Мерти молча протянул ей смоченный водой платок, которым предполагалось закрыть хотя бы рот и нос. Так делали все, кто был в состоянии. Но таких оказалось меньше, чем Яра надеялась. Намного меньше, не считая нескольких пленных, которых крепко связали, заткнув перед этим рты, и бросили в один из грузовых трюмов. Некогда с ними пока было разбираться. Всего на двух её кораблях, включая гребцов, шла сотня человек. В живых к рассвету осталось около шестидесяти, из них по меньшей мере десять оказались не способны в ближайшее время выполнять свою работу. Ранения же ещё пятерых давали понять: к концу следующего дня они наверняка испустят дух. Один из матросов, лишившийся ноги, не переставал кричать. Умолкал ненадолго, впадая в беспамятство, а потом — снова начинал. И от криков голова у Яры, и без того тяжёлая, гудела. Он кричал, пока кто-то не прервал его вопль. Этим человеком оказался Парт. — Он всё одно не жилец, — сообщил он, вытирая клинок. Убил он раненого быстро, без боли, попав в самое сердце. Тот, наверное, даже не понял, что умер. Но это мало утешало. Помимо людей, пострадали и оба корабля. Когда солнце забрезжило над кое-где всё ещё дымящейся водой, Яра невольно ужаснулась открывшемуся ей зрелищу. Обугленные тела плавали подле ладей, напоминая дохлых рыбин, многие — обгоревшие до неузнаваемости. Кожа у мертвецов слезла с лиц, оставшиеся на телах доспехи вплавились в почерневшую плоть. Доски сгоревших, дотлевающих кораблей покачивались на воде, грязной и мутной, и зловещий шлейф этот расползался на добрую милю вокруг. Запах гари же и пожаренного мяса стал таким привычным к рассвету, что Яра его почти не замечала. «Неуловимый» выглядел так, что стало ясно — самому ему до берега не добраться. «Чёрный ветер» оказался на ходу, поскольку пострадал чуть меньше, хотя и он нуждался в починке. Хорошо ещё, что огонь не добрался до бочек со смолой… «Неуловимый» лишился двух матч из трёх, одна из пробоин обнаружилась ниже ватерлинии. Она оказалась небольшая, но часть трюмов успела наполовину заполниться водой. Брешь можно было наскоро заделать, чтобы хорошенько подлатать судно в ближайшем порту, но для этого самого «Неуловимого» придётся тащить на оставшихся лодках. Яра устало размышляла, что дыры — ещё полбеды. Сколько времени и денег потребуется, чтобы возвести новые мачты? Да и «Чёрный ветер» просто так не поставишь на воду, если они планируют добраться до Залива Драконов. Именно туда улетел Дрогон, Яра почти в том не сомневалась. Плечо ей наскоро перевязали, раны обработали, но Яра больше переживала за других. Половину утра они заворачивали тела в непригодную для использования парусину и сбрасывали их в море, провожая в чертоги Утонувшего бога. В числе погибших оказались многие, с кем Яра была давно знакома. Но она не плакала — это не имело смысла, а в море и без её слёз полно солёной воды. — Они храбро сражались, — говорила она, протягивая вперёд чашу, наполненную сладковатым крепким ромом, — и заслужили славный пир в чертогах Утонувшего бога. Ром из чаши лился в море, и люди, такие же вымотанные, израненные, вторили этим словам: — То, что мертво, умереть не может. — Оно восстанет вновь. Сильнее и крепче, чем прежде. Ещё несколько чаш с ромом опрокинулось в тёмную воду, провожая павших. Последнюю Яра опрокинула уже в собственное горло, почти не ощущая вкуса. Она испытывала тупую злость, когда вспоминала тот самый окрик «Именем короля!». Жаль, что не могла до этого самого короля сейчас добраться. Хороший же жест доброй воли получался — напасть под покровом темноты и попытаться увезти силой. Нет уж, один раз Яра уже попалась в руки дядюшки Эурона, живой сдаваться второму чудовищу она не планировала. Лучше умереть в море, с топором, омытым кровью зелёных людей, чем сгнить в темнице, это уж точно. Если Дрогон уничтожил всех преследователей, значит, некому будет доложить Брану о случившемся. Хорошо это или плохо, Яра пока не знала, но не думала, что подобное надолго остановит нынешнего короля Вестероса. Команда — те, кто были на ногах, — ходили с мрачными, грязными лицами. Кажется, спасение их, если и обрадовало, то не слишком. Они видели, какой ценой это далось. Про дракона же и вовсе почти не заикались, хотя Яра замечала, как некоторые то и дело бросают в небо подозрительный, опасливый взгляд. Солнце уже почти достигло зенита и понемногу начинало припекать. Сама Яра валилась с ног от усталости после бессонной ночи. Но лишь теперь мёртвых проводили в последний путь, раненных перевязали и уложили на койки, напоив маковым молоком, корабли кое-как расчистили от мусора, залатали самую опасную дыру на «Неуловимом», а к нему самому приладили десять лодок с гребцами — всё, что уцелело после пожара. Оставалось надеяться, что этого окажется достаточно. До Волантиса теперь они едва ли могли добраться за один день, но счастье, если вообще доберутся, пусть на это и уйдёт в два раза больше времени. Гребцы уже сели на вёсла, вздымая их вверх, когда на горизонте — на сей раз, с другой стороны, — вновь показались паруса. Чёрные на фоне прозрачного полуденного неба. На палубах обеих ладей повисла мёртвая тишина, нарушаемая лишь скрипом снастей и гулом ветра в оставшихся парусах. Яра ощутила, как в желудке разливается знакомый леденящий холод. Камень при этом, впрочем, своей температуры не поменял. Если Дрогон, привлечённый разгоревшимся боем, и выручил их, то теперь откуда ждать спасения? Ещё одной битвы они точно не переживут. Никто не проронил ни слова. Лица у всех оставались суровыми и серьёзными. Руки тут же потянулись к оружию, несмотря на бессонную ночь и тяжёлую работу. — Я знаю это знамя! — вдруг заголосили справа от Яры, вынудив её поморщиться. — Знаю! Видел! Чуть пошатнувшись, она направилась на форднек, желая разглядеть, что это ещё за напасть. Знамя действительно оказалось чёрным. Но не из-за освещения, как поняла Яра, оттеняя прищуренные глаза ладонью, а потому что основной его цвет и был чёрным, а на этом чёрном поле оказался изображён красный трёхглавый дракон. Действительно, люди Яры прекрасно помнили это знамя. Знамя дома Таргариенов. Сердце, прежде сжавшееся от дурного предчувствия, быстро забилось. Не иначе, как Утонувший бог смилостивился над ними всеми, приведя сюда прежних союзников. Возможно, всё-таки следует ему почаще молиться? — Поднимите наши знамёна! — тут же отдала она команду. — Это корабли наших друзей. Поднимите знамя Грейджоев! Яра не боялась, пусть и понимала, что, пожалуй, кто угодно мог присвоить себе Таргариенские паруса, намереваясь замаскироваться. Но корабли шли с востока, и, если это не корабли Дейенерис, то Даарио Нахариса или ещё кого-нибудь из прежних её сторонников. Тех, которых она знала, и которые знали о ней. Едва ли кому-то ещё это могло понадобиться в местных широтах. Суда же, завидев место побоища, где всё ещё плавали в воде обгоревшие трупы и обломки кораблей, двинулись навстречу. Кажется, они тоже заприметили флаг, вздёрнутый вверх — золотой кракен на чёрном поле, развевающийся поверх истерзанных парусов. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — проворчал Мерти. Яра силилась улыбнуться. Она не была в том так уверена, но какой у неё оставался выбор? Однако, когда корабли оказались достаточно близко, она увидела то, на что и надеялась — на борту сверкали в свете жаркого солнца остроконечные шлемы Безупречных, и яркие блики скользили по их копьям и нагрудным пластинам. Первый из Безупречных спокойно, как по земле, прошёл по лестнице, перекинутой между бортами кораблей. Люди за спиной Яры были заметно напряжены — не обязательно оборачиваться, чтобы это почувствовать, пусть они и сами видели воинов Дейенерис в Миэрине и в Вестеросе. После случившегося ночью всё вызывало подозрения, и Яра их понимала, она тоже внутренне подобралась, стараясь не тянуться к висящим на поясе топорикам, недавно очищенным от чужой крови. Сама она вымыться пока не успела, и вид у неё был весьма красноречивый. Не говоря уже о том, что на последствия ночного побоища успели расползтись не мили окрест. — Яра Грейджой, — послышался голос из-под шлема. Этот Безупречный знал всеобщий, и знал Яру. Он стащил с себя остроконечный шлем, позволяя увидеть своё смуглое лицо, тёмные глаза и рыжие с чёрным волосы. Гискарец. — Красная Блоха, — узнала его Яра, выдыхая от облегчения. И тут же бросилась навстречу, обнимая. Кажется, тот растерялся и неловко похлопал её по спине. Сколько бы эти люди ни прослужили под началом драконьей королевы, далеко не все из них научились подобному выражению чувств. — Не представляешь, как я рада вашему появлению. Тут… что и говорить, сам видишь. Красная Блоха, как и многие другие Безупречные, побывавшие в Вестеросе, владел всеобщим на достаточном уровне, чтобы свободно общаться. Потому на его губах появилась тень улыбки. — Что произошло? — спросил он, оглядываясь по сторонам. — Я видел чёрного дракона королевы Дейенерис, который летел обратно. — Кажется, он здорово нас выручил, — сообщила Яра. — Пусть наши корабли тоже успели прокоптиться, как следует. — О, — выдохнул Красная Блоха. Тёмные глаза его расширились. — На нас напали те, кто служат нынешнему королю Вестероса, — коротко объяснила Яра, — но, похоже, с Дрогоном королевы Дейенерис не было. Последняя фраза прозвучала полувопросительно. — Не было, — подтвердил Красная Блоха. — Наша королева сейчас в Миэрине, со своей дочерью и верными людьми. «Со своей дочерью», — оглушённо, не сразу поверив услышанному, подумала Яра. Боги, кажется, пока она сидела в Вестеросе, много чего случилось. Значит, верны оказались те слухи, из-за которых Джон Сноу притащился в столицу. — Королева жива, — пожалуй, это было главное. — Жива. Она едва снова не бросилась обнимать Красную Блоху, но сдержалась, не желая показаться эмоциональной дурочкой. Хотя внутри у неё всё дрожало. — Я хочу, — продолжила она, — чтобы ты мне всё рассказал. Всё, что знаешь. Как она вернулась? Откуда у неё дочь? Что вообще происходило? Там, за морем, об этом почти не было вестей. Красная Блоха поднял руку, останавливая поток её вопросов. Как ни странно, только сейчас Яра заметила, что на других кораблях находятся не только Безупречные, но и дотракийцы. Вот как. Значит, они тоже решили вернуться под начало королевы. Ещё одна хорошая новость. — По поручению Матери Драконов мы идём на север Эссоса, в Морош и Лорат, чтобы помочь людям, которые заключили с королевой союз, и планируем зайти в Пентос. Там нужно забрать и доставить в Миэрин одного человека, — коротко объяснил Красная Блоха. — Поэтому задерживаться мы не можем. Однако… — он задумался, оглянулся. — Так или иначе, мы планировали зайти в Волантис, чтобы узнать, как обстоят дела в городе, поскольку королева желает, чтобы и эти люди присоединились к ней в борьбе со злом, которое угрожает всем. Яра слушала, не перебивая. Она прекрасно понимала, что встреча эта будет недолгой. Не просто же так королева отправила корабли со своими воинами в плавание. — И мы не можем оставить друзей королевы без помощи. Она нам этого не простит. — Я смотрю, с вами даже дотракийцы, — вслух высказалась о своём наблюдении Яра, — кажется… многое изменилось. — Я не смогу дать тебе всех ответов, — Красная Блоха вновь нахлобучил на голову свой шлем, — но попытаюсь рассказать то, что знаю. — И на том спасибо. — Но сначала нам нужно приладить ещё лодок к другому твоему кораблю, иначе нам будет сложно. В Волантис хотелось бы попасть как можно скорее. Королева назначила меня командовать отрядом Безупречных, и, думаю, двух кораблей, чтобы сопроводить тебя в Волантис хватит, остальные пусть отправляются вперёд. Одному ещё предстоит везти посланника из Пентоса. Следующим утром они двинутся дальше. На том и порешили. Красная Блоха вновь взошёл на перекинутую между кораблями лестницу. Яра же вскинула голову, чувствуя, как сердце её наполняет радость при виде такого знакомого знамени. Словно она смотрела на саму Дейенерис. Мерти, который, как и все остальные, стоял в стороне всё это время, прохромал к Яре и тихо уточнил: — Ты уверена, что всё так, как он и сказал? — в голосе его звучала настороженность. — Понимаю твои опасения, — Яра обернулась к нему и обвела глазами остальных, — но Красной Блохе нет смысла нам врать, при желании они могли бы запросто нас уничтожить. Тем более, я его знаю и помню. Он не из тех, кто меняет господ, тем более, когда речь идёт о тех, кто убил его королеву. Она не знала, в полной ли мере успокоили ли эти слова её людей, но даже если и нет — скоро они сами в том убедились. Когда люди на кораблях под драконьими знамёнами засуетились, отвязывая лодки, чтобы приладить их к пострадавшему «Неуловимому», когда некоторые всходили на борт «Чёрного ветра», чтобы приветствовать Яру. С ними был и корабельный лекарь из Миэрина, который тут же отправился к раненым, чтобы осмотреть их. В конце концов, когда паруса вновь зареяли на ветру, и все суда взяли курс на Волантис, Яра поняла, что команда обоих ладей выдохнула с облегчением. На прежде мрачных, утомлённых лицах её железнорождённых появились нечто, напоминающее улыбки. Пища на «Чёрном ветре» и «Неуловимом» никогда не отличалась разнообразием и богатыми вкусами, но всё-таки они накрыли в кают-компании столы, куда поставили охлаждённый эль, сладковатый ром, солёную треску, солонину, рыбную похлёбку, жёсткий чёрный хлеб. Безупречные, среди которых был и Красная Блоха, приняли приглашение, явившись с собственным угощением: финики, оливки, колбаски из баранины, кислое до оскомины миэринское вино. Яра увидела и дотракийцев, и присоединившихся к довольно скромному пиру. Те были бледны и мрачны, но причина заключалась в другом — они так и не смогли полюбить море. Несколько знакомых лиц среди прочих тоже обнаружилось. Очевидно, они в самом деле вернулись к Дейенерис. Или она сама их нашла? Похоже, эту часть истории ещё предстояло узнать. Добраться бы только до намеченной цели. После тяжёлой, бессонной ночи и не менее суетливого дня, Яра едва держалась на ногах, но всё-таки заставила себя смыть всю грязь и сменить одежду прежде, чем явиться в кают-компанию. Она рисковала уснуть прямо за столом, но не могла оставить гостей — не только из вежливости, а потому что впервые за долгое время неожиданная встреча порадовала её. На палубе «Чёрного ветра», несмотря на случившееся накануне, слышался искренний громкий смех, чаши стучали о чаши, разносились громогласные здравницы, славившие королеву и её воинов, возносящие благодарность Утонувшему богу и самому Дрогону. Вскоре все уже порядочно перепились, и Яра видела, как Дермонт пытается что-то объяснить дотракийцу, сидящему рядом. Она ускользнула из-за стола, подав перед этим знак глазами Красной Блохе. Тот отправился следом за ней на палубу, где тоже шатались уже порядком поднабрашиеся матросы и гости из Миэрина. Все приветственно вскидывали свои чаши при виде Яры, та отвечала им кивком и улыбкой, стараясь пробраться подальше, чтобы отыскать место поукромнее, где никто не станет пытаться втянуть её в пустые разговоры. Яра слишком устала, и хотела одного — спать, но прежде всего намеревалась узнать кое-что от Красной Блохи. Последний ловко прокрался за ней к самой корме, где царил полумрак. С нижних палуб доносились возгласы, но здесь их не достигал даже свет зажжённых факелов. — Расскажи мне то, что знаешь, — тут же попросила Яра безо всяких предисловий и опёрлась локтями о борт. Пропитанный солью ветер дунул в лицо, пошевелил волосы, заставив улыбнуться ему. Приятное чувство. Высоко над головой горели яркими кострами далёкие звёзды. Красная Блоха не знал всех подробностей и рассказывал лишь о том, чему сам стал свидетелем. Но Яру удивило многое из того, что она услышала тем вечером. Безупречный поведал о том, что на Миэрин и весь Залив Драконов обрушилось немалое стихийное бедствие, хотя сам город пострадал меньше прочих, в иных городах дела обстояли куда как хуже. Остров Новый Гис и вовсе ушёл под воду, оставив после себя только обломки. Рассказал и о том, как в один из дней в небе появился большой чёрный дракон, всадницей которого оказалась не только Дейенерис — она привезла с собой мейстера из Закатных земель по имени Марвин и Верховную жрицу из Волантиса — Кинвару. Королева уже тогда носила в своём чреве дитя. Вскоре в Миэрин следом за ней прибыли и дотракийцы, пожелавшие воссоединиться со своей кхалиси, а ещё с западной стороны вернулся Даарио Нахарис вместе с рыцарем по имени Герольд Дейн. Яра не перебивала, пока он рассказывал, и успела осушить чашу с кислым вином, но вдруг уставилась на Красную Блоху. Если возвращение Даарио Нахариса нисколько не удивляло, то явившийся с ним человек — весьма. — Герольд Дейн? Тот, что Тёмная Звезда? — Красная Блоха кивнул, а Яра задумалась. Она, конечно, не знала его лично, да и слышала о нём не так много, и половина из этих смутных слухов походила скорее на байки. Взволновал её лишь тот факт, что человек этот родом из Дорна. Значит, она не ошиблась, велев отправить своих людей к принцу Мориону — наверняка, Герольд Дейн был его посланником или вроде того. Дорн желал заключить очередной союз? Что ж, вполне вероятно. — Но от кого же была беременна королева? Я слышала кое-что невероятное по этому поводу. «А мейстер Марвин — уж не тот ли, чью книгу просил для себя Бес у моего дяди?» , — но этот вопрос, разумеется, не выглядел хоть сколько-то существенным, и едва ли Красная Блоха мог на него ответить. — Королева сказала, что отец её ребёнка — Джон Сноу, — подтвердил прежние слухи Красная Блоха. — Да он и сам скоро явился в город вместе с девушкой, которая прежде служила архимейстеру Марвину, — Безупречный задумался, вспоминая имя. — Сарелла её зовут. — Значит, всё это было правдой, — криво улыбнулась Яра. Она поболтала в руке пустой чашей. Пить ей больше не хотелось. Сам Красная Блоха всё это время, как она заметила, и вовсе обходился холодным мятным чаем. — Он сбежал к ней из Королевской Гавани. — И привёз с собой яйца дракона… — добавил Красная Блоха, наблюдая за изменившимся выражением лица Яры. — Мы все видели их. Драконьи яйца числом четыре. Два из них проклюнулись в день грозы, когда королева производила на свет свою дочь. Яра так и уставилась на Красную Блоху, едва не выронив чашу прямо в море. Это было даже поразительнее всех прочих новостей. Поразительнее даже факта беременности Дейенерис, которая, по всей видимости, имела весьма странный характер и разрешилась очень уж стремительно. — Что? Откуда? — Яра не сводила глаз со своего собеседника, но тот пожал плечами. — Как я говорил, подробности мне не ведомы. Но наверняка из Западных земель, откуда и бежал. По крайней мере, очень похоже на то. Не в моих правилах вызнавать, подслушивать и выспрашивать. — Откуда же ещё, — поражённо пробормотала Яра, — И я даже догадываюсь, где он их взял. Эх, сир Давос, — пробормотала она уже тише, обращаясь скорее к самой себе, — всё-то ты знал и молчал. На этот раз уже настала очередь Красной Блохи слушать. — Только Драконий Камень и раньше обыскивали по приказу нынешнего короля, — она почти выплюнула это слово, — и в этот раз тоже обшарили сверху донизу. И, поверь, делали это тщательно. Я и сама в этом участвовала потом. А ещё раньше они, как видно, тоже хотели там какие-то старые сокровища откопать. Ещё при Станнисе многие грезили старыми тайниками Таргариенов, полных золота и драгоценностей. Драконий Камень построили до Рока, когда сила Валирии и её магии ещё была жива… Ты был там, ты слышал эти истории наверняка. Возможно, от самой королевы. Вот никто и не оставляет попыток что-то там сокровища погибшей империи. Как видно, у Джона Сноу это получилось. Удивительное дело. Яра не знала, веселит её этот факт, озадачивает или и вовсе — пугает. Кто бы мог подумать. Драконий Камень позволил Джону Сноу обнаружить свои тайники. — Что ж… перед нами ещё много загадок, — заключил Красная Блоха. — Хочешь расскажу, что сама знаю? — осторожно поинтересовалась Яра. Конечно, Красная Блоха направляется не в Миэрин и не сможет поведать эту историю королеве, но Яра хотела, чтобы он тоже знал. Понимал, с чем имеет дело. Конечно, наверняка кое о чём его уже предупредили, да и не просто же так эти корабли отправили на север Эссоса, и всё же Яра испытывала желание напомнить Красной Блохе об их врагах ещё раз. Она начала свой рассказ с того, как на Железные острова прибыл Даарио Нахарис, говорила про остальное, случившееся на Драконьем Камне и в Королевской Гавани после побега Джона Сноу. Стояла уже глубокая ночь и большинство гуляк либо разбрелись по койками, либо спали прямо на палубе, под порывами тёплого южного ветра, наполнявшего паруса. Яра и сама еле ворочала языком. Красная Блоха проводил её к себе и пожелал доброй ночи. Яра попросила его передать просьбу своим людям — пусть разбудят, если вдруг она сама не проснётся прежде того момента, как на горизонте появится Волантис. Конечно, они и так это наверняка сделают, но на всякий случай предупредила. Сама она, не спавшая уже вторые сутки, чувствовала тяжесть во всём теле, когда почти рухнула на свою кровать. Бельё немного отсырело, да и пускай. В голову закрались мысли о пленниках, так и запертых в сыром трюме, но думать об этом следовало уже на свежую голову. Проваливаясь в тягучий, тяжёлый сон, Яра надеялась лишь на одно: что всё это не окажется очередным миражом и видением. Что Красная Блоха и остальные не привиделись ей, надышавшейся дымом и кровью. Как и Дрогон. *** Яра помнила, как побывала в Волантисе впервые — вместе с Теоном, когда они бежали за море от своего безумного дядюшки. Вот так ирония — Яра снова бежит, и снова к Дейенерис. Второй раз она уходит так далеко от дома. Только Теона больше нет. Издалека Волантис выглядел, как прежде. С корабля, направляющегося в просторную гавань, всё казалось неизменным. Даже огромное количество судов, заходящих сюда со всех концов мира. Яра поднялась на верхнюю палубу, разглядывая виднеющиеся тут и там паруса, заполнившие порт. Она как раз спустилась к своим пленникам, когда ей сообщили о том, что город появился на горизонте. К тому моменту Красная Блоха отправил восемь кораблей из десяти по прежнему маршруту. Одному надлежало как можно скорее добраться до Пентоса. Сам же Красная Блоха с двумя другими кораблями сопровождал Яру в Волантис, обещая присоединиться к своим людям уже в Лорате. С ним остались Безупречные и два десятка Воронов-Буревестников. Остальные — включая всех дотракийцев, отправились дальше. Как Яра поняла, последним просто хотелось поскорее закончить это невероятно долгое путешествие по морю и оказаться на твёрдой земле. — Храм, — Парт незаметно оказался поблизости. Но Яра и так знала, на что именно смотрит: отсюда стал прекрасно различим высокий шпиль самого большого храма Владыки Света. Он сверкал на солнце, отливая всеми цветами красного, золотого и оранжевого, тем напоминая невероятных размеров костёр. Величественный, грозный, полный потаённой силы, он отбрасывал тень не только на Чёрные стены, но и на весь город. — Да, — согласилась Яра и подумала вдруг, что и богу огня она, пожалуй, тоже кое-чем обязана. Наверняка именно он — точнее, красная жрица Кинвара, о которой упоминал Красная Блоха, — помогла Дейенерис вернуться. В конце концов, её саму той жуткой ночью тоже спас огонь. — Это он. Но чем ближе подходил корабль к гавани, тем более тревожной становилась картина: вскоре стали различимы обугленные в некоторых местах дочерна доски настилов, частично разобранные верфи, остовы домов в южной части города. Похоже, больше всего от огня пострадала та часть Волантиса, что находилась ближе к Летнему морю. Слухи о пожаре, что бушевал здесь несколько лун назад, оказались чистой правдой: город пылал, и даже Апельсиновый берег, прежде усаженный деревьями, больше походил на кладбище. Многих деревьев как не бывало, вместо них из земли торчали обглоданные пламенем кости. Конечно, в городе по-прежнему шли восстановительные работы, горьковатый запах бушевавшей здесь стихии всё ещё чувствовался, но смешивался с солёным запахом моря. И Яра ощутила, почти увидела призрак огня, пожара, как видела его в Королевской Гавани. Кажется, несмотря на свою любовь в Огненному богу, волантийцы не слишком радовались тому факту, что получили такого рода «благословение». Впрочем, Яру это волновало мало. Счастье, что сгоревшие верфи строились заново, и существовали сухие порты — единственное, в чём сейчас нуждались ладьи. «Неумолимый» сильно просел, и казалось, затонет прежде, чем суда причалят в порту. Очевидно, этот корабль придётся оставить на починку, а самой отправиться дальше, поскольку Яра не имела права задерживаться здесь, и не хотела этого. Её люди прекрасно справятся и с ремонтом, и с тем, чтобы после этого отыскать путь в Миэрин. Тем более, Дермонт уже ходил туда с ней однажды. И всё же в Волантисе, как и предполагалось, не переставала кипеть жизнь: корабли плотно теснились у пристаней, торговцы прикрикивали на снующих туда-сюда татуированных рабов, таскающих тяжёлые ящики и катающих бочки. Дорогие ткани, пряности, вино, фрукты отправляли в другие города. Яра заприметила даже послушников храма Р`глора в оранжевом облачении — они держались вместе и походили на стайку пёстрых птиц, ещё явно не обретших уверенность, свойственную всем служителями Владыки Света. Волантис, большой, душный, жаркий, полнился знакомым уже запахом, свойственным многим восточным городам. Порок, специи, духи. Теперь к этому примешивался и запах гари, добавляющий новый оттенок в общую картину. Яра очередной раз вспомнила Теона. Своего растерянного тогда, ничего не понимающего, утратившего волю к жизни брата, который глядел перед собой пустыми глазами. Она невольно сжала руку. Наверное, не представит особого труда отыскать то место, где они тогда пили, но к чему? Сейчас следовало найти тех, кто поможет ей с ремонтом, и узнать, во сколько обойдётся стоянка в сухом доке и материалы для починки. Денег у неё с собой было совсем немного. Красная Блоха, который вернулся на свой корабль незадолго до захода в порт, показал Яре несколько писем, врученные ему Дейенерис. Письма эти предназначались владыкам Вольных Городов, дочерям Валирии. Волантис был одним из них, однако для него письма не нашлось. — Возможно, на то воля богов, что мы оказались здесь. Королева хотела отправить эти послания в Пентос, Браавос, Норвос и Квохор. Думаю, в Тирош, Мир, Лис и Волантис она наверняка планировала послать иных гонцов. И всё же… вот мы здесь. Яра понимала, почему: путь до них от Миэрина ближе, а люди, идущие на этих кораблях, имели вполне конкретную цель — добраться до Лората и его колонии, отвезти кого-то из Пентоса обратно в Миэрин. Красная Блоха сказал, что не знает того, кто сейчас от имени королевы находится в Лорате, но этому человеку и жителям острова понадобится помощь, о ней она заключила соглашение с местными магистрами. Да и какое Красной Блохе дело? Он сделает так, как ему велела королева, кого бы она ни попросила защитить. Её приказы он не привык обсуждать. Эти люди были не переговорщиками — воинами. Для переговоров придётся поискать других. Яра подумала о красных жрецах. Если Дейенерис сейчас действительно прислуживает одна из них, более того — Верховная жрица этого величественного храма, то договориться с Волантисом может оказаться куда проще, чем с остальными. «Рабы, — думала Яра, глядя на людей в ошейниках и с татуировками на щеках, которые не смели поднимать глаз, — невольники. Главный камень преткновения с Вольными городами, за исключением разве что Браавоса». Но Яра не была уверена, что сам Браавос захочет сотрудничать с той, в чьих жилах течёт валирийская кровь. Разве что у них действительно не окажется особенного выбора. Они такие же бывшие рабы, прежде гнувшие спины на рудниках Четырнадцати Огней. Точнее, их потомки. Несмотря на всю их нелюбовь к рабству, Яра не знала, примут ли они сторону Дейенерис, которая сама являлась потомком тех самых господ, что уморили тысячи невольников. Но что толку сейчас думать об этом? Существовали проблемы посерьёзнее настроений в Браавосе. Между Квохором и Норвосом тянулась вялотекущая война, это Яра слышала ещё в Королевской Гавани, да и Даарио Нахарис вскользь упоминал о том. Тирош, Мир и Лис никогда не смогут жить в согласии, деля то Ступени, то Спорные земли. Пентос вряд ли пожелает утратить своё влияние в Узком море… Видимо, Лорат, самый далёкий и бедный из всех валирийских городов, потому и согласился на союз. У них нет даже собственного флота, если не считать рыболовного. Однако, как бы ни обстояли дела в городах Эссоса, путь самой Яры всё одно лежал в Миэрин, где находилась сейчас их королева. Она сбежала по сходням, пусть до сих пор чувствовала непомерную усталость. Рана на плече ныла, но обработка кипящим вином, весьма болезненная, должна была помочь. Ощущение такое, что её хорошенько поколотили — по большей части, так и было. Она велела всем своим людям оставаться на кораблях и глядеть в оба, пока она будет договариваться о ремонте. Красная Блоха обратился к таможенному офицеру, который не замедлил явиться, когда корабли зашли в порт, и попросил сопроводить его с Ярой к начальнику порта. За простой четырёх судов он вызвался заплатить сам. О запертых и связанных пленниках ни обмолвились ни словом. Офицер, окинув их подозрительным взглядом, пересчитал монеты, сунул их в кожаную мошну и велел следовать за ним. Ясное дело, такая компания вызывала у него некоторые вопросы и сомнения, не говоря уже о знамёнах. Но отказывать он не рискнул. Наверное, потому что Красная Блоха, уже знавший правила, всё-таки заплатил сверх необходимого. Два раба, семенивших рядом, заставляли испытывать почти сожаление. Подумать только, а ведь на Железных островах невольники никогда не вызывали в Яре жалости, да и не было их там, когда закончилась последняя война. Теперь местные сами махали кирками, добывая железную руду, — один из немногих товаров, который кое-как обеспечивал прибыль и позволял закупать всё необходимое. Не треской же солёной торговать с зелёными людьми, в самом деле. Не все железнорождённые оказались довольны положением дел, поскольку это всё являлось такой же давней традицией, как и взятие морских жён в разграбленных селениях, но Яра твёрдо держала некогда данное Дейенерис обещание. Впрочем, если впоследствии в рудники отправят каких-то северян, возражать она точно не станет. Начальник порта, выслушав своего офицера, а за следом за ним — Красного Блоху и Яру, посерьёзнел. Про знамёна с драконом, надо полагать, он тоже уже слышал. Даже раньше, чем они сюда явились. Человек представился Нессоро. — Кинвара, — протянул он, услышав это имя от Красной Блохи, — наша Верховная жрица, наш Светоч, — говоря это, он поглядывая в небольшое окошко, откуда виднелась восточная часть города. И, конечно, на храм Р`глора. Его отовсюду было хорошо видно. Чуть подумав, Нессоро перевёл взгляд синих, почти лиловых глаз на своих гостей и скупо улыбнулся. — Я рад слышать, что с ней всё в порядке. Вы принесли мне добрые вести. Надеюсь, Боннеро и остальных служителей Красного бога это известие порадует не меньше, чем моё сердце. Она нашла то, что искала. Судя по тому, что я узнал, вы все были свидетелями вчерашнего пожара над морем, — тут же перешёл он к делу. Не удивительно, что такое зарево видно было издалека. — Теперь нам нужно починить наши корабли, — Яра тоже не желала тратить время на праздные беседы. — Мы готовы платить. Потребуется дерево, гвозди, смола и парусина. И, конечно, место, где мы могли бы производить ремонт, — перечисляла она, опасаясь услышать, во сколько это всё обойдётся. Не хотелось оставаться ни перед кем в долгу. И сомнительно, чтобы ей вообще предоставили какую-нибудь ссуду. С чего бы? Нессоро — судя по внешности, действительно из потомков древних валирийцев, — сложил руки на животе, не переставая улыбаться. Кажется, сейчас он пытался оценить, сколько можно содрать денег с путешественников, и по виду Яры становилось понятно, что много с неё не возьмёшь. Она же старалась сохранять невозмутимость. Начальник порта медленно перевёл взгляд на Красную Блоху, задержавшись на его лице чуть дольше. Сине-лиловые глаза сверкнули, а удивительно белозубая улыбка сделалась шире. — Я с радостью помогу нашему другу, — решил он. — Ибо друзья нашей прекрасной Кинвары — наши друзья. Верно? — не дождавшись ответа и не смутившись, он продолжил. — Но, конечно, есть условие. Красная Блоха не изменился в лице, Яра едва не скривилась. Друзья красной жрицы, а не королевы Дейенерис? Вот, значит, как он оценивает ситуацию. — Говорите это мне, — не выдержала Яра, — я женщина, но вполне способна разуметь человеческую речь. — Ты владеешь валирийским? — неожиданно поинтересовался Нессоро, не переставая улыбаться. — Немного, — призналась Яра, — это имеет значение? Ты же говоришь со мной на всеобщем. — Я спросил, потому что вижу, что ты прибыла из Западных земель, из-за Узкого моря, тогда как этот… мужчина, — он указал рукой на Красного Блоху, но Яра отчётливо различила слишком долгую паузу перед словом «мужчина», — родился в Эссосе. Он гискарец, тоже потомок древней империи, пусть и некогда враждовавшей с нашей. Как мне представляется, мы с ним поймём друг друга куда как лучше. Яре не понравились эти слова, и она сжала кулаки. Что за чушь несёт этот самодовольный волантиец? Ведь явно не в этом дело. — Если вы отказываетесь принять нас, так и скажите, я найду людей, которые согласятся починить наши корабли, — выдохнула она, прекрасно сознавая, что до другого города она не доберётся. Разве что пешком. — Говори с ней уважительно, — отрезал Красная Блоха. Голос его звучал холодно. Рука крепче сжала древко копья. — Она ничем не хуже тебя или меня. Во взгляде Нессоро скользнуло едва заметное презрение. Его явно оскорбляло то, что его ставят в один ряд с бывшим рабом-евнухом и какой-то женщиной. — Не станете же вы нападать на человека в его доме? — поинтересовался он ласково. — Разве убивать меня отправила ваша милостивая королева драконов? Никто ничего не ответил, и он заговорил снова, явно пытаясь смягчить прежние свои слова. — Город наш и порт до сих пор нуждается в деньгах. Вы, наверное, и сами видели, как сильно он пострадал после пожара, — Нессоро вздохнул. — Многое здесь горело… О, жестокая Валирия. Наши жрецы были уверены, что то Владыка Света, Огненное сердце, разгневался на нас за то, что мы допустили гибель его посланницы, драконьей королевы, в своё время не оказав ей содействия. Кинвара многое рассказывала о ней, говорила о своих видениях в огне, пока за ней не явился тот человек из Вестероса с цепью на шее, — он скосил взгляд на Красную Блоху, — но, как видно, в слухах о её гибели нет правды. Раз уж вы говорите, что она сейчас подле драконьей королевы в Миэрине. Ясное дело, он хотел услышать подробности из первых уст. Хорошо, если это станет ценой за помощь, но Яра не верила в такую удачу. Люди подобного склада слишком ценили звонкую монету и собственную выгоду, чтобы от неё отказываться. — Леди Кинвара, насколько известно, не переступала порог смерти, а Матерь Драконов погибла… и вернулась, — коротко ответил Красная Блоха, — наша королева была убита предателем, однако боги бывают милостивы. — Неужели это правда, — не было понятно, поверил ли в это начальник порта, — сюда тоже доходили эти слухи, но многие посчитали, что история куда более прозаичная. Кроме, разумеется, красных жрецов. — Мир этот не так прост, — оборвала Яра, мрачнея лицом, — и простых ответов ты в нём так же не найдёшь. — Мудрые слова! — усмехнулся Нессоро. — Но рассказанное вами удивляет. «Он не верит, — думала Яра с сожалением. — Не верит. Я и сама до конца не смогу поверить, пока не увижу её собственными глазами». — Главное здесь то, что серебряная королева жива, — продолжил Нессоро, — а это значит, что, помимо возможных милостей, существует вероятность и куда менее приятных вещей. Верно? До меня уже доходили слухи про Лорат, — он сделал многозначительную паузу, оглядывая лица каждого из присутствующих, — и предположу, что и прекрасный Волантис вниманием Дейенерис Таргариен не обойдёт. — В любом случае, не тебе это решать, — резюмировал Красная Блоха. — Ты — начальник порта, а не представитель триархов, или я не прав? Они-то и скажут, что думают по этому поводу, когда придёт время. — Верно, я не один из триархов, и только они смогут решить, как поступить. Хотя и хорошо знаком с ними… — Сколько я должна заплатить тебе и твоим людям за простой в порту и починку кораблей? — настаивала Яра. — Это простой вопрос, ответь на него. — Ты и сама только что сказала, что простых ответов не существует, — напомнил ей Нессоро. — Ну да ладно, вижу по вашим лицам, что вы очень торопитесь. — Здесь воняет гарью, — мрачно заметил Красная Блоха. — Ещё б не пахло. Время прошло, но этот запах… — начальник помахал рукой перед носом. — Он въелся в стены. Сами увидите, если пройдёте дальше гавани: Чёрные Стены не сильно пострадали, да и по ним не скажешь, насколько их коснулась копоть, но некоторых жилых домов, постоялых дворов и прочих зданий мы лишились. Кое-какие из них уже отстроили, но не все из них. Кровь демонов дошла даже вверх по течению Ройны, Селорис из-за этого почти опустел, сейчас люди туда понемногу возвращаются, но многие из них предпочитают теперь держаться подальше. Что уж говорить про Волон Терис и Велисар, хоть туда люди почему-то едут охотнее. Апельсиновый берег тоже горел, — продолжал делиться новостями Нессоро, — трети леса точно не стало, потому возникли трудности с древесиной. Ведь Квохорский лес пострадал во время грозы, что предшествовала бедствию. Про грязную речную воду, что три луны невозможно было брать в рот, и вспоминать не хочется. В море дохло всё, что оказалось поблизости. Так что, как видите, деньги нам в самом деле нужны, — он развёл руками, — триархи озаботились поднятием налогов. И древесина в цене выросла в несколько раз из-за этих печальных событий, а вам она необходима. Яра молчала, ожидая того, что скажет дальше этот человек. — Но я уж упоминал, что готов помочь друзьям нашей леди Кинвары, — продолжил он, — если вы замолвите и за меня словечко и перед драконьей королевой, скажете ей, что я её верный друг. — Мы направляемся в другую сторону, — Красная Блоха не улыбнулся. — Зато леди из Вестероса идёт в Миэрин, не так ли? Яра, чуть помедлив, согласно кивнула. — Вот и славно. Передайте серебряной королеве от меня лично и всего Волантиса добрые пожелания. А за починку кораблей я возьму четыреста золотых монет, не больше и не меньше, хотя ремонт, если верить всему, явно обойдётся куда дороже, — заключил он. — Сойдут любые, будь то наши или вестеросские деньги. Золото остаётся золотом. Так же мы готовы принять в качестве платы ценные вещи, если у вас не сыщется нужная сумма. Стало очевидно, какую игру ведёт начальник порта. Как видно, он опасался, что королева Дейенерис рано или поздно явится в Волантис, и, скорее всего, потребует от триархов освободить рабов, а Нессоро хотел при том не только сохранить свою жизнь, но и тёплое местечко. Яра задумалась: озвученная сумма звучала очень солидно. У неё и столько-то едва-едва наберётся, не говоря уже о сумме вдвое больше, а ценных вещей на её кораблях не было, они ведь не для торговли направлялись в эти края. Не хотелось делать Дейенерис обязанной чем-то этому человеку, но и выбора особенного не оставалось. Не пленников же предлагать в качестве оплаты за услуги, хоть и от них не дурно было бы избавиться поскорее. Красная Блоха, как заметила Яра, глядел на неё. В его глазах не читалось особых эмоций. Он не намеревался принимать решение за неё, оно и понятно. — Ладно, — выдохнула Яра, наконец, — я передам ваши слова, но и не могу ручаться за другого человека. Всё, что обещаю, так это донести весть. — Большего я и не требую! — взмахнул руками Нессоро. — Значит, по рукам. Яра без особой охоты пожала протянутую ей ладонь, чуть липкую от пота. — Жители города, наверное, уже сбежались поглазеть на корабли с драконьим знаменем, — начальник порта грузно встал из-за стола. Гости последовали его примеру. — В конце концов, многие из нас одной крови с королевой. Крови древней Валирии, чьи дымящиеся кости до сих пор способны доставить проблем. Разглагольствования Нессоро о родственных связях с королевой были мало кому интересны. — Мы отбудем с приливом, — сообщил Красная Блоха, — и купим у вас провизию и свежую воду, если это возможно. — Думаю, здесь отыщутся те, кто вам с радостью это продаст, но я не устанавливаю цены, — он пожал плечами. Они все вышли из небольшой коморки начальника порта, спускаясь по скрипучим деревянным ступеням следом. Он продолжал говорить, крепко придерживаясь за поскрипывающие перила. — Хорошо всё-таки, что вы явились. Люди будут вам несказанно рады. Да и красные жрецы давно не получали вестей от Кинвары. Они, конечно, не верили, что она погибла, но получить тому настоящее подтверждение куда как лучше. А что слышно про воинов Огненной Руки, что отправились вместе с ней? Ответа на этот вопрос не сыскалось не только у Яры, но и у Красной Блохи. Такие подробности могла поведать лично Кинвара или королева Дейенерис. А то и тот самый мейстер… Марвин, кто бы мог подумать. — Жаль, жаль, — сокрушённо покачал головой Нессоро. Яра не думала, что начальнику порта или служителям Красного бога есть какое-то дело до рабов, которые, вполне вероятно, погибли где-то в Дымном море или в самой Валирии. Если это и потеря, то только финансовая. За минувшее время они наверняка набрали новых, чтобы те служили при храме, и даже успели набить им на лица татуировки с пламенем. Но вслух говорить об этом не стала. Безусловно, королева Дейенерис, если и правда явится сюда, потребует освободить и их. Как на то отреагирует жрица, что служит при ней? Что скажут остальные последователи Владыки Света? Некоторые из них и сами когда-то были рабами, но это не мешало им мирно сосуществовать вместе с триархами. Волантис — старшая дочь Валирии, так о нём говорили, и здесь действительно крепче всего сохранились старые законы и традиции давно погибшей империи, границы которой когда-то охраняла. Только вот драконов у этих людей не было. Оно и хорошо. Вскоре Яра и Красная Блоха вернулись к пристаням, где стояли их корабли. Если не обращать внимания на кое-какие изменения, то и не сказать, что город действительно постигло какое-то бедствие. Начальник порта сгущал краски, поскольку у Волантиса оказалось достаточно денег, чтобы быстро устранить последствия. Город выглядел вечным и незыблемым, как его древние Чёрные стены, с которых он когда-то и начинался. Эти стены помнили рождение Валирии, помнили драконов и их всадников. Помнили, как империя сгорела в огне. Но сохраняли молчание. Яра посмотрела на свои пострадавшие в бою ладьи, и ощутила, как сердце сжимается, будто она видела собственных израненных детей. Она очередной раз вынуждена оказалась признать: придётся уйти вперёд, оставив здесь «Неуловимого» на более долгую починку. Как только закончится его ремонт и ладья сможет встать на воду, Дермонт отправится следом за Ярой в Миэрин. Они уже обсуждали это. Никто не посмеет навредить здесь её людям. Сама же Яра не могла надолго задерживаться. Но какое-то время потребуется. Несколько дней так точно, поскольку повреждения «Чёрного ветра» не были столь серьёзны. Да и с пленниками нужно решить вопрос, не прятать же их всё время в трюме, но и оставлять в Волантисе тоже не годится. Придётся или отдать всех Утонувшему богу, или везти с собой в Миэрин. Но перед этим — как следует допросить. Беспокоил Яру тот факт, что, когда она спускалась к ним, камень на её шее снова начинал теплеть. Значило ли это, что пойманные ею люди, может быть, сами того не сознавая, стали верными служителями своего короля? От мысли этой Яру пробирала дрожь: везти с собой соглядатаев Брана Старка к королеве хотелось ещё меньше, чем резать безоружным и связанным глотки, принося в жертву. — Мы попробуем купить еды и воды, — обратился к Яре Красная Блоха, — и отбудем в ближайшее время. Ты уверена, что наша помощь тебе больше не потребуется? Яра улыбнулась ему. — Вы и без того сделали больше, чем я могла рассчитывать. Теперь уж мы точно справимся, — они крепко пожали друг другу руки. — Будь осторожна, — напутствовал Красная Блоха, — сама знаешь, какие здесь люди. И постарайся скорее добраться до королевы. Она нуждается в тех, кто ей верен. Особенно теперь. — Всенепременно, — искренне пообещала Яра, — я отправлюсь в путь при первой же возможности. Пусть и вам сопутствует удача.