Виолончелист

Крыша - одно из излюбленных мест Нойторы. Конечно, сюда многие периодически приходили, но обычно этого никто не делал: все боялись быть отправленными в тот мир этим чудовищем. Что же, ему же легче. Кошмарная репутация, по крайней мере, дала свои плюсы. На крыше хорошо подумать в одиночестве, а если есть сигарета, то картинка мира вообще прекрасно довершается. Вот и сейчас Нойтора привычно стоял у перил и смотрел вдаль. Мысли были разные: о погоде, о планах на вечер, о людях... О Тесле. Как у него дела? Он придёт к нему вечером? Тора уже признался себе - ему нравится этот пацан. Нравится и в то же время напрягает. Пытаясь сблизиться с Нойторой, он играет с огнём. Чего Тесла на самом деле хочет? Дружбы? Нойтора - ужасный друг, о чем вообще речь? Или Тесла просто боится его, и поэтому так вежлив с ним? Так много вопросов, и так мало ответов на них... Одно Нойтора знал точно - Тесла вызывал у него куда больше эмоций и чувств, чем курение и драки. К тому же большинство эмоций были положительными. - Грустно... Опять он... Джилга уже практически забыл Заэля, поэтому сейчас внезапное появление розового лиса заставило его стиснуть зубы и нахмуриться. - Грустно это все, - продолжил Заэль, сидевший неподалёку на каком-то ящике. - Ну так а че сидишь весь грустный? Хер сосал невкусный? Заэль не ответил. Он даже не улыбался. - Чем я хуже Теслы? Опасный вопрос. Настолько опасный, что демон, мирно дремавший в Джилге, моментально вспыхнул. - Не произноси это имя при мне, если не хочешь, чтобы я сделал из тебя паштет. - И почему же? - голос Заэля звучал тихо, но остро. - Ты любишь его настолько, что готов убить меня? - Сучка... - Нойтора закашлялся, подавившись дымом. Бесит... Как же Заэль бесит. Кто давал ему право говорить о таких вещах? - Да, я такой. Называй меня как хочешь, если тебе станет легче. Но нужно быть слепым, чтобы не заметить то, как Тесла беспокоится о тебе и отказывает другим в прогулках, ради того, чтобы пойти к тебе. Я видел. Я все видел. Но почему ты выбрал его, а не меня, Джилга? Я же тоже... беспокоюсь за тебя... И что бы я ни делал, ты меня постоянно прогоняешь... Кулаки нервно сжимались и чесались как никогда сильно. Сейчас было одно желание - разбить Заэля. Вырвать язык, чтобы он не говорил таких вещей, и оставить без глаз, чтобы не находил к нему дороги. Заэль слез с ящика, снял очки и, с трудом подавляя слезы, расставил руки в стороны. - Бей. Для любимого не жалко. Все как в тот день... Но на этот раз Нойтора не сдержался. Одним метким ударом в грудь он повалил Заэля на землю и каблуком наступил на горло, оставив парня задыхаться. - Мррразь, - Джилга практически рычал от бешенства, - я тебе запретил произносить это имя. Совсем тупой? Заэль не сопротивлялся. Он никогда ему не отказывал в возможности выместить на нем свою злость. Поэтому даже сейчас, когда сознание постепенно мутнело от недостатка кислорода, а грудь разрывалась от адской боли, Заэль лишь улыбался сквозь слезы. Тора резко пнул его в живот и отошёл, чтобы не смотреть на его мерзкую рожу. - Ты спрашиваешь меня, чем Тесла лучше? Он ценит моё личное пространство. А ещё понимает слово "Нет". А ты не понимаешь. Я тебе отказал в тот раз, откажу и сейчас. Ненавижу тебя, слышишь? Не-на-ви-жу! Молись богам, что я побил тебя в школе, а не на улице. Тогда бы я не был так добр. Заэль лежал калачиком, пытаясь унять боль. Как морально, так и физически. Нойтору его судьба больше не волновала. Он не может страдать один. Джилга достаточно ловко спустился с крыши и отрешенным взглядом прошёлся по табличкам кабинетов. Сейчас просто хотелось побыть одному... Музыкальный класс был открыт, но внутри никого не было. В голове сквозь ненависть ко всему миру блеснула странная мысль: а что если... Нойтора кошкой скользнул внутрь, тихо молясь, чтобы его никто не увидел. Это была одна из немногих возможностей побыть наедине со своей страстью и в то же время попробовать что-то новое. В кабинете музыки было просторнее, чем где-либо еще, и потому здесь спокойно помещались два фортепиано, несколько гитар и скрипка. Да, это его атмосфера. Но что это? У доски в одиночестве стояла совсем чистая, ещё не тронутая неумелыми школьными руками виолончель. Видимо, её купили совсем недавно. Где смычок? Нойтора срочно должен найти смычок. Нет, это не измена Санта-Терезе, с ней даже самая певучая в мире скрипка не сравнится. Сейчас оставалось только жгучее желание сыграть последнюю выученную песню. Такую ломку, какая сейчас была у Нойторы, пожалуй, даже самые отбитые наркоманы не испытывали. Ах, этот смычок! Ещё совсем целый, без царапин и сколов. Прекрасно. Стул оказался под рукой, поэтому Нойтора уже устроился поудобнее и подвинул виолончель ближе к себе. Смычок заскользил по девственно чистым струнам. Звук, которым отозвалась его "девушка", был хриплым, но глубоким и тягучим, как бездонный океан. А в совокупности с превосходной акустикой эта безмолвная песня практически выворачивала душу наизнанку. В какой-то момент Нойтора даже забыл, что он в школе, а значит точно не один. Сейчас для него существовала только эта виолончель и прорезаемая её бархатным тембром тишина музыкального класса. Парень играл любимую песню в собственном переложении. О да, здесь должна быть игра голосов... Еще никогда он не был так счастлив... и так уязвим. На риторический "вопрос" его виолончели неожиданно ответила скрипка. Нойтора остановился и резко обернулся посмотреть на внезапного нарушителя его медитации. Тесла. Этот пацан стоял в другом конце класса со скрипкой в руках и с какой-то болью в глазах смотрел на Нойтору. В этот момент образ бесчувственного бунтаря-недотроги, который Джилга так кропотливо выстраивал на протяжении всей своей жизни, разбился вдребезги: его застали в самом беззащитном виде. "Попробуй хоть слово вякнуть о том, что ты видел, и я оторву тебе голову, щенок", - хотелось бы сказать этому выскочке, но все слова застряли комом в горле. - Ты замечательно играешь, - еле слышно, словно боясь навредить Нойторе, произнёс Тесла. - Пожалуйста, не стесняйся этого. И он намекнул на скрипку в своих руках. - Позволишь мне сыграть с тобой? Я... Никому не скажу. Его голос звучал виновато, и от этого Нойторе стало не по себе. Разум заполнила пустота... Слишком много навалилось на него за это время. Тесла робко подошёл чуть ближе, но все ещё вёл себя так, словно боялся быть съеденным в любую секунду. Скрипка легла на его плечо и завела певучий монолог. Сложно было устоять перед его игрой, надо быть абсолютно непробиваемым черствым сухарем, чтобы не почувствовать эту музыку. И Нойтора вновь поднял смычок. Голос виолончели вторил пению скрипки, создавая тяжёлую, но затягивающую атмосферу. Теслу это, видимо, подбодрило. Он светло улыбался, хотя их общая песня была печальной... Сколько они ещё так играли, сложно было сказать, но это был первый раз, когда кто-то узнал о самой страшной тайне Нойторы. С этим, скорее всего, придётся смириться. Он убрал виолончель на место и снова завесил лицо волосами. - Нойтора? - вдруг тихо раздался голос Теслы. Но он не ответил. Ещё чего, сейчас начнутся расспросы в стиле "как давно ты играешь?", "не думал, что хулиганы вроде тебя на такое способны" или "я думал, что ты совсем отбитый бездарь". Внутри все закипало от обиды и свежей раны. - А что Нойтора? Давай, иди и расскажи всем, что я таким занимаюсь! Ты же поугарать надо мной пришёл, да? Не надо мне... вот этого... Больно... Как же, оказывается, больно пускать кого-то в свою душу... По щеке потекла предательская слеза. - П-подожди, я... Тесла отложил инструмент и подорвался с места ровно в тот момент, когда Нойтора уже собрался уйти. Он подбежал сзади. Сначала - бесконечное расстояние, секунду спустя - всепоглощающая близость. Руки Теслы дрожали, но обнимали Нойтору так крепко, словно цеплялись за последний смысл в жизни. Так тепло... - Я хотел сказать... Я очень-очень рад, что смог поиграть с тобой вместе! Ты не воспринимаешь меня всерьёз, я знаю. Но... Н-но... Нойтора молча слушал, как со стороны Теслы доносится плач. Слушал и терпел, как бы случайно самому не удариться во все эти душевные страдания. - Дурак ты, Тесла. Сердце парнишки, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Покрытые вечными ранами руки Нойторы накрыли ладони Теслы. - Опасно так резко подходить ко мне со спины. Джилга еле заметно ухмыльнулся и все же повернулся к парню. Объятия... Нойтора, кажется, никогда ни с кем не обнимался. Он поймал себя на мысли, что это на самом деле очень приятно, а потому сам осторожно прижал к себе Теслу. Тора впервые обнимал не виолончель, а живого человека. - Я сохраню твой секрет, Нойтора-кун.