Наизнанку-2. Реальная сказка

Безвременье. Сказочный мир, Сказкоград

      Минуя темные строгие коридоры, Алена изо всех сил старалась прекратить думать — хотя бы потому, что каждая пришедшая на ум мысль стократ превосходила предыдущую в звании самой дурной и страшной. Куда ее вели? зачем? что вообще будет с ними дальше — королева помилует их, или же будет судить по всей строгости закона? Было не ясно, и от этой неясности кровь в жилах стыла гораздо сильнее, чем если бы Алена точно знала, что ее вели на эшафот.       Идея с помилованием, пусть и прельщала куда больше, предательски меркла на фоне строгого суда. Почему-то перед глазами сразу предстали сырые пугающие комнаты Петропавловской крепости — дореволюционной тюрьмы для политических преступников, куда водили туристов из Мышкина во время памятной поездки в Санкт-Петербург. Стоило Алене вспомнить страшные факты о содержании там заключенных и наложить их на себя, как холодок пробежал по ее коже: их ждало то же, через что свое время прошли Достоевский и Горький, или, быть может, еще хуже.       «Отставить панику!» — вдруг настойчиво попросил внутренний голос, так похожий на тот, с которым говорила бабушка. Данный позыв пытался прорваться сквозь тесное сборище страшных мыслей уже давно, вот только удачу потерпел только сейчас. Как раз в ту самую минуту, когда стражник больно дернул ее за руку, прошипев о том, что ей стоило бы ускорить шаг.       Стараясь не расплакаться от боли — неприятной, жгучей, однако невероятно отрезвляющей, Алена вдруг отчетливо поняла: надо действовать, причем весьма быстро. Гениальный во всех смыслах план загорелся в голове в ту же секунду, и она не преминула привести его в действие.       Всего через секунду тишину коридора резанул отчаянный вопль стражника, а он сам, громко ругаясь на неизвестном Алене языке, рефлекторно схватился за прокусанную даже сквозь плотную перчатку ладонь. Сама Алена, не теряя ни секунды, бросилась наутек, со всех ног направляясь к предполагаемому выходу. Главное сбежать самой, а там уж она постарается придумать, как вытащить остальных.       Триумф победы и вновь обретенной свободы продлился совсем недолго — всего через минуту все тот же стражник, будучи в крайней степени озверения, нагнал ее и гораздо более грубо и больно, чем все разы прежде, сжал руки на ее плечах.       Алена, не в силах справиться с обуревавшими чувствами и ощущениями, заверещала, требуя отпустить ее и раз за разом напоминая о том, что ей больно, но разъяренный донельзя гвардеец на ее отчаянные крики никакого внимания не обращал и в буквальном смысле тащил вперед до тех самых пор, пока не услышал грозное:       — Что здесь происходит?!       Прекратив кричать, Алена осмысленно оглядела дозволенную ее взгляду часть коридора, мгновенно отмечая Визиря. Его появление, нельзя не сказать, ввело Алену и стражника в сильнейший ступор. Королевский советник мало того, что пришел с совершенно противоположной стороны от места своего прежнего пребывания, так еще и за короткое время вновь сменил сутану на светский костюм.       — Ваше превосходительство, — начал было гвардеец но был прерван: быстро, но тем не менее весьма чинно к их скромной компании приближалась королевская чета, точно так же, как и Визирь за мгновение до этого, интересуясь о происходящем.       Гвардеец окончательно растерялся, отчего не заметил и машинально усилил хватку на алениных плечах.       — Ваше величество, я…       — Мне больно!       Алена и стражник начали почти одновременно, вот только после отчаянного девичьего восклицания королева резко подняла ладонь, заставляя стражника замолчать, и сделала пару шагов вперед, становясь перед сопровождавшими ее мужчинами.        — Акакий Фомич, отпустите девочку, неужели вы не видите, что у нее от вашей железной хватки руки посинели? — приказным тоном произнесла она, и стражник в то же мгновение послушно выполнил указание. — Замечательно. А теперь, любезнейший, потрудитесь объяснить, почему мадмуазель находится не в гостиной, где должна была, а ведена вами по коридорам, да еще и столь грубым образом?       Стрельнув взглядом с королевы на Визиря и обратно, стражник совсем потеряно всплеснул руками и постарался объяснить:       — Ну как же, государыня, вы ж ведь сами приказали!       — Я не отдавала такого приказа, Акакий Фомич. Вы уверены в своем заявлении?       — Еще бы, матушка! — эмоционально закивал гвардеец. — Господин Визирь самолично пришел и сказал, что вы требуете привести вам рыжую.       Наталья Матвеевна перевела строгий взгляд на Визиря, но ответа не дождалась. Гневно сощурившись, Визирь бросился в сторону бирюзовой гостиной.       Остальное Алена помнила весьма смутно, лишь туманными редкими обрывками, вразброс всплывающими среди мириада других воспоминаний. А очнулась она только спустя некоторое время в королевском кабинете — том самом, из которого целую вечность назад она, Маша и Абрикосов пытались выкрасть Ключ земли.       Руки болезненно горели и не надо было иметь дар предсказаний, чтобы с уверенностью сказать, что на предплечьях к завтрашнему дню нальются огромные синяки. Глаза были предательски сухи, хотя прямо сейчас Алена бы не отказалась от нескольких приятных охлаждающих капель слез. Все остальное, если не считать немного болевшую голову, было в порядке, поэтому Алена постаралась забыть о себе и прислушаться к окружающей обстановке.       — …А что баронесса? — женский приятный голос — определенно королева. В самом деле, стоило Алене чуть-чуть повернуть голову, как она увидела Наталью Матвеевну, сидевшую за столом. За ней, сложив руки за спиной, глядел на едва видневшийся в темноте сад Федор Валентинович, а Визирь и граф (Алена ненадолго задумалась над тем, когда это он успел присоединиться к ним) застыли перед столом — оба до безобразия спокойные, серьезные и важные, точно никаких других эмоций их суровые лица не знали.       — Баронесса уверяет, что ее ослепил яркий свет, а когда он рассеялся, то барон уже пропал, — сказал граф, даже не пытаясь скрыть насмешки в голосе — объяснения впечатлительной дворянки пару минут назад буквально довели его до белого каления.       — Да что ж это такое?! — Наталья сжала губы и бросила на стол карандаш, который прежде вертела в руках. — В очередной раз человек пропадает в людном месте и вновь абсолютно никаких зацепок, улик и свидетелей — это Лихо действует до страшного безупречно! Еще одно действие с его стороны, и меня точно постигнет судьба Марии Антуанетты.       — Нечего так волноваться, Наталья Матвеевна, вас очень любит народ.       — Ошибочно и слишком наивно верить в это, граф, — сказал Федор, отрываясь от созерцания глицинии, и медленно направился к столу. — Правление Олега сильно ударило по авторитету монаршей семьи.       — Федор Валентинович, — Наталья резко повернула голову в сторону мужа, — не стоит так говорить. В конце концов, он ваш сын!       — Я ни разу не усомнился в этом факте, боже милостивый! Олег был замечательным сыном, мужем, отцом, другом, да и просто человеком. Вот только он был ужасный король, приведший нас к той заднице, в которой мы находимся! — последнее он произнес куда как громче положенного и даже ударил ладонью по столу.       Наталья тут же осадила его веером. Алена, правда, не до конца поняла, за что именно: за высказывания о сыне, эмоциональный жест или же за подобранные слова? — но в размышления вдаваться не стала, боясь прослушать дальнейший разговор.       — Хотим мы этого или нет, — в диалог наконец вступил Визирь, — но Его Высочество прав: по большей части в упадке влияния аристократии и обстановке, возникшей в связи с этим, виноват именно Олег Федорович. И да, Наталья Матвеевна, атмосфера среди народа (а я сейчас говорю не только за крестьян, но и за дворян) сейчас настолько накалена, что при следующем же действие нашего, как вы выразились, Лиха, нас, в лучшем случае, будет ждать бунт.       — В худшем — революция, — с тяжелым вздохом продолжила слова советника Наталья, однако Визирь покачал головой:       — Сдается мне, что переворот — много кто в последнее время начал поддерживать Сказочника.       — Ну еще бы, после его громких заявлений о том, что был бы он на месте королевы или хотя бы имел столько же денег и власти, то давно бы уже решил проблему и с остановившимся временем, и с пропадающими людьми. Не знай я его склизкую натуру, то тоже бы встал на его сторону, — безэмоционально заметил граф. А вот Федор Валентинович, напротив, при словах о «скользкой натуре» фыркнул и недвусмысленно взглянул на него.       Королева же, задумчиво оглядев каждого собеседника, устало вздохнула:       — При всей важности дела, нам нужно перенести дебаты по поводу произошедшего. Наши головы слишком затуманены эмоциями, лишними подозрениями, усталостью, да и, извините меня, выпитым шампанским. Мы можем устроить завтра собрание?       — По поводу собрания, — поспешил сказать Визирь, — как я уже говорил, Ваше Величество уже не имеют прежнего влияния, отчего у дворян появилось множество возмущений и ультиматумов.       — Конкретнее, — Наталья напряглась.       — Министры требуют заседания. Хотят обсудить как случившееся на балу, так и другие немало важные вещи.       Всего на секунду Наталья прикрыла глаза и медленно выдохнула. Алене вдруг показалось, что прямо сейчас эта женщина наконец выйдет из себя и пошлет всех недовольствующих по известному далекому адресу. Но, что не удивительно, она слишком плохо знала свою бабушку, отчего очень ошиблась: вновь открыв глаза, Наталья поднялась на ноги, улыбнулась и произнесла:       — Что ж, раз любезнейшие министры так хотят обсудить насущные дела, я противиться не буду. Господин Визирь, удастся ли собрать всех завтра?       — Если мы будем ждать «завтра», то неизвестно сколько еще придется прождать, — двусмысленно произнес Визирь, однако лицо его осталось все таким же беспристрастным. Так и не дождавшись ответа королевы, он совершил поклон головой, уверяя: — Я сделаю все, что в моих силах, Наталья Матвеевна.       — Я рассчитываю на вас, Визирь, — благодарно кивнула королева. — Я еще вас прошу переговорить с мадмуазель Логрес по поводу ее незадачливых протеже. Можете идти.       Низко поклонившись королевской чете и едва склонив голову голову перед графом, Визирь вышел — очень быстро и громко стуча сапогами, точно как какой-то военный. Сразу за ним вышел и граф, и именно вместе с его уходом Алена почувствовала вновь прокатившийся по телу огонек страха — впервые за всю жизнь она осталась один на один с людьми, который приходились ей самыми родными из всех живущих и, в то же время, чужими настолько, насколько это было возможно.       Родственники долго ждать себя не заставили. Быстро перебросившись парой фраз (среди которых Алена уловила извиняющийся тон Федора и торопливое бормотание Натальи) Воронцовы повернулись к Алене, спрашивая то, что она меньше всего ожидала услышать.       — Что? Чаю? — растерялась Алена, но Наталья, так и не дождавшись ее ответа, позвонила во вдруг появившийся в ее руках колокольчик, отдала указание о чае пришедшей служанке и внимательно, почти что оценивающе, оглядела Алену.       — А вы, я погляжу, не из этих мест. Я бы даже сказала, не из этого королевства.       — Почему вы так решили? — спросила Алена, стараясь сохранять твердость голоса и не впадать в панику.       — Хотя бы потому, что ни единый человек в Сказкограде не останется сидеть, пока королева стоит.       — Черт, — мысленно выругалась Алена, мигом подскакивая на ноги. Она ведь читала, не раз читала о том, что при встрече с венценосной особой нельзя сидеть, пока эта самая особа стоит. А сейчас самым предательским образом об этом забыла! — Простите, ваше выс… величество, — мигом исправилась она, заметив быстро взметнувшиеся брови Федора, — я просто немного… эм… растерялась. Да, растерялась.       — Охотно верю, — кивнула Наталья.       Тем временем принесли чай, и супруги сели за наколдованный чайный столик. Алена же осталась стоять до тех самых пор, пока Наталья настойчиво не попросила ее сесть.       — Я прошу прощения, сударыня, как вас зовут?       — Рыжова Алена Олеговна.       — И сколько же вам лет, Алена Олеговна?       — Шестнадцать.       Отпив небольшой глоток из прекрасной фарфоровой кружки, Наталья сощурилась. Точно строгий родитель раздумывал о том, зачем его ребенку понадобилось разбивать окно в школе.       — Тогда я, признаться, не могу даже представить, зачем столь юной и прекрасной девице понадобилось красть Ключ земли из моего кабинета.       Алена мысленно ударила себя по лбу. Потом еще раз. И еще, и еще — до тех самых пор, пока внутренний голос не заумолял прекратить, во избежание появления синяков на и так маленьком и не самом мудром мозге. По крайней мере, именно так думала Алена про свои умственные способности, потому как действительно достойной отговорки на вопрос королевы придумать, несмотря на все старания, не могла.       — Скажите, — заговорила Алена, усердно смотря на выглядывающие из-под платья бантики на туфлях, — а что с моими друзьями? Где они могут быть? Вы же будете их искать, да?       — Будьте добры, сударыня, отвечать на поставленный вопрос и не лезьте туда, куда вас не простят. Я и так оказала вам, воровке, слишком большую честь и не только не отправила вас в темницу, но и села с вами за один стол. Не забывайте, пожалуйста, об этом и знайте свое место.       Со стороны Федора Валентиновича послышалась едва слышное строгое: «Натали!» — произнесенное с целью несколько охладить пыл королевы. Сама королева однако ответила на это недобрым прищуром.       В Алене же от заявления Натальи проснулся далеко затиснутый этикетом, обстоятельством и страхом характер — точно как полгода назад, когда своими едкими ремарками ее довела до взрыва Кораблева. Вот только в отличие от упомянутого случая, она не обратилась в ругательства, а резко выпрямилась, впервые за вечер заглядывая в глаза «бабушки» (почему-то именно сейчас она задумалась о надобности кавычек в этом, казалось бы, простом слове), сложила руки на коленях, приподняла уголки губ в дразнящей улыбке и, точно учась этому всю свою жизнь, отчеканила:       — Пока суд не подтвердил оное, никто не имеет права называть меня воровкой. Вы же, надеюсь, слышали о презумпции невиновности?       Алена мысленно зааплодировала себе — мало того, что вспомнила это сложное, как-то вскользь услышанное на уроке общества понятие, так еще и смогла произнести его вслух, даже не запнувшись. Осознание же того, что она заявила в лицо человеку, который мог казнить ее по щелчку пальцев, пришло позже, гораздо позже.       Королева сильнее сцепила пальцы на дужке чайной чашки, отчего ее содержимое нагрелось настолько, что начало бурлить.       — Я спрашиваю еще раз, зачем вам понадобился Ключ земли?       Обретенная было уверенность вдруг пошла на попятную — от раскаленно-стального голоса королевы безумно хотелось заплакать и сознаться во всех смертных грехах человечества. Кража Ключа, гибель Титаника, Вторая Мировая, Извержение Везувия и даже смерть Александра Второго — все это и многое еще другое, произошедшее когда-либо в мире, она готова была взять на себя от одного только голоса Натальи Матвеевны. Вот она и «королева мира» — женщина со стальным характером.       — Я… То есть, мы… То есть… Домой нам надо, вот! — выпалила Алена, вновь опуская глаза на туфли и краснея до самого кончика ушей.       — Позвольте полюбопытствовать, а Ключ земли-то вам зачем? — королева усмехнулась, и Алена, шумно выдохнув, не выдержала и рассказала ей все, оставляя за собой только тайну о своем подлинном происхождении и об участии Морганы во всем произошедшем.       Наталья выслушала ее, не перебивая и внимая каждому произнесенному слову, точно взвешивая и вычисляя истинный масштаб произошедшего. К концу аленкиного сбитого монолога, Наталья сложила пальцы домиком и с плохо скрываемым скепсисом сказала:       — Какова вероятность, что вы говорите чистую правду?       Алена громко фыркнула. Настроение вновь начало становиться вредно-яростным.       — Вам придется поверить мне на слово, ваше величество, потому как доказательства я, к сожалению, предоставить вам не… — начала было Алена, но резко запнулась.       Совершенно случайно мозг подкинул ей картинку забытого в бирюзовой гостиной ридикюля, где лежал ее телефон, на котором каким-то чудом все еще оставалось девятнадцать процентов заряда. Она тут же доложила о забытой вещице королеве, и Наталья любезно призвала к себе одного из слуг, требуя в срочном порядке принести потеряшку.       Вся процедура поиска заняла по ощущениям не больше пятнадцати минут. Долгих пятнадцать минут, за которые Алена успела трижды проклясть Абрикосова, решившего устроить на чердаке вечеринку, ощутить на себе внимательные оценивающие взгляды супругов Воронцовых и, в большей степени, помолиться о том, чтобы заряд батареи не сел именно сейчас.       К счастью, ее молитвы были услышаны — все те же девятнадцать процентов горели в углу экрана, и Алена, победно вздохнув, открыла галерею, среди тысячи прочих фотографий выискивая нужные. В альбомах было все: смешные селфи, фотки с Питера, скинутые подругами забавные мемы, подробный фотоотчет с выпускного вечера, даже котенок Кузя мелькал среди прочих снимков, не говоря уже о доброй сотне непонятных фоток и портретов друзей и родственников. И среди всего этого месива затерялся один видеоклип, который ученики 8 (на тот момент) «А» сделали на конкурс «Моя малая Родина». На этом пятиминутном ролике немагический Мышкин был показан через камеры телефонов школьников, и это было единственным живым доказательством о мире людей, которое только было у Алены, и она даже боялась подумать, что случится с ней, если королева не сочтет его достаточным.       — Вот, — сказала Алена, разворачивая телефон экраном к Наталье и Федору, — смотрите сюда.       Внутренне оцепенев, она нажала на кнопку запуска тут же уносясь ветром ностальгии. Засменялись один за другим кадры: школа, улицы, кафе «Лукоморье» вместе с его строптивым хозяином; залитая светом набережная, зеленеющий лес, застеленная полевыми цветами поляна и «путеводный» камень с надписью «Добро пожаловать в Мышкин» — все самые значимые места, давно привычные и оттого особенно возлюбленные всеми мышкинцами места. И Алена, вместе с королевской четой наблюдая за яркими пейзажами, задалась вопросом, как это видео, вызвавшее у нее сейчас целый град слез и неудержимую тоску по родным местам, умудрилось занять пятнадцатое место — обуревавшие ее эмоции ясно говорили о том, что ему и первого места мало.       Закончив на живописных кадрах, снятых с квадрокоптера Сидорова, видео остановилось, и Алена в пару движений положила телефон на колени, вытерла мокрые щеки и взглянула на венценосную чету из-под мокрых ресниц. Федор что-то вдохновленно шептал о чудесах технологии и любви немагов, с непонятным неторопливым волшебникам, стремлением создавать новые, непонятные и интересные вещи. Наталья же несколько раз хлопнула в ладоши и наказала переступившей порог девушке подготовить комнату и вещи.       — Нашей гостье, как, впрочем, и нам всем, не помешает хорошо выспаться, — завершила Наталья, переводя взгляд на Алену. — А уже завтра мы с вами обсудим, что делать дальше. Спокойной ночи.       Через пару секунд Алена вместе со служанкой удалились, и, едва за ними закрылась дверь, Наталья заметно расправила плечи и устало запрокинула назад голову.       — Ты знаешь, я сначала даже поверил, — с усмешкой произнес Федор, и Наталья, вновь выпрямившись, вскинула брови:       — Чему?       — Твоей злости и строгости. Право слово, радость моя, на некоторое время я страшно испугался за девочку! Ты знаешь, очень обидно, что такой невероятный актерский талант прозябает на государственном кресле.       — Я определенно начинаю перенимать черты отца и графа, старею, — она покачала головой. — Но с другой стороны, притвориться великой злюкой было единственным быстрым и безопасным способом узнать всю правду. Одна беседа, и мы уже знаем, кто она такая, откуда взялась и зачем ей понадобился Ключ. И если честно, лучше бы я этого не знала — в голове не укладывается, как они могли переместиться из мира людей в наш, Сказочный.       — А мне, признаться, трудно понять, как за десять лет люди сумели настолько перекроить мир.       Наталья устало покачала головой.       — Не думаю, что для них тоже прошло десять лет. Мы уже сколько без времени сидим, а у них часы идут как полагается — глядишь, прошло уже сто или двести лет с закрытия портала. Что с остальными туристами из мира людей? — вернулась она к насущным вопросам, и Федор немедля ответил:       — Мы с Визирем направили на их поиски волколаков.       Наталья довольно кивнула, и королевский кабинет погрузился в тишину, полную невысказанных слов.       Первым не выдержал Федор:       — Тебе эта девочка не показалась знакомой?       — Нет, — ответила Наталья весьма резко и строго.       — В самом деле? Рыжие волосы, карие глаза, ямочка на подбородке?       — Всего лишь совпадение.       — Быть может. Но вибрацию огненной магии ты не могла не почувствовать. Это уже не похоже на простое совпадение.       Наталья ненадолго замолчала, а затем обратила на мужа полные слез глаза и прошептала:       — Я столько времени искала эти и другие черты в миллионах прохожих и каждый раз это разбивало мне сердце. Аннушке никак не может быть шестнадцать и уж тем более она не могла оказаться в мире людей, поэтому не стоит обнадеживать себя пустыми надеждами, это невероятно больно.       Не в силах продолжать дискуссию, Федор взял руку Натальи в свою, поцеловал белое холеное запястье и подумал о том, что к этой теме нужно будет вернуться. Не сейчас, не сегодня, но вернуться. Обязательно.