1885, Июль. Мышкин
— Да руку ж ты убери, дай помогу! — Помог уже, спасибо! Глубоко закатив глаза, Сан Саныч молча схватил друга за руку, отнимая ее от быстро наливающейся кровью раны на щеке. Строптивый порез тянулся от уголка губы до самой середины щеки, придавая всегда безупречному лицу бунтарский вид. Вот так вот, всего одним случайным неосторожным движением испортить самое настоящее произведение искусства, как называла Федора мама Натальи. Впрочем, с каждой секундой Сан Саныч все больше сомневался в том, что движение в самом деле было случайным. Будь его воля, он бы еще раз толкнул старого друга, только уже более тверже и увереннее, чтобы на этот раз Федор рассек об угол стола не щеку, а, как минимум, затылок. Остановило эмоциональный порыв лишь осознание того, что за убийство без пяти минут принца-консорта Сказочного мира, его, простого подмастерья хранителя, точно сошлют в ссылку. Но перед этим, разумеется, Наташа как следует попрактикует на нем огненные чары. — Напомни, пожалуйста, какого дьявола ты вообще сюда пришел? — раздраженно спросил Сан Саныч, крайне грубо обрабатывая глубокий порез кровоостанавливающим снадобьем. — Да вот, Сашенька, думаю, давно я ни с кем не дрался, надо бы исправлять, — с показным воодушевлением произнес Федор, но, тут же зашипев от боли, признался сквозь стиснутые зубы: — Натали очень переживает по поводу того, что ты не сможешь прийти на свадьбу. Просила поговорить с тобой и переубедить. — Я уже говорил: мне некогда, много работы. Всунув Федору склянку со снадобьем, Сан Саныч отошел к зеркалу, осматривая наливающийся под глазом синяк, и, ощупывая лиловую кожу, услышал: — Натали обидится. Сан Саныч коротко вздохнул и, обернувшись, вынужден был признать: — Пускай, тем лучше. Я лишний на этом празднике тщеславия. В его словах Федор так и уловил ехидную интонации и неозвученную фразу: «Хочешь подраться на королевской свадьбе, твое высочество?» Им было всего двадцать. Одни из лучших выпускников волшебного колледжа, молодые, полные сил мужчины, лучшие друзья с самого первого курса, про чью дружбу до сих пор рассказывали легенды первоклашкам. Иронично только выходило, что сама их дружба прекратила существовать ровно в тот момент, когда между ними пробежала одна породистая кошка, начисто лишив их совести и рассудка. — Сказать по правде, я до последнего был уверен, что она выберет не меня, — заговорил Федор, поднимая на Сан Саныча глаза. — Не знаю, кого угодно: того же графа или Модеста — они гораздо выше по статусу и уж точно помогут ей усидеть на троне. Ну а твоя кандидатура и вовсе казалась мне неоспоримой: из нас двоих она всегда выбирала тебя… Федор замолчал, неотрывно глядя на собеседника. В их танце втроем ведущую па всегда исполнял именно Сан Саныч: его раньше посвящали в новости и секреты, его чаще приглашали на танцы… Совсем по-детски мыслит, подумал Федор, все-таки, ревность порой творит немыслимые чудеса. — Причуда женщин: выбирая между сентиментальным Кирсановым и нигилистом Базаровым они обязательно предпочтут последнего, потому что непременно уверены: только их любовь сможет его исправить. Классическая «Красавица и чудовище», ничего нового. — Хочешь сказать, она в тебя влюблена? — Федор насмешливо фыркнул. Заявленная минутой ранее ревностная фраза теперь казалась как никогда смешной и глупой. Немного помолчав, Сан Саныч признал: — Не могу сказать точно, но даже если так, то Наташа оказалась достаточно умна, раз выбрала тебя: мне тяжело было бы быть всего лишь ее тенью, я бы обязательно стремился к власти. С другой стороны, — добавил он, грустно усмехаясь, — она могла выбрать тебя лишь потому, что с такими внешними данными у вас родятся очень красивые дети. Федор тихо качнул головой, удивляясь не столько речам Сан Саныча, сколько тому, насколько спокойно они вели беседу: будто и не они минутами ранее точно сорвались с цепи, вцепившись друг в друга остервенелой звериной хваткой. — Вряд ли дело дойдет до детей, — заметил Федор, изо всех сил пытаясь держать бесстрастный тон. — Ты, должно быть, ее слышал — она затеяла этот брак исключительно ради того, чтобы не потерять трон. Все ж благодаря этому дурацкому закону. Якобы незамужняя женщина не может быть коронована! — Признаться, я полностью с этим согласен: ну не может баба, как бы хорошо она не была образована, править страной! — Слышали бы тебя, мой дорогой друг, княгиня Ольга, Екатерина Вторая, Елизавета Тюдор, Мария-Терезия, Кесем Султан… Список продолжать? Сан Саныч засмеялся: — Ты серьезно считаешь, что наша Наташа — эта беспечная наивная птичка — сможет дать серьезный отпор дворцовым стервятникам? Да они же съедят ее заживо, и ваш ненаглядный Дракула вместе с Модестом, поверь мне, будут первыми в очереди! Их разговор вновь заходил в тупик, выход из которого, увы, найти было невозможно. Федор и вовсе сжал руки в кулаки, из последних сил сдерживая себя, чтобы не вспылить и не оставить на лице Сан Саныча второй синяк — для симметрии. — Не надо заранее ставить на Натали крест, — процедил Федор, вскидывая подбородок. — Она еще и дня не проправила, а ты и тебе подобные уже уверены, что она развалит Сказочный мир! — Ты услышал только то, что хотел, — сказал Сан Саныч, покачивая головой, — я же имел в виду совсем иное. Хотя, знаешь, такой вариант событий тоже не следует исключать. Она юна, неопытна и всю жизнь находилась под опекой отца… Он махнул рукой, договаривая этим жестом, что если Наталья и сможет удержаться на престоле, то точно наворотит много не самых хороших дел. Как бы Федор не пытался отстоять честь будущей супруги, внутри все пылало от осознания того, что скверные предсказания Сан Саныча имели под собой весьма твердую почву. Да, у Натальи было превосходное образование: помимо учебы в Волшебном колледже, она также занималась с лучшими учителями Сказочного мира, получив от них знания чуть ли ни всех аспектов жизни — от иностранных языков до политики. Но в то же время верно было подмечено: в свои двадцать Наталья оставалась сущим ребенком, наивным и чистым. В ней, избалованной донельзя принцессе, до сих пор горела наивная вера в добро и во все лучшее в людях. Ее совесть не была запятнана дворцовыми интригами, а сердце — не очернено проведенными войнами и подписанными смертными приговорами. Она не умела быть жестокой, тушевалась каждый раз, когда получала в свой адрес нелестное слово или необоснованную критику и сложно было представить, что нужно сделать, чтобы ее по-настоящему разозлить. Как бы не пытался Федор доказать обратное, Александр был прав: если Наталья не обретет присущую каждому монарху жестокость и выдержку, ей не пробыть на троне и десяти лет. — Черт, опять кровит, — донесся до Федора басистый голос, и он, с головой ушедший в размышления, только и смог спросить: — А? — Щека твоя, не видишь что ли? — пробурчал Сан Саныч, взмахивая рукой. Из тесной каморки, прилегающей к гостиной, в то же мгновение вылетела марлевая тряпка и упала на плечи Федора. Наблюдая за тем, как бывший друг собирает кровь с щеки, Сан Саныч не сдержался и вздохнул: — Наталья меня точно сожжет: моими стараниями ее жених придет на свадьбу со порезом на пол-лица! Федор в ответ закатил глаза и промокнул рану марлей.***
Безвременье. Сказочный мир, Сказкоград
Чуть слышный скрип дверей заставил Алису оторваться от разглядывания шрама на лице Его Высочества и взглянуть на вошедшую. Переступившая порог гостиной Наталья Матвеевна задержалась на входе, напоминая служанке о том, что дверные петли нужно срочно смазать, и с прежней задумчивостью направилась к чайному столику. — Здравствуйте, ваше величество, — мигом поздоровалась Алиса, вставая на ноги, а Федор, резво повернув голову в сторону супруги, участливо спросил: — Что-то случилось? — Я нигде не могу найти Визиря! — сообщила Наталья, пожимая плечами. — Вот обязательно нужно было пропасть именно в тот момент, когда он мне так нужен! — У него в комнате искали? Красноречивый взгляд Натальи яснее слов дал понять, что непосредственно в спальне королевского советника искали чуть ли не в первую очередь. — Ты же не думаешь, что он… — Федор оборвал фразу, впервые за долгое время боясь произнести ее до конца. Пропажа Визиря представляла собой крайне нежелательное событие. Стоит ли говорить, что во многом благодаря его стараниям удавалось поддерживать хрупкий мир между народом и королевским двором. — Я очень надеюсь, что нет, — Наталья покачала головой, глубоко вздохнула и наконец обратила внимание на гостью, подходя к ней и беря ее в руки в свои. — Алиса, девочка моя, как я рада тебя видеть! Как твои дела? — Вашими молитвами, Наталья Матвеевна, — ответила Алиса, наконец садясь напротив королевской четы. — Так уж и моими, — отшутилась Наталья и, не успела Алиса как следует обдумать эту фразу, заговорщически шепнула: — Поговаривают, вы буквально свели с ума цесаревича Кирилла. Это правда? Не зная, что ответить на это — она все еще отходила от прошедшего барбекю — Алиса поправила прическу и перевела спасительный взгляд на Федора. — Ваше величество, голубушка, ну что вы смущаете мою крестницу? — добродушно усмехнулся он. Наталья в ответ лишь примирительно подняла руки, а Федор, поддавшись к ней, шепнул на самое ухо: — Тем более не вам удивляться ее поразительному умению влюблять. Вспомните себя в ее годы: Пьянов решает вам задачки по рунам, Кривозубов пишет конспекты по истории, а Гончаров носит ваш портфель. — Шпилька засчитана, — тем же тоном ответила Наталья, бросая на мужа лукавый взгляд. Пусть Алиса и не слышала их диалога — до ее уха долетали лишь неразличимые шепотки, — но, наблюдая за королевской четой не смогла сдержать завистливого вздоха. Ее родители никогда не смотрели друг на друга так, как переглядывались Наталья и Федор, никогда не шептали друг другу нечто приятное и нежное. Ее родители не любили друг друга, Алиса это знала отчетливо, оттого вдвойне страшнее было задумываться о собственном замужестве: каковы шансы искренне полюбить супруга и сохранить к нему теплые чувства на протяжении долгих лет? Со стороны коридора послышался грохот, заставивший Алису прервать размышления, и всего через минуту в гостиную вошла почесывающая лоб Алена. — У вас все в порядке, Алена Олеговна? — спросил Федор, внимательно оглядывая вошедшую, и Алена, порывисто поклонившись, ответила: — Да, Федор Валентинович, благодарю за беспокойство. — А за лоб тогда зачем держитесь? — он сощурился, и Алена, смущенно глядя в пол и по-прежнему потирая ушибленный лоб, едва слышно призналась: — С лестницы неудачно спустилась. Прикрыв лицо ладонью, Федор покачал головой, издав звук подозрительно похожий на тщательно замаскированный смех. Наталья же, под столом наступив на ногу мужа каблуком, участливо спросила: — Вы сильно ушиблись? Быть может, стоит позвать дворцового лекаря? — Ну что вы, ваше выс… выш… выл… Наталья Матвеевна, — нашлась наконец Алена, — со мной все в порядке. В любом случае, до свадьбы заживет. Алена вдруг хихикнула, припомнив, как бабушка на каждый ее синяк и царапину говорила эту присказку и каждый раз смеялась с того, как внучка недовольно надувала губы. Но долго ее веселье не продлилось: взгляд зацепился на сидевшую за одним столом с королевской четой девушку. Стоит сказать, что Алиса с самого появления Алены не сводила с нее глаз и хмурила от недоумения светлые брови. Перехватив взгляд гостей, Федор поспешил представить: — Алиса, познакомься, наша гостья — Алена Олеговна. Алена, будьте знакомы — моя крестница, княжна Алиса Модестовна. — Рада знакомству, — одновременно сказали девушки, буровя друг друга взглядом, пока Алиса не поднялась на ноги. — Наталья Матвеевна, Федор Валентинович, благодарю за гостеприимство и поддержку, — говоря последнее, она кивнула Федору. — Мне пора. Быстро распрощавшись с королевской четой, Алиса направилась к дверям, по дороге выронив из рук платок. Одновременно с Аленой нагнувшись за вещицей, она чуть слышно, почти не разнимая губ, шепнула: — Твои друзья в порядке, — и, прежде чем Алена смогла что-либо сообразить, схватила платок кончиками пальцев и весьма быстро поспешила к выходу. Глубокой ночью того же дня Федор полулежал на кровати в своей спальне и, держа в руках свернутый газетный номер, внимательно смотрел за мельтешившей по комнате супругой. — Невообразимо! — возмущалась она, заламывая руки. — Обвинить меня в причастности к исчезновению людей. Как будто бы я их у себя под кроватью держу! Федор тяжело вздохнул. Лезть с советами или поддержкой в данный момент было безрассудно: как и любой огненный маг, Наталья обладала весьма пылким темпераментом, отчего в моменты гнева за себя не ручалась. А гневаться Наталье действительно было из-за чего! Всего несколько часов назад нагрянувший в королевский дворец Сказочник значительно подпортил настроение королевы, и дело было вовсе не в подаренных им скульптурах Олега и Елены, выполненных с поразительной точностью и сходством. — А это мне больше всего понравилось! — воскликнула Наталья, обернувшись к мужу настолько резко, что распущенные светлые волосы взметнулись и, начертив в воздухе полукруг, небрежно упали на плечи. — Династия, как сказал драгоценный Сказочник, исчерпала себя, наследников нет, будущее страны под угрозой кризиса. И, если наследник не появится в скором времени, он, видите ли, на вполне законных основаниях может выдвинуть свою кандидатуру на престол. Такое ощущение, что меня уже списали со счетов и отправили если не гроб, так в монастырь точно! — Натали, — начал было Федор, приподнимаясь, но был остановлен резким движением руки. Он был уверен, что Наталья продолжит свой эмоциональный диалог, но вместо этого она устало опустилась на край кровати и спрятала лицо в ладонях. — Этот хвостатый черт спит и видит, как бы занять мое место. И знаешь, я бы с удовольствием, ему в насмешку, родила наследника, но не могу — у нас же времени нет! Говоря это, она со всей силы стукнула себя по ноге и засмеялась с произнесенной иронии. Времени действительно не было, в каком бы смысле не были произнесены эти слова. Прождав еще минуту и так и не дождавшись новых слов, Федор прижал супругу к себе и коснулся губами горячего-горячего из-за бурлящих внутри нее эмоций плеча. Еще одна особенность огненных — пылать от эмоций, как в переносном, так и в прямом значениях. — Как думаешь, — спросила Наталья, горько усмехаясь, — мне пойдет монашеское одеяние? — Уверен, что нет, — произнес Федор и сразу же продолжил, предугадывая ее следующий вопрос: — Потому что мне тогда нельзя будет сделать так, — он провел носом по щеке супруги. — И так, — продолжал он переместив руки ей на талию. — С другой стороны, будет крайне заманчиво сделать так, — Федор убрал со спины жены густые светлые волосы и оставил дорожку поцелуев на оголенной фарфоровой шее. — Федор, побойся Бога, это же грех. Он засмеялся, по-прежнему не отнимая губ от шеи супруги. Наталья же заметно расслабилась в объятиях мужа и даже положила голову ему на плечо, прикрыв глаза. Быть может, у их диалога был бы совсем иной исход, если бы ночную тишину дворца не нарушил звонкий детский смех. — Ты тоже это слышишь? — спросила Наталья и настороженно огляделась, тут же вскрикивая от ужаса: у противоположной стены в большом вальтеровском кресле восседал маленький, рыжий, чуть светящийся призрачным светом мальчишка. Сохранивший куда больше обладания Федор поднялся с кровати и, остановившись всего в нескольких шагах от призрака внука, произнес, тяжело сглатывая: — Алешка… Подняв на деда серьезный взгляд синих глаз, Алеша улыбнулся и заметил: — Аннушка совсем непослушная выросла, дедушка. — Аннушка? — переспросил Федор, настороженно переводя взгляд с внука на жену и обратно. Наталья по-прежнему пребывала в растерянности, а Алешка продолжал болтать недостающими до пола ногами и закивал: — Аннушка. Я ей столько раз повторял: «Ignis veniet ad me, запомни, Аня», — а она меня не слушает. Боится, трусится, плачет — а запомнить не может! Вот даже сейчас. Федор наклонился над ним, до побеления костяшек сжав пальцы на твердом подлокотнике. В прошлый раз, когда призрак Алешки вывел его с государственного собрания и привел в спальню Олега, Федор не успел как следует рассмотреть лицо внука, сейчас же внимательно изучал каждую черточку. Оно было точно таким же, как и при жизни, с тем лишь отличием, что теперь отдавало мертвенной бледностью. — Что с Аннушкой? — спросил наконец Федор, но Алешка лишь внимательно посмотрел на Наталью. — Ты разве не слышишь, бабушка? — говорил он, чуть склонив голову. — Огонь. Он вот-вот завладеет ей. Сказав все это, Алешка ловко спрыгнул с кресла и выбежал из комнаты. — Что это… — заговорила Наталья, впервые за много лет будучи не в силах подобрать слова. — Как… Почему… Взмахнув головой, тем самым отгоняя от себя тяжелые воспоминания и хоть как-то пытаясь привести в порядок мысли, Федор бросился в коридор, только и успев выкрикнуть: — Нет времени, Натали! Он сам подивился своей скорости, но оказался в отведенных для иноземной гостьи покоях достаточно быстро и, особо не церемонясь с приличиями, распахнул двери. Чутье не ошиблось: окруженная плотной стеной огня Алена стояла посреди спальни и, маша руками, кричала охрипшим голосом: — Ну хватит, хватит меня мучить! Зачем ты это делаешь? Пожалуйста, прекрати! Мне страшно. Не сразу, но Федор понял, что Алена пребывала в состоянии сомнамбулы, отчего ее положение становилось все более опасным. Конечно, думал он, глядя на заплаканное девичье лицо, где-то там, во сне, эта девочка умоляет кого-то прекратить колдовать. И вряд ли она может даже представить себе, что именно она, а никто другой, наяву призывает к себе разрушительную силу огня. — Алена! — позвал Федор, закашлявшись, когда едкий дым попал в легкие. — Алена! Ответа ожидаемо не последовало. Алена лишь передернула плечами, выпуская из рук очередную искорку, которая, соприкоснувшись с полом, вспыхнула высоким пламенем. Тогда-то и подоспела Наталья. Едва переступив порог, она оценила масштабы разыгравшейся трагедии и резко взмахнула рукой, заклинанием созывая весь огонь. Пламя сначала было ринулось к Алене, явно не желая расставаться с хозяйкой, но стоило Наталье выставить вперед ладонь и вновь прочесть заклятие, как огонь послушно зазмеился к ней в руку. Точно следуя за родным огнем, Алена упала на колени и в то же мгновение — не иначе как проснувшись от боли — распахнула глаза, растерянно оглядываясь. Заметив сначала Федора с Натальей, замерших у входа, а после учиненный беспорядок — разбросанные вещи, местами обгоревший пол и мебель, — она задрожала и только смогла выдавить из себя: — Ваше величество, я… — как заплакала, спрятав лицо в ладонях. Федор в то же мгновение бросился к ней, присел рядом и, прижав к себе трясущуюся в рыданиях Алену, стал гладить ее по спине и спутанным волосам, приговаривая: — Ну не надо плакать, Аленушка, все в порядке. Все прошло, внученька, не плачь только. — Вы… Вы знаете? — спросила Алена, замирая от испуга и удивления, точно каменная, и Федор, взглянув на дрожавшую подбородком супругу, лишь положил щеку на макушку внучки, и, пораженный внезапным сравнением, насмешливо произнес: — Плаксы. Наталья в ответ лишь махнула рукой и, отвернувшись, недвусмысленно шмыгнула носом.