Безвременье. Сказочный мир, Сказкоград
Забыть лицо Ромы в тот момент, когда честная компания, состоявшая из Вари, Снежки, Саши, Ветерка и Васи, вышла из-за деревьев, было невозможно. По крайней мере, Маша упорно пыталась сделать это уже достаточно большой промежуток времени, но все время терпела сплошное фиаско: то и дело всплывающая перед глазами картина пробивала на смех. Впрочем, Маша не могла отрицать и того факта, что смех, возможно, был исключительно истерический — это было бы вполне естественно после всех пережитых приключений. С трудом подавив очередной порыв смеха, Маша поднялась на локтях, осматриваясь. На печи в обнимку с любимой куклой спала Соня — ей было удобнее всех из находившихся в доме; Снежка вслух уговаривала кого-то отведать замороженные крылышки, Варя же пыталась отвоевать у подруг одеяло. Благо, что они все стройные и владеют магией, не первый раз за ночь подумала Маша, иначе бы так и не поместились втроем на одной кровати. Не сказать, что было очень удобно: Снежка то и дело пихала подруг в бока, а Варя перетаскивала на себя все одеяло, — но возмущаться было бы высшей степенью глупости. Они и так находились в этой комнате, что называется, на птичьих правах благодаря Сонечке, с трудом уговорившей брата приютить пришельцев. Да и они, по крайней мере, спали в доме, в то время как мальчишки ютились на улице в наколдованной Ветерком палатке, а Рома и вовсе ушел дремать в старый сарай, который гордо именовал мастерской. Отчаявшись заснуть, Маша не нашла ничего лучше, чем подчиниться шаловливой мысли о небольшой ночной прогулке. В этом не было ничего противозаконного, тем более что она не собиралась уходить далеко от дома — всего лишь выйти на крыльцо и подышать свежим воздухом. Его особенно не хватало в душной избе. Странно, думала Маша, поднимаясь с кровати, и даже в этой духоте Варя продолжала чуть ли не с головой прятаться под одеялом? Вот уж точно, логику этого человека порой было совершенно невозможно понять. Выйдя на крыльцо, Маша очень удивилась: на нижней ступени сидел Рома и в свете свечи что-то вырезал из дерева. Она сначала решила, что ее не заметили, и собралась было вернуться обратно, как Рома, не отрываясь от занятия, спросил: — Чего бродишь? — Не спится, — пожала плечами Маша. Рома в ответ понимающе хмыкнул. — А ты? — Тоже, — сказал он. Маша кивнула — глупый вопрос, что еще могло привести их обоих ночью на крыльцо, если не бессонница? Рома же, взглянув на нее снизу-вверх, сурово заявил: — Ты или сядь, или уйди. Только не мельтеши, Бога ради. — Грубить не надо, — в том же тоне ответила Маша, однако на крыльцо все-таки села, чуть слышно бормоча себе под нос: — Бурчит он на меня, поглядите на него, а я ведь ему еще стрелу с оленем не простила. Рома усмехнулся себе под нос, и улыбнулся одним уголком губ. Маша же, подперев голову рукой, внимательно посмотрела на творение в его руках. Блеклый огонек свечи позволял разглядеть едва наклюнувшийся женский силуэт, однако ничего большего понять было нельзя — изделие находилось на той стадии, когда еще было не ясно, что выйдет из него после. — А что ты делаешь? — поинтересовалась Маша. — Очень похоже на японскую куклу. — Русалка, будешь много знать, скоро состаришься. Маша едва удержалась от того, чтобы закатить глаза. Его спесь совсем не раздражала, а даже напротив — забавляла. Такой большой, грузный молодой мужчина — а так по-детски ворчит и возмущается! Это она ему и озвучила, приправив возмущение словами о том, что даже маленькая Сонечка ведет себя гораздо взрослее и разумнее, нежели ее старший брат. Выслушав ее возмущение, Рома с особой жестокостью чиркнул ножом по недоделанной кукле и со всей силы вонзил его в деревянную ступеньку, заставив Машу испугано вскочить на ноги и отойти на несколько шагов. Рома же, точно не заметив ее перемещения, невидящим взором уставился на палатку, в которой спали мальчишки, и тяжело задышал. — Я б, знаешь, на тебя посмотрел, ежели бы тебе пришлось приютить целый табор и выслушать сказки про перемещение из мира людей. Нет, я не против добродетели, — точно оправдываясь, сказал Рома и резко повернул лицо к Маше, — только почему-то она мне всегда боком выходит, добродетель ваша. А я один у Сони, если со мной что-то случится, она пропадет. Внимательно его выслушав, Маша села рядом с ним, медленно сняла очки, протерла их и, водрузив обратно на нос, спросила — спокойно и даже несколько отрешенно, не требуя обязательного срочного ответа: — Это как-то связано с графом Дракулой и тем, почему Сонечка оказалась у Морганы? — Да, — сознался Рома, не отрывая взгляда от Маши. — Я дал убежище одной девушке, за что потом едва не поплатился жизнью — девчонка оказалась собственностью графа. Последние слова он выплюнул едва ли не с насмешкой, и Маша нахмурилась, плохо понимая смысл его слов. — То есть как это — собственность? — переспросила она. — Крепостного права же в Сказочном мире не было, а рабство законом должно караться, я точно знаю — эта тема в годовом экзамене была. — В экзамене-то, может и была, да на деле не всегда работает, — ответил Рома, криво улыбаясь. — У меня отец, к примеру, когда-то в «услужение» у колдуньи одной прожил, еле ноги потом унес. А чем там Лидия перед графом провинилась, что он в ее поисках разорвать любого готов — даже не знаю. И знать, если честно, не хочу, я Соне еще нужен. Маша задумывалась, расставляя услышанное по полочкам сознания. Значит, у графа Дракулы есть… крепостная? рабыня? собственность? В любом случае, девушка, которая пыталась сбежать от него и угодила к Роме. А граф, выходит, тот самый дядя, по словам Сони «сделавший Роме больно». Действительно, после такого удивительно, что их компанию вообще пустили за порог — мало ли, вдруг они тоже от графа сбежали. Нет, конечно они ввели Малахитовых в краткий курс дела их миссии, опустив лишь факт посещения королевского бала и тонкости сделки с Алисой. Сонечка слушала удивительную историю, раскрыв рот и вопрос за вопросом уточняя подробности сказочных похождений новых друзей. В отличие от сестры, Рома проявил куда более меньше доверия, отчего до последнего не желал поверить в их рассказ. Однако остаться на ночь по известной только ему причине разрешил и даже пообещал наутро отвести их к Озу, точно желая удостовериться, что больше к нему в дом странные личности не вернутся. — А что случилось с твоими родителями? — вдруг спросила Маша. — Почему вы с Сонечкой живете одни? — Они пропали, — произнес Рома, поднимая взгляд светло-зеленых глаз на звездное небо. — Мы тогда всей семьей отправились на городской праздник в честь рождения принцессы, а вернулись домой только я и Соня. Родителей точно след простыл. Маша было потянула к нему руку, желая сочувственно погладить по плечу, но неизвестный порыв смущения заставил ее остановиться. Отпустив руки на колени, как послушная ученица воскресной школы, она серьезно задумалась. Исчезновение людей в неизвестном направлении не ограничилось королевской семьей и Хранителем времени, пострадали и другие, менее знатные люди. Размышляя об этом она вдруг вспомнила долговязого паренька из таверны, жаловшегося Ин Ибн Дюку на то, что кто-то из его домашних уже несколько дней не бывал дома. Но только в чем связь между всеми этими людьми? — А кем были твои родители? — поинтересовалась Маша и навострила уши, боясь пропустить важную информацию. Отчего-то удивленный ее вопросом Рома вскинул светлые брови, но все-таки рассказал: — Отец был весьма известным в Сказочном мире мастером, в основном он изготавливал мебель, но иногда даже ювелирные изделия — почему-то исключительно из малахита. Мама даже рассказывала, будто бы однажды сама королева Наталья Матвеевна заказала у него письменный в свой кабинет, и отец, в качестве подарка, спрятал в один из ящиков медальон, который королева подарила жене сына на венчание. Сказки это, конечно, но легенда красивая. Хотя, знаешь, он всегда очень разборчиво относился к людям: одним создавал настоящие произведения искусства и оставлял подарки, другим же отказывал в работе. Никогда не забуду, как он отказал самой княгине Лидделл, даже несмотря на то, что она обещала щедро заплатить. Мама же мама была искусной рукодельницей: шила платья и мужские костюмы, делала куклы, отцу помогала. — Они, наверное, хорошо зарабатывали, — задумчиво произнесла Маша, и Рома в ответ громко фыркнул: — Ага, гляди же. Отец работал чуть ли не задаром, брал за работу мало. Да и мама шила только для себя и Сони, и куклы только для сестры делала. Отец как-то обмолвился, что это из-за того, что он в услужении у Хозяйки Медной горы долго пробыл — она его, мол, от алчности и скупости отучила. — Погоди, — пораженно произнесла Маша, и ее лицо при этом вытянулось, словно у героини мультфильма. — Как звали твоих родителей? — Данила и Катерина, а что? — Тот самый Данила из «Малахитовой шкатулки»? — Рома в ответ лишь нахмурился, и Маша, уже не сдерживая радостного вопля, пропищала сквозь пальцы: — Это же моя любимая сказка — мне мама ее каждый вечер в детстве читала! Я-то думала, что это действительно сказка — она ж совсем молодая, да еще и после закрытия портала выпущена, а вот оно как! — Не знал, что про отца сказки писали, — произнес Рома, опуская взгляд. Точно желая хоть как-то отвлечься от мыслей о родителях, он прочистил горло и кивнул на палатку, интересуясь: — Эти всегда такие… шумные? Все еще не до конца отошедшая от приятного шока Маша недоуменно свела брови к переносице. — В каком смысле — шумные? — В самом прямом. Как только одни остались, Саша с этим, с бородой который, Ветерок его, кажется, звать, как сцепились — не разнять! Ветерок его обвиняет, говорит ты, мол, не можешь вовремя заткнуться, на рожон все время лезешь, все портишь. Саша ему что-то ответил, так слово за слово — и в драку. Мы с третьим, кудрявый который, их еле разняли: у Саши нос разбит, Ветерок с хорошим таким фингалом под глазом. Маша, не сдержавшись, хлопнула себя по лбу. Придурки. Большие, но от этого не менее невыносимые придурки! Нет, конечно у всех животных мужские особи обычно не обладают большим умом и постоянно дерутся за территорию, но Саша с Ветерком, вроде бы, принадлежали к виду людей — должен же у них быть хоть какой-то зачаток мозга! Должен, подумала она с тяжелым вздохом, но не обязан. — Я так понимаю, — продолжал Рома, — из всей мужской компании кудрявый самый адекватный? — Вася? Да, тут ты прав. С тихим вздохом Маша покачала головой. Вася, светлая во всех смыслах голова! Впервые в жизни она искренне поблагодарила судьбу за то, что хотя бы его родители воспитали спокойным и разумным мальчиком. Конечно, не лишенным смелости и смекалки в особо острые моменты, но в остальном — замечательным человеком! Глядя на Сашу она подобное сказать никак не могла. Разумеется, Кощей в силу возраста и нравов вырастил из сына настоящего джентльмена с хорошо подвешенным языком, однако это совершенно не отменяло того факта, что Саша вечный век ввязывался в какие-нибудь сомнительные авантюры. — Из-за чего они друг на друга так взъелись, интересно? — спросил Рома, ни к кому конкретно не обращаясь. Маша вздрогнула: перед глазами вновь мелькнул образ Саши, выпускающего из груди магический сгусток. Он не владел магией, она это прекрасно знала и даже могла объяснить с научной точки зрения: темная магия Кощея еще в утробе вступила в конфликт с силами матери, и противостояние в итоге привело к полному отсутствию волшебных сил у ребенка — Саши. От того-то и родился он на несколько месяцев раньше положенного, и счастье его, что вообще жив остался: чаще всего внутриутробная борьба света и тьмы приводила к смерти плода, реже — к полному отсутствию у него волшебных сил. Особый интерес к теме волшебной генетики она проявила после свадьбы Ядвиги Петровны и Кощея. Вернее сказать, даже не совсем их свадьбы, а последующих после размышлений Саши: долгую неделю он надоедал всевозможными вопросами, начиная от того, почему сам магом не родился, заканчивая тем, могут ли у отца с мачехой родиться неволшебники. В конце концов, Маша сдалась и начала собирать всю возможную информацию; знаний, полученных на занятиях с Котом оказалось недостаточно и пришлось обращаться к интернету и энциклопедиям. Полученная информация была предельна проста: разные по своей сущности, силы света и тьмы вступают в ожесточенную борьбу в утробе матери, чаще все или убивая младенца или лишая его волшебных сил. На иной исход событий влияло наличие у одного из родителей иного, нестихийного дара: ведьмовского, пророческого, оборотнева и других — тогда ребенок имел высокие шансы родиться волшебником. — Так что не переживай, — радостно сообщила тогда Маша, лукаво поглядывая на друга из-за очков, — будут у тебя братики и сестрички магами, еще намучиться с ними успеешь. Магические всплески у детей — это такая комедия, даже не представляешь! Вот только сейчас комедией и не пахло. Саша — немаг, как бы все не хотели обратного. Но что за бес мог заставить его сотворить поистине сказочное чудо? — Энчантикс он, что ли, получал? — едва слышно проговорила Маша и вздрогнула, когда услышала: — Чегось он получал? Верно рассудив, что про современные мультфильмы деревенский парень из Сказочного мира ничего не знает, Маша махнула рукой: — Не бери в голову, мы сами до конца не поняли. Рома пожал плечами и, точно решив, что диалог закончен, вновь вернулся к недоделанной кукле. Посидев еще немного, Маша решила, что будет лучше вернуться а избушку и, напоследок окинув Рому внимательным взглядом, не могла отделаться от мысли, что его лицо с близко посаженными глазами и пухлыми губами казалось ей очень и очень знакомым.***
Оз жил в небольшой комнатке в одном из доходных домов в самом ужасном районе Сказкограда. За перенаселение попрошайками и мелкими воришками этот район еще много лет назад был прозван Двором чудес — местом, где слепой оказывался зрячим, а нищий — богатым, как барон. Оттого и шагать среди грязных, гнусно пахнущих улиц было испытанием похлеще всех встреч с Мороком вместе взятых; приходилось идти очень быстро, иногда даже переходя на бег, лишь бы отбить от носа противные запахи и отбиться от сомнительных и не внушающих никакого доверия компаний. Весьма грубо оттолкнув вцепившегося ей в подол мальчишку-попрошайку из одной такой компании, Варя поморщилась и вслух спросила: — И верь после этого учебникам истории, в которых русским по белому написано, что в правление Натальи Матвеевны Сказочный мир наконец-то избавился от нищеты. — Ты читала школьные учебники? — искренне удивилась Маша. — Шторм, это новость, кому скажешь — не поверят! Снежка, Саша и Вася дружно прыснули со смеху, Ветерок лукаво улыбнулся, а Варя, закатив глаза, важно прошлась вперед и отозвалась: — Поверь, с программой, разработанной лично моим папенькой, с историей я ознакомилась прекрасно и без этих ваших учебников. Маша, шедшая чуть позади Вари, не сдержавшись спародировал забавную важность и высокомерность подруги, тем самым вызвав очередной прилив смеха. И она готова была поклясться, что даже Рома на мгновение улыбнулся ее пантомиме. — А откуда ты так хорошо Оза знаешь? — спросил Ветерок, поравнявшись с новым знакомым. Это было тяжело, потому как Рома шел очень быстро, что шло вразрез с его грузной медвежьей внешностью. — Да не то чтобы хорошо, — ответил Рома, пожимая плечами. — Жалко его просто, вот и помогаю иногда по доброте душевной. Ветерок понимающе хмыкнул себе в бороду и поспешил отвести Варю от старой бабки, с которой она уже успела сцепиться и поругаться. — Насколько мне известно, — сказал Рома, когда они наконец-то подошли к нужному дому и поднялись по обветшалой лестнице на второй этаж, — Оз живет в этой квартире. Но мы вряд ли его найдем — он почти не бывает дома. Ребята переглянулись, мысленно соглашаясь с ним. Именно с этой квартиры они начинали поиски Оза, но потерпели разочарование — орк не появлялся дома уже несколько дней. Хорошо еще, что встретили одного соседа, который и подсказал, что Оз нередко проводит досуг в придорожной таверне. Но сегодня удача явно была на их стороне, потому что в ответ на стучание дверь скрипнула и в небольшую щелочку выглянул один глаз. — Вам чего? — неуверенно проблеял Оз, пытаясь разглядеть незваных гостей. Увы, крохотная щель позволяла ему видеть лишь Рому и Васю. — Нам поговорить с тобой надо, Оз, — сказал Рома, по-доброму улыбаясь. — Впустишь? Закивав так сильно, что лоб несколько раз соприкоснулся с гнилым деревом Оз отворил дверь, но тут же закрыл ее с громким визгом: — Нет тут никого! — испуганно кричал Оз по ту сторону двери. — Уходите! И Кощеичу своему передайте, что пусть он хоть весь свет перережет, а я ему живым не дамся! Все взгляды как один обратились к Саше, точно бы ожидая от него очередного магического всплеска или еще чего похуже. Однако Саша проявил настоящие чудеса самообладание и лишь уперся плечом в стену, скучающе протянув: — Больно ты мне нужен. Я на такую мелочь не размениваюсь. Маша тут же пригрозила ему кулаком, но Саша ответил ей закатыванием глаз в лучших традициях своего отца. Рома и Ветерок тем временем принимали повторные попытки заговорить с Озом, но ни к чему существенному так и не пришли: с неслыханным упрямством Оз из замкнутой квартиры уверял, что дома никого нет и их компании стоит уйти. В конце концов Ветерок не сдержался, стукнул кулаком по прогнившей двери и, оперевшись о нее спиной, медленно скатился на пол. — Он не откроет, — сказал Ветерок, стискивая зубы и недовольно поглядывая на Сашу снизу-вверх.— Не откроет из-за тебя, безмозглый осел… Кто именно осел — он или все-таки Оз — Саша уточнять не стал и, все еще преследуемый суровым взглядом Маши, занялся исследованием собственных ногтей. В эту минуту они показались самым интересным и увлекательным явлением во всем свете. — И что же, мы так просто уйдем? — спросила Снежка, прижимая ладони к груди, но, заметив еще одного, прежде отсутствующего члена компании, громко удивилась: — Ой, Сонечка, а ты что тут делаешь? Ты же дома оставалась! — Соня, но я же просил… — начал было Рома, воинственно упирая руки в бока, но Сонечка резко вскинула руку в прежде несвойственном ей властном, не иначе как подцепленном от Морганы жесте и подбежала к двери. — То же мне, «взрослые» — всему вас учить надо! — с детской важностью пробормотала она и, достав из кармана платья бублик, постучала. — Дяденька Оз, откройте, пожалуйста, а я вас бубликом угощу. Варя, не сдержавшись, фыркнула: — Мы не в детском саду, здесь это не поможет. Но вопреки ее словам дверь вновь отворилась. Увидев перед собой большого, грузного, неухоженного орка Сонечка испуганно вздохнула и сделала было шаг назад, как, заметив разом погрустневшее лицо Оза, справилась со страхом и протянула руку, пролепетав: — Меня зовут Сонечка. Орк тут же сжал ее маленькую ладошку в своей, большой, но на удивление очень мягкой и теплой, и с счастливой улыбкой ответил: — Я Оз. Уже через несколько минут они в почти полном составе толпились в крохотной квартире Оза, которую и квартирой-то сложно было назвать. То была настолько маленькая комнатушка, что односпальная кровать, стол, стул и шкаф занимали ее целиком, оставляя лишь небольшой проход. Впрочем, после того, как компания гостей с трудом нашла себе место — девочки и Оз ютились на кровати, Рома на стуле, а Ветерок и Вася на краю стола — пространство, казалось, сузилось настолько, что присутствующие лишь чудом не бились лбами. Раздумывая об этом, наверное, каждый мысленно позавидовал оставшемуся в просторном прохладном коридоре Саше — как бы не упрашивала Сонечка, Оз наотрез отказался впускать в свой дом «Кощеича». Саша, конечно, обиделся, что было видно по надутым губам и показному безразличию, однако ругаться и спорить не стал, спокойно отпустив друзей в гости к главной ниточке их расследования. — Вы хорошо ладите с детьми, — заметила Маша, наблюдая за тем, как весело хохотала Сонечка, руками пытаясь поймать волшебную, невесть откуда взявшуюся у Оза бабочку. — Я ж раньше это… нянем у королевской семьи был, вот, — сказал Оз, и сразу после его слов Рома громко хмыкнул: — Ну конечно, нянем, кем же еще. Маша тут же послала в его сторону убивающий взгляд и показала кулак, однако на Рому ее немые упреки не действовали. Закатив глаза, он с показным интересом уставился на Оза, точно знавший правду родитель ждал от ребенка продолжения лживой истории. Оз, так и не распознав в словах Ромы насмешку и неверие, продолжал: — Да, нянем. Олежку Федоровича маленького нянчил, потом сына его, Алешеньку Олеговича, царствие ему небесное, с самых пеленок и до самого его уезда растил. Потом в Южном царстве с племянничком королевы нашей возился. А как у Олежки ж Федоровича с женушкой его девочка родилась, так я сюда, в Сказкоград вернулся, чтобы с малюткой сидеть. Оно ведь как: родственничков королевских-то много, но вечный век у них дела разные, за ребеночком следить совсем некому. А мне в радость только за Аннушкой Олеговной присматривать, малышкой моей… Он вдруг замолчал, невидящим взглядом уставившись на Соню. Точно почуяв неладное, она прекратила свою игру, и прекрасная заводная бабочка в то же мгновение упала вниз, запутавшись крыльями в светлых косичках. Сама Сонечка, серьезная и грустная, почти как при первой встрече с Машей и Варей, подошла к Озу и успокаивающе погладила его по плечу. Воспоминания овладели им с головой, и Оз, все-также бесцельно глядя перед собой, рассказал о том, что после гибели принца Алексея во дворце поселились тоска и уныние, и единственный человек, который привносил краски в тусклый угасший мир была годовалая принцесса Анна — определенная любимица отца и деда, чрезмерно опекаемая матерью и заболованная бабушкой малышка. Но однажды Наталья Матвеевна с мужем Федором на несколько дней отправились к августейшим родственникам из Южного царства, а на королевский замок в это время было совершено покушение. — Страшное дело, страшное, — проговорил Оз, покачивая головой не в такт словам и делая частые перерывы на всхлипывания и утирание слез. — Мы с моей малюткой в детской были, как Елена Ивановна вся в мыле ворвалась в комнату. Не помню, что она там именно говорила, помню только, что она попросила заклинание какое-то перед моей малюткой прочитать, да погремушкой погреметь. Записку еще писала, но потом бросила листочек в люльку, да и убежала, крикнув только: «Быстрее!» — Божечки мои! — воскликнула Снежка, прижимая ладони к порозовевшим щекам, и тут же нетерпеливо спросила: — А что потом с принцессой и королевой случилось? Оз перевел на нее неясный взгляд и зарыдал настолько сильно, что едва можно было разобрать слова за частыми всхлипами: — Птичка райская пела, статуи росли — как грибы в дождь. И тут, и там, каменюки проклятые! И кот, скребет своими когтями по статуям и все мяукает, гад! Маша нахмурилась, пытаясь что-то разглядеть в грустном зареванном лице орка, но, отчаявшись, взглянула на Рому. Не говоря ни слова, он махнул ладонью и, подхватив на руки Сонечку, изо всех сил пытавшуюся успокоить Оза, вышел из комнаты. — Он больше ничего не скажет, нет смысла задерживаться, — не оборачиваясь, сказал Рома и, поудобнее перехватив брыкавшуюся сестру, хлопнул дверью. Остальные, переглянувшись, последовали за ним, только Снежка ненадолго задержалась для того, чтобы быстро обнять Оза. Она догнала друзей лишь тогда, когда все вышли на улицу и одни лишь Саша и Вася придерживали дверь, ожидая Снежку. — Я что-то пропустила? — спросила она, кивая в сторону остальных, и Саша в ответ громко хмыкнул: — Пропустил походу я. Что у вас вообще там стряслось? Снежка и Вася напару пересказали ему все, что сами услышали от Оза, начиная с рассказа о его службе во дворце, заканчивая странными словами о птицах и статуях. Внимательно выслушав друзей, Саша задумчиво почесал затылок, протягивая: — Да-а, дела-а. — Я ж вам говорил, что он сумасшедший! — раздался вместе со словами Саши голос Ромы. — Он с тех пор как поселился здесь, только и горазд всякую чепуху мелить. — Так он, выходит, здесь раньше не жил? — спросила Маша. — Жил-не жил — какая разница? — Рома громко вздохнул. — В любом случае, это уже не наше с Соней дело, нам пора. Приятно было познакомиться, если вдруг понадобится помощь, вы знаете куда идти. Он уважительно кивнул головой на прощание, поставил Сонечку, крепко сжал ее руку и зашагал прочь по той дороге, которой они шли к дому Оза. — А мы теперь куда? — спросил Вася, отводя взгляд от удаляющихся знакомых. — С Алисой надо связаться, — сказал Ветерок, пиная ногой камень. Его также как и Рому вывел из себя полубредовый рассказ Оза. — Она же так хотела услышать рассказ этого старого орка! Он звучно сплюнул, а Маша, по привычке похлопав по карманам, напрасно надеясь отыскать там пачку сигарет, вздохнула. — Скажи ей наши вещи захватить, — попросила она его, и Ветерок шутливо козырнул, но тут же обернулся со всеми на раздавшийся голос Сонечки: — Русалка! Русалка! — кричала она, со всех ног бежа к их компании. Приблизившись к Маше, Сонечка сжала ее в объятиях, едва не сбив с ног, простояла так несколько мгновений и столь же стремительно убежала к ожидавшему ее брату.