Страсть моего сердца

Я не знал, насколько удачно пройдет мой план. Не имел ни малейшего понятия о том, насколько действенным окажется зелье. Но верил, что если Аврора всё же вспомнит и поймёт к утру, что произошло, она не донесёт на меня в Визенгамот, так как боготоворила своего отца. По крайней мере, вероятность была высока. Дочь слишком мягкотела и привязчива к людям. А половая близость заставит её моральные устои сблизиться со мной ещё сильнее. Господи! Рассуждаю как настоящий насильник! Неужели я и вправду смог до такого опуститься? Но вожделение шло впереди осознания предстоящего. Что мог я поделать с мужской природой? Признаю, данный аргумент не является оправданием, однако как же меня тянула к себе Аврора. Словно сошедшая со страниц детских сказок принцесса, что излучала лишь добро. Именно так я зову её с детства за совершенную, захватывающую дух красоту. Кто сказал, что не существует идеала? Дочь была опровержением. Если бы только представилась возможность разорвать наши кровные связи, изменить разницу в возрасте, устранить все препятствия, не позволяющее быть вместе... я готов смело заключить контракт с самим дъяволом. Таковым был Волан-де-морт. Его можно было замолить об исполнении моего желания, но шанс был упущен, потому что Тёмный Лорд потерпел поражение в магической войне, так и не воссоздав правильный волшебный мир без грязнокровок, посчитавших себя волшебниками. Как мне потом жить со спокойной совестью после содеянного? Ответ лежал на поверхности, но я старался его игнорировать всеми прилагаемыми усилиями. Что бы сказала Нарцисса на то, что я задумал? Безусловно, разочаровалась бы в своём супруге. Глупый вопрос. Но так я старался отговорить себя, а не получалось ничего. Аврора как-будто назло решила меня сегодня подразнить тем, что надела платье, выше колен. Она всегда носила юбки в пол. Почему же именно сегодня ей захотелось одеться по другому? Всё вокруг пыталось меня отговорить. Вызывающая своей длинной одежда дочери, осуждающие мысли в голове. Порой у меня даже возникало ощущение, что на меня укоризненно взирает с небес Цисси. Я никогда не верил в жизнь после смерти и призраков, однако совесть заставляла поверить в эту чушь. Проходя по узким коридорам мэнора с повешенными на стенах портретами предков, что носили фамилию Малфой, я всё больше задумывался о том, что опозорю род этим поступком. Но ведь всё останется между мною и Авророй, верно? А если она всё же вздумает рассказать кому-то, я сотру ей память, а сам останусь удовлетворённым тем, что исполнил свою мечту. Я её заполучу. Да и к тому же всё складывалось более, чем прекрасно. Сын уехал ночевать к своему приятелю Нотту, которого не видел с окончания магической войны. Теодор мне особенно не нравился, так как вел себя слишком развязно и курил раз по двадцать на дню точно, оказывая какое-никакое, но плохое влияние. Сегодня же я был благодарен его существованию в жизни Драко. Итак, дело близилось к долгожданному вечеру. Одному из домовиков, который занимался приготовлением ужина, уже было отдано зелье, что должно быть вылито в любимый тыквенный сок дочери. Я видел его непонимающий взгляд, направленный на меня, когда я положил в его маленькие ручки колбу и отдал приказ, но лишних вопросов он задавать не стал, опасаясь гнева хозяина. За час до еды я увидел в окне своего кабинета прогуливающуюся по саду дочь. Это было одним из её любимых мест в поместье, также как и библиотека, где Аврора просиживала часами, читая одну книгу за другой, пока не прочитает всю сложенную стопку выбранных произведений. На её голове красовался венок из различных цветов, которые были выращены ею в специально отведённой оранжереи для неё самой. Её святая святых, куда она не впускала домовых эльфов. Аврора была настолько связана с природой, что складывалось ощущение, будто она была с ней единым целым. Дочь не могла заснуть, если в её спальне было закрыто окно и она не чувствовала на лице прохлады ночного ветра. С тех пор, как она стала спать со мной рядом, мне пришлось мириться с её, так называемыми, причудами, лишь бы та оставалась довольной. И так смешно звучат эти слова, ведь вечером причиню ей боль, как физическую, так и моральную. Но я постараюсь быть с ней нежным и ласковым. Как никак, а это будет её первый раз. Мерлинова борода! Неужели я всё ещё не отказываюсь от такого злодеяния? Люциус Малфой взаправду настолько бесчеловечен и жесток, что без какого-либо согласия изнасилует собственное дитя? Ещё не поздно забрать обратно у домовика зелье. Ещё не поздно пойти раскаяться, перед богом за свои греховные замыслы, хоть в него я и не верю. Но такова моя сущность. Если я что-то задумал, я доведу дело до конца, чего бы мне не стоило.

***

Мы сидели напротив друг друга на расстояние двух метров. Никогда раньше я не злился на то, что стол настолько длинный. Отчего ей вздумалось сесть так далеко от меня? Может она чувствовала опасливую для неё ауру, исходящую от меня? Я будто источал из себя всю страсть, что чувствовал, глядя на самое прекрасное существо на земле. Может ей просто хотелось лучше меня видеть? Например для того, чтобы как можно скорее почувствовать, когда нужно бежать от отца. Не знаю почему я так себя накручивал, думая, что план не пройдет настолько гладко, как хотел того я. Скорее всего это была просто её необъяснимая прихоть, коих у неё с достижением подросткового возраста стало полно. — Папочка, когда Драко вернётся домой? Я успела по нему соскучиться за этот прошедший день. Нежный голос Авроры вывел меня из размышлений. Оторвав взгляд от тарелки, я тепло взглянул на неё, улыбнувшись уголком губ. — Завтра под вечер он должен вернуться, моя принцесса. Она смущенно улыбнулась, пряча от меня глаза в блюдо, продолжа есть. — Сегодня очень вкусный ужин, правда, отец? – произнесла она спустя минуту молчания и стучания вилок и ножей по фарфоровой тарелке, нарушавших полную тишину в столовой. — Согласен. Домовики постарались сегодня на славу. Краем глаза я увидел, как от моего поощрения стоявший в углу эльф, отвечающий за приготовление пищи в мэноре, прижал к голове свои уши. — Ты изменился, пап. Раньше ты достаточно редко хвалил их за выполняемую ими работу. Я лишь ответил улыбкой. Мне всё не терпелось, когда же она притронется к стакану с соком. От этого нетерпения, всё больше переполнявшим меня с каждой секундой, я был готов взорваться и залить этот чертов напиток ей в рот. Да, Аврора. Я изменился. И каждое измение во мне связано только с тобой. Дочь, что ты со мной делаешь? Зачем сводишь собою с ума? В средневековье ты была бы признана ведьмой и сожжена до тла на костре за свою необыкновенную красоту. — Отец, мне что-то не хорошо. Я еле расслышал Аврору, но понял почти в мгновение ока. Вот оно. Массируя виски и чуть прикрыв веки, она приняла попытки встать со стула. Я вскочил со своего места и направился к ней. Через секунды оказавшись рядом с дочерью, я без лишних дальнейших слов взял её на руки и понёс в свою спальню. Она не стала как-либо возражать, посильней прижавшись ко мне, ухватив обеими руками за отцовскую шею. — Вот видишь. Зря я хвалю этих бездарных существ. Они что-то напутали с рецептом, похоже. Совершенно невнимательные, – говорил я по пути, пытаясь изобразить на лице гнев и придать своему голосу раздражительный тон, внутри себя ликуя всё больше. — Они не виноваты... наверно тыква оказалась с изъяном, – возразила она, окончательно закрыв глаза от бессилия, охватывающего её. — Не стоит их выгораживать. Они рабы и обязаны делать всё безукоризненно. Наконец, дойдя до нужной двери, я отворил её, пнув по ней ногой, хоть и выглядело это совсем не аристократично с моей стороны. Но на руках я держал сокровище, что не мог никак уронить. Войдя в комнату, я аккуратно уложил её на своё ложе, попутно провёв ладонью по румяной щеке. Подол шелкового платья Авроры соблазнительно обнажил часть её бедра, и мне на миг стало боязно за то, что она могла невзначай заметить мой хищный взгляд, открыв на пару секунд свои глаза, чтобы увидеть, куда именно я её отнёс. — Прости меня, милая, – шёпотом сказал я ей на ухо, снова наклонившись над ней. — За что, папочка? Но я промолчал, начав целовать её шею, постепенно спускаясь всё ниже, к ключицам. — Прости, Аврора. Прости.