Страсть моего сердца

Не отрывая от желанного тела своих губ, я попутно расстегнул верх её платья, обнажая девичью, ещё не до конца созревшую грудь. До меня донёсся тихий, секундный стон Авроры. Но я не обратил на это должного внимания, так как был всецело поглощен созерцанием открытого моему взору сокровища. Словно для меня она не стала сегодня надевать верхний предмет нижнего белья. Будто чувствовала, что будет этим вечером. Будто играла со мной, всё больше дразня. Чертовка. Вернувшись к шее, я продолжил её покрывать жадными поцелуями, теперь одновременно поглаживая обнаженную, чувствительную на прикосновение моих теплых рук, грудь. И под пальцами я чувствовал нарастающее возбуждение дочери. Она прерывисто дышала, не говоря мне не слова. Может у неё не хватало на сопротивление сил, а может она хотела этого также, как и я. И мне хотелось верить всей душой в последнее. Оттолкнув все мысли, мешающие мне сосредоточиться на главном, я продолжил ласки, медленно опуская руку к бедру, чтобы задрать чертову юбку, преграждающую путь к самому сокровенному. Оторвавшись от Авроры и сев, я сжал в кулаке подол её шелкового одеяния, и посмотрел в полузакрытые от удовольствия глаза дочери, что распахнулись, глядя на меня в ответ. В них читалось явственное желание на продолжение. — Ещё не поздно остановить меня, милая. Любое твое слово для меня закон, от которого я не могу отступить и нарушить. Ты знаешь. Она изобразила слабое из-за действия зелья подобие ухмылки. — Ты хочешь меня, и я не в праве тебе перечить и отказать, отец. — Почему, принцесса? Опешив от её слов, я выпустил из пальцев платье и приподнял Аврору, прижимая к себе. Она ответно положила голову мне на плечо, обняв руками сзади. — С чего ты это взяла? Я же не изверг. И никогда не поддерживал абьюз. —:Но Драко должен беспрекословно слушать тебя, ведь так? Я не сдержал рвущийся наружу смех, поглаживая по голой спине дочь. — Он будущий мужчина. Естественно я к нему более строг и требователен, чем к тебе, – я чуть отстранил Аврору, смотря в её глаза. — Мне никогда не удастся сделать тебе больно как морально, так и физически. Я ни за что на свете не смогу тебя обидеть. Сказать в твой адрес что-то плохое. Она улыбнулась, и от слабости снова обняла меня. — Я люблю тебя, Аврора. Настолько сильно, что не найдется достаточно сильных слов, чтобы описать мои к тебе чувства. Просто позволь, милая, быть рядом с тобой всегда. Защищать от всех опасностей и невзгод. Прошу, не отрицай меня. Умоляю, люби в ответ. Я готов быть твоим рабом, хоть и так являюсь им. Я не услышал от дочери ничего, лишь легкое посапывание, что означало, что она уснула. Тяжело, разочарованно вздохнув, я положил её обратно на подушку, укрыв одеялом. Не перестану умиляться её сну, пусть хоть пройдет несколько лет, но во мне это останется. Привычка смотреть на спящую дочь. А точнее, зависимость. Неискоренимая зависимость от созерцания красоты Авроры. План не удался. Сорвался так глупо. Мне стоило молчать. Неизвестно, когда предоставится очередная возможность заполучить дочь. О её чудные изгибы талии. Какая гладкая кожа. Боже, боже, боже! Кто может затмить её? За что небеса преподнесли мне этот подарок? Что сделал я такого, чтобы заслужить Аврору? Я убивал. Мои руки в крови невинных людей. И этими руками я прикасался к ней. А ведь она даже не знает о всех злодеяниях отца. Считает, наверно, до сих пор, что я не причастен к гибели волшебников. А это ложь. Ровно как и то, что я сказал ей, что не изверг. На выполнениях заданий почившего нас Тёмного Лорда я был настоящим тираном. По крайней мере до того момента, пока не обронил пророчество, не попал в азкабан, и не потерял былого расположения ко мне Волан-де-морта. — Отец? Я дёрнулся от неожиданности, и посмотрел на дверной проём, откуда издался голос. Там стоял Драко, облокотившись на стену одной рукой и еле удерживая равновесие. Он в стельку был пьян, увидел бы даже дурак. И на его губах играла неуместная, глупая ухмылка. — Выйди из комнаты, – прошипел я сквозь плотно сжатые от злости зубы, указывая на выход пальцем и испепеляя сына самым уничтожительным взглядом, на который только был способен. — Почему Аврора раздета? Я быстро оглянулся на спящую, и страх в доли секунды проскользил в моих глазах, но я быстро взял себя в руки и снова и поправил соскользнувшее с тела дочери одеяло. Видно она ворочалась во сне, а я, уйдя в свои мысли, этого даже не заметил. Вскочив с кровати и цепко ухватив за рукав Драко, я вывел его из спальни, тихо закрывая за собой дверь, чтобы не разбудить Аврору. — Почему ты здесь?! – полушёпотом спросил я, пытаясь унять бушевавшую во мне злость и натянуть на лицо маску хладнокровия. Удавалось с трудом. Всепоглощающая ненависть взяла верх. — Что с Авророй? — Ты отвечаешь на мои вопросы, а не наоборот! — Я проиграл Тео в споре. Мне не хватает галеонов для того, чтобы отдать ему проигрыш в сумме двухсот галлеонов. — Я дал тебе сотню галеонов не для того, чтобы ты их, в свою очередь, отдал просто так этому обалдую! — Я просил тебя много раз, отец, что бы ты так его не звал. — Ставишь мне условия? Посчитал себя дюже взрослым? Достиг совершеннолетия и сразу же стал грубить тому, кто тебя растил всю жизнь и напиваться в хлам? Хорошо устроился! На что спорили? Почему не прислал сову с предупреждением о том, что вернёшься домой? Пусть и на несколько минут. — А тебе есть, что скрывать от меня? — К чему этот вопрос? — Она не просто так оказалась без одежды, верно? — Не обязан оправдываться перед тобой. — Значит, мои суждения верны. Ты её.... — Ей стало жарко. — От чего? Не от того ли... — У неё температура, но я напоил её нужными лекарствами. — Детские оправдания, отец. Почему так сложно признать, что ты сделал на самом деле. — Я запрещаю тебе выпивать! Что за чушь ты говоришь? — Чушь? Ты правда думаешь, что это чушь? Я не так глуп и не настолько ещё... — Спокойной ночи, Драко. Иди в постель. — Меня ждёт Тео. — Ты не вернешься к нему сегодня. — Как я объясню это ему? — Напиши письмо. С этими словами я покинул его, вернувшись в спальню и захлопнув за собой дверь.

***

После десятиминутного душа, что расслабил меня, сняв всю злость, я вышел из ванной, располагавшейся в комнате. Сняв халат и небрежно кинув его на стул рядом с кроватью, я лег к дочери, укрываясь своим одеялом и подвинувшись поближе к ней. Мы будем словно греческие боги, Аврора. Многие из них любили своих чад. Так разве это не будет оправданием наших отношений? Разве это, принцесса, не романтично? Я твой бог, а ты моя богиня. Я твой царь, а ты мое спасение. И так будет всегда. Пока я не покину этот мир.