***
Я клал спать Аврору в свою кровать не с целью заняться с ней ночью любовью. Я посчитал, что так ей будет спокойнее и не так одиноко, даже учитывая, что долгое время рядом меня не было. Но постель пропахла мною, параллельно навевая приятные воспоминания и понимание того, что скоро я присоединюсь, крепко обнимая, обороняя от кошмаров, и обжигая хрупкую шею дыханием. Я постоял в ногах дочери несколько минут, опять поражаясь её божественной красотой, заключающуюся в белоснежных, шелковистых волосах, волнами раскинувшимися на подушке, её забавно поджатыми губками, и мерно вздымающейся грудью, что меня более, чем успокаивало. Но стоило мне сделать несколько шагов по направлению к своей стороне ложа, как наткнулся носком ботинка на преграду на полу. Подняв её, я увидел, что это одежда Авроры. Бросил обратно, ленясь сложить на стул сзади меня, и посмотрел на спящую, разглядев отсутствие ткани на её оголенных плечах, выглядывающими из-под одеяла. Я еле сдержал свой порыв разбудить её требовательным поцелуем, укладываясь рядом, как только отправил свою одежду вниз. Однако, за всё время нашего романа я приучился себя контролировать. Обошёлся только тем, что прижал её к себе одной рукой, но и сие было не менее желанным. Стоило мне закрыть глаза, как голос моего ангела заставил меня распахнуть веки вновь. — Я тебя заждалась, – прошептала она, соблазнительно улыбаясь и поглаживая мою щёку. Я провёл большим пальцем по её губам, и чуть погодя она резко села на меня, придерживая прикрытие. — Надеюсь, ты выпил немного и наше веселье продлится как можно дольше, папочка. Аврора заразительно засмеялась, наклонившись ко мне и нежно поцеловав. Я не растерялся и ответил страстной взаимностью, спустя несколько секунд, не прерывая губ, перевернув её обратно на спину. Дочь обхватила мою шею, выгибаясь навстречу поцелуям, изучающих её выразительные ключицы. Потянул в разные стороны края одеяла, обнажая желанную грудь, что тут же вобрала внутрь недостающий воздух, заканчивающийся в лёгких в результате дичайшего удовольствия. Мой опытный язык начал чувственно и профессионально вводить по вишенкам сосков, постепенно набухающих от мокрого, но заводящего прикосновения. Ощущение подходящего оргазма опьянело больше, чем огромное количество выпитого алкоголя. Никакой виски в магической Англии, даже если самое отменное из всех, что я когда либо пробовал, не способно настолько возбудить. Меня безумно радовал тот факт, что перейдём мы к самому главному и кульминационному без мешающего промедления, так как Аврора избавилась от одежды сразу же, хитро продумав план моего совращения. Я же был только в нижнем белье, хотя по обыкновению одевал пижаму, чтобы не не замёрзнуть ночью, даже если на дворе стояло жаркое лето. Да и в качестве аристократичного приличия я всегда был постельном наряде. Так что всё указывало на осуществление любовных утех. И внезапно пришедшее в голову дочери вожделение, называемое внезапным по причине случившегося сегодня, и моя хмельная лень переодеться. В доли секунды я избавился от чёртовой материи, сковывающую мою полную готовность, и резко, но в то же время плавно и аккуратно, чтобы не причинить много боли, вошёл в дочь. Её протяжный, с хрипотцой стон разбудил во мне сексуального монстра, который до этого не молчал, и не то, чтобы бездействовал, а всего лишь навсего набирался некой силы, что тут же вырвалась наружу, захватив в свой плен мой разум, обезумевший от той любви, что я принялся доказывать Авроре быстрыми толчками. Наш звуковой оргазм слился в самый мелодичный унисон, которому бы позавидовал любой певец с огромнейшим стажем, окажись это песней. Хотя нашу страсть можно было смело назвать самой проникновенной композицией без слов и музыкального сопровождения. Этакий новый стиль творчества. По природе своей я всегда любил доминировать в постели, и в мечтах и фантазиях никогда не видел дочь сверху, в позе моей "наездницы", однако развратница ночь неустанно твердила сегодня о том, как она хотела бы увидеть что-то более бурное, от того я принял решение поэкспериментировать и мимо не попал. Не пожалел вовсе. Соблазнительный прикусив нижнюю губу, Аврора в такт двигалась вверх - вниз, иногда на мгновение останавливаясь от слишком большой дозы наслаждения. Я не мог сравнить её умение с Нарциссой, которую я всю супружескую жизнь лишал возможности некой власти в кровати, поэтому дочь дарила мне самые лучшие ощущения за все мои года, отсчитываемые с момента потери девственности в шестнадцать лет. Тогда, в свой первый раз, я свято думал и считал, что ни с кем не удастся мне почувствовать того восторга, который был с шлюхой Забини, но мой ангел затмил всех. И я понял, дабы не утратить сие мнение, мне нельзя спать с другими ни под каким предлогом. Мне хотелось сохранить в памяти лишь это лико, сосредоточенное на моём счастье удовлетворения. Лицо с идеальными пропорциями, обрамлённое прилипшими от пота передними прядями. Эти прикрытые веки, которые иногда открывались, демонстрируя всю нежнейшую голубизну этих чудесных, завораживающих глаз, в которых, как ни крути, ты всё равно потонешь, если засмотришься дольше половины от минуты. И всё это моё. И изящные изгибы талии тоже, которые согревать ладонями могу лишь я.***
За окном задорно щебетали птицы, отпевая то, что творилось в наших разгорячённых душах. Мы проснулись несколько минут назад, и чуть ли не сходили с ума от близости друг друга. Наши обнажённые тела соприкасались в объятиях. Я зарылся носом в её густую шевелюру, вдыхая остаточный запах сладкого парфюма на них. Она уткнулась в моё плечо, успокаивая и вводя в некоторый гипноз своим дыханием. — Мне этого не хватало, отец, – произнесла Аврора, взглянув на меня с игривой и милейшей улыбкой. Она могла быть по манящему стервозной, как на суде, и могла быть спустившимся с небес чистейшим в духовном смысле созданием. Она была неповторима. — А мне тебя будет не хватать вечность, даже если ты со мной тут, рядом. Ты моё всё, крошка. Ты для меня смысл всего мироздания. Мои слова польстили ей настолько, что щёки дочери тут же порозовели от стеснительного румянца, сотворяя из неё ещё большую красавицу. — Клянись, папочка, что ты больше никогда не скажешь мне, как наши отношения неправильны. Я много страдала в последние дни, но перенесла всё. Однако, твоего нового отказа не переживу. Я убью себя от горя, а тебя от свирепой ярости, если произойдёт это. Мы умрём вместе, и будучи холодными трупами в гробах, закопанных рядом, ты убежать не сможешь. — Я уже не в состоянии убежать от тебя после произошедшего ужаса. Я боюсь покидать тебя хоть на малейшую долю секунды. Теперь мы связаны навсегда, – ответил я, вдоволь рассмеявшись от её драматичной романтики. — Ты даже готов дать непреложный обет? – сев, спросила Аврора, удерживая тонкими пальцами одеяло. Вся моя скопившаяся внутри пошлость хотела отдёрнуть ткань вниз, но я воздержался. — Хоть сотню таких обетов, ангел мой.