***
— Салазар, спаси! – вскрикнул я, оторвавшись от спинки кресла, сев прямо и неосознанно замахав руками в попытках прогнать ужасное сновидение. Даже там этот предательский, ничтожный щенок отнял её у меня. Даже там он не даёт мне покоя! — Папо...чка… с тобой всё… хорошо? – раздался вдруг её тонкий, хриплый голос, лишённый сил, но не усердий произнести хоть что-то в умилительном и трогательном состоянии беспокойства за меня. — Всё хорошо, принцесса. Всё хорошо. Просто дурной сон. Пара пустяков, – ответил я, ущипнув переносицу прежде, чем подойти к кровати и склониться над Авророй, поцеловав её в горячий от лихорадки лоб. — Что же с тобою, ангел мой? — Я… крайне удивлена… что ты ещё… не изучил все… медицинские пособия… в доме. — Не говори больше. Не стоит. Твой голос, бесспорно, самое прекрасное что только слышали мои уши когда либо, но я не хочу, чтобы ты тратила всю свою мочь на пустые разговоры. Я и без твоих упоминаний сделаю всё, чтобы спасти тебя. Мои мысли заняты только тобою. Я отвернулся к столику напротив, чтобы взять из ящика колбу с болеутоляющим зельем, которое ни черта не избавит от свалившейся невзгоды, но хотя бы временно её облегчит. — А мне так… не кажется, – выдавила она с улыбкой, и я повернулся обратно с вопросительно поднятой бровью. — Что ты имеешь в виду? — Братец... Ты думаешь и о нём. Знаешь … на мгновение мне показалось … что я видела его на улице … когда падала… в обморок. Меня парализовало. Я остолбенел. Глупец… тупица… как мог я забыть, как мог обманывать себя в том, что Драко так просто уйдёт! Северусу были всё же неизвестны в полной мере его некие замашки и аферы, что он хитро и умело проворачивает раз за разом. Хоть и бывший профессор является моим близким другом, несмотря на нечистую кровь, и я доверял ему всецело, но тут ... я не имел права игнорировать настырные повадки сына. — Папочка? – напомнила о себе дочь. — Спи, милая. Спи, моя сладкая, мне нужно сходить кое куда, – опустошённым голосом ответил я, удалившись прочь из комнаты, уже вообразив в голове картинку Министерства, растворившись в коридоре чёрным туманом.***
Моей задачей не было скрыться от Драко, но сейчас всё выглядело и преподносилось именно так. Я, признать стоит в коем это веке, нетерпеливо ожидал его в кабинете, скрывшись в тёмном углу. То, что он не пропускал в своё рабочее место солнечного света, занавешивая окно плотными занавесками и пользуясь лишь настольной лампой очень играло мне сейчас на руку. Конечно, эффекта полной внезапности я не воспроизведу, так как его наверняка уже предупредили о госте, но весь этот мрак комнаты и моё объявление должны же хоть как-то испугать его? Хотя, что за чушь я несу... он, потирая ладони, только и ждал визита разъярённого отца. — Думал, что я оставлю вас в покое? – нарушил тишину вошедший сын, что закрыл за собою дверь, медленным шагом направившись ко мне и остановившись напротив в трёх четырёх шагах, надменно ухмыляясь, самодовольно чуть задрав голову. — Думал, оставлю в покое тебя? – продолжил он, сделав особый акцент на последнем слове. — Хорошо. Убей меня. Пытай меня. Изувечь меня всего. Только не смей больше вымещать свою злобу через абсолютно невиновную в своих юных чувствах Аврору! – не выдержав, вскрикнул я яростно. — Убить тебя, значит принести немыслимые страдания ей. А моральная боль гораздо хуже физической, согласись? Поэтому она вполне себе переживёт то заклинание, что я наложил для твоего отрезвления. Но она умрёт очень скоро, если ты не предпримешь меры по окончанию всего этого мракобесия. И я прекрасно ведаю, что ты избавишь её от проклятия, даже учитывая, что тебе придётся стереть ей память о чувствах к родителю. Я не мог поверить тому, что только что было озвучено. Ситуация приобрела статус безвыходности. Недоносок оказался гораздо целеустремлённее, чем казался. Раньше я бы только гордился этой чертой его характера, однако теперь она принесла лишь проблемы. И я боюсь, что неразрешимые. — Избавиться от проклятия можно только в том случае, если одна из сторон разлюбит другую. Это один из методов применения найденного мною заклинания. Но я не скажу, где именно. Ты понимаешь, как это несуразно. — Ты обезумел… – ошеломлённым полушёпотом выговорил я, покачав из стороны в сторону макушкой. — Безумие – ваша любовь с сестрой. Вот что было изначальным безумием! — Разве я не учил тебя с пелёнок тому, что лезть в чужие дела нельзя?! — По-моему семья как раз моё дело. — Ты больше не Малфой, если ещё не забыл! — Но сестра остаётся моей сестрой! Никто не может изменить кровную связь, и это факт. И разве тебе не в первой применять свой обожаемый «обливейт»? Ты же в нём такой профессионал! — Мразь! Я больше не мог препираться с этим выродком. Терпеть его присутствие. Да, я слабак. Я никогда не проигрывал никому в скандалах, но больше я не тот Люциус, которым был раньше. Я просто трансгрессировал обратно в поместье, ибо больше нет путей. Путей на победу в словесном поединке. Путей, ведущих к продолжению любви с дочерью. Пути отрезаны все. Я жалок. Я сломлен. Я обречён на одиночество. Теперь я никто.***
В омут памяти, передаваемый по наследству от предков из поколения в поколение, когда-нибудь теперь нальют моё воспоминание, что я перетащил в колбу. Кто-то увидит мой роман с Авророй, а быть может это буду я сам в старости, когда пойму, что умираю, и захочется ощутить сие чудо вновь в качестве наблюдающего третьего лица. Остались последние два шага: перетащить дочь обратно в свою спальню, чтобы по пробуждению у неё не возникло никаких «задних» мыслей, и самое ответственное… восемь букв. Ангел… она даже спит как ангел. Её шелковистые волосы разбросаны по подушке, как у ангела. Её пушистые ресницы, точь-в-точь как у ангела. А эти губы… эти алые, манящие губы... больше всласть мне никогда их не поцеловать. Откидываю одеяло в сторону, поднимаю на руки своё сокровище, и, стараясь больше не думать ни о чём, несу её по коридору в родную опочивальню, в которой она уже так давно спала… Пытаюсь не смотреть на неё. Один взор на это прекраснейшее лико и я погиб. План разрушится, следом разрушится её жизнь. Хотя бы сейчас я молил небеса дать мне долю того прежнего Люциуса, владеющего совершенным хладнокровием. Хотя бы сейчас, боже, а дальше пусть я хоть обревусь и утону в своих слезах, как главная героиня из дешёвых романов, расставшаяся со своим избранником. И вот, я у цели. Отворяю пинком ноги дверь, заходя в комнату и кладя Аврору на ложе. Сверлю взглядом, полным скорби, стену напротив, и машинально достаю из кармана мантии палочку, направляя её на свою «жертву». — Теперь всё будет так, как и должно быть, милая, верно? – говорю я в пустоту, задавая самому себе риторический вопрос, тем самым расставляя все точки над «и». — Я – любящий отец. Ты – балуемая мною дочка. Драко – заботливый старший брат, что навещает нас на ужин после работы, – тяжело вздыхая, пальцами сильнее вжавшись в своё орудие волшебника. — Всё так, как должно быть. Мне следовало давно понять сие. Молчу несколько секунд, пытаясь совладать с пеленой слёз, поступающих на глазах. А теперь… теперь я был готов. — Обливейт…