***
Через два дня Земо встречает Баки в аэропорту в Малайзии. — Фиолетовая машина, ты серьёзно? — бурчит Барнс, закидывая сумку за заднее сиденье. — Зато ты сразу меня узнал. — улыбается барон.***
Земо просит о сопровождении — он проводит пару встреч, за которыми Баки наблюдает через прицел снайперской винтовки. Читать по губам Баки может даже на местном диалекте, но Земо стоит к нему спиной, а разговоры его оппонентов не дают никакой точной информации. Баки почти уверен, что спроси он напрямую — за каким чертом Земо вообще понесло в Малайзию — барон ответит прямо и честно. Баки не спрашивает.***
— Ну и зачем я был тебе нужен? — спрашивает Баки за ужином. Да, на последней встрече возникла спорная ситуация, когда все потянулись за оружием, но Земо всех уболтал. — Сегодня была только разминка, главная встреча назначена на завтра. Ещё один день в компании барона. Баки вспоминает все известные ему способы сохранять спокойствие. Видит Бог, ему это пригодится.***
В отеле у них огромный номер, почти квартира, и Баки может прочувствовать всю прелесть землятресений в два бала, пока ночью идёт за стаканом воды. У комнаты Земо он замирает, на автопилоте считывая пульс и дыхание другого человека. Баки слишком знакомы симптомы, чтобы не узнать болезнь — барона мучают кошмары. Дверь спальни не запрета. — Земо, — он легонько трясёт барона за плечо, — Гельмут, проснись. Земо выходит из сна резко, рывком, и Баки едва успевает перехватить его руку, сжимающую пистолет. — Тебе приснился плохой сон, — говорит он. — Да, я заметил. — Земо трёт лицо. Его застали врасплох и Гельмут не знает какую маску надеть: надменности, язвительности, апатии, но в итоге решает не притворяться, слишком устал. Выпутывается из простыни, выходит на балкон, закуривает, опираясь на перила. Не глядя протягивает пачку Барнсу. Баки подходит, закуривает, прислоняется к перилам поясницей. Землю всё ещё трясёт, но паники нет. Для местных все толчки, что меньше пяти баллов — просто непогода. — В Заковии никогда не было землятресений — тихо говорит барон глядя на город, — поэтому когда земля пошатнулась, я сразу почуствовал, что свершилось что-то непоправимое. Я знал, что всё кончено, конец света уже наступил, но продолжал сбивать руки в кровь. — Земо замолкает, пока не докуривает сигарету до фильтра, берет вторую. — Не могу нормально спать, когда так трясёт — во сне всё повторяется. А ты почему не спишь? — Он всё ещё не смотрит на Барнса, и можно сделать вид, что вопрос задан не ему. Баки смотрит на человека, разрушившего Мстителей, и чувствует с ним некое родство. Будто они единственные выжившие при кораблекрушении или однополчане: люди с разным прошлым и статусом, но пережившие одинаковую мясорубку. Баки начинает понимать суть групповых занятий Сэма. Барону, такому: без напускной любезности и показушной весёлости — можно рассказать что угодно и получить в ответ лишь понимание. — Я падаю, — признается Барнс. — Каждый сон начинается с того, что я завис над пропастью, и руки сводит, держаться всё сложнее, а внизу — моя личная преисподняя: холод и кровь, и смерть, и боль. Я знаю, что если сорвусь — пройду через это снова. Я пытаюсь удержаться, зацепиться, и почти получается, но в последний момент пальцы скользят, и я падаю. И начинается кошмар. — Пытка надеждой? — Земо дёргает уголком рта, — Ты выиграл. Баки обводит взглядом тёмные круги под глазами барона, опущенные плечи, сигарету в подергивающихся пальцах. — Тебе нужно поспать. Словно в ответ земля идёт дрожью. — Боюсь не получится. Баки тушит сигарету и вздыхает. — Ложись, я помогу. Земо разворачивается, окидывает его всего: от босых ног до встрепанной макушки — долгим нечитаемым взглядом. — В другое бы время, Джеймс… — Перестань ерничать и ложись, — морщится Барнс. Земо усмехается, но послушно возвращается в кровать. — Какие-то вакандские практики? — продолжает глумиться барон, — или просто двинешь мне в челюсть? — Хотелось бы… — тянет Барнс, но просто ложится рядом. — Я, конечно, заинтересован, Джеймс, но… — Заткнись, а? Баки просто укладывается на кровать, подгребает под себя подушку, кладет руку Гельмуту на грудь, ловит пальцами биение сердца. — Спи, — говорит он, — я покараулю. Если начнёт сниться кошмар — я тебя разбужу. Земо долго выдыхает, кладет свою ладонь поверх чужой. Затихает. Баки старается не думать, что чувствовать вес чужого тела на кровати, слышать спокойное дыхание и считывать сердцебиение — странно успокаивающе. Может это отголосок бруклинских ещё воспоминаний, когда он так же держал Стива. Схожие обстоятельства, но такие разные люди. Земо приходится будить ещё дважды. В начале кошмара он на секунду замирает, дышит рвано и часто, пульс пускается в галоп. Выныривая из сна барон поначалу осматривается — будто ищет что-то, а когда не находит — позволяет снова уложить себя спать. Баки так выматывается, что сам спит без сновидений.***
Просыпается Баки один, чему несказанно рад — нет никакого желания слушать подколки барона. Он идёт на поиски еды сразу после душа, и Земо замирает с недомазанным тостом как только Баки появляется на пороге кухни. Барнс спохватывается и ретируется в комнату, чтобы надеть футболку. — Извини, — говорит он возвращаясь на кухню, — никому не нравится смотреть на шрамы за завтраком. — Ты очень красивый, Джеймс, — тихо говорит барон, откладывая нож, — я засмотрелся. Прошу прощения, если смутил, впредь буду держать себя в рамках приличия. Баки очень давно не называли красивым: отличным образцом, прекрасным орудием, ценным активом — да, но не красивым. Земо не лжет — суперсолдат умеет такое чувствовать, и поэтому простое признание барона выбивает столетнего убийцу из колеи. Барон меж тем продолжает неспешно завтракать. — Ты говорил, что сегодня нас могут убить, — напоминает Барнс. — Это случится через пару часов, ты вполне успеешь выпить кофе. Баки нечего на это возразить. Его обычная подготовка к бою никогда не включала в себя яичницу с беконом, свежие круассаны и лучший эфиопский кофе. Барон умеет жить моментом, — понимает Баки. Да, он один из самых опасных преступников в мире. Да, он вполне может не дожить до вечера. Но сейчас он жив и наслаждается этим. Баки бесстыдно завидует. Наливает себе кофе. Вдыхает аромат. Чувствует как солнце греет кожу. Может он тоже однажды научится.***
— Я думал, ты только меня так бесишь. — Баки вжимает Земо в колонну, стараясь занимать как можно меньше места. Они под шквальным огнём, бетонная крошка засыпает глаза, противники сужают кольцо. Начиналось всё как мирная встреча, Земо проверил информацию на диске, перевёл деньги, а потом все пошло по пизде. — Я тебя убью, — рычит Барнс, отбивая рикошет протезом. — Я думал, мы уже прошли этот этап наших отношений. Баки хочет двинуть по наглой роже или хотя бы по стене, но места для маневра маловато. А вот для удушения в самый раз. Барон, будто читая мысли Джеймса, тут же продолжает. — Я пригласил на встречу самого опасного киллера столетия, — мурлыкает Земо. Пуля выбивает кусок колонны у его виска. — Неужели ты не хочешь размяться без поводка? — О, так ты обо мне заботился, когда вбил гранату в горло того парня? — рычит Баки, проверяя обойму. — Вроде того. — Весь барон сейчас — азарт, любопытство и предвкушение, и ни капли страха. Барнс качает головой, улучает мгновение между выстрелами и открывает ответный огонь, а когда патроны заканчиваются — идёт в рукопашную. Через четыре минуты он бросает бессознательное тело главаря под ноги Земо. Теперь во взгляде барона почти благоговение. — Я не твой ручной зверёк, — напоминает Баки. — Ты лучшее, что случилось со мной за долгие годы, — соглашается Земо, обыскивая тело. — Хреново быть тобой.***
— Ты сегодня спас много людей. — замечает Земо, пока они курят перед аэропортом. — Убил всё равно больше. — мрачно отзывается Баки. Барон опирается спиной о стену напротив, затягивается, долго смотрит на Барнса, прежде чем задать свой вопрос. — Ты когда-нибудь задумывался, сколько людей ты спас, став Зимним Солдатом? — тихо спрашивает он. — Будешь заливать про благие цели Гидры, и я выстрелю тебе в живот, — предупреждает Барнс. — Нет, — усмехается барон, — сколько людей ты спас, приняв удар на себя. Баки вскидывает бровь. Земо поясняет. — Я видел документы. Когда Гидра нашла тебя в ущелье, то сочла эксперимент удачным, и стала испытывать тебя, — Баки чуть вздагивает от воспоминаний об этих «испытаниях», — а не вводить сыворотку всем подряд, как было в Азано. Следующие «Зимние солдаты» получили уже испытанную формулу, да и были добровольцами. А теперь ты помогаешь людям, вместо эгоистичных попыток перекроить мир под себя. Ты хороший человек, Джеймс. Был им, и Роджерс ступил на стезю героя из-за тебя. Остался им сейчас. Даже Гидре приходилось убеждать тебя в благой цели твоих миссий и прожаривать мозги, когда ты не верил. — Барон отталкивается от стены, подходит так близко, что Баки может рассмотреть каждую крапинку в карих глазах, выкидывает окурок в урну у бедра Барнса. — Ты хороший человек, Джеймс, — тихо повторяет он. — Ни сыворотка, ни Гидра этого не изменили. Барон отходит, возвращает на лицо приветливую улыбку. — Твой рейс объявили, — замечает он. — Спасибо за помощь, Джеймс. До встречи. Земо уходит, а Баки пытается понять, почему барон всегда выворачивает его жизнь наизнанку.