Our side

Ремонт мотоцикла продвигается медленно. Во-первых, найти детали к такому раритету достаточно сложно. Во-вторых, Баки привлекает к ремонту Шури, и принцесса каждый раз предлагает просто собрать новый байк: навороченный и неубиваемый. В третьих, Барнс не очень-то и спешит, заменяя перебиранием механизма рекомендованную доктором медитацию. Земо всё чаще пропадает по своим делам, а значит никто не выглядит оскорбленным в лучших чувствах, когда Баки смотрит игру на шикарном диване барона, закинув ноги на журнальный столик и поедая пиццу прямо из коробки. Словно в ответ на хвалу вселенной, едва Баки успевает открыть пиво и взять пульт, как в замке поворачивается ключ в квартиру вваливается хозяин. Выглядит барон, как живая иллюстрация слова «изнеможденный», но при виде Барнса Земо выпрямляется и расправляет плечи. — Джеймс, — тепло улыбается он, — рад что ты заглянул. — Мне-то не бреши, — фыркает Баки, скрещивая руки на груди. Гельмут ловит его взгляд, усмехается. А потом из него будто выпускают воздух: плечи опускаются, улыбка изчезает, голова безвольно свешивается. Баки ненавидит себя за мягкотелость, но идёт помогать Земо в нелёгкой борьбе с пальто. На правом рукаве Гельмут издаёт стон — очень далёкий от порнографичного стон. Джеймс аккуратно ощупывает руку барона, несмотря на вялое сопротивление. Потом берёт куртку, ключи от квартиры и бросает чертовому Земо его чертово пальто. — Что ты? — Мы едем в больницу. У тебя рука сломана. — Мне нельзя в больницу, я мертвый международный террорист, — напоминает Гельмут. — Уверен, у тебя есть пара паспортов, доказывающих обратное. Земо набирает воздуха в грудь для долгого спора, но сил на спор нет. — Толстой, нижняя полка. — Значит едем в больницу, — Баки делает паузу, выбирая подходящие документы, — Вильгельм. В больнице Баки заполняет документы, указав в причинах травмы аварию на мотоцикле. — Я должен знать о чём-то ещё? — Спрашивает он Земо. — Я не оставил улик, не сделал ничего, что может вывести на тебя. Джеймс тяжело вздыхает. — Я имел ввиду кроме руки, но спасибо за заботу. — Оу. Возможно у меня сотрясение. Высокая блондинка, представившаяся доктором Бертран, забирает барона на осмотр, а Баки ловит себя на том, что в ожидании нервно постукивает ногой по полу. Барнс слишком хорошо знает насколько люди — простые смертные люди — хрупкие. А Земо, несмотря на свой гениальный ум, несмотря на весь военный опыт и навыки — обычный человек. Когда доктор Бертран вновь появляется в коридоре, Баки неловко встаёт. — У вашего друга сотрясение, рука сломана в двух местах, есть смещение костей. Стоило конечно, обратиться раньше, — перечисляет врач. — Гельм… — начинает было Барнс, но осекается, вспоминая псевдоним барона, — Вильгельм. Хель. — Наконец находит он сокращение к обоим именам Земо. — Как ад? — улыбается доктор Бертран. — Ему подходит, — усмехается Баки, но через секунду вновь становится серьёзным. — Он сохранит руку? Доктор улыбается, будто он удачно пошутил, или заявил что луна сделана из сыра, но цепляется взглядом за блеск металла между рукавом и перчаткой Джеймса. — Да, — серьёзно отвечает она, — рука полностью восстановится. Баки выдыхает. — Это ведь был не мотоцикл? — тихо спрашивает Гельмута доктор Бертран, накладывая на руку барона полимер, пришедший на замену гипсу. — Не мотоцикл. — Земо не знает причину такой откровенности: то ли доктор выглядит достаточно располагающе, то ли дело в препаратах, которыми его накачали, чтобы поставить спицы. — И не ваш беспокойный друг? Земо смеётся. — Нет. — Но он не знает? — Ему не нужно знать. — Иначе у меня появится много пациентов со сломанными руками? — заговорщицки улыбается врач. Гельмут думает, что мысль о том, что Джеймс стал бы мстить за него, на самом деле очень греет. Но Барнс просто по натуре бойскаут, заботящийся о любом страждущем на своём пути: Роджерсе, Максимофф, самом Гельмуте. Даже чёртову Разрушительницу флагов Моргентау пытался спасти. Поэтому вместо ответа Земо только качает головой. Доктор Бертран отдаёт назначения и список лекарств Баки, потому что  Земо ещё под действием лекарств. — Берегите себя, — говорит она на прощанье, явно сдерживаясь, чтобы не сказать что-то ещё. На обратном пути барон дремлет на плече Барнса. — Дашь пару советов, как жить с одной слабой рукой? — Земо вяло шевелит в воздухе пальцами здоровой левой. — Гельмут, я видел, как ты прострелил парню голову, держа пистолет этой «слабой» рукой. С пуговицами как-нибудь справишься. В квартире Баки укладывает Земо спать и идёт звонить Сэму, чтобы взять больничный.

***

У барона постельный режим, запрещён компьютер, кино и книги, зато есть список необходимых таблеток. Вынужденное лечение он воспринимает лучше, чем когда-то Стив: своевременно пьёт лекарства, не пытается сбежать из-под надзора, честно отчитываться о самочувствии. — Можешь почитать мне? — просит  Земо на третий день вынужденного заточения. — Аудиокниги уже изобрели. — Это не то, сам понимаешь. Баки не собирается соглашаться, это глупость и блажь избалованного аристократа, но в тоне барона нет ни одной капризной нотки, зато у него есть нездоровая бледность и тени под глазами. — Чёрт, — ругается Баки, злясь больше на себя, но берёт книгу из протянутой руки, садится на кровати, откидывается на изголовье. — Она на русском, — замечает он. — Я достаточно знаю русский, — устало соглашается Гельмут. — Твой русский ужасен, — фыркает Барнс. — Код сработал скорее вопреки твоему произношению, а не благодаря. Земо улыбается. — Я попрошу перевести, если совсем потеряю суть. Баки недовольно бурчит, но открывает отмеченное закладкой место и начинает читать. Через десяток страниц он ловит себя на ощущении тепла и покоя, монотонного спокойствии от чтения. Как в старые добрые времена, до обнулений и до войны, будто он снова читает Стиву в их маленькой квартирке. И от этого тепла, а больше от осознания, что выжженный и вымороженный Баки Барнс способен на те же чувства, что и семьдесят лет назад — Джеймс улыбается. И тянется коснуться волос уснувшего барона. «Это из-за мыслей о Стиве» — лжет он себе. Слишком сильно забота о Роджерсе въелась в кости. Тем не менее книга увлекла его достаточно, чтобы решить прочитать её. (Когда он вообще в последний раз читал ради удовольствия?). Баки кладёт закладку и открывает первую страницу. Он решает остаться в кровати барона. «Исключительно чтобы присмотреть за Земо» — говорит он себе. На этот раз — чистая правда.