ПЕРЕДАЙ ДРУГОМУ

      Утром Санджи с трудом оторвал голову от пола.       Они лежали с Ползоро вповалку под попонами, и, хотя печка почти остыла, было не холодно. Санджи скукожился за спиной Ползоро в уютный кокон и совсем не мерз. Теперь он продрал глаза и смотрел на твердые плечи под заношенной рубашкой — широкие. Пусть Ползоро и не такой мускулистый, как Зоро, его плечи все равно такие же большие.       У него есть все задатки стать лучшим мечником в мире, просто мир сейчас играет против него. Его Зоро тоже бы не выжил, если бы столкнулся с Винсмоуками раньше, чем набрался навыков и сил. Но Санджи исправит эту несправедливость. Вытащит Ползоро из этого ада, тот будет тренироваться и достигнет такой же мощи. Быть может, во всем мире сейчас только Санджи не просто верит в него, а точно это знает. Вдруг легкие кольнуло изнутри, словно туда напихали еловых иголок, и Санджи сжался, чтобы не раскашляться. Все же заболел. Ночь рядом с Ползоро помогла не умереть от переохлаждения, но мечник не философский камень, чтобы касаниями лечить воспаление.       Через день, максимум два, Санджи сляжет окончательно, если не найдет хвощовку. Но все дома разграблены, нет никакой гарантии, что она еще осталась на острове после смерти доктора.       Санджи с трудом выполз на четвереньках из-под попон, притянул едва подсохшие брюки. Утром на накопленном за ночь тепле и после сна у него еще будут силы добраться до замка.       Ползоро он будить не стал, тот так и лежал на боку, по-детски подложив ладонь лодочкой под щеку. У него вообще было во сне такое детское, наивное лицо. Сколько ему? Навряд ли многим больше двадцати. Санджи заботливо подоткнул попону, чтобы спящему не поддувало на полу, и с материнской заботой коснулся лба Ползоро. Тот был горячим, совсем как у его Зоро.       Опасные мелкие иголочки кололи легкие, угрожали приступом горячки и смертью, но сейчас Санджи было не страшно. Он не собирался бросать Ползоро ради своего спасения и поиска лекарств. Когда-то Зоро рассек над его головой целый падающий остров. Санджи не должен был выжить, но получил целый новый мир и впервые ощущение безопасности, которым был пьян несколько лет подряд. Это щедрый подарок, и все, что он может сейчас, сделать такой же щедрый подарок такому же чужому для него двойнику, каким он был для Зоро. Он спасет его от Джермы, как однажды спасли его самого.       После левитной бури на и без того тихих улочках города никого не было. В серой едва спадающей хмари высился на горе огромный замок. Санджи поежился, представляя себе Винсмоука и его любимых сыновей населяющими одновременно каждую комнату замка. Вот они потешаются над ним, стоящим перед троном на коленях, вот хватают за подол Козетту, когда та разносит перемену блюд в обеденной зале. В спальнях, коридорах, тренировочных комнатах — везде были они, и не было спасения от их холодного ленивого смеха.       Санджи не замечал, как сильно сжимает кулаки, заставляя себя шаг за шагом приближаться к замку. Он следовал скрытыми тропками и закоулками, не главным трактом. Он бы не знал всех этих двориков, если бы не прожил столько лет в Катана-Джерме. Она и сейчас выручала его.       Лифт в мрачный замок у подножия ожидаемо не работал, левита на острове не оставалось совсем. Старые ремонтные тросы царапали ладони, но Санджи не останавливался, карабкаясь. Он знал, что утренний прилив сил обманчив, задержись он еще чуть-чуть, и вскоре он ослабнет так, что не сможет подтянуть собственное тело на веревке. Нужно было спешить, пока замковые слуги не поднялись.       В душе все леденело, когда он сделал первый шаг внутрь. Оглянулся, ежась под холодным сквозняком, и с удивлением понял — холод не в душе. Это в замке не многим теплее, чем на морозной улице.       Санджи знал, что в тайных ходах всегда выстужено, их же не отапливают, Зоро даже один раз отругал его, когда Санджи выступил у него из-за спины в королевском приемном кабинете. Один из чванливых послов наконец закрыл за собой дверь после долгого зудения.       «- Твою мать, Злюка, ты меня пугаешь! — Не думал, что Ророноа Зоро можно так легко напугать тайными ходами. — Да не этим! Сколько он тут нудел? Полчаса? И значит, ты какого-то хера там тридцать минут торчал на голом камне в одной рубашке. Если полез в эти свои закоулки из своей комнаты, так и оденься как следует! Околеешь между камнями, как ящерица, мы тебя чем потом выковыривать будем?»       Санджи улыбнулся внезапно яркому воспоминанию, и смешок тут же маленьким ножичком чиркнул по легким. Страшный пустой коридор сверкнул искоркой счастливого воспоминания, разогнал ползущую в трещинах камня тьму. И тогда воспоминания стали факелом, который Санджи нес перед собой, разрезая густую тьму.       Неслышно Санджи тронулся вперед, чуть более осмелевший. Холодно было не только в тайных ходах, в коридорах тоже гулял морозный ветер. Замок почти не отапливался, а от ведущего в кухню коридора не долетали ароматы еды. Кухня уже давно не используется? Джадж ест солдатский паек?       Он поежился, но не от температуры. Его сердце начинало биться в панической атаке при мысли о настоящем, живом Джадже. Он ходит где-то в замке своей тяжелой, неумолимой походкой, и даже звук его голоса до сих пор может бросить Санджи в пучину самых страшных кошмаров.       Санджи приложил руку к бешено бьющемуся сердцу. Не надо, спокойно, прекрати быть таким трусливым эгоистом. Ты здесь, чтобы спасти Ползоро, а не трястись от ужасов детства. Сердце не слушало Санджи, как не слушало, когда он запрещал себе влюбляться в Зоро, дурачок.       Способов проникнуть в комнату Ниджи было несколько, и Санджи уж точно не был таким идиотом, чтобы пойти самым простым путем через лестницу от большого зала с камином. Слишком большие пространства, негде скрыться от взглядов местных обитателей.       Можно было забраться в комнату Йонджи через котельную при кухне, а оттуда перебежать всего несколько метров до двери Ниджи. Вадо был великолепным мечом, Ниджи точно забрал отобранный трофей себе.       Несколько перебежек по коридору при кухне, изо всех сил сдерживая рвущийся кашель. Низкие узкие арки, в которых он скрывался раньше от Зоро, когда тот был слишком настойчив, требуя от Санджи согласиться стать его. Смущенный его напором, Санджи следил за рыскающим по замку мечником большими напуганными глазами. Страшно было, что если он покажется, то поддастся желанию. Однажды Зоро все же нашел его — забравшегося в высокую нишу на уровне груди, скукожившегося в комочек, как забившаяся в угол кошка. Зоро сложил локти на край ниши, примостил на руки голову и со смехом во взгляде принялся смотреть на него.       «И что с тобой таким делать?». Как же было стыдно!       Отворяя дверь котельной, Санджи тер лоб под повязкой, заставляя себя сосредоточиться. Кто знал, что визит в замок станет путешествием по теплым воспоминаниям. Он думал, что каждый шорох в этом чужом ему замке будет вызывать видения об издевательствах братьев и годах в темнице. Но четыре года с Зоро так легко законопатили каждую щелочку этого холодного замка…       Что сделали Санджи глупцом.       Он застыл с рукой, прикрывающей лоб, свет из-за его спины падал на высокую фигуру, которая склонилась над маленькой печкой. Замок был таким холодным, почти не отапливаемым. И в поисках малых крох тепла над котлом стоял и грел руки действующий Король Джермы Джадж Винсмоук.       Оба они открыли в удивлении рты, вытаращили глаза, не способные быстро реагировать. Если Джадж просто не сразу осмыслил увиденное, как низка была его вероятность, то Санджи не двигался, потому что его ноги приросли к полу от ужаса. — Ты. Я должен был понять, как они смогли отправить Медузу назад, — выдохнул Джадж.       Санджи побежал раньше, чем Джадж успел двинуться в его сторону. Потерявший всякую хватку рядом с Зоро инстинкт самосохранения Третьего Принца наконец завопил и включил тревожную сирену. Санджи с грохотом захлопнул дверь и ринулся по коридору. — Я не дозволял тебе уйти! — громогласный приказ, как из юности «Я не дозволял поднять головы», обрушивающийся на него в тронном зале. Санджи ударился о косяк, не вписавшись в поворот, и с прокручиванием вокруг собственной оси вылетел в зал при входной арке.       Он метнулся было вверх, решив, что успеет с налета схватить катану и сбежать, раз уж его обнаружили, но чужая рука уже сомкнулась на его шее. Джадж был высокий, выше и корпулентней Зоро. Он схватил Санджи за шею сзади и толкнул вперед, сбивая с ног. Санджи тут же потерял опору и повис на собственной шее, едва не свернув ее. — Мелкий таракашка, думал, глупая повязка скроет тебя? — громыхал голос из давно забытых кошмаров. — Ты выжил. И ты… был в Джерме, — удивленно проговорил Джадж, заметив татуировку на шее.       Санджи почувствовал, как его больно рванули за волосы, разворачивая, и снова перехватили за шею. Теперь Джадж держал его за горло лицом к себе и поднимал над полом, слегка над собой, чтобы удобнее было разглядывать жалкое тело принца-ошибки. — Так они запихнули в Медузу тебя, чтобы отправить назад и я не мог отследить ее местоположение, даже если найду левит на второй корабль. Они что же, решили оставить ту Джерму только себе? — сузил глаза Джадж. Он был все таким же устрашающим, ни холода, ни скудный рацион ничего не смогли сделать с его мощью и жестокостью во взгляде. В разваливающейся гибнущей Джерме он был той же непоколебимой машиной для завоеваний, последним сверкающим орудием среди ржавого барахла.       Это приводило Санджи в панический ужас.       Санджи слабо дрыгал ногами и цеплялся пальцами за руку отца, чтобы хоть немного дышать в болезненной хватке. Отец, казалось, с легкостью держал его перед собой и рассматривал, как немытого чудного зверька, залезшего в дом. С интересом и легким отвращением. — Санджи, — это имя в его устах всегда запускало в теле Санджи неконтролируемый озноб страха, который тот в юности не мог унять до глубокой ночи. И который так легко прогонял Зоро тихим поцелуем между лопаток, если Санджи просыпался с криком от этого кошмара.       Джадж осматривал его с вниманием, от которого не ускользала ни единая деталь — от поломавшихся от болезни и плохого питания ногтей до старых синяков, которые так медленно сходили с тела Санджи. Тот дышал с громкими хрипами из легких, только рука на горле не давала ему зайтись в кашле. — Ты слаб, — вынес свой вердикт Джадж, и он звучал, как приговор. Подкинутый сын — и снова непригодный, подходящий только для темницы. В испуге Санджи заскреб ногтями по чужой руке сильнее, дергал бессмысленно ногами, почти задыхаясь. - Отвратительно. — Я… — выдавил с трудом он. — Знаю, как путешествовать между… мирами…       Если он будет полезен, Джадж не избавится от него. Если он будет полезен, он выторгует время, чтобы втереться в доверие и найти катану. Он готов вновь трястись от страха рядом с отцом, если будет шанс спасти Ползоро.       Джадж снова смерил его холодным, оценивающим взглядом, задумчиво наблюдал слабые потуги Санджи выбраться. Лицо его скривилось в гримасе отвращения. — Ты беспомощен, как червяк. Думаешь, мне есть что взять от такой ничтожной ошибки?       Гордыня Винсмоуков, погубившая их. Они и не подозревали, что мечник, который выглядит как бродяга, убьет каждого из них. Потому что отец не научил их, что даже самая маленькая жалкая букашка может таить в жале смертельный яд. — Но убивать тебя и правда глупо. Ты расскажешь мне о своем мире, но сначала я должен опросить солдат о приказах, что ты раздавал им тайно все это время. Вот почему не было докладов, ты запретил им. Что же, дожидайся своей участи в темнице.       Зря Джадж сказал это слово. Нет, Санджи почти вылечился, он бы не запаниковал, скажи это слово Зоро. И даже посмеялся, если бы про нее рассказала шутку Козетта. Но приговор, вынесенный этим голосом, перекрыл всю хитрость и рациональность Санджи. Он больше не мог выстраивать схем притворства и сотрудничества со своим ужасом, он был лисой в капкане, готовой перегрызть себе лапу. — Фрывр! — горло было пережато, звуки выходили булькающими и негромкими, а рывок по контрасту мощным. Санджи качнулся в хватке, вскидывая ногу резко вперед — точно ударяя Джаджу в подмышку вытянутой руки. Одновременно тупой нож вонзился ему в сгиб локтя — не пробил королевской военной брони, которую тот носил под одеждой, но будто Санджи нападал рационально. Он был просто огрызающейся на кота загнанной крысой.       Джадж разжал пальцы от удара в подмышку, скорее даже от неожиданности, чем от силы. Кинулся было поймать взбесившегося крысеныша, но Санджи юркнул за мебель, почти ящерицей прилегая к полу. Голова не думала, все мелькало перед глазами со скоростью, с которой глаз не успевал регистрировать события. Только бежать, только спастись, укрыться от темницы, что идет за ним из мира в мир, как неотвратимость.       Дикое животное Санджи кинулся туда, где ощущал себя счастливым и защищенным. В мамину оранжерею, которую заново возвел для него Зоро. Сзади двигался Джадж, конечно быстрее и ловчее его. Но слишком большой, не привыкший к мелкому жалкому Санджи, юркнувшему ему почти между ног, когда Джадж преградил путь. — Тебе некуда бежать! — слышалось за спиной, когда Санджи влетал в оранжерею. Но Джадж не понимал, что сейчас Санджи бежит не куда-то, он бежит от темницы.       Оранжерея была почти целой, но вымерзшей из-за нескольких разбитых стекол. Никто не занимался ей со смерти матери, но и не рушил. Санджи влетел под светлый купол, здесь на горе под стеклянным потолком всегда было больше всего солнца, чем во всей Джерме. Зоро нравилось, когда Санджи гуляет зимой здесь, в тепле и солнце, доктор Тонцо сказал, что это хорошо для его тела.       Как-то раз Зоро приволок в оранжерею кресло-качалку, что стояла в большом зале при камине. И они ютились на ней вдвоем, тесно сплетясь в клубок рук и ног, и Санджи ощущал дыхание Зоро на своей макушке. «- Хочу, чтобы меня тоже тут похоронили, — сказал тогда Санджи после получасового уютного молчания. Зоро закашлялся: — Кха! Я когда спросил, что ты хочешь на день рождения, Злюка, другое в виду имел! — Да не в этом году, маньяк! — Санджи приподнял взъерошенную от дыхания Зоро голову и сердито на него уставился. — Я говорю, было бы здорово быть здесь похороненным. Это значит, что это был мой настоящий дом, и мне не пришлось уезжать из Джермы навсегда. Это значит, что ничего страшного не случилось. — А-а-а, — протянул Зоро и привлек голову Санджи обратно себе на грудь. — Скажу солдатам. Так что если я первый окочурюсь, можешь меня тоже сюда прикопать. Санджи спрятал в груди Зоро счастливую улыбку. Зоро сказал сюда, рядом с Санджи, а не на пляже рядом с Завитушкой».       Быть похороненным в оранжерее. Это воспоминание тоже было теплым, заполняющим в душе Санджи больше места, чем реальная чужая Джерма сейчас. Но когда Джадж поймает его, то дальше будет темница, куда даже голосу Зоро нет хода.       Санджи спокойно закрыл глаза, слушая приближающегося Джаджа, и толкнул огромную прогнившую стойку для рассады, на ее верху торчал шест, на него вязали веревки, чтобы вьюнку было за что цепляться в пору цветения.       Стойка рассыпалась почти сразу — пробила стену, а шест стукнул с резонансом под купол потолка. Тот коротко крякнул, замер… и обрушился на оранжерею тысячью острых стеклянных осколков. Санджи облегченно выдохнул, готовясь принять смерть там, где он будет ближе к Зоро. Много лет спустя Зоро тоже будет похоронен там, в своей оранжерее, он обещал, он не нарушает своего слова. — Какого! — прыгнувший за ним Джадж резко затормозил, пригнулся, накрываясь плащом. Он попал в самую гущу стеклянного ливня. Осколки резали его одежду, разрывали плащ и ударяли о темечко. Один успел скользнуть по щеке, впервые Санджи видел кровь на отце.       И эта капля крови вывела Санджи из звериного бездумного состояния, заставила очнуться под градом стекол. Джадж, оказывается, тоже просто человек. Это его дети были нерушимые монстры.       Санджи тоже просто человек, всю жизнь это было его главной виной. Страх и унижение заставили его забыть, что Джадж точно такой же, как он. Что он тоже — всего навсего слабый человек, равный своей самой главной ошибке.       Джадж припал на колено под стеклянным ливнем, накрывал плотнее голову плащом. И Санджи воспользовался моментом — рванул мимо на выход молнией, верно рассчитав. Если двигаться наперерез падающим осколкам, он будет врезаться в их боковую, плоскую часть, а не они будут втыкаться в него сверху острыми краями.       Конечно, стекла сыпались не равномерно, несколько скользнули по плечу, рассекли по касательной кожу головы. Но ни один не успел прошибить его голову или перерезать голую беззащитную шею.       Санджи вылетел из разрушающейся оранжереи, когда еще стекла продолжали сыпаться на скорчившегося Джаджа. Окровавленный и с безумным взглядом, он рванул прочь, прочь, в бесконечную путаницу коридоров и тайных ходов. Джаджу никогда не поймать его там, Санджи выучил каждую лазейку своим трусливым сердцем.       Он несся по коридору, петляя и ныряя в поддельные тупики, где Джек пугала мальчишек на свадьбе Козетты. Нет! Больше никаких воспоминаний. Воспоминания делали его слабым, так нелепо поверившим под крылом Зоро, что мир не сможет его убить. Такой Санджи не выживет в настоящей Джерме, ему нечего делать в новом мире. Зря он приехал вместе с Третьим Принцем. — Стража, найти беглеца! — раздался впервые не просто разгневанный, а яростный от проигрыша крик Короля Джермы за спиной. — Стража, кто вообще остался из людей в замке? Ты?! Плевок, найди беглеца, я прикажу солдатам никого не выпускать из замка!       Злюка из Катана-Джермы по-детски удивленно охнул и сам испарился со всеми своими счастливыми воспоминаниями, когда услышал скучающий тягучий голос Плевка. — Слушаюсь.