ПЕРЕДАЙ ДРУГОМУ

      Некоторые вещи порой сложно увидеть из-за того, что они находятся слишком близко. Такие уже понятные и затертые, казалось бы примелькавшиеся, что ты никогда в них не вглядываешься по-настоящему. Ну есть и есть.       Вот и Зоро привык к сумасшедшему в драном женском платье, который назойливо пролез в его застуженную лачугу через пол. Надоедливо тащил туда же мороженую картошку и пек ее в ржавой печурке. Картошка получалась обгорелой с одной стороны и сырой с другой, а под ногтями неугомонного Надоеды всегда было черно от сажи.       Зоро не был предосудителен или брезглив к этому человеку, даже сбежавший из борделя полубезумец может быть добр и терпелив. Именно он был рядом в самые темные моменты отчаянья, когда мечник решил, что с одной рукой стал бесполезен и слаб. Зоро уважал странную упрямую силу Надоеды, который даже смог договориться с контрабандистами и выкупить им места для побега. Тот был затрепанным камышом на ветру, бьющим от ветра по обледенелой земле, но никогда не ломающимся.       Даже чудовищное открытие, что парень в платье, скрывающем синяки по всему телу, оказался одним из проклятых Винсмоуков, мало что изменило в восприятии Зоро. Вспышка гнева сменилась обдумыванием и принятием, первое впечатление оставалось главенствующим.       Но то, что он увидел этим вечером на палубе, взболтало и перевернуло все в сознании Зоро с ног на голову. Вероятно, будь рядом с Надоедой кто-то другой, Зоро бы не понял, Зоро бы посчитал естественным, что к нему грязно липнут клиенты из борделя, откуда тот сбежал. Это гармонично вписывалось в образ.       Но сейчас около стены камбуза загорелая (как у самого Зоро) рука гладила остро очерченную линию челюсти Надоеды. Зеленая (как у него) голова склонилась низко-низко к лицу Надоеды. И дальше все было таким же, как у него — его широкая спина заслоняла Надоеду от чужих глаз, его рука заставляла Надоеду поворачиваться к поцелую, как подсолнух к солнцу. И точно такие — его — губы в итоге жадно целовали Надоеду.       У Зоро из руки выпала книга. Ту-дум — с глухим стуком повторила она громкий редкий стук сердца Зоро. И тот поморщился и прижал руку к груди, примериваясь к неизвестной боли. Другой он целовал Надоеду.       И все сразу же развернулось перед Зоро под иным углом и светом. Обугленные овощи, протянутые ему исхудалой слабой рукой, но упрямо держащейся на весу, пока Зоро не соблаговолит перестать упрямиться и возьмет.       Надоеда, так бережно касающийся его обнаженного плеча, чтобы наложить повязку. Надоеда, вцепившийся в него, стоя на коленях посреди холодного дворика, и бесконечно шепчущий ему: — Ты жив, это главное, только живи, если ты жив, то все поправимо…       Столько было слов, но до закованной в лед и тьму души Зоро смогла пробиться жалкая искорка этого отчаянного огня, но — смогла, и дала пламени внутри шанс снова воспрять. Теперь душа Зоро была снова цела, открыта, полна надежд и амбиций, и он наконец посмотрел на Надоеду не через зеркало своего горя.       И была та ночь в рыбацком домике, когда Надоеда примчался весь мокрый и обледеневший, — они лежали совсем рядом, Надоеда жался бледным, дрожащим телом… О, сколько всего теперь вспоминалось Зоро из той ночи под лошадиной попоной, его щеки вдруг разом вспыхнули.       Другой Зоро целовал Надоеду, и все привычное в мире вдруг стало значить что-то иное.       Нет, ПолЗоро и раньше понял, что Надоеда находится в личных невольниках там в трюме. Но он всегда знал, по синякам и мешковатому платью, что Надоеда — жертва насилия, его просто нужно спасти. Творимое Королем с Надоедой казалось Зоро преступлением сильного над слабым, он никогда не представлял это в чувственном плане…       Пока не увидел воочию.       Ковчег был битком набит другими Зоро, штук десять или тринадцать глаз наблюдали за парочкой, но Надоеда не придавал значения. Он покорно положил голову на плечо Короля Зоро, когда тот прижал его к стене, широко расставив (прямо как Зоро!) ноги, запустив ему под рубашку покрытую мелкими белыми шрамиками (как у Зоро!) руку. Надоеда позволял тискать свое тело, извлекать из него удовольствие любым способом, как Королю Зоро заблагорассудится.       Несфокусированным взглядом Надоеда скользнул по палубе, голова его покоилась на плече, пока Король Зоро оставлял на его шее новые засосы. И зацепил походя взглядом окаменевшего ПолЗоро. Зацепил и проигнорировал, лениво прикрыл глаза. Надоеде было плевать, что его покорность видят другие, видит ПолЗоро.       И это было второе поразившее до глубины души открытие этого вечера.       Светлые волосы на похожем на его плече, податливое тело с ломкими, как у марионетки, движениями, которое Король Зоро загибал и поднимал под свои желания. Вдруг стало понятно, каким именно безумным желанием Надоеду можно желать.       И все это похожими — но не его — руками, похожими — но не его губами.       Ноги Зоро прилипли к палубе, даже зрачки словно приклеились к одной точке, и он был не в силах отвести взгляда от Надоеды, сминаемого Королем Зоро. — И все же здорово, что мы сегодня сходим с Ковчега, — задумчиво пропыхтел через сигарету Санджи, наблюдая с высоты Вороньего Гнезда за действием на палубе. — Ага, думаю, другие Зоро опять будут сражаться за это место. Всем привычнее в Гнезде, — Зоро как всегда зевал на диване и не понял, о чем говорит Санджи. — Думаешь, стоит предложить Королю Зоро отбить для себя и Злюки это место? Тут светлее, чем в трюме, — Санджи отвел наконец взгляд от зрелища, которое сковало по рукам и ногам ПолЗоро. — Неа, — во всю пасть зевнул еще раз Зоро и поднял лениво руку, приглашая Санджи к себе под бок. — Иди уже сюда. Если бы тот мелковатый Санджи хотел в Гнездо, Король бы давно отбил у меня это место. Он бы весь Ковчег отбил, если бы тот Джерма захотел. Так что не подавай ему таких идей. А то начнет… мыслить на перспективу.       Санджи избавился от окурка и согласно забрался в узкую щель между спинкой дивана и лежащим Зоро. Было тесно, но очень уютно. — Но-но, Маримо, это все еще я, просто другой. Думаешь, я способен в принципе на что-то настолько эгоистичное и самовольное? — Сказал человек, который сбежал от всей команды на свадьбу, где его по сути и прикончили. Все вы с завитушкой в башке, глубоко закрученной. Тут разница скорее в том, что я вряд ли в одиночку всех других Зоро превзойду. А вот Зоро с Джермой мог бы. — Ну все, теперь мне жутко, что будет с Ковчегом без меня. — И все же, хорошо что сегодня мы сходим! — глухо расхохотался Маримо. Санджи было приятно прилегать к его спине грудью и чувствовать его смех всем телом. Он пригрелся и думал о том, что может быть в каждом мире он не умирает, в каждом мире перед смертью его спасает готовый отдать свое сердце Зоро. Звучит так заманчиво, что у этой сказки есть все шансы стать религией.       Зоро уволок послушного Санджи обратно в трюм, когда у того все же пошла носом кровь.       Токала прилившая кровь в ушах, смех смешивал этот шум с еле заметным шуршанием других Зоро, наблюдавшими за парочкой на палубе. Их дыхание, возня, покашливание, все спутывалось в клубок в ликующем, пьяном сознании Санджи.       Конечно, у него пошла кровь. Ведь они все видели. Каждый из них целовал своего Санджи, и смотрите — ебаная Джерма тоже Санджи. Вы не посмеете оспорить, вы не сможете отрицать! Пробравшаяся наверх с самого дна темного трюма-темницы, куда каждый из вас в прошлый рейс даже брезговал лишний раз заглядывать.       Полубезумный сладостный румянец гордости пылал на его щеках, когда Зоро вел его обратно. Он снова мазнул взглядом на почему-то вылупившеося на него ПолЗоро, но мотнул челкой — плевать. Нет никакой беды, они договорились с Робин, что у ПолЗоро будет пара дней на протез, с остальным пацан справится сам. Санджи не обязан решать все его мелкие казусы, он теперь — полноправный Санджи-которого-жаждет-Зоро.       Словно бы в подтверждение его восхитительных мыслей, Зоро в спешке втащил его за дверь трюма и тут же прижал с силой, почти до хруста позвонков, в дверь с обратной стороны.       Санджи пьяно глянул на мерцающий внизу лестницы свет от тусклых ламп. Там была безмолвная Тьма, у нее вырвали язык этим оглушительным представлением, и Санджи кровожадно улыбнулся. Быть может, эта сука Тьма окончательно умерла. Он откинул голову чуть назад, позволяя Зоро с силой впиться поцелуем, а потом и укусом в его плечо, ближе к изгибу шеи. — Ах, — Зоро неистовствовал. Он шептал что-то про то, что Злюка его. Но это не требовало никаких заверений, Злюка и правда его. Всегда был его. Это Зоро меньше принадлежит Санджи, чем Санджи Зоро. И совершенно очевидно, что тот может брать все, что пожелает, сколько и когда захочет.       Пребывая в нирваническом блаженстве, Санджи не понимал, не мог понимать, что с Зоро не все в порядке. Что тот излишне жестоко терзает его шею укусами, сжимает без причины его бока, надеясь выжать из него вздохи и вскрики, чтобы тут же с дикой ревностью поймать их ртом. Не приведи морские боги другие Зоро за дверью услышат стоны Злюки. Они только его!       Настолько же, насколько целебной оказалась демонстрация Злюки остальным Зоро. Настолько же губительной и жестокой она стала для душевного равновесия Зоро. Ведь десятки других Зоро на корабле так жаждали увидеть его Злюку и впились в него взглядами, стоило ему ступить на палубу.       Но Санджи не роптал от частых рваных укусов. Улыбался безъязыкой Тьме поверх плеча Зоро и был счастлив всему, что тот от него желал. Они всегда так делали, что тут плохого?       Зоро сдержался, не стал приспускать с себя штаны, чтобы тереться о распятого о дверь Злюку прямо здесь, всего в метре через дверь от какого-нибудь другого Зоро. А особенно от того однорукого пацана. Проявил усилием воли уважение к Злюке и сграбастал его, чтобы быстро стащить с лестницы и уложить на матрас, под себя. — Ха-ха, — Злюка довольно зарылся пальцами в волосы на его макушке, совершенно игнорируя сдавливающие его запястья ладони, свою растрепанную еще на палубе перед всеми одежду. Он был поглощен какими-то своими мыслями. Но пока он принадлежал Зоро, все было хорошо.       Все опять вышло быстро и торопливо. Смятый Злюка, яростная дрочка рукой, нависая над распластанным любовником. Брать его было нельзя, Зоро слишком берег здоровье Злюки. Но хотелось обладать глубже, яростней, и Зоро снова как в прошлый раз схватил его за волосы, когда кончал, чтобы Злюка откинул голову и вскрикнул, аккомпанируя его оргазму. Зоро сразу же весь обмяк, зарываясь носом в волосы его Злюки. Все хорошо, они все видели, чей Злюка. Посмей хоть один из мечников претендовать на него, Зоро просто победит его в поединке.       Ну а сам Злюка… Злюка его, ему лучше и дальше быть здесь. — Скоро на Ковчег заберут нового Завитушку, — он медленно целовал Злюку в волосы на виске, благодаря за покорность. — Хочешь и с ним познакомиться? — Нет! — Санджи резко повернулся, и Зоро невольно уткнулся губами ему в глаз. Злюка хохотнул, но лица не убрал. Так и продолжил говорить, прищурившись. — Я не знаю, какой он будет… слишком много сравнений, я начну выводить общий знаменатель. А потом поделю себя. — Хорошо, хорошо, я понял, — перебил его опять поцелуями Зоро, жутко довольный, что Злюка сам принял решение скрываться в трюме ото всех и дальше. — Так и буду сам приносить тебе обеды и ужины от него. — Угу. Спасибо.       Злюка еще и был ему за это благодарен.       Однорукий пацан, правда, весь остаток пути до их мира действовал на нервы. Буквально поселился у входа в трюм, дневал и ночевал, новый Санджи даже в шутку предложил сколотить ему будку. Новый Завитушка был острым на язык и одновременно — смешливым, любой из Зоро мог рассмешить его даже простой шуткой. Он порой так смеялся, что начинал икать и забавно смаргивать от удивления. Совсем юный, едва оперившийся, по меркам Зоро, он вызывал массу чувств у других мечников. От желания рассмешить до почти отеческих у тех, что были постарше. Он был ярким и легким лучиком, даже на фоне десятков уже виденных Зоро коков, потому произвел фурор на Ковчеге.       Так было лучше, Злюка оставался в тени внимания, пока мечники ходили гурьбой за этим новым Завитушкой. Нет, они все еще спрашивали про Джерму, не хочет ли он теперь подниматься на обеды, не расскажет ли он или покажет приемы Винсмоуков. Но Зоро выстроил стену между остальными Зоро и его Злюкой, по эту сторону стены у них для веселья был Завитушка, так что пусть не жалуются.       Оставшиеся недели Злюка не просил покинуть трюм, а Зоро не предлагал. Он иногда тренировался с другими мечниками, но приходил пораньше спать, во сне крепко сжимая Злюку в объятиях. Или просто тихо сидел рядом, когда Злюка читал одну из своих книг, и только следил, как кот, как шуршат переворачиваемые страницы. Он продолжил овладевать Злюкой без проникновения, вминая в уже поскрипывающий матрас. Иногда раздевая его до полной наготы, иногда напротив, закутываясь вместе с ним в духоту одеяла и нашептывая тому на ухо его имя, чтобы не пугался — Зоро каждую секунду помнит, кого желает.       К концу их путешествия у Злюки так укрепился организм, что у него даже стал появляться стояк. Зоро отметил это событие минетом. Он глубоко заглатывал плоть Злюки, пока тот, так быстро успевший отвыкнуть от таких откровенных ласк, прикрывал лицо руками, но все равно поглядывал вниз сквозь пальцы украдкой.       Никакие призраки прошлого не тревожили его Санджи, не было даже кошмаров, от которых приходилось раньше насильно будить, а потом укачивать мычанием колыбельной. Зоро даже расспрашивал его о прошлом, о том, какие ужасы напомнил ему визит в разрушенную жадностью Винсмоуков Джерму. Но Злюка говорил тихо и спокойно, пока Зоро водил большим пальцем по длинному шраму от вживления металлической кости на руке.       Злюка был только его и не противился этому.       Уходил и новый Завитушка, уходил один из Зоро, приходили новые мечники, даже не видевшие ни единого раза «того самого Джерму, который сам спас Зоро, а не наоборот». Но Зоро нравилось, что тех, кто видел его Злюку воочию, становилось меньше на палубе.       В последний день путешествия он принес Злюке попить. — Это мне? Спасибо, — тот удивленно принял из рук своего Зоро сонное молоко. Он узнал его сразу, глаз наметан на зелья из-за Рэйджу. Именно его использовал Завитушка, чтобы усыпить Зоро для побега. Но он не задал ни единого вопроса, а тут же пригубил напиток. Если Зоро желает, так тому и быть. Он выпил бы и яд. Нужно только позаботиться о ПолЗоро. — Робин уже знает о ПолЗоро, так что нам надо сразу же заняться протезом, как только сойдем на берег. Иначе не успеем за три дня до того, как ему придется уплыть. — Ум, — Зоро отвел взгляд. Санджи вздохнул и вперился в него взглядом, заставляя Зоро наконец посмотреть на него. — Ты опоил меня. — Да что ты! Не… Да, — быстро сдался Зоро, теперь он выглядел виноватым. Хорошо. — А я знал, что ты опаиваешь, и выпил. Так что с тебя услуга за услугу. — Почему ты выворачиваешь мое опаивание в твою пользу! Я не за этим тебя опаивал! — возмутился Зоро. Санджи ощутил мягкую сонливость и мотнул головой, чтобы продержаться еще чуть-чуть. — Потому что не хочу проснуться и узнать, что ты «случайно забыл» ПолЗоро на Ковчеге. Прошу Зоро, это только ради протеза. Ты должен понимать, что для него значит возможность сражаться, как все те Зоро, что он встретил здесь. Ведь у всех них были обе руки… — Потому что однорукие не выживают, куда им еще Завитушек спасать, — фыркнул Зоро. — Только этот затесался случайно. — Или быть спасенным мной было его судьбой. — Второй глоток глотай! — ревниво забеспокоился «опаиватель», и Злюка хехекнул в стакан. — Хочешь повеселиться с моим бессознательным телом, пока мы не сошли на сушу? — Я уже навеселился с твоим безответственным телом, до сих пор потрахаться нельзя, — пробурчал Зоро. — Когда доктор Тонцо тебя осмотрит наконец, то решит, что ты опять девственник, вот как давно мы не трахались. — Я — пью, ты — обещаешь мне взять ПолЗоро на сушу, — быстро сказал Санджи и осушил залпом весь стакан. На самом деле — неплохо. Сонное молоко умел готовить только прошлый Завитушка, значит Зоро заранее научился рецепту и стратегически приберег знания. Он был доволен успехами Короля Катана Джермы в интригах. — Черт! — лицо Зоро стало смазанным, когда Санджи начал быстро терять сознание. Голова не успела коснуться подушки, ее сначала ласково поймала крепкая рука. Последнее, на что хватило сил — улыбка в эту заботливую ладонь.       Он выпил все разом специально, чтобы Зоро не успел поспорить или отказать. Санджи хитро сбежал от него в беспамятство, теперь Зоро не сможет нарушить договор. Санджи понадеялся, что раны ПолЗоро уже хорошо затянулись и сформировалась культя, чтобы можно было ставить протез не по оголенной плоти, это слишком больно, он знает.        Опоенный, он был спокоен и счастлив. Зоро не предаст его, и когда он очнется, то уже будет дома.