ПЕРЕДАЙ ДРУГОМУ

      Они целовались. Зоро крепко держал сидящего у него на коленях лицом к лицу Санджи, гладкий шелк одеяний приятно скользил под пальцами. Руки Санджи зарывались в зеленые волосы на затылке. Открыто, в освещенной камином комнате, бессовестно обнажая татуировки на груди и шее, Санджи ощущал себя бесстыдным собственником. Похитителем, уведшим Зоро с полного Завитушек Ковчега в свое логово на суровом острове. — Куда вы ходили, — выдохнул Зоро, скользнув с уже слегка припухших губ по щеке, сразу же утыкаясь губами в точку под ухом, от касания к которой по телу Злюки всегда проходила дрожь. Вот и в этот раз приятное трепетание, но его руки замерли, прекратили гладить спину Злюки, показывая, что ответ должен быть дан, и тогда все продолжится. — В город… — выдохнул трепещущущий Злюка и прижался к Зоро плотнее, положил голову ему на плечо, потому что та немного кружилась от поцелуев в чувствительные зоны шеи. — Я хотел показать ему свою Джерму. Мы с ним жили в другой, суровой… А здесь… как многого мы достигли, что мне удалось… — бормотал, сбиваясь, разнеженный Санджи. — Показывай мне, — прошептал горячо прямо в шею Зоро, его рука сжала одежду на лопатках Злюки. — Ты же все там видел. Ты король, и можешь без меня… Ах! — Санджи распахнул глаза от неожиданности, когда целующий его шею Зоро вдруг сжал зубы на плече.       И Санджи тут же покорно прикрыл глаза, полностью расслабляясь в руках Зоро — ему было можно. Зоро можно делать с его телом все, что тот пожелает. Санджи жаждет носить на себе метки его любви — засосы, синяки, укусы, все, что останется с ним потом, когда касания разомкнутся.       Санджи сдавленно прошептал: — ПолЗоро мог заблудиться без присмотра, я был нужен ему… Ахх!       Все его тело напряглось до предела, когда Зоро сжал с особой силой челюсти, Санджи почувствовал, как острые зубы протыкают кожу даже через тонкий шелк халата. Чувствовал, но не протестовал, с наслаждением принимая все, что дает ему Зоро.       Потому что он отдаст Зоро все, что тот пожелает. Было не страшно быть укушенным, жестко оттраханым, даже придушенным, было страшно, если Зоро не возьмет желаемое у Санджи. Жажда жизни и умение выживать в Санджи были невероятно сильны, он смог выжить в Джерме, сбежать с Ковчега, где все его ненавидели. Но если бы Зоро пожелал сейчас во время поцелуя забрать его жизнь, Санджи, наверное, отдал бы, потому что если этого жаждет Зоро, значит, так ему нужнее. Потому что мало смысла жить потом, когда Зоро решит брать что-то, чего жаждет, у кого-то другого.       Потому он издал слабый стон, не ясно, боли или наслаждения, и закрыл глаза. Прижался лбом к Зоро, прокушенное плечо пульсировало, кажется, шелковая одежда промокла от проступивших капель крови. Санджи лишь любовно обвил плечи Зоро рукой и положил ладонь на его любимое место — затылок с мягкими зелеными волосами.       Как ни странно, это подействовало умиротворяющее на Зоро, и тот разжал свои бульдожьи челюсти. — Это мое королевство, — сказал он вдруг, хотя обычно никакой радости от таких заявлений не испытывал. — И ты мой. Он вообще чужой этому миру. — Да, и потому ему нужна помощь…       Из легких Санджи выбило воздух, когда Зоро резко развернулся и уронил его спиной на кровать. Несколько мгновений перед глазами все кружилось от такой встряски. Когда он пришел в себя и вздохнул полной грудью, Зоро уже целовал его грудь, распахнув халат.       Санджи всегда стыдился того, как Зоро касается его татуировок Джермы, и одновременно испытывал ярчайшее наслаждение. Зоро принимал его, а не Завитушку. Хотя, откуда такие сомнения теперь, когда Зоро вернул его, проплыв тысячи миров. Наверняка ни один Зоро не задержался на Ковчеге так долго, они находили себе Завитушку и сходили на берег, а Зоро плыл и плыл только за ним одним.       Растрепанные волосы, соломой торчащие по бокам, сколько ни причесывай. Вспомнился чистый взгляд Страшилы. Забавный солдат идеальной армии клонов, почему Санджи вообще помнит его так ярко? Почему сейчас, когда они в постели. Чувство вины вдруг заглушило все другие ощущения. — Зоро, а где похоронили Страшилу? — брякнул он, и губы Зоро замерли на его ребре. Здоровый глаз внимательно зыркныл на лежащего под любовником Злюку. — Почему ты спрашиваешь? Я свожу тебя. — Потому что моя ошибка не прошла бесследно. Потому что за меня жизнью расплатился Страшила.       Мгновение — и Зоро уже нависает прямо над его лицом. Смотрит строго и даже раздраженно. — Это я расплатился. Я взял и обменял его жизнь на твою, когда решил поехать за тобой.И бы обменял и второго, и третьего… — Нет, они же ни при чем. Они не должны платить за глупость Винсмоуков даже сейчас… — Плевать, — грубо перебил его Зоро. — Я им не нянька. Мне нужен был ты, и я забрал тебя. И хватит капризничать, — с этими словами Зоро запустил между ними руку, сразу поддевая мягкий пояс шаровар, сгребая в горсть гениталии Санджи.       Тот шумно вобрал в себя воздух. — Хватит думать обо всем этом. Все уже свершилось. Сейчас ты снова здесь, у меня, и это не изменится, — Зоро настойчиво гладил и мял член Санджи. И хотя делал это довольно рвано и грубо, тело Санджи тут же ответило диким возбуждением. У него даже в голове закружилось, как резко отлила кровь от головы к члену. — Вот так, — одобрительно прокомментировал Зоро, ощутив, как твердеет член Злюки в руке. — Молодец, не думай ни о ком… — Ммм… — Санджи зажал вспыхнувшее краской лицо рукой. Его бесстыдное тело наслаждалось касаниями Зоро, хотя всего минуту назад он думал, что мысли о Страшиле не позволят ему такую распущенность. — Вот так, не сдерживай стоны, — бархатно бормотал Зоро, спускаясь ниже, стягивая с бедер шелковые одежды, чтобы коснуться члена губами.       Санджи ломано вскрикнул, когда Зоро взял его в рот сразу целиком, до упора. Зоро был так бесподобен в оральном сексе, что это заставляло Санджи комплексовать, когда он пытался доставить Зоро удовольствие. Тайна, как и где Зоро подобному научился, с годами так и оставалась для Санджи покрытой мраком.       Да и не мог он обычно думать, когда рот у Зоро был такой горячий, а шершавые подушечки пальцев водили по обнаженному бедру круги и вензеля, от чего у Санджи сами собой скручивались пальцы на ногах. — Ужин для короля, — неожиданно в двери спальни постучали, раздался бесцветный голос одного из солдат. Санджи от неожиданности резко хапнул воздуха и заткнул себе рот обеими руками. Хорошо, что Козетта догадалась приказать солдату сначала постучаться! — Не затыкай рот, — пробормотал Зоро, не вынимая члена изо рта, его язык шершаво облизнул головку члена Санджи. Тот содрогнулся всем телом и попытался запихать себе кулак в рот, лишь бы не выдать себя. — Это моя комната, мой замок, ты не будешь скрываться… — прорычал Зоро, заглатывая еще глубже.       Руки Санджи теперь взметнулись к макушке Зоро, пытаясь оттолкнуть его, он беспомощно задергал ногами в мягких туфлях. — Нет, Зоро, он услышит… Это слишком… ах, — он не смог оттолкнуть Зоро, опять зажал себе рот обеими руками, силясь не выдать себя. Солдат за дверью, судя по всему, стоял и ждал приказа. И до утра так простоит, если не откликнуться.       Зоро наконец с громким мокрым хлюпаньем оставил его член и навис над Санджи с недовольным лицом. — Не смей заглушать себя, когда ты со мной, — вместо того, чтобы отослать разносчика еды, Зоро сграбастал запястья Санджи и завел их под него — за спину, где и связал длинными рукавами шелкового халата. — Зоро, что ты… — закусил губу испугавшийся Санджи, он знал, к чему это ведет. — Так-то лучше, не смей сдерживать голос, — Зоро хищно улыбнулся ему в лицо, когда просунул руку между ними и сжал в горячей руке влажный, от чего немного замерзший, член Санджи. Задвигал горячей мокрой рукой быстро, сдавливая ее все плотнее. От влажности ощущения были практически такие же, как только что во рту Зоро.       Санджи закатил глаза и уронил голову на бок, не в силах справляться с подступающими стонами. Не в силах смотреть от стыда на Зоро, когда он не сможет больше сдерживаться и застонет прямо при солдате. — Зоро, нет, хватит, он услышит, — шептал он, рвано дыша и сдвигая брови. — Пожалуйста…       Его разум протестовал, но проклятое тело предавало его — оно ликовало. Когда Зоро связал его, полностью подчинил и обездвижил, к Санджи пришла та свобода от вины и ответственности, что опять начала его гнести.       Да, он виноват в смерти Страшилы. Он не заслуживает того, чтобы нежиться на широкой кровати королевских покоев под защитой лучшего мечника в мире. Но если Зоро не позволяет ему вырваться, если Санджи не может даже пальцем пошевелить… Он ничего не может поделать, только принадлежать Зоро. Это не его вина. Он должен просто принять это.       И ощущение свободы от вины нахлынуло расслаблением так ярко, что Санджи почти сразу кончил, содрогаясь всем телом, насколько ему позволяли связанные руки и нависший над ним Зоро.       Он не выдержал и протяжно застонал, все расслабившееся тело отказывалось полностью подчиняться разуму. О, нет, солдат за дверью услышит…       Зоро поймал его стон ртом, заглушил поцелуем и проглотил без остатка. Не позволяя в итоге никому получить и отзвук от подлинной чувственности всегда такого холодного и отстраненного Джермы. Когда Зоро отстранился, Санджи под ним был бессильной слабо дышащей куклой, он смотрел на Зоро пьяными, замутненными глазами. — Оставь у входа на полу, я сам заберу, — хрипло прокричал солдату Зоро, — Ах, да, и на этом можешь считать приказ выполненным, — вспомнил он, без всяких подсказок Злюки. Злюке сейчас было не до того.       Зоро ласково погладил его щеку большим пальцем. Раздражение улетучилось, Злюка его и всегда будет его, ничего страшного не случилось.       Он лег рядом на бок и подкатил к себе Злюку, чтобы тот уткнулся носом ему в грудь. Так было удобнее обнимать его обеими руками. Но сначала надо надеть на него штаны, чтобы не замерз. — Зоро, — очнулся вяло Злюка, когда Зоро принялся натягивать обратно приспущенные шаровары. — Ты не хочешь? — Злюка был немного взволнован, потому Зоро плотнее прижался к нему пахом, чтобы Злюка физически ощутил, что очень даже хочет. Сейчас лопнет, как хочет.       Но вместо утоления желаний Зоро нежно поцеловал Злюку в макушку и прижал ближе к себе. — У тебя только сегодня переливание было. Ты еще слишком слаб. Подождем, когда доктор Тонцо разрешит. — Будь его воля, он бы запретил нам даже спать в соседних спальнях, — хмыкнул сонно Злюка, но успокоился и пристроился носом на обнаженной груди Зоро. — Хах, ты прав, — еще один мягкий поцелуй в лоб. — Тогда просто дождемся завтрашнего осмотра Тонцо. Мы все успеем, Злюка. Ты дома. Спи. — Ум, Зоро, мои руки все еще связаны, — со смехом прошептал Злюка. Но Зоро только нежнее поцеловал его теперь уже в темечко и прошептал: — Спи, Злюка.       Санджи закрыл глаза, руки его на самом деле не тревожили. Ему было хорошо и счастливо. Связаны руки и связаны, он же в безопасности в объятиях Зоро. Ему наплевать на что угодно, пока Зоро желает его в своей постели. Быть может, завтра будет день еще лучше, и он сможет уговорить Зоро на настоящий секс.       И Санджи блаженно уснул с улыбкой на губах.       Зоро же еще долго лежал, задумчиво перебирал волосы на голове Санджи, и слушал его еле-еле слышное дыхание с легким присвистом, которое появилось у Злюки после всех этих приключений. Зоро надеялся, что Тонцо обязательно его вылечит, но пока в дыхании хоть малейший хрип, Зоро не посмеет напрягать тело Злюки чрезмерными желаниями.       ПолЗоро же достался ужин с Козеттой. Поздно вечером она забрала его из мастерской, кажется, слишком хорошо зная любовь короля и его «брата» теряться где угодно.       Смеху она всунула большую корзину, велев поделиться в казарме с Джек и остальными, а ПолЗоро повела через мрачные своды и коридоры замка. Он не запоминал пути, слишком все запутанно. — Мы поужинаем с вами вместе, вы не против? Король Зоро и Санджи заказали ужин в покои, не стоит им мешать. Как идут дела с вашей рукой? — щебетала на общие темы местная королева.       Зоро задумчиво посмотрел на свою здоровую руку — сжал и разжал ее. Сегодня он просто сидел в жутком кресле с фиксаторами, а Смех раскладывал миллион железок рядом и иногда тыкал его длинной металлической иглой. Было больно. Но это было как-то неважно, весь вечер мысли его возвращались к Надоеде в легком восточном одеянии, неуместным в вечно холодной Джерме. Зачем оно ему? — Я могу пойти в комнату? — спросил он, полностью игнорируя попытки Козетты скрасить поход до кухни. Он должен поскорее вернуться и быть рядом с Надоедой, чтобы Король Зоро ничем его не обидел. Не все же Надоеде защищать его и нянчиться, кормя печеной картошкой. — О, сначала ужин, прошу вас! Санджи слишком боится оставлять вас в этой… штуке, что передала Робин, вне покоев. Но должно же у них тоже время побыть наедине. Как говорится, в Джерме спокойно, только когда Санджи спит в покоях Короля Зоро. — Почему это? — оторопел Зоро и даже остановился посреди пути. Козетте пришлось тоже обернуться, она проницательно вгляделась в его лицо. — Потому что когда Санджи не спит, то он тормошит Джерму. А когда он спит, но не в королевских покоях, Джерму сотрясает уже Король Ророноа. Выходит, в стране спокойно, только когда Санджи спит там, — хитро подмигнула она. И сказала вдруг, непонятно зачем: — И как королева этой страны, я позабочусь, чтобы с залогом ее спокойствия ничего не случилось.       Зоро непонимающе нахмурился: к чему эта женщина все это городит? — В городе… все презирают его, как чертову Джерму, — ввернул он свои наблюдения. — Хотя он печется о них больше всех. Это неправильно, разве должен человек жить в месте, где его презирают? Если Король Зоро так печется о Надоеде, почему он позволяет им…! Уй!       Черное пятно метнулось из темноты и прикусило ему голенище сапога. Хорошо, что тот был из грубой плотной кожи, но по лодыжке слегка все же царапнуло. — Вот ты где, Шипучка! — обрадовалась Козетта. — Я уж было испугалась, что ты пошла туда, куда не положено! Не злись на гостя, это не он украл твоего хозяина. Скоро ты сможешь быть с ним столько, сколько пожелаешь.       Весело щебеча, Козетта с натужной улыбкой отдирала яростную кошку от сапога Зоро. Дьявол рычал и угрожал расправой самыми грязными словами на кошачьем языке. — Не обижайтесь на нее. Шипучка росла в жестоких условиях. Она нападает первой, чтобы выжить. Глупо звучит, да? Но в жизни так и бывает. Нападать, чтобы защититься. Быть униженным, чтобы иметь право защищать. Понимаете? — Нет, — честно брякнул ПолЗоро. Все, что творилось в этом огромном, мрачном замке, до сих пор ему не нравилось.       Козетта лишь вздохнула и кивнула: что же, всему свое время. — Давайте поужинаем, а то уже поздно, а у меня еще дела.       Во время ужина, когда ПолЗоро мрачно обдумывал весь тот калейдоскоп лиц и событий, увенчавшийся Надоедой в шелковых одеяниях, Королева Козетта как заправская кухарка подавала на стол и распределяла еду. Она положила отдельную порцию простой еды на тарелку на подносе, явно намереваясь отнести ее потом прочь для кого-то.       Потому Зоро не стал томить этого кого-то, наверное, отца ребенка Королевы, и быстро справился с трапезой. Но попасть в спальню поскорей ему не удалось. Королева Козетта распрощалась с ним на пороге кухни и быстро скрылась с подносом где-то в узких боковых коридорах замка. Оставив ПолЗоро беспомощно блуждать по залам до полуночи. К тому времени, как он нашел нужные двери, он уже точно подозревал, что коварная женщина специально так сделала, чтобы он не мешал Королю властвовать над Надоедой, как тот пожелает.       Козетта же в этот раз шла длинным путем, на случай, если двойник короля из другого мира решит последовать за ней. Только убедившись, что позади не раздаются шаги, она шмыгнула на прямой путь, ведущий к новой темнице Джермы.       Ее строительство не нравилось Санджи, но тот не мог обреченно не признавать, что большому королевству она необходима. «Потому что пусть лучше посидят под арестом, чем Зоро их прикончит на месте», — говорил он. Но знал ли Санджи, кто станет главным пленником новой тюрьмы с прутьями из кайросеки? — Ты пришла, — без эмоций ответила Рэйджу, едва ли одаривая Козетту взглядом. Теперь, когда, судя по рассказу Короля Зоро, главный Винсмоук в ее мире был мертв, Рэйджу официально была королевой умирающей Джермы. Но Козетта решила пока эту информацию попридержать. — Конечно, у меня не было приказа морить вас голодом до смерти, — Козетта аккуратно поставила на каменную плиту тарелку и отошла к стене, из которой торчал грубо стесанный рычаг. Она навалилась на него всем телом, и плита с глухим царапаньем подъехала к прутьям решетки. Достаточно близко, чтобы пленница могла забрать свой ужин.       Козетта не имела права рисковать собой и подходить к клетке даже на расстояние вытянутой руки. Ради дочери, и ради вверенного ей Королем Зоро королевства. Ни дня за все месяцы его странствий Козетта не нарушила этого ритуала подачи. И ни дня не просила о замене, никто не должен был узнать о страшной тайне пленницы. Настоящей Винсмоук в Джерме. И уж тем более нельзя было допустить к ней солдат. — Они вернулись, — с усмешкой наблюдала за ее предохранениями Рэйджу, но еду с камня-столика забрала. — Я все думала, когда ты мне уже скажешь. — Зачем мне говорить вам это? Информация — это оружие, не вижу причин снабжать вас им. — Хах, а ты не плохая королева, — промурлыкала Рэйджу. — Для кухарки.       Она была все еще одета в одежду Санджи, ту самую, в которой он сбежал среди ночи из замка, чтобы дать Рэйджу шанс на другую жизнь. Одежда за несколько месяцев выглядела засаленной и несвежей, волосы Рэйджу свалялись от редкого мытья, но ничто не могло отнять у нее осанку королевы, взгляд королевы. В своем не свергаемом никакой силой высокомерии она порой так больно напоминала Санджи, особенно в те месяцы, что Козетта ждала без всяких вестей Короля обратно. — Благодарю вас, Ваше Величество, — Козетта сделала безупречный книксен, как придворная дама благородных кровей, но с уважением. Она знала этикет безупречно, благодаря Санджи, а еще — своему желанию не подвести страну на пышных приемах среди напыщенных королей от рождения, не ставивших ее ни во что. Но которых она должна была заставить считаться с ней.       Еле-еле заметно бровь Рэйджу неприязненно дернулась. Это была победа, Козетте удалась утонченность, воспитания и выдержка, равные королевской семье. И это принцессу-ныне королеву Другой Джермы очень бесило. — Как ваш Санджи? Жив? — поджав губы, сменила Рэйджу тему. — Отравлен левитом. Он проходит лечение сейчас. Король Зоро слишком занят его здоровьем, чтобы посетить вас лично, — смиренно посмотрела Козетта в пол. — Он нашел его, хах! — цыкнула Рэйджу и заходила из угла в угол камеры. — Теперь я ему не нужна.       С самого начала было понятно, что ее оставили в живых, только как слабую зацепку для продолжения поисков, если в указанном ей мире Санджи не окажется. Или для того, чтобы обрушить ярость от потери, если она посмела соврать.       Но стыд был в том, что она не посмела. Король Зоро был так страшен, так угрожающ в своем неудержимом гневе, что Рэйджу впервые испытала трепет и бессилие. Был момент, когда она ощущала себя маленькой трясущейся девочкой, готовой описаться прямо в трусы, когда он свирепо взирал на нее и спрашивал, где ее самый никчемный брат.       В ужасе перед могучим и безжалостным Ророноа, она раскрыла правду. Да ей и было не жаль умирающего острова с Джаджем, пусть хоть в порошок его сотрет со всеми обитателями. — Да, — кивнула ее догадкам Козетта. — Теперь он избавится от меня, — спокойно констатировала пленница. — Разве тот факт, что мой брат выжил, не смягчил его?       Козетта наконец глянула на Рэйджу с иронией, почти с усмешкой, хотя не подобало насмехаться над приговоренными к смерти. — Санджи — единственное, что нельзя было трогать во всей Джерме при любых обстоятельствах. Я думала, вы это поняли, на примере судьбы ваших братьев. Я думала, будущая королева должна быть проницательна. — Я не убила Санджи, хотя могла, Ророноа должен об этом помнить. — Король Зоро простил бы разрушенный порт за извинения, но вы тронули Санджи. Неужели вы до сих пор не поняли, как все работает в нашей Джерме? Вы обречены. — Но что об этом говорит Санджи? — задала верный вопрос Рэйджу, и по деланному безразличию Козетты поняла: — Он не знает! Он бы обдумал мою судьбу и полезность более тщательно, если бы узнал, что я все еще жива. — Но он не узнает, — холодно покачала головой Козетта. И наконец посмотрела в глаза Рэйджу — прямо и без страха. Она умела принимать жестокие решения, Джерма всех учит этому рано или поздно. Рэйджу умрет от рук короля Ророноа, а Санджи об этом никогда не узнает — так будет лучше для страны. — И никакие секреты Джермы, о которых не знает даже мой брат, потому что я любимое дитя нашего отца, тебя не интересуют? Ты бы могла помочь мне. — Могла бы, — кивнула Козетта. — Но не стану. Я буду носить вам обеды, Ваше Величество, ожидая распоряжений короля. И не намерена нарушать его указы. Во-первых, он ужасен в гневе, и я не хочу испытать на себе то, что испытали вы. Мое тело — не безупречное оружие. Ну и, во-вторых, — лицо Козетты стало злым и заостренным, — вам и правда не стоило трогать Санджи. От него зависит все благополучие Джермы. А я забочусь о благополучии страны.       Козетта махнула юбкой и развернулась, чтобы покинуть темницу, предоставив пленнице наслаждаться ужином. — Думаешь, эта забота о стране делает тебя настоящей королевой? — донеслось ей в спину.       Козетта остановилась, но не стала оборачиваться. Только спину держала идеально ровно, как делал это Санджи. — Я уже королева. Мне нет нужды казаться королевой больше, чем я ей действительно являюсь.       И она оставила приговоренную к смерти пленницу, ожидавшую часа, когда Король Зоро очнется от упоения своим любовником и явится сюда исправить последнюю шероховатость этой истории одним взмахом меча. Она знала, что король не проявит жалости.       Потому Рэйджу взяла тарелку в руки и принялась делать то, что делала все дни, чтобы обрести хоть немного оружия в этой камере. Слушать своим улучшенным слухом.