Без названия

      Где ходит Эмир? Уже половина шестого, обычно он никогда так поздно не возвращается. А вдруг перепил, и сейчас ему плохо? Может, случилось что-то серьезное? Не написал даже ни разу. Надеюсь, это не из-за признания… Черт, я обязан ему позвонить. Или не стоит? Как же раздражает неопределенность. Десятую минуту держал телефон в руках, пытаясь набраться решимости.       Наконец переломил себя и услышал первые гудки. Следовательно, заряд не истрачен, и Кашоков вполне мог предупредить меня. Женский голос автоответчика механически проговорил свой текст. Не берёт. Неужели, не хочет общаться со мной? Наверное, сказал что-то не то.       Вероятно, нужно поехать в клуб и проверить его? Нет, нет, это будет слишком. Он же умный мальчик? А я не его мать. Не следует проявлять чрезмерную заботу и обеспокоенность — может отпугнуть. Покажется, что хочу его держать на коротком поводке, не давая свободно вздохнуть, с оттенком манипуляций и гиперопеки. Решено, я сам накрутил себя и раздул ситуацию, мне просто стоит поспать.       Лежа в кровати, мое тело никак не хотело расслабляться. Каждый мускул был напряжен, будто в ожидании чего-то ужасного. Словно в любой момент за окном зазвучат сирены, оповещающие о надвигающейся катастрофе. Через секунду я почувствовал дрожь и головокружение. В комнате резко стало настолько душно, что невозможно вдохнуть полной грудью. На сердце волнами накатывала тупая ломота. Хотелось бежать, прятаться, отбиваться от этих ощущений. Но чувство нереальности происходящего поглотило меня, подобно бэдтрипу.       Спустя время меня посетила мысль, открывшая мне глаза. Я сталкивался с таким состоянием не только в момент приёма наркотиков. Эти эмоции до боли знакомы. Паническая атака.       После осознания стало гораздо легче. Сразу использовал дыхательные упражнения, изученные у психолога. Попытался сосредоточиться на приятных воспоминаниях.       Перед глазами всплывали образы уютных прогулок с Эмиром, все наши шутки, совместное приготовление еды, его поддержка. Я смог справиться. Волнение ушло на второй план, позже совсем покинуло меня. Теперь один. Всё олицетворяет спокойную обыденность.       Шум составов метрополитена.       Ветер, задевающий кроны деревьев.       Шаркающие шаги соседей сверху.       Гул, работающего холодильника.       Холодный скрип ключа в замочной скважине.       Эмир?       Услышав открывающуюся дверь, незамедлительно изобразил спящего, накрывшись одеялом. Не думаю, что готов к разговорам по душам или же пустой болтовне. По неуверенной и пьяной поступи парня понял: он посмотрел на меня несколько минут, и рухнулся на свой матрац, не раздеваясь.

***

      Поднявшись ближе к вечеру, по посапыванию из комнаты Эмира заверился в нескором его пробуждении. Перебравшись на кухню, перекусил бутербродами и там же сел за работу. Она отвлекает от различного мусора в голове, ненависти к себе, чувствах к другу, сожалении о прошлом. Спустя пары монотонных часов, встал парень с растрепанной прической, в помятой одежде и с необычно пухлыми губами. Стоп, что? Его рот словно подкрашен алой помадой, а в некоторых местах темно-вишнёвой, походивших на небольшие синячки или кровоподтёки.       Моё сердце ушло в ноги, которые онемели и давали о себе знать неприятным покалыванием. Он целовался? Неужели они со Светой помирились? Или какая-нибудь яростная фанатка набросилась на него? — Эмир, что с губами? — я хотел спросить максимально равнодушно и как бы невзначай, но мой голос не скрыл волнения, да и не стоило начинать диалог с этой фразы. — Ты о чем? А-а… Наверное, обветрились, — парень больше не смотрел мне в глаза, что заставляло нервничать ещё больше.       Перекинувшись рядом бесполезных фраз, наше общение прекратилось. Примерно на неделю. Всё это время мы старательно избегали друг друга, чего я и боялся, когда объяснялся в любви. Каждый из нас в основном сидел в своей комнате, а если и выбирался, то сразу исчезал за входной дверью, спеша покинуть квартиру. И в один прекрасный день мне надоели эти «кошки-мышки», настроившись на серьёзную беседу, я три раза постучал к своему соседу. — Входи, — Эмир аккуратным почерком выводил заметки для скетчей на цветных листах. — Я думаю, что прошло достаточно времени, и нам пора нормально поговорить. — Кхм, да… тоже так считаю, — парень отложил ручку и повернулся ко мне лицом. — Единственный интересующий вопрос — у меня есть шанс? — кажется, я ни разу не моргнул, боясь пропустить хоть буковку из его уст. — Рустам, это слишком сложно. Имею в виду, что всё возможно, но, по-моему, это как-то неправильно. Понимаешь, я не хочу терять тебя, как друга. А отношения подразумевают, что после расставания мы перестанем общаться, — он долго подбирал слова, делая длинные паузы, и все равно речь была довольно несвязной. — В итоге, да или нет? — Как я могу столь категорично отвечать, тут же много нюансов и… — Да или нет? — мне хотелось поскорее закончить это мучение, даже если ответ меня не устроит, потому я перебил его. — Скорее нет… Но Рустам, опять же…       Уже не слышав монолог Эмира, я закрылся в своей комнате, сев на пол около двери.       Я предполагал. Я так и думал. Я понимал. Я знал, чем кончится. Но всё равно признался. Я всё испортил. Какой же жалкий, чего вообще хотел этим добиться. Ничтожество. Усложнил жизнь всем. — Не веди себя, как ребёнок! Чего ты заперся? Только попробуй какую-нибудь хуйню с собой сделать, я тебя убью! — парень стучал довольно громко, видимо используя не только руки, но и ноги. — Со мной всё нормально. Мне просто нужно побыть одному. Не переживай, — выкрики и удары стали тише, после совсем прекратились.       Мне хотелось плакать, но ни одна слезинка так и не пролилась, как бы не старался. Я будто ничего не чувствую. Как же раздражает эта пустота. Хочу ощущать хоть что-нибудь.       Хорошо, что под рукой всегда есть сменные лезвия для канцелярского ножа. Металлические полосочки около пятнадцати сантиметров лежали стопкой в пластиковой упаковке. Взяв одну из них, облизнул пересохшие губы. Острый край даже под искусственным освещением посверкивал холодными бликами. Ладошки намокли, словно в первый раз делаю что-то подобное. Подвернув рукав футболки, на внутренней стороне плеча появилась неглубокая рана. Через пару секунд появились первые капельки крови, которые заворожили моё внимание. Но я не собирался останавливаться на, так называемом, «пробном» надрезе. Несколько ловких движений, и из продольных порезов, более глубоких, понемногу струились красные дорожки, стекающие до локтя.       Вздохнув полной грудью, испытал невероятное облегчение, словно нашёл своё место в этом мире. Невольно улыбаясь, я перешел на предплечье. Сжимая и разжимая левый кулак, пытался разогнать кровь. И вот на полу появились алые пятна. Как же это успокаивающе приятно, что невозможно остановиться. Теперь надрезы стали накладываться друг на друга, так как свободных областей становилось всё меньше. Рука пульсировала, в голове туман, ноги стали подкашиваться, и я встал на колени. Кажется, пора прекратить. Слишком далеко заходить не стоит, иначе доставлю еще больше проблем, не умерев, а попав в больницу.       С трудом подошел к столу, взял бумажные салфетки и вытер исчерченные мышцы, но они вновь заливались красной жидкостью. Думаю, мне хватит перекиси водорода и бинта, которые, к сожалению, на кухне. И как пройти, чтобы мой сожитель не заметил? Кажется, это невозможно, потому попробую проскочить в ванную, чтобы хоть промыть руку.       Придерживая бумажные полотенца, уже полностью пропитавшиеся, быстрым шагом дошел до нужной комнаты. Наконец, нащупав выключатель, зашел, закрыв дверь. Холодная вода перемешивалась с кровью и открывала взор на раны, что наверняка станут заметными белыми шрамами. — Ты в порядке? Прямо-таки галопом рванул, — Эмир явно стоял рядом и прислушивался к моим движениям. — Да, абсолютно. Собираюсь принять душ. — Рустам… Что это за хуйня? — Да что опять не так? — когда же ты оставишь меня окончательно. — На полу кровь, блять. Ты серьезно? Опять за своё? Ты же обещал ничего не делать, — парень начал злиться и бить ногами по двери. — У меня давление, наверное, поднялось. Это из носа. Не надумывай, — удары прекратились. — Открой тогда. — Перестань докапываться, через пятнадцать минут выйду. И с какой стати я должен отчитываться. — Сука, впусти, быстро! Сейчас начну выламывать дверь, если ты не откроешь. — Эмир, успокойся, пожалуйста. Не надо высасывать из пальца себе проблемы. Будь проще. Тебе это не нужно, — я старался говорить максимально умиротворенно, поняв, что от друга просто так не отвязаться. — Я считаю, до трёх. Похуй, что ты там на уши мне вешаешь. Один… Два…       Сдавшись, звякнул щеколдой и впустил упрямца. — Ах ты пиздабол… Как так можно?! На тебе живого места нет… Какой же идиот, — карие глаза собеседника почему-то наполнились слезами. — Спасибо за поддержку, — я улыбнулся, будто наблюдал за происходящим со стороны. — Что же делать? Так. Необходимы бинты, да. Надо срочно обработать, точно, — пробубнив под нос, Кашоков побежал на кухню и вернулся с необходимым.       Перекись забурлила, выдавая розоватую пену, а я стиснув зубы, шумно вдохнул. Эмир сидел на диване и, дрожа всем телом, обматывал мою руку хлопковыми лентами. — Просил же не заходить, теперь возишься тут, — умиляясь поведению друга, не мог не заметить факультативность его помощи. — Заткнись. Я не разговариваю с тобой, — парень не отводил взгляд от своей деятельности. — Да брось… Если, что это не из-за тебя произошло, — после паузы, я добавил, — Мне просто захотелось. — А-а-а-а… Вот как. Молодец, что прояснил ситуацию. Ты заверил, что не будешь ничего такого вытворять. Специально это делаешь? Да? А знаешь, если тебе так побоку на мои чувства, то я тоже просто захотел и отсосал Илье. Тогда в клубе после того, как ты признался, мы уединились с Макаром. Как тебе?