Fallen and forsaken/Падшие и покинутые

Ночной Рим отличался от дневного Рима, как солнце от луны. Днем в городе кипела жизнь. Горожане въезжали и выезжали из города, купцы и мелкие торговцы предлагали различные товары: рыбу, свежие булочки, ткани, украшения и иногда даже оружие. Римские рынки старались отвечать всем требованиям своих покупателей, вне зависимости от их достатка и положения в обществе. За порядком в вечном городе следили солдатские отряды, докладывавшие обо всем возглавлявшему их кондотьеру. Изредка, когда Чезаре Борджиа отсутствовал в Риме, солдаты докладывали обо всем Микелетто Корелья, которому все Борджиа без исключения доверяли, как себе. Ночью на улицах Рима шатались некоторые сомнительные личности, засидевшиеся в трактирах пьянчуги или редкие горожане, не успевшие до темноты добраться до своих домов. Изредка в укромных уголках римских кварталов попадались ярко накрашенные куртизанки, осмелившиеся предлагать свои услуги в столь опасное время суток. Патрули, следившие за порядком, появлялись на улицах вечного города в меньшей численности, чем днем. Чезаре смотрел теперь на город совсем другими глазами, с хищным кровожадным блеском в их глубине. Такой же блеск разгорался и в глазах Лукреции, которая жадно вдыхала слегка прохладный воздух вечного города. Он видел, как сестра, подобравшись, словно гончая, рванула куда-то вперед. Поддавшись такому же инстинкту и не желая терять ее из виду, вампир и Дракула последовали вслед за ней. Мужчина увидел, как Лукреция напустила на себя растерянный и самый невинный вид, и не смог не улыбнуться. Все в Риме знали красавицу Лукрецию Борджиа, дочь Его Святейшества, и из-за ее семьи ей могли навредить. Человеческую девушку это обстоятельство могло напугать, но новорожденную вампиршу – нет. Это ее только дразнило предвкушением чего-то нового и необычного. Князь лишь с усмешкой посмотрел на своих Детей. – Я хочу, чтобы твоя сестра первая насладилась добычей, – мягко сжал его плечо Владислав. – Но, как ваш Создатель, я приказываю вам сдержаться и не убить свою первую жертву, – добавил он достаточно громко, чтобы оба отпрыска Родриго Борджиа его услышали. Чезаре не возражал. Сестра достойна самого лучшего, достойна быть первой во всем. И, наверное, даже к лучшему, что они не смогут никого убить, кто бы ни стал их первой жертвой, не важно, по какой причине. – Какая неожиданная встреча, сама госпожа Лукреция Борджиа на улицах Рима! В такой поздний час и без охраны. Высокий мужчина, лицо которого усеивали уродливые шрамы, похожий на разбойника и убийцу, подошел к его сестре слегка пошатывающейся походкой. Рядом с ним Лукреция Борджиа казалась совсем миниатюрной и беззащитной. Даже находясь в отдалении, Чезаре ощущал исходящий от незнакомца смрад и видел, насколько тот опасен. – Вы загородили мне дорогу, извольте дать мне пройти, – холодно бросила девушка, притворяясь, что хочет обойти его справа. Мужчина широко и плотоядно оскалился, представляя, что он сделает с папской дочерью, даже если его потом найдут и убьют. Он не боялся наказания, потому что его затуманенный алкоголем мозг думал, что каким-то образом его пронесет. Он схватил девушку и потащил ее в укромный темный угол, и Лукреция почти не сопротивлялась и не кричала. Но через какую-то долю секунды до ушей Чезаре Борджиа донесся короткий и испуганный мужской вскрик, когда клыки его сестры впились в яремную вену незнакомца. – Ты можешь присоединиться к сестре. Чуть позже я призову вас, Дети мои, – сказал Владислав перед тем, как покинуть их. Этот момент они могут разделить друг с другом без его участия. Чезаре мгновенно оказался перед добычей своей сестры, впившись в незнакомца с другой стороны шеи. Кровь неприглядного на вид разбойника пьянила брата и сестру, и голод утихал с каждой выпитой каплей. Неимоверное ли усилие воли было тому виной, приказ Создателя, или и то, и другое, но Лукреция, как и Чезаре, смогла остановиться и сохранить жизнь этого крайне сомнительного типа. Девушка припомнила, что Создатель рассказывал о свойствах вампирской крови и про силу внушения, внимательно слушая и запоминая все, что он говорил. Коснувшись своих клыков, она залечила нанесенные ими раны, а мужчине внушила, что тот был настолько пьян, что ему привиделись кошмары. По этой же причине ему настолько стало плохо, что он уснул на улице. Чезаре Борджиа посмотрел на сестру со всей нежностью, на которую только был способен. И неважно, что ее губы сейчас покрыты человеческой кровью. – Я никогда и никого не убивала, Чезаре, – прошептала вампирша. – Но эти новые нечеловечески сильные чувства и ощущения, они пугают меня. Остановиться и не убить даже такого негодяя – это довольно тяжело мне далось. И я не уверена, насколько силен оказался приказ нашего Создателя в этом случае, или же тут была и какая-то часть моей воли. Она тут же вспомнила, как пыталась убить Хуана, когда тяжелая люстра упала на кровать, насквозь проткнула его любовницу, а сам он, голый и испуганный, лежал в ее крови, и острие люстры лишь слегка задело его грудь. Как навредила своему первому мужу, разлив воду, на которой тот поскользнулся и повредил не до конца зажившие переломы, и поежилась. Она не святая, да и разве можно быть такой, когда в тебе течет кровь Борджиа? – Лукреция, – как молитву произнес ее имя вампир. – Любовь моя, я всегда рядом с тобой, и мы сможем пережить все, что нас ждет. Вместе. Для Чезаре Борджиа она всегда невинна, его святыня и свет его жизни. И неважно, что говорят про нее злые языки, или что она делает что-то плохое, по ее собственному мнению. Он всегда найдет способ поддержать в ней ее внутренний свет, забрав на себя ее тьму, если придется. – А что нас ждет теперь, Чезаре? Мы вряд ли сможем жить среди нашей семьи, среди людей. И все планы, что каждый из нас лелеял, утратили свое значение. По щеке Лукреции покатилась кровавая слеза, и Чезаре очень бережно стер ее своими губами. Она – его нежный ангел, несмотря ни на что. В надежде хоть немного ее утешить мужчина осторожно начал целовать ее в губы, но даже робкий и почти невесомый поцелуй распалил их обоих. Пальцы правой руки Чезаре зарылись в золотые локоны сестры, а левой рукой он крепко прижал сестру к себе, гладя ее по спине и ниже. Она крепко обхватила брата одной рукой за шею, а другой выписывала на его груди невидимые узоры. Выпитая кровь разбойника смешалась с их собственной, когда они слегка прикусили губы друг друга, но ранки мгновенно затянулись. Их чувство друг к другу только возросло сейчас, когда они перестали быть людьми. Чезаре всегда казалось, что невозможно любить свою сестру еще сильнее, еще более испепеляющей любовью, но он почувствовал, что ошибался. Как будто его физически мертвое сердце расширилось настолько, чтобы вместить всю полноту его любви к Лукреции. И наказание за грехи уже не пугало их. И хотя теперь брат и сестра не смогут участвовать в делах Его Святейшества, едва ли хоть каким-то образом могут быть поддержкой их отцу на троне Святого Петра, но они способны на нечто большее, чем тогда, когда они были простыми смертными, они интуитивно чувствовали это. И пусть было многое из того, что Чезаре и Лукреция потеряли, но они приобретут что-то иное взамен утраченного. Неистово и отчасти яростно целуясь, так, как будто больше ничего не существовало в этом мире, они уже готовы были унестись за пределы Рима, найти укромное место, где они сорвали бы друг с друга одежду и набросились друг на друга, когда почувствовали призыв их Создателя. С сожалением оторвавшись друг от друга, Чезаре и Лукреция устремились к Владиславу с такой скоростью, что со стороны показались размытыми тенями. *** В резиденции Папы Римского, несмотря на поздний час, мало, кто сейчас спал. Вот уже сутки прошли с того момента, когда пропали папские дети, и Родриго Борджиа, памятуя об угрозе человека, чье письмо венчала печать ордена Дракона, страшила их судьба. Как загнанный зверь он мерил шагами свой кабинет, и только Ванноцца находилась рядом с ним, безмолвно поддерживая его. Любовница Папы, Джулия Фарнезе, осталась в прошлом, когда получила в подарок дворец и красную шапку кардинала для своего брата Алессандро. Неизвестность пугала мужчину не меньше, чем участь его детей. Если первый шаг его тайного врага – похищение и вероятное убийство Чезаре и Лукреции, то может ли он рассчитывать на его милость, если попытается выкупить их, даже если это дорого ему обойдется? Семья – превыше всего, и, несмотря на то, как манили Папу власть и богатство, в сей страшный час он отдал бы все богатства, что имел. И все-таки одна мысль назойливой мухой жужжала в его мозгу – смог бы Родриго отказаться от трона Святого Петра, если на одной чаше весов окажется возможность остаться Папой Римским, а на другой – жизнь его любимых детей? Ужаснувшийся своим мыслям, Александр VI перебирал в руках четки и молился в ожидании известий. – Ave, Maria, gratia plena; Dominus tecum: benedicta tu in mulieribus, et benedictus fructus ventris tui – Iesus, – едва слышно произносил Папа. – Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribus, nunc et in hora mortis nostrae. Amen*. Он повернулся к Ванноцце деи Каттанеи, которая, как и он, молилась, закрыв глаза и перебирая в руках четки. – Услышат ли небеса нашу молитву, молитву ужасного грешника? – спросил Его Святейшество, когда женщина открыла глаза. – Я верю в это, Родриго, – ответила ему Ванноцца. – Я хочу в это верить, – добавила она уже не так уверенно. Микелетто, с позволения Его Святейшества, призвал в патрули несколько солдат папской армии, которым мог доверить поиски подозрительного слуги. Сам же он, как верный человек Чезаре Борджиа, пытался выйти на след неизвестного, чье письмо показал ему Папа, прочитав вслух содержимое письма. Он как призрак скользил по всем закоулкам Рима, по всем тайным местам вечного города, но его усилия все еще оставались тщетными. И Микелетто Корелья, и Родриго Борджиа пока не поднимали особого шума по поводу исчезновения Чезаре и Лукреции, но за мужем Лукреции на всякий случай присматривали несколько стражников, чем немало нервировали последнего. За Санчей, принцессой Сквиллаче, как и за ее братом Альфонсо, тоже следили. Папа Римский понимал, что сейчас он уязвим, а король Неаполя вполне способен каким-либо образом обернуть исчезновение Чезаре и Лукреции в свою пользу, объединившись со своими родственниками. Возможно, призвав врагов Борджиа, которые в любой момент могли налететь на Папу, как голодные вороны на падаль. Любой союз мог перестать быть лояльным, кроме семьи, на которую всегда можно положиться. Но Фердинанд II проявлял самое деятельное участие и предложил Папе помощь в поисках, выделив своих верных людей. Родриго поблагодарил Его Величество, пообещав, что обратится к нему, если возникнет такая нужда. И хотя явно об этом никто не говорил, неаполитанцы чувствовали себя заложниками до тех пор, пока ситуация с детьми Его Святейшества не прояснится. Своего младшего сына Джоффре Его Святейшество не опасался – как бы ни пыталась управлять мужем Санча, ей не удавалось освободить его от влияния Папы Римского. Принц Сквиллаче оставался послушной марионеткой Родриго Борджиа, и это полностью устраивало последнего. Люцифер сидел на крыше папской обители, скрытый в тени. От него не укрылось то, как снующие по дому слуги перешептывались об его исчезновении. Дьявол усмехнулся, узнав, что люди думают о том, что он как-то причастен к похищению отпрысков Борджиа, а ведь он даже ничего еще не сделал. Морнингстар предвкушал очень интересные события, которые вскоре должны произойти. И его ожидание было вознаграждено, когда он издалека различил три фигуры, медленно направлявшиеся к дому Папы Римского. Не доходя до папской резиденции, они остановились на пустынной ночной улице, скрытые в тени, там, где их никто не услышит, не подозревая, что за ними уже может кто-то наблюдать. Люцифер раскрыл свои крылья и переместился ближе, чтобы ничего не упустить из их разговора, но и так, чтобы его не учуяли. – Вы не сможете проникнуть даже в свой дом, если вас не пригласят, но мне нужно, чтобы вы туда вернулись, – тихим голосом обратился неизвестный дьяволу мужчина к детям Его Святейшества. По их покорно склоненным головам Люцифер понял, что неизвестный – их Создатель, а также Дитя почившего Цезаря. Старый вампир скрыл его от падшего архангела, но то, что дьявол обнаружил бы этого вампира, было лишь вопросом времени. Чезаре и Лукреция слегка утратили внешний лоск: их смятые одежды покрывала земля и пыль, а на их лицах засохло несколько капель крови. В их растрепанных волосах оставалось несколько комков земли, которые они не успели вытряхнуть, и они нуждались в горячей ванне, в которой могли бы отмыться от кладбищенской земли, и в новой чистой одежде. Морнингстар до поры до времени не вмешивался, но ловил каждое слово. Он не обещал Цезарю, что пощадит его Дитя, да и сам бывший правитель Рима об этом не просил. В тот момент, когда первые лучи солнца осветили древнее кладбище, старый вампир вспыхнул, как факел, и синее пламя быстро сожгло его. Эта картина какое-то время стояла перед глазами Люцифера. В свои последние минуты на земле Гай Юлий Цезарь ни о чем не жалел и лишь мысленно надеялся, что каким-то образом воссоединится со своей возлюбленной Клеопатрой. Надежда эта угасла, когда Люцифер рассказал ему о чистилище, в которое ему уготовано попасть, когда бессмертный вампир уйдет за грань между живыми и мертвыми. Существу, противоестественному по своей природе, нет места ни в аду, ни в раю, куда попадают простые смертные. Поэтому падший ангел все рассчитал и создал некое подобие чистилища, в которое вампир или вампиры однажды могут попасть после своей смерти. На долю секунды он даже пожалел, что отослал демоницу обратно в ад, про чистилище он не рассказывал никому, даже ей, оставив этот секрет при себе, и ей наверняка было бы интересно об этом узнать. Но Лилит солгала ему и утратила этим его доверие. А правда все равно всплывет, как бы демоница ее ни скрывала от Люцифера, и какой бы неприглядной она не оказалась. Морнингстар видел перед собой опасных для людей созданий, но ему они навредить не могли. Цезарь, проживший больше тысячи лет, по своей силе достиг чуть больше половины силы Лилит, а уж с Люцифером он абсолютно не мог тягаться. Дитя Юлия Гладиуса Цезаря и новорожденные вампиры Борджиа – еще более слабые создания, не представляющие никакой угрозы для того, кто живет уже так долго и застал сотворение мира. Немногочисленные солдаты папской армии передвигались очень тихо, стекаясь к папской резиденции, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, но зоркие глаза вампиров издалека видели кирасы, спрятанные под неприметными плащами. – Владислав, нас ищут, – испуганно ахнула Лукреция, увидев, как патрулируют около дома солдаты. – Но мы больше не те, кем нас считают. – Конечно, ищут, дорогая, а как же иначе, – неприятно осклабился Дракула. – И обязательно найдут. – Что ты… Что вы задумали, господин? – Чезаре с подозрением посмотрел на Создателя. – Это только мое дело, Дитя. Как ваш Создатель, я приказываю вам не задавать лишних вопросов, – отрезал вампир. Новорожденные вампиры поморщились, но ничего не возразили. Каким бы импульсивным не казался им их Создатель, силу его приказа они не могли игнорировать, хотя и очень желали этого. Люциферу вдруг стало очень интересно, что именно задумал Дитя Цезаря, и как он может на это повлиять. Он слетел на землю, спрятав свои крылья, и направился прямиком к затаившимся вампирам. Клыки Чезаре и Лукреции одновременно щелкнули при виде него, но Дракула остался настороженным и более сдержанным. – Дитя Гладиуса и его Дети, полагаю. Задумал порезвиться в моем любимом городе? Дьявол улыбался и едва обращал внимание на то, что новорожденные вампиры не прочь были отведать его крови. Их инстинкты нуждались в самоконтроле, но прошло слишком мало времени, чтобы им овладеть. – А ведь я знаю тебя, князь Владислав Дракула. Ты так не похож на свой книжный портрет. Люцифер Морнингстар всегда пристально следил за человеческой историей. В свой первый визит в Рим он много общался с людьми разных сословий, посещал библиотеки и бегло просмотрел не один свиток. Когда он снова оказался в Риме, то восполнял пробелы в истории, находя повод каждый раз приходить в обширную библиотеку Папы и пролистывать труды историков. – Я так не думаю, дорогая, – дьявол успел схватить Лукрецию поперек талии двумя руками во время ее прыжка и удержать в воздухе. – Ты не захочешь меня злить, поверь мне, – его глаза стали на долю секунды красными, и этого времени хватило, чтобы вампирша испугалась и присмирела. Он опустил девушку на землю, и та резко отскочила от него, прильнув к брату, ища у него защиты, и Чезаре тут же сжал ее в объятиях. – Итак, князь, я хочу спросить тебя: чего ты на самом деле желаешь? *Молитва отпущения грехов. Радуйся, Маpия, благодати полная; Господь с тобой: благословенна ты между женами, и благословен плод чpева твоего – Иисус. Святая Маpия, Матеpь Божья, молись за нас гpешных ныне и в час смеpти нашей. Аминь. (перевод с лат.)