Virtuoso.

Сбегая по небольшой лестнице на красный ковёр в зрительном зале, Томас почему-то не мог оторвать взгляда от пола. Секунды назад его сердце сильно сжалось от весьма неудачной паузы, а сейчас Торкио поведёт парня к себе домой. — Итан, я хотел сказать.. — договорить не вышло, дверь в коридор распахнулась прямо перед Итаном, и девушка с гитарой через плечо вошла в зал. Знакомая Томаса с курса сначала посмотрела на него, потом перевела взгляд на Торкио. Её брови слегка вздёрнулись, будто она была удивлена такой компании. Виктория, так звали девушку, знала — Томас компании не любил, играть на людях тем более, а тут совершенно не знакомый ей самой парень. Но её могло впечатлить и наличие Раджи в институте. — Тебя допустили к отчётнику с прогулами? Раджи, делись, с кем кувыркался? — Итан тут же будто отшатнулся и покраснел, а весьма странный сиплый смех Вик заставил и Томаса как-то сожмуриться. — Я не с кем...Де Анджелис! — стало стыдно перед Итаном за несносную знакомую с её странным юмором, повадками. Та, чтобы разрядить обстановку, слегка коснулась кулаком плеча раскрасневшегося музыканта. Томас думал, что всё может стать только хуже, но Торкио с лёгкой улыбкой посмотрел на Викторию, что слегка успокоило гитариста. — Ты аккуратнее выходи, там наш препод...по истории музыки, — Вик слегка склонилась и говорила тише, точно рассказывая какой-то секретик. — Он что-то говорил о тебе, Томас. Береги свой зад. Если что, ты меня не видел, я тебя не видела! — Де Анджелис махнула рукой и пошла по пролёту между сидениями. Появление преподавателя могло испортить весь вечер. Что ему на этот раз было нужно? Раджи точно не забывал о встречах, в последний раз с историком они виделись вчера. Опущенные в пол глаза не моргали, и Итан заметил это, слегка потянув парня за запястье. — Нам надо идти, Томас. — единственное, что успокаивало сейчас - мягкая улыбка Торкио. Уголки его губ слегка приподнимались, пожалуй, даже еле заметно, но Томас сразу ощущал тепло и поддержку. Как бы Раджи не был окрылён первыми днями влюблённости, он никак не ожидал, что Итан станет аккуратно выглядывать, проверять, нет ли преподавателя. Такие талантливые в школах, обычно, были заодно с учителями, но музыкант спасал шкуру условного прогульщика. За спиной слышались басовые ноты, а Итан потянул гитариста за собой. Чисто. От зала до выхода всего несколько метров, но неожиданно парней окликнули. — Раджи, Торкио. — ничего не оставалось, кроме как затормозить. Томас и впрямь ощутил себя нашкодившим школьником, когда серьёзный тон произнёс две фамилии. — Мистер Данциг, — Итан тут же заговорил с мужчиной. Ситуация не пугала, Торкио не сводил плечи, не морщил нос, наоборот чуть задрал его, смотря на учителя. — Что-то случилось? — Здравствуй, Итан. На самом деле, ничего серьёзного. Томас, не надо смотреть на меня так, — мужчина с тёмными отросшими волосами оглядывал парней вовсе не суровым взглядом, скорее скучающим. Его можно было понять. Кучка студентов-должников, бумаги, подготовка к отчётному концерту. Томас Раджи не один такой "особенный", и сам Томас это осознавал. — Пересдача по билетам после отчётного концерта. Точную дату и время сообщу уже после мероприятия. — Спасибо, Мистер Данциг. —До свидания, Мистер Данциг, — вторил Итан Томасу. Музыкант только отошёл к выходу из здания, как резко развернулся и побежал за преподавателем. Томас успел уловить только невнятное выражение лица музыканта, будто он что-то забыл и только что опомнился, останавливая историка на лестнице. Они говорили о чем-то, не торопились, спокойно обсуждали, наверное, отчётный концерт, пока Томас стоял в дверях и ждал, как чужой для них. Итан почему-то начал заговаривать "спасибо" несколько раз подряд, чуть ли не склоняя голову. Раджи оставалось только гадать, чего же к нему такой радостный несётся Торкио, сразу потянув парня за собой на улицу. Какое-то время парни шли молча. Итан старательно подпитывал знакомого своим приподнятым настроением, точно статическим электричеством покалывал чужое тело. Томас не решался заговаривать первым, будучи ещё в смятении от ситуации на лестнице, но так-же распирало любопытство. Всё-таки, надо начать. — Итан... — В билетах будут русские композиторы. — Раджи наклонился и глянул в бок, прямо на музыканта. Пока парень недоумевал, Итан размеренно вышагивал и оглядывал город, будто бродит здесь вообще в первый раз. — Я сказал, что я узнал у препода о билетах. Там будут русские композиторы, тебе нужно повторить. — теперь Томас вовсе раскрыл рот. Зная гитариста от силы пару дней, Итан старался помочь и вытянуть его. Раджи влюблялся ещё больше, осознавая, что за плечами Торкио нет корыстных целей. Если бы он хотел, вовсе бы не стал общаться с кандидатом на отчисление, но парень шёл рядом, поговорил с учителем и, кажется, хочет помочь подготовиться. Иногда мелькали мысли о том, что для Итана Томас становится скорее другом, единственным близким человеком в стенах института. Но Раджи надеялся не остаться в этой стадии, а неприятная мысль походила скорее на жужжащую назойливую муху, преследуя парня и мелькая где-то за его затылком. — Тут вкусный кофе. Лучше, чем в той кофейне, без обид. — Итан кивнул на маленькое заведение под домом, проходя через высокую арку, ведущую во дворы. На секунду Томас задумался. Торкио говорил, что ему нельзя кофе, но почему-то знал, как готовят его в кофейне с вывеской "Måneskin". Надпись собиралась из маленьких лампочек накаливания с уютным желтоватым свечением. Томас готов поспорить, ночью вывеска смотрится невероятно и влечёт всех жильцов маленького итальянского дворика. Итан был среди них. — Ты говорил, что тебе нельзя пить кофе. — почти достав ключи от парадной, Итан повернулся полубоком к гитаристу и удивлённо глянул на него. — Да? Ах, да. Нельзя. Но, если честно, я часто забываю об этом запрете. — парень мельком пожал плечами и открыл дверь в парадную. Потрепанный коридор хоть и нуждался в ремонте, но смотрелся невероятно эстетично. Итан жил в одних из старых домов с резными плинтусами, коваными перилами и побелкой на стенах. Мелкие трещины придавали какую-то завершённость виду парадной. Томас невольно задрал голову, смотря на, казалось, бесконечную лестницу вверх. Торкио уже подходил ко второму этажу, но его забавляла реакция гитариста, хотелось смотреть дальше, как он внимательно изучает каждый угол, приоткрыв рот, как он едва касается кончиками пальцев перил. — Томас, — Итан мог позволить себе заговорить только очень тихо, приглушив слова вдохом. — Пойдём, нам на третий этаж. Томас оторвал свой взгляд от какой-то дальней точки и немо закивал. Его ботинки часто застучали по лестнице, каждый шаг отдавался эхом от старых стен. Итан немного улыбнулся, смотря уже в спину парня и склонив голову. Приятное смущение покалывало уши. Торкио нравилось осознавать, как гитарист заинтересован в чужой жизни. Никто, даже из очень близких знакомых, не был так близок к душе Итана, никому он не давал западать в неё так глубоко. Может, музыкант и сейчас боролся с тёплым чувством в груди, медленно поднимаясь на свой этаж. Ключи звякнули в руках: Итан выбирал нужный из небольшой связки. — Мой ключ сильно похож на ключ от дома родителей. — парень неловко посмеялся. Ему казалось, что своей неловкостью он выбешивающе тянет время, но Томас просто стоял рядом, перебирая края своей одежды. — Вы так близки с ними? — ощущая неуверенность со стороны Итана, гитарист решил поддержать разговор. — Да, очень, у меня большая семья. — наконец нужный ключ встал в отверстие и повернул замок — дверь легко открылась. Только шагнув за чужой порог, Томас ощутил мягкий запах дерева и порошка. Запах чистоты. Понятно было сразу: это пространство принадлежит только Итану. Ощущалось какое-то влияние парня в бежевых стенах, аккуратных рамочках с гербарием, сложенным на полочке ботинкам. Раджи над таким не заморачивался. Часто, приходя после учёбы, без сил Томас просто скидывал с себя кроссовки посреди коридора, быстро складывал одежду на стул и заваливался на кровать. Мысли о готовке даже не возникали в голове — студент часто ложился спать голодным. А в квартире Итана казалось, будто на кухне сразу ждёт обед, кофе с корицей, выпечка. Торкио был из тех людей, кто умеет создавать уют в своём пространстве. Может, Томас тоже так мог, но у него не было время на все эти рамочки, статуэточки и цветы. Итан разулся первым и отошёл помыть руки, настоящий джентльмен. Томас же загляделся на квартиру и прошёл в одну из двух комнат, не считая кухни и ванной. Перед парнем была кровать, заправленная пушистым пледом, стелаж книг, рабочий стол и множество чехлов от инструментов вдоль стены. Среди них точно была гитара и скрипка, прямоугольный чехол напоминал те, что носят джазовые духовики, на краю стола расположилась разобранная поперечная флейта. И на всём этом Торкио умел играть. — Синтезатор стоит в зале, — раздалось за плечом Томаса. Тот вовсе не ожидал быстрого возвращения хозяина квартиры и дёрнулся, оглянувшись. — Ой, извини, я не хотел.. — взяв парня за запястье мокрой рукой, Итан потащил гитариста в зал. Лицо Торкио было таким довольным и гордым. Конечно, ведь Томасу нравилось буквально всё в его квартире. От ковров, до множества инструментов и кровати. В зале ждал не самый дешёвый синтезатор с множеством режимов и тремя педалями внизу. — Умеешь? — Я же как-то закончил музыкальную школу и поступил. — Томас развёл руками, Итан на это только кивнул. — Тебе надо повторить, я помогу. Можем даже поиграть...Чайковского, например. — Торкио отдал гитаристу папку с записями и сел за широкий табурет у синтезатора. Он быстро настроил какой-то из режимов и сыграл первый ход по трезвучию в Танце сахарной феи. Звук синтезатора в точности повторял звучание такого интересного инструмента, как челеста. На ней играют в оригинале. Звук напоминал слегка сахарный звон колокольчиков, только приглушенный и не такой резкий. Спокойная мелодия будто тянула Томаса присесть рядом и следить за размеренным движением пальцев, как завороженный этой сладковатой мелодией. Каждая нота рассыпалась в голове сахарным песком. Раджи невольно положил голову на плечо пианиста и всеми силами боролся с лёгкой усталостью, но волшебство тихой музыки было могущественнее простого человека. Управлять им мог только настоящий виртуоз. — Хэй, я для кого исполняю? — тихий смешок вырвал Томаса из состояния полусна. Подняв голову, парень глядел на слегка размытый силуэт Итана и часто моргал. Музыкант прервался, заинтересованно склонив голову в бок. — Всё хорошо? — потирая веки пальцами, Томас постарался снять напряжение с глаз, наконец-то раскрывая их. На лице Итана застыли взволнованные черты: приподнятые брови, слегка разомкнутые губы, не моргающий взгляд. — Да-да. Я долго не мог уснуть сегодня, слишком много мыслей, — Раджи аккуратно опустил локти на клавиши, медленно, чтобы они не издали ни звука. — Занят был, бывает. — Боишься, что отчислят? — Итан ласково гладил парня по плечу, а тот только посмеялся у себя в мыслях. Лучше музыканту не знать, чем был занят его друг ночью. Руки до учёбы точно не доходили, но Торкио об этом знать не обязательно. — Даа. Совесть проснулась, поздно, но проснулась. — стараясь скрыть улыбку, Томас уложил голову на сложенные руки. — Ничего, учёба - это не главное. — слышать такое от Итана - шок. Томас конечно и не думал об учёбе, его грудь не горела от страха перед экзаменами, не волновал и отчётный концерт. Парень просто знал — такие, как он, выверчиваются из любых ситуаций, какими бы критическим они ни были. А вот Итан - гений своего времени, ему не нужно пытаться быстро найти выход из ситуации, он просто знал всё наперёд. По крайней мере, таким он был для Томаса. — Это сейчас ты серьёзно сказал? — гитарист удивлённо приподнял голову и с таким же выражением лица глянул вниз, когда Итан забрал папку с его колен. — Да, я знаю, чем кончаются такие моменты... — касаясь пальцев языком и перелистывая страницы, Торкио как-то потускнел, вместе с ним и атмосфера квартиры. Тёплые тона мебели и стен перестали отдавать живым теплом, цвет стал обычным цветом, без вложенных чувств и души. — Чем? — Томас наклонился к парню и слегка тыкнул мизинцем в его бок. — Ну, нервы портят здоровье. Это все знают. — плечи парня тяжело приподнялись и осели обратно. — Так, Пёт...Чайковский. Смена темы застала Томаса врасплох. Он никогда не общался с людьми, в роде Итана, так близко. А уловить поток его мыслей вовсе невозможно. Перед Раджи стоял сложный выбор, надавить и узнать, либо оставил трепетную душу виртуоза в покое. Слишком сложно, Томас не знал, стоит ли знать причину и рисковать хрупкой нитью связи между ним и Итаном. Может, он настолько не хочет говорить, что чрезмерный интерес неприятно заденет или даже оскорбит. — Пётр, он Пётррр. — глухо протянув согласую букву, Томас упёрся лбом в плечо музыканта и слегка надавил, раскачивая его. Итан просто не смог сдержать улыбки и пихнул парня в ответ. — Не подшучивай надо мной. Я же и отомстить могу. — эта фраза заставила Раджи ухмыльнуться. Он поднял голову и вообще выпрямился, смотря собеседнику в глаза. — И как же ты, мышка, можешь мне отомстить? — Итан так ненавязчиво и невинно пожал плечами, чуть дуя и выгибая губы, что у Томаса пошли мурашки по коже. Это уже напрягало. — От меня зависит твоя оценка, так что я могу такой ереси наговорить...преподаватель до конца жизни не забудет твой ответ. — после такого Раджи вовсе впал в ступор и глядел пустыми глазами куда-то сквозь музыканта. Склонив голову в один бок, а потом в другой, Итан виновато поджал губы и пару раз щёлкнул пальцами перед лицом парня. Не помогло. — Эй, я же пошутил, — Торкио перекинул одну ногу через табурет и подсел ближе к замершему парню. — Томас Уаджи. Услышав тихий смешок, Итан закатил глаза, но и сам улыбнулся, просто не сдержался. — Идиот. — буркнул музыкант и тыкнул носом в щеку парня, после чего тот её сразу почесал. — Это у тебя такие угрозы, Итан Тоукио. Толстая папка конспектов столкнулась с плечом гитариста, ткань майки слегка приглушала хлопок. Это было последнее дурачество со стороны Итана, на очередной тычок он только хмуро глянул на Томаса и уложил папку на синтезатор, перебирая закладки по темам. — Я играл Танец феи Драже. Ещё эту композицию называют Танец сахарной феи. — парень положил руку на одну из страниц, будто что-то прикрывал, и поднял взгляд на Томаса. — Я знаю, это же самое узнаваемое. — Если так, то когда она была написана? — на этом вопросе Раджи сразу посыпался. Ещё со школы он не считал даты чем-то важным, игнорировал года правления королей, пока остальные парни хоть как-то интересовались историческими побоищами, Томас предпочитал досыпать упущенные минуты. Школу и музыкальную школу было тяжело совмещать, чаще всего, второе выигрывало и забирало свободное время. Такие у Раджи приоритеты. Но и в музыкальной школе датам должное время парень не уделял. Итан, видимо, наоборот. Как всегда знал всё. И после долгой паузы он ответил на собственный вопрос. — В 1892 году, как и весь балет "Щелкунчик", — Томасу казалось, что Итан в конец разочаровался, перелистывая страницы дальше, но уже без былого интереса. — Чайковский чуть ли не единственный русский, убедившись столько внимания балетам. Ну, или именно у него они всемирно известны. Их три. Лебединое озеро, Спящая красавица и Щелкунчик. — О спящей красавице я не слышал. — чтобы хоть как-то показать свой интерес, Раджи прервал монолог музыканта всего на пару секунд, после чего вновь начал вслушиваться. — Ну, написана она по сказке, а её все знают. Ставят этот балет реже, чем остальные. — наконец раскрыв нужные страницы, Итан подвинул папку ближе к гитаристу. — Тут основные моменты биографии, остальных тоже глянь, я за чаем.