Запрещённый рок-н-ролл.

       Ноги утопали в тяжелом песке, каждая песчинка ощущалась кожей. Блондинка придерживала одной рукой подол длинного, слегка намокшего морской водой, платья и любовалась волнами. Косметика на ее лице немного стерлась, а растрепанные волосы она убрала в хвост. Рядом уставший и безумно довольный шёл Дамиано в закатанных до колен брюках и мокрой рваной рубашке. В воздухе витает приятный звук морских волн и чувствуется их запах. Такая тишина и спокойствие, от которых они уже давно оба отвыкли. Этот остров с единственным домом, который они сняли на некоторое время – настоящее спасение от шумного города, бесконечных вечеринок и прочего. Вик была очень довольна переездом на этот маленький кусочек неизведанной земли, чувствуя себя здесь по-настоящему и раскрепощено. Не уставая любоваться волнами, с детской радостью ныряла в них и плескалась. Бегала по песку босыми мокрыми ногами и жарила бекон рано утром на кухне, пока Дамиано где-то на фоне играл на гитаре и пел собственные песни, некоторые из которых были сочинены им самим даже в наркотическом угаре. Эта атмосфера раскрыла их по-новому, обнажила чувства, играющие с новой силой. Никуда не исчезла та бешеная страсть, с которой на Вик набрасывался Дамиано, рвал одежду и кусал кожу. Не пропала и её страсть, иногда переходящая любые границы. — Жалеешь, что связалась со мной? — Хрипло спрашивает Дамиано, внимательно рассматривая любовницу в темноте. — Нет, не жалею. Жалеешь ли ты? — В какой-то степени. Потому что связь со мной – не самое безопасное и правильное решение в твоей жизни. Ты не заметишь, как превратишься в подобие меня, если этого уже не случилось. Являюсь ли я для кого-то примером? Нет. Что с меня взять? Одинокий наркоман и алкоголик, спаивающий девушек, использующий их в сексуальных целях для самоудовлетворения, вот и все. — Ты хочешь чтобы я тебя пожалела? — Она остановилась, чтобы понять какими эмоциями раскрашено его лицо прямо сейчас. Брюнет был слишком серьёзен, чтобы язвить Вик, поэтому просто опустил это, рассматривая ее. В её голубых глазах был такой холод и безразличие, что он был готов сорваться с места и бежать куда подальше. Ему всегда казалось, что блондинка безумно нежная и любвеобильная. Но нет, такой она была лишь на первый взгляд. Плюсом ко всему служило и его влияние. Задумывался ли он хоть раз о комфорте своей партнерши? Нет. Ему было важно самому получить этот кайф. Но Вик не жаловалась, а лишь наслаждалась им, его телом, умелыми руками и нежными губами. Это то, что она искала всю жизнь. Испорченная чертовка наконец-то нашла своё наслаждение в этом скучном для неё мире. Эта связь породила что-то очень опасное, но не менее восхитительное. В ней рождалась новая любовь – без предрассудков, без границ, без нежности и чувств, страстная и жгучая, коварная и жестокая. Но эта любовь тоже имела место быть во всей этой огромной вселенной. Она имела такое же право, как и та, о которой пишут бесконечное количество книг. Пусть они и будут часто ссориться, бодаться собственными принципами и непростыми характерами, мешать алкоголь с наркотиками, трахаясь на кухонном столе, но они будут живыми, настоящими. Не будут строить иллюзий и жить из принципа «не хочу быть одиноким». Вик пыталась одним лишь взглядом усмирить в нем эту глупость, и, кажется, справилась с этим. Дамиано посчитал эти слова очередным бредом в наркоте и быстро вычеркнул их из воздуха. У них просто космическая связь, способная действовать друг на друга без лишних слов и фраз, без какого-то нудного и надоедливого жевания одних и тех же слов, только в разном порядке. — Я не понимаю тебя. Если бы тебе это не нравилось, то ты бы этим и не жил бы. Я уверена в тебе, в том, что это далеко не то, что ты ставишь на первое место. Это совсем не то, чем нужно гордиться. Но оно у тебя есть, это часть тебя просто. Ты родился с этим, с этим же и умрешь. Даже если тебе кто-то скажет «бросай», то ты послушаешь? Нет, Дамиано. Для тебя нет никого дальше собственного «я». Можешь спорить и обижаться, но это так. Поэтому не говори весь этот бред, который не считаешь смыслом своей жизни и принеси нам вина, я оставила его на кухонном столе. — Ты не можешь решать за меня. Может быть, в моей жизни и появятся люди, ради которых я «брошу». Просто для этого нужны силы и уверенность говорящего и желающего. Окей? — Вик рассматривала его как будто видела впервые, пытаясь уловить логичность их диалога. — Какого черта ты смотришь? Я прав. — Ну раз ты прав, то чего же тогда стоишь и ждёшь? Он наклонил голову немного набок, изучая ее новые эмоции. Вся эта несвязная речь Вик по его мнению достигла своего апогея, отправляя его то ли в нокаут, то ли в пучину бреда. Дамиано хотел найти смысл в последней брошенной Вик фразе будто бы это какой-то новый вызов, испытание, чтобы проверить его реакцию. Он сделал маленький шаг ей навстречу и впился с новым поцелуем, прижимая к себе. Вик отпустила платье, которое тут же заплескали волны и обняла его. Утопая в новой страсти, они остановили время, остановили бесконечный поток огней за пределами океана, остановили ссорившихся сейчас возлюбленных, остановили накал собственных темпераментов и дали немного контрастных чувств, которые хоть и редко, но все же были. Он отчаянно покусывал её губы, лаская их языком и крепко сжимал талию, иногда спуская руки и поднимая их снова. Тяжёлые волны почти сбивали их с ног, но он не позволял океану забрать у него победу, (победа – использование перевода имени Виктория) к которой он шёл всю жизнь, мешая себя и других в странном омуте потерянных контактов. Этот поцелуй – те последние на сегодня силы, кроющиеся в нем на этот день. Дамиано всегда мог возбудить одним лишь поцелуем, поэтому Вик давно впала в жар, пытаясь унять стоявшую в горле жажду. Её руки медленно, но очень уверенно шли к воротнику брюнета, желая расстегнуть последние три пуговицы и снять эту рубашку окончательно. Сесть перед ним на колени, покрывая татуировки бесконечными страстными поцелуями, слегка царапать его кожу ногтями и в отчаянном возбужденном состоянии сжимать сильные любимые руки, сосать пальцы и целовать ладони. Незаметно для обоих, он остался лишь в один брюках, а её платье уже свисало с одного плеча, почти полностью оголяя возбужденную грудь. Вик остановила его, положив между их губами свой пальчик. — Я имела в виду вино. — Что? — Сбивчиво дышал в губы Дамиано, пытаясь разлепить глаза и оторваться от её тела. — Я сказала, чтобы ты принёс вина, а ты что творишь? — Вино? — Вино, вино. Принесёшь его или я должна умереть от жажды? Он все никак не мог прийти в себя и понять о чем говорила блондинка. Вик рассматривала его странное лицо и громко смеялась. Ситуация была безумно странной и смешной одновременно. Когда же до него дошёл смысл сказанных слов, он сам было рассмеялся, пряча внутри себя план мести для Вик на ночь. Она вздернула ему нос и и повторила просьбу. Дамиано кивнул и пошёл в сторону дома, чтобы исполнить её ненасытное желание. Вик шла по его следам, кусая губы. Когда Дамиано скрылся за дверью, она села на свободный и прохладный стул, перекидывая ногу на ногу. По её телу рассеивалось приятное тепло, вновь пробуждая в ней ту страсть и возбуждение, подаренную любовником вон там у кромки тёплых волн. Она протянула ноги и блаженно подставила лицо звёздному небу. Было слышно шуршание на кухне – Дамиано ищет штопор, который лежит возле бутылки с вином. При воспоминаниях Вик снова улыбается и смеётся. Блаженная нежность накрыла куполом их одиночество, заставляя проникнуть друг в друга, раствориться и исчезнуть. По сути они оба имели все, что им нужно было от жизни. Это ли не ее смысл, не ее предназначение? Испытывать истинное счастье, находясь в каком-то малознакомом месте, будучи полностью уверенным друг в друге. Такие отношения будут настоящей вечностью и наслаждением друг для друга. Хоть и будут очень сумбурными, странными и сложными. Ее губы снова сливаются в поцелуе с страстными губами Дамиано. Он ставит бутылку вина и два тонких бокала на столик рядом и садится. Вик с безумием смотрит на то, как долгожданная жидкость наполняет два бокала почти до краев. Брюнет кусает губу и смотрит на девушку, горящую новой страстью. Пьют друг за друга, мешая в голове мысли о самом сумасшедшем сексе в их жизни. Будучи пьяными и дико возбужденными, сметают все на своём пути, пока идут в спальню, утопая в очередных страстных поцелуях. Дамиано растягивает воротник платья Вик и в конечном итоге рвёт его, держа на руках полностью обнаженную девушку. Блондинке нечего рвать – его рубашка уже давно уничтоженная лежит в песке на берегу. Блуждает руками по её телу, цепляясь за талию и лопатки. Спиной чувствует холодную простынь и прогибается в пояснице насколько может. Дамиано раздвигает ей ноги и пристраивается между ними, впиваясь пахом. Сумбурно и страстно целует её тело, ласкает языком и тискает зубами твёрдые ее соски, оставляет пару засосов, грубо терзая тонкую бледную кожу. Крепко сжимает её бедра, трахая её сквозь штаны. Вик краснеет и громко стонет, подаваясь вперёд его движениям. Губы давно распухли и горели от бесконечных поцелуев, а кожа была покрыта следами его рук и губ. Неустанно стонет, порой теряя в этом дыхание и смысл жизни. По внутренней стороне бедра на кровать стекает её жидкость, которая тут же впитывается в белоснежную и свежую ткань простыни, которую она сжимает, тянет и трёт от изнеможения. Дамиано по-настоящему порол её своей страстью и немыслимыми пытками. Вик ерзала, пытаясь не потеряться в этом сумасшедшем безумном возбуждении. Почти не дыша, привстает, жадно, страстно и беспощадно шепчет ему в самое ухо: — Трахни меня! Дамиано почти рассмеялся вслух, утопая в её отчаянном шёпоте, наполненном сумасшествием и безумной страстью. Хватает его мочку уха губами и кусает, желая кольнуть его побольнее. Дамиано едко улыбается как бы давая ей понять что так быстро получить желанное ей не удастся. Тогда Вик берет инициативу в свои руки и стаскивая его с себя, кладёт рядом. «Наконец-то», – проносится у него в мыслях, пока на лице светится лишь непринуждённая улыбка. Она садится на него верхом и наклоняется перед губами. И когда он тянется к ней, она резко наклоняется и целует его грудь. Ему нравилась эта ее детская игривость и наивность. Проводит языком вдоль его груди, размазывая стекающие слюни пальчиками. Воздух максимально влажный и горячий, обжигающий два разгоряченных и возбужденных до исступления тела. Теперь в комнату вырывались его тихие стоны и рычание. Вик доходит до той самой заветной XXX и останавливается. Слезает с него и упираясь спиной в подножье кровати, раздвигает ноги. Кладёт в открытый рот два пальца и обильно смазывает слюнями, спускает по груди и приставляет к горячему клитору. Теперь играться будет она, а он просто поучаствует в роли зрителя. Парящий в воздухе запах секса сводит её с ума, даёт новое возбуждение и страсть. Она отчаянно трахает себя этими двумя пальцами, имитируя самый жёсткий секс в ее жизни, изучая его реакцию. Дамиано хватает её за шею и тянет на себя, попутно освобождая себя другой рукой от боксёров. Снова переворачивает Вик на спину, потому что не терпит её доминирования в постели и вдавив в матрас, резко входит в неё. Ахает и кусает губу, чувствуя в себе неописуемые ощущения. Жидкость из неё вытекает и обильно смазывает его член. Не церемонясь, Дамиано набирает быстрый темп, трахая её так, как она любит и всегда ждёт. Изголовье кровати простукивает о стену, а комната наполняется их одновременными стонами. Они срывают себе связки к чертям, кусают и целуют друг друга. Понятие о стеснении этот дом уже знать не будет никогда, принимая в себе слишком горячих и раскрепощенных для этого мира людей. Крепко сжимает ей горло, страстно рыча в ушко, у Вик почти теряется сознание от этой грубости. Дамиано что-то говорит, продолжая безпрерывно трахать её, даже не выходя из неё, рассматривая её лицо. Она была чертовски хороша для такого секса, просто чертовски хороша. Вик крепко сжимает его предплечья, издавая громкий стон, почти переходит на отчаянный крик. По телу разливается тепло, и на место напряжения внизу живота разливается что-то очень тёплое, мягкое и нежное. Дамиано замирает над ней, испытывая аналогичные чувства и эмоции. Сильная волна оргазма схватила обоих в стальную хватку и держала на протяжении нескольких минут, пока они не могли прийти в себя, начать снова дышать и моргать. Ложится рядом с ней, стирая со лба пот. У обоих сильная отдышка, словно они бежали кросс в пять километров. Но вместе с тем безумное наслаждение, которое сводит обоих с ума. Вик поворачивает к нему голову и натыкается на его лицо. Он внимательно рассматривал её мокрое и горячее тело, наконец найдя в лёгких воздух. — Лучше тебя не трахается никто, Виктория, — серьезно заявляет он, мягко улыбаясь. — Не хуже тебя, по крайней мере. — Боже, ты неисправима, дорогая. — Дамиано лениво стащил с тумбочки сигарету и зажег ее. — Дорогая? — Вскочила она. — Ты дорожишь мною? Но Дамиано ничего не ответил, встав с кровати и оставив её одну.