Regen

      Цзинь Лину показалось, что он успел лишь моргнуть, и вот уже зазвонили подъём. Юноша открыл глаза и сел на жёсткой постели; он ожидал, что всё произошедшее накануне будет казаться лишь бредовым сном, но его разум сразу после пробуждения работал удивительно чётко и без сбоев. Фея тоже проснулась со звуками колокола, но спрыгивать на пол не спешила. Воздух был прохладным и таким вкусным, что Его Высочество невольно сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем вновь пошевелиться. Тут-то он и обнаружил, что всё его тело нещадно ломило, особенно спина тот бок, на котором он, судя по всему очень долго спал.       – Ты видела? – пробормотал недовольно Жулань. – У них койки как для преступников. Дикари.       Собака, как и ожидалось, ничего не ответила.       Следующим ощущением, которое пришло, был голод; с прошлого утра принц так и не поел ни разу как следует, только перебивался булочками да водой. Благо, у него ещё оставалось достаточно еды, чтобы в последний раз вдвоём как следует насытиться, не боясь чьей-то подлости.       Содержимое ещё одного мешочка они с Феей разделили пополам; булочки давно остыли, а лепёшки подсохли, зато фрукты были по-прежнему хороши. Фляжку они осушили до последней капли. После завтрака Жулань уделил время и своей внешности, в частности привёл в порядок роскошные волосы: красоваться сложной причёской здесь было не перед кем, но ходить растрёпой ему не позволяла уже и без того порядком пострадавшая гордость. Особенно приятно было скрепить хвост привычной красной лентой с драгоценными подвесками на кончиках – хоть что-то достойное императорского наследника.       Его Высочество нехотя натянул белые одежды и присел на край постели. Накануне он был слишком измучен, зато теперь, утром, восстановив силы, он с ужасающей остротой чувствовал всю лёгкость предложенной ему ткани. Даже под несколькими её слоями Цзинь Лин действительно ощущал себя голым, и, стремясь хоть как-то подавить кошмарное смущение, он накинул на плечи одеяло: тонкое, но всё же ощутимое.       – Хорошо, что этого не видит дядя. Как в таком вообще ходить можно? – жаловался он своей подруге. – Неужели их ничего не беспокоит? Совсем стыд потеряли, и теперь разгуливают – одетые, но нагишом. Никак не могу отбиться от мысли, что оно ещё и прозрачное!       – И ничего не прозрачное! – зазвенел у двери знакомый насмешливый голос. – Специально же сделано, чтобы прикрыть тело, но не мешать движениям, чего ты ноешь, принцесса?       – Ох, Фея, – продолжил Жулань, – ещё и врываются без стука к честным людям! Говорю же – дикари.       – Цзэу-цзюнь, не гневайтесь, он это не со зла! – испуганно пискнула нечисть.       По позвоночнику пробежал мороз; пальцы разжались, выпуская пустую флягу, и та грохнулась на пол. Из-за ширмы донёсся звонкий хохот. Его Высочество на ватных ногах поднялся и осторожно выглянул из-за тонкой преграды.       В комнате был лишь один лесной дух. И он смеялся, не скрываясь, над попавшимся на такую глупую уловку гостем.       – Цзэу-цзюня здесь нет, юная госпожа, – выдавил дух, пытаясь успокоить дыхание.       – Однажды я тебя проучу, паршивец, – прошипел принц и на секунду вернулся за ширму, чтобы взять Суйхуа, маленький кинжал и ворох талисманов.       – Удачи, – безмятежно ответила нечисть.       Когда Цзинь Лин всё-таки вышел – уже без одеяла, но при оружии, с хмурым лицом и в сопровождении Феи – Цзинъи ловко расставлял на столе простую посуду.       – Это что ещё такое? – дёрнул подбородком Жулань.       – Завтракать будем, принцесса, – как маленькому ребёнку объяснил дух. – Или следовало принести прямо в постель?       – Почему ты думаешь, что я буду есть то, что дашь мне ты? – Его Высочество решительно сложил руки на груди.       – Потому что больше тебе есть нечего, – всё тем же снисходительным тоном ответили ему.       Цзинъи открыл крупный пузатый горшок, из которого немедленно поднялось облачко пара, и щедро зачерпнул из него некой густой массы. Лицо Цзинь Лина само собой скривилось: блюдо выглядело бледным и неаппетитным, и носа не достигали никакие запахи.       – Что это за мерзость? – с совершенно искренним отвращением спросил юноша, даже не думая усаживаться.       – Каша, – дал очевидный ответ лесной дух, но тут же пояснил: – из перетёртых злаков. Воздушная и сытная, не корчи такие рожи.       – Выглядит как сопли мертвеца, – прокомментировал Жулань.       – А ты, юная госпожа, с такой физиономией выглядишь как сморщенный зад утопленника, но я же не гримасничаю, – парировал Цзинъи, закончив разливать по трём глубоким мискам еду. – Фея, может, ты попробуешь?       – Фея, нельзя! – моментально среагировал принц, и ладонь рефлекторно сжалась на рукояти Суйхуа. – Отравишь мою собаку – я весь твой лес сожгу, слышишь?       – Если кого из вас двоих и травить – то тебя, – буркнула нечисть, окуная широкую плоскую ложку в свою кашу.       С одной стороны, Его Высочество наблюдал за тем, как Цзинъи отправил в рот ту же еду, которой намеревался накормить и гостей. С другой – не было абсолютно никаких гарантий, что это блюдо безвредно не только для лесных тварей, но и для людей. Тут-то Цзинь Лин и задумался впервые с должной серьёзностью о том, что больше избегать чужих кушаний ему не удастся.       – Садись давай, а то я всё съем, – поторопил дух, тыкая в сторону гостя ложкой.       Аппетита эта жижа не вызывала ровным счётом никакого, но Цзинъи выжидающе смотрел на принца, пока тот, наконец, не сдался. Жулань уже успел наесться, но чем дальше, тем отчётливее понимал, что спорить с этим наглецом было себе дороже. Он уселся возле стола и поднял, взвешивая на ладони, предназначенную ему миску. Фея пристроилась рядом и всем своим видом показывала заинтересованность. Цзинь Лин набрал немного каши в ложку и аккуратно поднёс к губам. Сделав над собой усилие, он задержал дыхание и отправил еду в рот, готовый выплюнуть в любую секунду.       – Ну что, уже умираешь? – ехидно спросил дух, на секунду оторвавшись от трапезы. – Или всё-таки по душе пришлась каша?       – Склизкая безвкусная дрянь, – скривившись, прокомментировал принц.       В Юнмэне люди любили всевозможные приправы и специи, а в Ланьлине стремились к необычному яркому вкусу – всё это наградило юношу привычкой к острому, сладкому и солёному. Но каша, которую готовили в Гусу, была совсем никакой: да, его противный проводник не соврал по поводу воздушности, но ощущения на этом и заканчивались.       – Какой ты избалованный, – Цзинъи дёрнул себя за непослушную чёлку. – Хотя знаешь, я и сам люблю добавить в неё чего-нибудь для разнообразия.       С этими словами нечисть выудила из-за пазухи небольшой мешочек и развязала на нём тоненькие тесёмки, показывая содержимое.       – Это снежные ягоды, – пояснил дух, отсыпая себе в миску красных сухих комочков. – Растут в горах Гусу, там, где начинаются вечные снега. Собирать их, конечно, то ещё удовольствие, зато очень вкусные. Будешь?       Жулань хотел было гордо отказаться, но следующая ложка совершенно пресной каши вмиг его разубедила.       – Буду, – обречённо вздохнул он и обернулся к нетерпеливо ёрзающей рядом Фее. – Ешь, гуй с ним.       Собака радостно сунула морду в предложенную ей посуду и принялась увлечённо поглощать уже второй завтрак. Цзинь Лин всей душой надеялся, что её феноменальная чувствительность ко всевозможным ядам всё ещё оставалась при ней.       – Иногда ты прямо очень приятный человек, – оживлённо отметил Цзинъи, щедро делясь ягодами.       – Ты тоже очень приятный, когда тебя поблизости нет, – вяло бросил принц, возя ложкой по всей миске.       – Я вообще замечательный, – рассмеялся лесной житель, – только ты этого признать не хочешь.       – А знаешь, чего хочу? – угрюмо буркнул Его Высочество.       – Поколотить меня, – радостно кивнул собеседник. – Ешь-ешь, не отвлекайся.       Наследник престола, состроив кислую мину, зачерпнул ещё каши и без особого энтузиазма положил её в рот. Добавленные ягоды преобразили кушанье до неузнаваемости: из непримечательной жижи оно превратилось в изысканное угощение, лёгкое и нежное, в меру сладкое, с ненавязчивой кислинкой. Фею же, видимо и без добавок всё устраивало: она успела вылакать больше половины своей порции.       – Ага, понравилось, – довольно протянул Цзинъи, соскребая со стенок своей миски остатки завтрака.       – Ещё чего! – возмутился Жулань, слишком поздно осознав, что лицо выдало его удовольствие. – Как было дрянью – так и осталось. Да это есть можно, только если нормальной еды в жизни не видел!       – Гадость! – бодро выпалила нечисть, взмахнула руками, сдула с лица чёлку. – Мерзость! Невыносимо!       – Замолкни, – шикнул Цзинь Лин.       Несмотря на то, что он уже успел съесть за это утро немало, устоять перед внезапно ставшей невероятно вкусной кашей принц не мог. Картинно кривя губы и морща нос, он продолжал медленно, но верно опустошать свою миску; уже управившаяся со вторым завтраком Фея уставилась на него умными глазами, явно на что-то намекая.       – Эй, юная госпожа, – лениво позвал Цзинъи, пристраивая локти на столе.       – Не называй меня так, – резко ответил Его Высочество, но из-за набитого рта получилось вовсе не так угрожающе, как он хотел.       – А то что? – хихикнуло лесное существо. – Снова будешь прыгать и махать руками?       – А тебе, чтобы вести себя нормально, обязательно нужны серьёзные угрозы? – возмутился Цзинь Лин.       – То есть, ты признаёшь, что серьёзной угрозы для меня не представляешь, – вывернул его слова собеседник.       – Я признаю, что ты отвратителен, – огрызнулся Жулань.       – Что я могу поделать, какой есть, – пожал плечами дух, даже не пытаясь, вопреки всем ожиданиям, отрицать такое неприятное высказывание. – Зато красивый.       – А какой скромный – с ума сойти, – язвительно добавил принц.       – У меня вообще много хороших качеств, – с наигранной серьёзностью покивала нечисть.       – Ты их отлично скрываешь, – не отступил Цзинь Лин.       – Прямо как ты скрываешь свою нежную ранимую натуру прекрасной принцессы, – вернули ему подколку.       – Чего? Да как ты смеешь! – воскликнул наследник, едва не выронив от возмущения чашу.       – А что я такого сказал? – невинно похлопал глазами Лань Цзинъи. – Я же тебя не обозвал чем-нибудь обидным, чего злишься?       – А если тебя принцессой назовут? Приятно будет? – набросился Его Высочество.       – Ну, – лесной житель будто бы задумчиво поднял глаза к потолку, – императорской крови в моих жилах нет, так что я принял бы это за комплимент. Не знаю, наверное, я бы пошутил про пиры и дорогие наряды? Или даже надел бы венок, изобразил бы какой-нибудь танец...       – Ну и дурак, – от души высказал Жулань, заканчивая, наконец, с кашей.       – Это звучит совсем не обидно от человека, который назвал собаку Феей, – помахал бледной рукой дух.       – Чем тебе имя не нравится, а? – моментально ощетинился Цзинь Лин, машинально кладя руку на шею своей любимицы, которая наблюдала за очередной перепалкой как за интереснейшим спектаклем.       – Я что, что-то плохое про него сказал? – вскинул чёрные-чёрные брови Цзинъи. – Чудесное имя для чудесной собаки.       – Вот и помалкивай, – посоветовал Его Высочество.       – Я вообще-то хотел спросить, чем мы сегодня займёмся, это ты ко мне прицепился, – напустил на себя обиженный вид лесной житель.       – А чем здесь вообще заняться можно? – нехотя поинтересовался Цзинь Лин.       Время было раннее, а он уже успел наесться до отвала, и сейчас чувствовал лишь желание забраться в мягкую постель, укрыться парой тёплых одеял, обнять свою лучшую подругу и проспать ещё часа четыре. Фея, будто уловив мысли хозяина, немного покружилась на месте и улеглась рядышком, растянувшись насколько могла и устроив голову и массивную лапу на колене принца.       – Много чем. Сейчас большинство адептов заканчивают утреннюю пробежку и собираются на медитацию, скоро придут на завтрак. После завтрака – тренировки и занятия, – перечислил дух, потягиваясь.       – И что, тебе даже не влетит, за то, что ты не пришёл? – с надеждой протянул Жулань.       – Я приставлен к тебе до возвращения адепта, который с самого начала должен был иметь с тобой дело здесь, в Гусу, – пожал плечами Цзинъи. – Так решили Учитель и Цзэу-цзюнь, так что я на задании. К тому же, у старших адептов свободы побольше будет, чем у младших.       – В общем, переписывать правила в дикой позе тебя не заставят, – с сожалением подытожил принц, бездумно почёсывая Фею за ухом.       – Если ты так хочешь, чтобы заставили – можем немного похулиганить, – предложила нечисть, и в её тёмных глазах сверкнуло озорство. – Правда, тогда юной госпоже придётся принять такое же наказание.       – Ты прекратишь меня так называть?       – Нет, мне нравится.       Его Высочество уставился злым от бессилия взглядом на своего противного собеседника. Ещё ни один наглец не осмеливался так себя вести в его присутствии. Даже другие мальчишки из Ланьлина, которые его постоянно задирали, знали ту черту, за которой их не ожидало ничего хорошего, и успевали ретироваться до прихода Феи или разозлённого Цзян Чена. Никто не дерзал давать Жуланю прозвищ, по крайней мере – называть ими прямо в лицо. Цзинь Лин попытался припомнить, когда в последний раз разговаривал со сверстником не на повышенных тонах – и не смог. Всякая встреча с адептами его возраста немедленно превращалась в конфликт, который очень часто оканчивался для всех участников синяками. Теперь же он сидел за одним столом с юношей примерно его лет и, хоть они и пререкались, их общение выходило более-менее мирным – насколько вообще возможно мирное общение между заклинателем и нечистью. Его Высочество, задумчиво поглаживая задремавшую собаку, прогнал эту мысль в своей голове ещё пару раз – и по спине побежали мурашки. А ведь если бы этот мерзкий Лань Цзинъи хотел драки, то ему, Цзинь Лину, явно бы не поздоровилось, и дядя на помощь бы не пришёл. Выходило, что его кости целы только до тех пор, пока он не достал эту лесную тварь окончательно, и от осознания этого волосы на затылке зашевелились.       – Так чего делать-то будем? – скучающе пробубнил дух, теребя край своего широкого белоснежного рукава.       – Бегать и медитировать я точно не хочу, – буркнул принц, не глядя на собеседника.       – Тогда давай прогуляемся, – предложил Цзинъи. – В Облачных Глубинах очень красиво, вообще-то.       – Я сюда не любоваться пейзажами пришёл, – огрызнулся Жулань.       – Ты пришёл просить Лес о помощи, – закатил глаза лесной житель. – А как ты собрался с ним общаться, раз даже смотреть на него не хочешь?       – Я вообще ни с кем здесь общаться не хочу, если тебе интересно, – бросил Цзинь Лин.       – Ну тогда чего ты ждёшь? – спросил с лёгким раздражением природный дух. – Ты слышал Цзэу-цзюня: тебя никто не держит. Уходи, если тебе так противно здесь быть.       – А Ланьлин? – фыркнул Его Высочество.       – А если о Ланьлине думаешь, то прекращай капризничать и делай уже что-нибудь, принцесса, – Цзинъи прикрыл глаза и потёр пальцами веки, будто его этот разговор утомил.       – Так говоришь, будто это всё просто, – воскликнул наследник престола.       – А чего тут сложного? – пожал плечами собеседник. – Либо делаешь дело, либо уходишь домой.       – Знаешь что, – начал Жулань; всё копившееся внутри раздражение вскипело, и поднялась буря, – как ты вообще смеешь говорить мне такое? У тебя что, твой народ от голода и нищеты вымирает? Или, может, тебе предложили удобрением стать? Да что ты вообще понимаешь?       Голос внезапно дрогнул, и принц осёкся, не желая показывать накатившей на него слабости. Фея, проснувшись от этой тирады, ткнула его носом в бедро, но это решительно никак не помогло успокоиться. Его Высочество вскочил на ноги и в два больших шага добрался до окна с изысканной рамой. Двор в столь ранний час был укрыт белоснежной дымкой, столь плотной, что земли почти не было видно, и создавалось впечатление, что кто-то осторожно перенёс гостевые покои на пушистое облако. Сколько лет юный наследник прожил в Ланьлине – столько не видел плотного тумана.       – Юна… Цзинь Жулань, – позвал дух; такое обращение и тон, которым оно было произнесено, немало удивили принца, но тот не обернулся, боясь, что его глаза покраснели. – Я понимаю, что тебе страшно.       Нужно было возразить, гордо фыркнуть, как-нибудь съязвить; голос не слушался. Сзади послышались тихие-тихие шаги, и Цзинь Лин ощутил на своём плече лёгкое прикосновение, заставившее его дёрнуться, словно от боли.       – Я не могу подсказать, как правильно поступить. Никто не может, – продолжал Цзинъи. – Ты должен сам принять это решение. Но знаешь, Цзэу-цзюнь не шутил, когда говорил, что смерти здесь нет.       – Звучит как бред, – под нос себе проворчал Жулань.       – Возможно, – адепт клана Лань встал рядом и прислонился к красивой деревянной раме, тоже устремив свой взгляд в клубящуюся белизну снаружи, – но это правда. Здесь никто не умирает. До неузнаваемости измениться – да, запросто можно. Но насовсем ты тут не исчезнешь, точно говорю.       – Ну да, рассказывай, – горько покривился Его Высочество. – Видал я, как в этом лесу не исчезают.       – Ничего с тобой не станет, – отмахнулся дух и принялся накручивать длинную чёлку на палец. – Лес не любит напрасных страданий. Если научишься с ним общаться – сам увидишь.       – Может, ты ещё и объяснишь, что это означает? – вспышка эмоций постепенно угасала, и Жулань потихоньку возвращал контроль над собой.       – У Леса есть что-то вроде своего сознания, я думаю, – пожал плечами собеседник, а молодому заклинателю уже на этих словах стало дурно: слыхал он о местах и вещах, обретших разум. – Оно во всём: в деревьях, животных, камнях, даже в воздухе. И мы, и клан Не совершенствуемся через установление с ним связи во время, например, медитации. Здесь, дома, мы сильнее всего, потому что сам Лес наполняет нас духовными силами.       – А если выйдете? – вяло поинтересовался Цзинь Лин.       – Ослабнем, конечно, – потёр затылок дух. – Раны будут заживать долго. Уставать сильнее будем. Есть нужно будет больше. Но всё равно – один на один обычного заклинателя одолеть без труда сможем.       – Вы просто монстры, – покачал головой наследник.       – То же самое я могу и о людях сказать, между прочим, – оскорбился лесной житель.       – В каком это месте мы монстры, – немедленно среагировал Жулань.       – Ну смотри, – Цзинъи развернулся и бесцеремонно уселся на резную раму; его взгляд блестел озорством, а тон снова звучал легкомысленно и несерьёзно, – ты называешь монстром меня, потому что я от тебя отличаюсь. Значит, я тоже могу назвать тебя монстром, потому что ты отличаешься от меня, так твоя логика работает?       – Нет, – возразил, чуть повысив голос, принц, – не так. Ты же сам говоришь: у этого леса есть сознание, и он передаёт тебе свои силы. Это же неестественно!       – Для тебя, может, и нет, юная госпожа, – со смешком парировал дух. – А я так всю жизнь живу, и мои предки тоже так жили. Для нас это так же естественно, как дышать.       – Вы слишком сильные, нормальное существо не может быть таким, – замахал руками Цзинь Лин, чувствуя, однако, что это очень, очень слабый довод; другого, однако, у него не было.       – А ты слишком силён в сравнении с обыкновенным человеком, разве нет? – нечисть явно почувствовала, что оппонент не находит, что возразить. – Я видел пару раз человеческих крестьян, когда охотился на гулей далеко на юге. Так вот, то, что они делают руками, ты, принцесса, сделал бы с помощью духовной энергии, не так ли? Там, где меридианы обыкновенного человека просто пересекаются, заклинатели формируют ядро, правда ведь? Следует ли из этого, что для простого человека ты – монстр?       – Золотое ядро – это другое! – в отчаянии выпалил Его Высочество, не желая признавать своё поражение.       – Мы тоже формируем ядра, и это то же самое, – с победной улыбкой покачал лохматой головой Цзинъи. – Иметь ядро – естественно для заклинателя. Использовать энергию Леса – естественно для любого, кто с ним общается.       – Ты… ты не понимаешь! – беспомощно простонал принц, сжимая пальцами виски.       – Нет, это ты не понимаешь, – спокойно вернул ту же фразу дух. – Собака бегает быстрее человека, потому что четыре лапы быстрее, чем две ноги. Но нечистью ты собак не считаешь.       – Ну и что ты хочешь мне этим сказать? – зло уставился на оппонента Цзинь Лин.       – Я хочу сказать, что нельзя определять, кто плохой, а кто хороший, основываясь только на их возможностях, – пожал плечами тот. – Все живые существа отличаются друг от друга, и это прекрасно. Только и всего.       – Вздор, – буркнул Жулань и отвернулся; ответить было нечего.       Нечисть, лютая страшная нечисть южного леса объясняла, почему она не чудовищна, и он, заклинатель, не мог привести ни одного доказательства обратного! Более, того, на секунду – на совсем краткий миг – он допустил мысль, что суждения этого существа вполне могут не быть ошибочными. Совершенно немыслимо. Каждый совершенствующийся с малых лет знает, что разнообразных тварей в мире великое множество, и всех их объединяет одно: они неестественны и враждебны человеку. Усомниться в этом означало усомниться во всём, что Его Высочество знал.       Цзинъи, как ни удивительно, замолчал. Словно давая время опомниться, он вернулся к низкому столику и собрал всю посуду, свалив её в пузатый горшок. Фея кружила вокруг него, лезла под руки, то и дело подпрыгивала и припадала на передние лапы, но не тявкала, словно понимая, что шуметь в этом месте нельзя. Дух, тихо посмеиваясь, дурачился вместе с ней с совершенно детским энтузиазмом. Он касался кончиками пальцев тёмного влажного носа, несильно тыкал собаку в плечо, наклонялся туда-сюда, нелепо жестикулировал – и мощный зверь, натасканный на то, чтобы тварей убивать, теперь играл с одной из них словно глупый щенок.       Это выглядело настолько неправильно, что Цзинь Лин несколько раз сильно ущипнул себя под рукавом, но наваждение всё никак не желало рассеиваться. В голове проскользнула горькая мысль, что лучше бы он всё-таки пришёл один.       Эти двое, казалось, совсем забыли о существовании принца. Цзинъи накидывал на голову Феи свои широкие лёгкие рукава, а та старательно уворачивалась от них, выкатывалась из-под белоснежной ткани большим меховым комом, топотала и кружилась, пытаясь достать до бледной ладони с длинными пальцами. Такая беззаботная и милая картина.       – Хватит! – собственный голос показался Его Высочеству чужим.       – Ты чего, юная госпожа? – недовольно спросил природный дух, усаживаясь на полу; Фея, быстро уловив, что игра закончилась, присела рядом и тоже уставилась на человека.       – В глазах от ваших плясок рябит, – грубо выплюнул принц.       – Ну так не смотри, – закатил глаза Цзинъи. – Пошли, отнесём посуду на кухню.       Человек колебался: набитый живот и дурное расположение духа вовсе не добавляли ему желания куда-то идти, но этот проклятый дух – как ни противно было это признавать – в одном был совершенно точно прав: что-то делать нужно. Просто прийти и поговорить с парочкой чудаковатых обитателей леса – недостаточно.       – Пойдём. Фея, останься и стереги вещи, – нехотя сказал Жулань правильные слова, которые могли привести его к правильным поступкам.       Он проверил кинжал под наручем и талисманы в складках одежд, повесил на пояс Суйхуа. Цзинъи тем временем выудил из-под низкого столика простой поднос безо всяких украшений и аккуратно водрузил на него большой горшок со всем остальным внутри.       – А я бы кинжал за пояс спрятал, – неожиданно обронил он, даже не поворачиваясь. – Потерять сложнее, а выхватить гораздо проще.       – Не твоё дело, прячу куда хочу, – огрызнулся Его Высочество, поспешно оправив невесомую ткань рукавов.       – Ну нет так нет, мне всё равно, – пожал плечами дух и направился к выходу. – Пошли, раз готов.       И они вдвоём покинули гостевые покои, оставив Фею дремать посреди комнаты. Её необычайное спокойствие нервировало Цзинь Лина – до такой степени, что прямо с утра он уже почувствовал тупую боль в висках. Ко всему прочему снова заложило уши.       – Смотри, вот поэтому это место называется Облачными Глубинами, – Цзинъи дёрнул головой в сторону двора, от которого их отделяли перила из тёмного дерева.       А двора видно не было. Накануне у Его Высочества не было возможности рассмотреть его из-за того, что его – вот же позор! – притащили сюда на спине словно мешок редиса; теперь же ему мешал всё тот же густой туман, который Жулань наблюдал недавно из окна.       – Мы сейчас прямо на той высоте, где бывают облака, – жизнерадостно поведал природный дух; он шёл всего в паре шагов впереди, но его облачённое в белое фигура даже на таком расстоянии казалась размытой. – И одно из них как раз сейчас лежит на этой горе.       – Мы… в облаке? – ошарашенно переспросил Цзинь Лин; да, вчера ему уже сказали, что это возможно, но одно дело вскользь услышать, а вот увидеть самому…       – Ага, – довольно протянул Цзинъи. – Ребята, которые родились не здесь, поначалу теряются, потому что все тропинки выглядят очень похожими, а дальних ориентиров не видно, да и слушать это место довольно трудно с непривычки.       – Слушать? – переспросил Его Высочество.       – Как думаешь, почему я не теряюсь в Лесу? – ответил вопросом на вопрос собеседник. – Аккуратно, тут ступеньки.       – Очевидно потому, что хорошо знаешь местность, – не слишком уверенно ответил Жулань, аккуратно спускаясь по тёмной лестнице.       – Лес огромен, принцесса, – с ноткой восхищения протянула нечисть. – Никто не может знать его хорошо, он слишком велик. Здесь направо, не отставай.       – Значит, тебе кто-то сказал, как идти, – продолжил гадать принц; он точно знал, что от него ждут прямого вопроса, и задавать его не собирался ни за что на свете.       – Снова мимо. Я слушаю Лес, – просто произнёс Лань Цзинъи. – Здесь всё связано друг с другом; травинка на южной окраине так или иначе сообщается с камнем на северной. Погрузиться так глубоко, чтобы в одно мгновение охватить весь Лес, конечно, практически невозможно, но вот почувствовать примерное направление – запросто.       – Опять эти ваши неестественные штучки, – поморщился Цзинь Лин.       – Абсолютно естественный приём, – возразил дух. – Ты же проверяешь ци места, в которое идёшь охотиться, так? Ну вот это то же самое, только нужно копнуть чуть глубже.       – То есть, ты ищешь дорогу по потокам ци? – недоверчиво переспросил Его Высочество.       – Ну, если совсем простыми словами – так и есть. Сейчас снова направо, – Цзинъи опять свернул на другую тропинку, взметнув заметно потяжелевшими волосами. – Ци здесь упорядочена, как точнейший механизм, но хаотична, как сама жизнь. Так Учитель говорит, это не я придумал.       – Да вы все тут странные, какая разница, кто что придумал, – отозвался Жулань.       Его проводник впереди тихо рассмеялся. Мимо них спокойным шагом проплыли ещё два белоснежных силуэта и скрылись в дымке.       – Так вот, об Облачных Глубинах, – вернулся к теме Цзинъи. – Если ты прислушаешься к ци здесь, то сначала совсем ничего не поймёшь. Это такое место силы, понимаешь? В центре – очень тихо и спокойно, зато вокруг всё бурлит и звенит. В Нечистой Юдоли в Цинхэ то же самое – всего слишком много, чтобы сориентироваться сходу. Поэтому сначала приглашённые адепты, которые из-за облаков и тумана не могут найти дорогу глазами, почти постоянно сбиваются с пути, а иногда и вовсе теряются. Так что смотри, не отставай. Налево.       Они свернули в последний раз, и из плотного тумана внезапно вынырнула стена. К этому моменту Цзинь Лин уже чувствовал себя премерзко: невесомые одежды отсырели, отчего казалось, будто они теперь не только прозрачные, но и неприлично облегающие; виски то и дело подёргивало болью, полный желудок ощущался словно булыжник, ещё и голова начала кружиться.       – Это из-за странной ци у меня уши закладывает? – недовольно пробурчал Его Высочество; и правда, будто воды налили.       – Уши закладывает, потому что мы высоко, а ты не привык, – со смешком ответила нечисть. – Ничего, скоро твоё тело подстроится, и это пройдёт. Пришли.       Они поднялись по ступеням, Цзинъи плечом открыл дверь и скользнул внутрь; Цзинь Лин последовал за ним. Они оказались в небольшом светлом помещении; кроме них здесь никого не было.       – Все уже ушли на завтрак, – сделал вывод лесной дух и сгрузил всю посуду на длинный стол у дальней стены, а после снял с крючка белоснежное полотенце и вручил его Жуланю. – Так, юная госпожа, ты ел вместе со мной, так что я посуду ополосну, а ты вытрешь.       – Чего? – от всего сердца возмутился Его Высочество. – Я, к твоему сведению, наследник двух Великих кланов и императорского престола! С чего бы мне делать работу слуги?       – С того, что в Облачных Глубинах все по очереди выполняют эту самую работу, – снисходительно объяснила нечисть. – Даже Цзэу-цзюнь. Даже Учитель. Абсолютно все.       – Дикость! – выпалил принц.       – Дисциплина и самостоятельность, – спокойно парировал Цзинъи. – Я мою. Ты вытираешь.       После этого паршивец отвернулся к стене, на которой висела странная металлическая трубка; существо покрутило маленькое колёсико, и из неё полилась вода.       – Чаще берут трубки из бамбука, но они быстро портятся, так что мы сделали из металла, чтобы не менять их слишком часто, – объяснил лесной дух, сгружая свою ношу в спрятавшуюся в столешнице каменную чашу, которую Цзинь Лин не сразу заметил.       Его Высочество узнал о таком чуде ещё накануне, но челюсть его всё равно отвисла при виде чистой прозрачной воды, которая сама пришла прямо в кухню; он даже забыл вновь сказать что-нибудь резкое, просто стоял и смотрел, как противный Цзинъи спокойно намывает посуду.       – Чего замер, вытирай и на стол ставь, – принцу в руки пихнули пару ложек и первую миску.       Ну и как ему было отвертеться? Жулань, не скрывая недовольной гримасы, принялся за дело. Никогда раньше ему не доводилось возиться с посудой – максимум пару раз полоскал флягу в речке, когда сбегал во время охоты от дяди и свиты заклинателей, которую тот непременно приставлял к своему драгоценному племяннику.       – Сегодня довольно хороший ветер, заметил? – поинтересовался тем временем Цзинъи, словно не унизил только что самого наследника престола занятием челяди.       – И что? – резко бросил Цзинь Лин, со стуком опуская миску на стол.       – И то, – передразнил мерзкий дух. – Облако такими темпами скоро сдует, и ты сможешь рассмотреть Облачные Глубины.       – Ещё вчера бы рассмотрел, если бы кое-кто не вёл себя как полнейший…       – Да, ты прав, тебе стоило быть помягче, – лесной житель ловко перевёл так и не прозвучавшее оскорбление на собеседника.       – Мы знакомы второй день, а я уже тебя ненавижу, – зло и бессильно процедил Его Высочество.       – Ты просто совсем меня не знаешь, – рассмеялся Цзинъи; ему оставалось лишь вымыть горшок.       Жулань, управившись с ложками и двумя мисками, встряхнул руками. Из-под наруча вылетел кинжал и звонко ударился о деревянный пол.       – Ни слова, – угрожающе прошипел принц, быстро подхватив оружие и заткнув его уже за пояс.       – А я тебе говорил! – с нескрываемым удовольствием выпалил этот наглец. – Говорил тебе, юная госпожа, советовал, всё от чистого сердца, а ты…       – Замолчи! – прикрикнул Цзинь Лин.       – В Облачных Глубинах запрещён шум, принцесса, – всё так же довольно протянула нечисть, полоская пузатый сосуд под струёй воды; бледные руки порозовели. – Если б это услышал кто-то другой, тебя бы заставили переписывать правила, стоя на руках, ты же это понимаешь?       Его Высочество, проглотив так и лезущие на язык гадости, смолчал.       – Не дуйся, юная госпожа, правила не я придумал, – заворчал Цзинъи, ставя на стол рядом с чашей последний сосуд. – Мне бы, вот, тоже иной раз хотелось бы покричать, да только нельзя.       – Вот и помалкивай, – буркнул Цзинь Лин.       – Говорить-то не запрещено, – с нескрываемым весельем ответил дух, переставляя миски и ложки в шкаф, спрятавшийся под столешницей.       – А жаль, – искренне посетовал принц.       – Ещё поднос протри, юная госпожа, – промурлыкала нечисть, явно наслаждаясь тем, что заставила наследника делать неподобающие для него вещи.       – Может, лучше огреть им тебя по голове? – угрюмо предложил Жулань, а сам принялся делать, что сказано.       – Я тебя тогда скручу, свяжу и буду весь день на плече таскать, – жизнерадостно поделился планами неприятный собеседник.       – Какой же ты отвратительный.       Цзинъи только рассмеялся, явно довольный происходящим. Цзинь Лин управился, наконец, с вытираниями посуды и брезгливо отбросил чуть влажное полотенце на стол.       – Что теперь? – с вызовом спросил он.       – Пошли, прогуляемся, – лесной дух схватил его за запястье и потащил к выходу.       – Не трогай меня! – Его Высочество попытался вырваться из цепких пальцев, но не смог; он очень надеялся, что в голосе не звенела паника. – Сколько тебе раз повторить, пустая твоя башка, чтоб ты понял? Немедленно отпусти!       – Ты чего так дёргаешься? – немного удивлённо произнёс Цзинъи, но хватку ослабил, так что принц без проблем сумел из неё освободиться; ощущение в месте соприкосновения осталось отвратительное, почти болезненное. – Я тебя просто за руку взял, а ты уже вопишь. Ещё расплачься, принцесса.       – Я сказал, – злобно процедил Жулань. – Никогда. Меня. Не трогай.       – Да в чём проблема-то? – природный дух закатил глаза. – Это из-за того, что я тебя вчера сюда на себе приволок?       – Нет, это из-за того, что тебе нельзя ко мне прикасаться, – с нажимом отчеканил Цзинь Лин. – Никому нельзя, понял?       – Нет. Я правда не понимаю, что не так, – развёл руками Цзинъи. – Я же не бил тебя, и сильно не сдавил, чего шуметь-то?       – Мне не нравится, когда меня трогают, это ты понимаешь? – щёки, уши и шея Его Высочества горели.       – Ладно-ладно, пусть так, – нечисть подняла перед собой всё ещё розовые раскрытые ладони. – Хочешь, извинюсь?       – Толку от твоих извинений, – прошипел Жулань. – Больше не смей так делать, ты уяснил?       – Уяснил, – снова закатил глаза лесной житель. – Ну что, теперь мы можем идти? Или хочешь подождать, пока принесут посуду с завтрака и помочь её перемыть?       Другой причины покинуть кухню было не нужно; Цзинь Лин первым вышел быстрым шагом и немного удалился от строения по тропинке. Дымка вокруг была уже не такой плотной, так что можно было разглядеть и дорожку под ногами, и белые округлые камни, выложенные по её сторонам, и полоску приятной зелени вокруг. Ветер и правда дул – несильно, но сквозь тончайшее одеяние он ощущался резким и ледяным. Внимание Его Высочества привлёк звук, раздавшийся за спиной; он обернулся и увидел, как по другой тропинке ко входу в кухню приближалось больше десятка стройных фигур в белоснежных ханьфу. Их движения были плавными, грациозными, лица – бледными и, насколько можно было судить с расстояния в несколько шагов, возвышенно-красивыми, голоса – хоть и тихими, но звонкими и сильными. Эти создания несли в руках подносы, нагруженные доверху грязной посудой, но несмотря на это вежливо поклонились вразвалочку следующему за принцем Цзинъи. Тот приветствовал их лишь почтительно сложенными руками, из чего Жулань сделал вывод, что это были младшие адепты клана Лань.       Несносный проводник нагнал Его Высочество и встал рядом, лениво заложив руки за голову и хитро глядя прямо в лицо.       – Чего уставился? – грубовато спросил Цзинь Лин.       – Жду, – последовал короткий ответ.       – Чего? – такой же краткий, но заметно менее дружелюбный вопрос.       – Чего-нибудь, – пожала плечами нечисть. – Принцесса постоянно выкидывает что-нибудь интересное.       – Придурок, – от души выплюнул Цзинь Лин.       Как ни крути, а всё, что ему оставалось – это пустые оскорбления. Большинство из них совершенно явно не задевали этого сумасшедшего, так что заведомо проигрышной для человека драки не предвиделось, но была и обратная сторона: гадкого Цзинъи это откровенно забавляло. У Его Высочества сложилось впечатление, будто его словно диковинного зверя тыкают палочкой и ждут реакции, а после – жёстко осаждают, всячески показывая, насколько он ничтожен здесь, в этом проклятом южном лесу.       Тем временем дух, неспешно развернувшись на пятках, зашагал по дорожке. Жулань, на секунду обрадовавшийся его уходу, моментально вспомнил, что он находился прямо в гнезде тварей, которые намного сильнее него самого, и здесь он не знал никого и ничего – потому и пришлось, скрипнув зубами, последовать за бессовестным проводником.       – Мы сейчас пойдём к дворам, которые используются как тренировочные площадки, – объяснил дух. – После завтрака туда подтянутся адепты, у которых день начинается с искусства фехтования. Раньше нас было не так много, поэтому все всё делали вместе, а теперь пришлось вон расписание составить.       – Лучше б оно вам всё ещё не было нужно, – попытался завуалированно поддеть Цзинь Лин, но быстро понял, что сморозил несвязную глупость; лесная тварь тихо захихикала.       – Ох, юная госпожа, неужели не мог придумать чего пообиднее? – вот и весь ответ, да ещё и таким добродушным тоном, от которого зубы свело.       – Чести много – слишком напрягаться из-за тебя, – бросил в ответ Его Высочество.       А говори он с молодыми адептами клана Цзян, а ещё лучше – клана Цзинь, драки было бы не миновать. Если первые ещё по-настоящему боялись гнева Саньду-шеншоу, то вторым не мешал даже он: наглые мальчишки старательно искали способ задеть юного наследника побольнее и устроить шумную стычку. Теперь было до ужаса непривычно общаться с кем-то своего возраста, ни разу не сцепившись – те позорные размахивания мечом Жулань за настоящую драку признавать отказывался, потому что его самого если и атаковали, то только морально.       Им навстречу из рассеивающейся дымки ровным строем по двое вышли ещё несколько молодых адептов при оружии и во главе с юношей постарше; на его поясе было две подвески, как у Цзинъи, а у всех остальных – только по нефритовому кругляшку. Они все остановились и почтительно склонились в приветствии. Проводник Его Высочества поклонился старшему в ответ, а сам Цзинь Лин только нехотя сложил перед собой руки – не будет он непонятно перед кем спину гнуть и точка. Длинного разговора на произошло – они разошлись спустя пару мгновений, но пока неземной красоты юноши шли мимо принца, его взгляд зацепился за одну мелкую деталь.       – Почему у одних на лентах вышиты облака, а у других – нет?       – С вышивкой носят те, кто ведёт свой род от основателя клана Лань. Ты бы назвал это кровным родством, – охотно объяснил Цзинъи. – Без вышивки – приглашённые заклинатели. Многие из них взяли нашу фамилию, но ленты всё равно не вышиты.       – Понятно.       Идти в молчании было неловко, но о чём ещё заговорить, Его Высочество не знал. Вместо этого он принялся глазеть по сторонам: судя по всему, облако и правда уплывало, и видимость стремительно улучшалась. Неподалёку уже виднелось здание с белыми стенами, чёрными оконными рамами и крышей и небесного цвета занавесками.       – Эй, принцесса, – позвал внезапно Цзинъи.       Жулань намеренно промолчал, не желая отзываться на оскорбительное прозвище.       – Юная госпожа, – снова попытался дух, на этот раз даже помахал ладонью перед глазами.       – Ну же, принцесса, если ты так и не отзовёшься, то я снова схвачу тебя, – недовольно предупредила нечисть.       – Это не очень-то вежливо, Цзинъи, – произнёс за спиной мягкий молодой голос, и Его Высочество резко обернулся.