***
Эйден бесцельно бродил по коридорам, дожидаясь Корделии. Они приехали вчера, и девушка обещала поболтать с ним, послушать его новые стихи, но сначала ей нужно было к Миртл и отдохнуть. Рыжеволосый увидел вдалеке сияющую вырвиглазную синеву и решил проверить, кто же облюбовал его любимое место. Подходя ближе, парень заметил, как он подумал, подростка, среднего телосложения, с бледной кожей и потухшим взглядом. В кожаной куртке и массивных чёрных ботинках пацан выглядел идеально, а неестественно изумрудные яркие глаза добавляли шарма. В руках было что-то вроде косяка. И хоть он не имел каких-то явных внешних повреждений и в принципе смотрелся красиво, Эйден сразу распознал наркомана. — Давно ширяешься? — писатель сел рядом, упираясь спиной в стену. — Тебе-то что? — злобно ответил парень, даже не удосужившись взглянуть на мужчину. — А ты не очень любишь людей, да? Я не собираюсь тебя осуждать, сам с пятилетним стажем, два месяца назад только восстанавливаться начал. — Его так манил запах травки, что, казалось, слюни потекли. — Ясно. Хочешь? — рука с выпирающими венами протянула косяк чуть ли не к носу. — Блять, убери, — Эйден мягко оттолкнул руку, — Я бы с удовольствием, но пообещал Корделии бросить. Она все силы на меня тратит. А недавно я сорвался и получил магических пиздюлей. - Она не зря обещала поджарить его, и сейчас мужчина потёр небольшой ожёг на ягодице. — Корделия? Эта та милая ведьма, с которой мы приехали? — он снова затянулся, чуть оживившись. Значит, он не единственный отброс здесь. Стало легче. — Да. Благодаря ей моего стажа не видно. Ну знаешь, язвы и всё такое. Жаль только зубы восстанавливать тяжело. — Язвы? Мет, дезоморфин, крэк, галлюциногены? — Именно. Ты такой молодой, сколько тебе лет? — Двадцать. Кстати, Макс, — он протянул руку. — Эйден. Вижу, ты подобрел, — рыжеволосый пожал руку и расслабился. — Как же тебя в наркоту занесло в таком-то возрасте? Очень жаль, если честно. Ты не подумай, я не пытаюсь тебя обидеть, просто… — Не парься, — косяк кончился, и Макс решил не скручивать второй, дабы не провоцировать Эйдена. Пусть бросает, хоть у кого-то получится. — Меня заставили. — Все так говорят. Но если и вправду заставили, то сочувствую. Я на эту херню тоже не совсем добровольно залез, — Эйден грустно усмехнулся. — Ага. Спасибо. Как бросается, кстати? Сильно ломит? — Макс, кажется, слегка загорелся. — Первые недели две думал, что сдохну. Но Делия смягчала последствия ломки. Даже в комнате меня запирала. — Стой, — парня будто осенило, — Эйден? Эйдени Ли? А это не ты написал " Мёртвый водопад»? — Неужели мои книги кто-то читал, меня ещё и узнают, — наркоман ошарашенно посмотрел на своего собеседника. — Шутишь, да я на травку с мета только благодаря ей смог перейти, когда ломало. Чувак, да ты герой! — он ещё раз пожал Эйдену руку. — Я…Спасибо. — Слушай, а сейчас пишешь? — теперь Макс совсем не выглядел апатичным и стал похожим действительно на пытливого подростка. — Ну так, стихи немного. У меня в этой клетке вдохновения так-то не очень хватает, да и мысли складываться только начали. — Расскажешь, хорошо? — Ну, я не думаю, что они чего-то стоят, — рыжий здесь доверял только Корделии и свои работы зачитывал лишь ей, зная, что она точно не посмеётся над ним, да и с её простодушием удивить ведьму было легко. — Нет, нет, ты обязательно расскажешь. А я за это не буду соблазнять тебя косяками и коксом. — А ты не так прост, — мужчина стукнул парня в плечо и улыбнулся. Странный типчик, да и соображает неплохо. — Ну вот и договорились. Кажется, им обоим теперь не будет здесь так одиноко.***
— Можно к тебе? — Бэтти зашла в спальню Корделии, что стояла у зеркала, пытаясь равномерно распределить помаду на губах. Но как только к ним прикасалась, вспоминала… впрочем, неважно. — Доброе утро, Бэтти, — ведьма слегка напряглась, зная, как брюнетка её недолюбливает. — Что-то случилось? — Просто, — она вдруг поникла, опуская голову. — Я вижу, что меня с моим нытьём об Алекс никто уже терпеть не может. Вот. Может, ты выслушаешь? — Конечно, садись. Может, попросить, чтобы принесли чаю? — девушка села в кресло, указывая на соседнее. Она притащила их сюда, потому что все собеседники постоянно усаживались на кровать, влезая в её личное пространство, а с недавних пор позволить такое блондинка могла только одному человеку, с которым уже четвёртый день упорно не разговаривала. Да и он не спешил идти на контакт. Бэтти села и тут же закрыла лицо руками, теряя последнее самообладание., горько завывая. Корделия поспешила тут же обнять её, сама при этом тихо плача. Ей тоже не хватало Алекс. — Я так скучаю по ней, Корделия. — Тише, дорогая, я тоже, — ведьма опустила голову на плечо девушки. — Она ведь была такой хорошей. В универе всегда за меня заступалась даже перед преподами. Такая весёлая была, постоянно в какие-то авантюры меня втягивала и никогда не бросала. Она всегда заботилась обо мне, даже слишком. А я этого видеть перед собой не хотела, всё говорила, что родители против, боялась их. А что теперь? — она рыдала, цепляясь за платье Делии, что шептала успокаивающие слова. — Бэтти, мы обязательно вернём её слышишь? Нужно просто немного подождать, обещаю, я что-нибудь придумаю. — Пожалуйста, — она умоляющее посмотрела на Верховную. — Знаешь, я решила извиниться перед ней, мне так надоела это беготня. Я пришла в комнату, а она лежит там, — её захлестнула новая волна отчаяния, и ведьме пришлось чуть ли не укачивать темноволосую в своих руках. Делия, на самом деле, каждый день ощущала пустоту внутри всё больше, а после потери Алекс и подавно. Только с Алекс она могла поболтать ни о чём, послушать глупых советов о том, что ей уже пора «найти сильного мужика», просто посмеяться и напиться. Алекс ощущалась тёплым милым человечком, совершенно бесхитростным и бескорыстным, и Корделия вообще не представляла, где теперь будет брать такое лёгкое живительное общение. Опять не уберегла. От досады хотелось выть. А единственный человек, который мог бы спасти её, которого она бы могла спасти, считает её расчётливой тварью и даже не смотрит в её сторону. Давненько её так не накрывало. Вот сейчас, без Алекс и, как ни странно, Антихриста, Делия действительно поняла, что одиночество до этого было каплей в море по сравнению с тем, что разъедает её душу сейчас.***
— Мистер Лэнгдон, — в его кабинет постучалась Амелия. — Войдите, — сухо ответил Антихрист, желая лишь, чтобы его оставили в покое. Он уже несколько ночей засыпал один и едва ли не задыхался без ведьмы под боком. Мысли не собирались в кучу, так ещё и мисс Мид, которая высказала ему вчера, что он бесхребетный хлюпик, и пока Корделия жива, женщина больше не заговорит с ним. Такого ножа в с спине он уж точно не ожидал. — Внизу за кухней странные звуки. Все перепуганы. Кажется, кто-то пробрался на аванпост, — она была не очень довольна тем, что Флойд и Белинда именно её послали к управляющему, мол, новенькая, ей точно поверят, ну или хотя бы остальных не сочтут за сумасшедших. Поэтому сейчас кареглазая немного стеснялась и волновалась. — Так закройтесь по комнатам и никому не открывайте. Бабайка пошалит и успокоится, — Майк решил пошутить, но тем самым накалил обстановку. Он понимал, что это демоны, ведь разговаривал с ними сегодня утром. Эти черти выманили заклятие у Папы Легба, с помощью которого могли быть в мире живых без крови Верховной, пусть и недолго. Аграт терроризировала всех своими змеями, не лезла только к ведьмам, потому что они её не боялись, а так было неинтересно. Амелия, видя упадок настроения руководителя, решила воспользоваться методом, который подсказал Эйден. Впрочем, всё, что она собиралась сказать, было правдой, но и азарт посмотреть на реакцию такого холодного со всеми мужчины присутствовал. — Да, мы тоже об этом думаем, просто волнуемся. Час назад Корделия, — он вздрогнул, услышав это имя, — пошла посмотреть, что происходит, и её нет до сих пор. — И что же вы целый час молчали?! — мужчина яростно зыркнул на неё, а потом стремительно выбежал из кабинета. Ну что эта дура опять делает? Её головой роняли в детстве или что? Майкл был готов на цепь сажать эту скользкую стерву, лишь бы херни не творила. Но добравшись до места назначения, блондин застыл, притаившись за углом. Ведьма стойко отражала атаки Аграт и Вельзевула, параллельно огрызаясь с стоящим в стороне, с весёлой улыбкой наблюдающим, Астаротом. — Котёнок, знала бы ты, как у меня стоит, когда ты злишься, — демон желал непременно вмешаться, тогда она точно проиграет в этой борьбе, но куда приятнее было видеть её возмущённое личико и изворотливую задницу. Поэтому он позволял ей сопротивляться. — Ублюдок, до тебя дойдёт очередь, я клянусь, — Делия была в не себя от злобы, и чувствовала в себе недюжинную силу впервые за долгое время. Так вот как работает тёмная магия, которую пришлось использовать в данный момент. Катализатор — злость и ненависть. Последующие его реплики она игнорировала, чем начинала раздражать. Чувствуя, что не вытягивает против змей, мух, подножек и противного смеха, ведьма решилась. Она воздвигла защитное поле вокруг себя, которое давало ей буквально пол минуты, а потом сжала кулачки. Это то, о чём говорила Фиона. Дело в том, что блондинка всегда ощущала в себе большое скопление чёрной магии и упорно запирала внутри, отказываясь применять даже в самые тяжёлые моменты. Такая сила, по словам матери, досталась от прабабушки, увлекавшейся сатанизмом. Ну и корни. А потом девушка удивлялась поведению Фионы. И вот сейчас настал момент, когда досада достигла своего апогея. Этой магии должно хватить, чтобы перекрыть им доступ к поверхности, по крайней мере, на пару недель. — Хватит. Я Верховная ведьма, и я жива, в отличие от вас. Убирайтесь! — Корделия поднялась в воздух, глаза её полностью почернели. Она буквально подожгла троицу, шепча заклинание на арамейском и обернула змей Аграт против неё же. Вельзевул почувствовал, как его глаза лопнули. Восстановятся, но неприятно. Они оба исчезли. Астарот, неизмождённый боем кое-как открещивался от волны мощной энергии, но в какой-то момент ведьма мягко опустилась на пол, ослабевая и ощущая тёплую руку на талии, а последнего беса изгнала ещё более сокрушающая сила, присоединяясь к её собственной. — А я и не знал, что ты так умеешь, — прозвучал восхищённый возглас над ухом, — Эх. Горе ты моё, а не Верховная, — и она провалилась в сон.***
Делия очнулась в своей постели, укрытая одеялом, а на тумбочке стояла чашка чая. Горячая. И как он предугадывал, когда она проснётся? Гуд улыбнулась, совершенно этому не противясь. Значит, не всё так плохо. Блондинка до самой ночи шаталась по аванпосту, то помогая слугам, то подкалывая Эйдена, который подозрительно сдружился с Максом. Мисти и Стиви были приятной изюминкой их аванпоста, напоминая, что всё куда лучше, чем могло бы быть. Лёжа в постели после горячего душа, ведьма бесцельно глазела на потолок, силясь собраться с мыслями, но ничего не выходило. Вдруг в комнату зашла ещё одна причина её метаний. — Как ты? — Майкл опустился на кровать рядом с ней, уговаривая себя не заправить выбившуюся прядь волос ей за ушко. Он долго думал все эти дни и пришёл к выводу, что погорячился, оскорбив Верховную. Всё-таки её изрядно потрепали здесь. Да и до этого. Ей же изменял бывший муж, убивал её девочек, а сам Антихрист уничтожил всё, что ей дорого. И с чего она вот так вот слёту должна довериться ему? — Всё в порядке, спасибо, что помог, — она отвечала с волнением, а голос хрипел. — Не делай больше таких глупостей, Делия. Ты могла сильно пострадать. — Хорошо, — послушно кивнула ведьма, и он улыбнулся краешком губ. — Спокойной ночи, — он собирался встать, но почувствовал, как женская ладошка едва ощутимо накрыла его костяшки. — Не уходи. Она смотрела открыто, сбрасывая все маски, беспомощно и грустно. Майкл тяжело вздохнул и снял чёрную рубашку с ботинками, забираясь к ней в кровать, притягивая к себе. Она, не думая, устроилась поудобнее в крепких объятиях, пряча лицо в его груди. Ей вдруг захотелось миндаля. Лэнгдон, наконец, расслабился, чувствуя знакомое тепло. Он дома. Мужчина накручивал на ладонь пышные локоны и, сдаваясь, зашептал. — Я люблю тебя, Делия, — он думал, говорить будет сложно, но слова сами вылились из его уст, так долго желая быть услышанными. — И совершенно не знаю, что мне с этим делать. Он прижался носом к её волосам, ожидая ответа. Он был готов услышать, что несёт бред, что она не верит и вообще пусть он убирается отсюда с такими дешёвыми подкатами. Не зря же девушка крупно вздрогнула, услышав такое. Она подняла свои глубокие глаза, заглядывая в самую душу. Такая милая. Это помешательство. Его личный Рай, путь покалеченный и искажённый. — Поцелуй меня. Она сдалась. Вверила себя ему и была готова быть наказана, если всё это окажется искусной ложью. Но сейчас она будет счастлива, позволит себе быть таковой. Он нужен ей, очень нужен, как и она ему. Бэтти упустила Алекс, и Корделия не хотела рыдать также, если упустит его. Видя, что Антихрист медлит, девушка сама потянулась к нему, осторожно накрывая его губы своими. Она старалась вложить в поцелуй все свои чувства: страх, растерянность, желание, волнение. Майкл прикрыл глаза, зарываясь рукой в её волосы, сокращая расстояние и отчаянно ответил, стараясь сохранять ту нежность, что дарила Корделия. Он не увеличивал темп, не углублял поцелуй, просто ласкал её чудесные губки, давая ей самой решать, что будет дальше, перейдёт ли это во что-то большее или же они просто уснут. Но он точно не позволит ей сбежать снова. Ведьма огладила его торс, чуть увеличивая темп, давая понять, что она готова продолжать. Майкл прикусил её нижнюю губу, заставив томно выдохнуть, а потом сел на кровати. «Иди ко мне», — мужчина бережно усадил смущённую девушку на себя, чтобы её ключицы оказались на уровне его глаз, а ладони тихонько забрались под ночную рубашку, устраиваясь на горячих бёдрах. Антихрист коснулся губами остреньких ключиц, пробираясь руками к спине, чтобы заключить в самые тесные объятия. Ведьма запрокинула голову назад, подставляя сахарную шею под нетерпеливые ласки. Она старалась заглушить свои совершенно обворожительные возбуждённые стоны, стесняясь. Делия уже, кажется, забыла, что такое ласки и секс. Всё было будто впервые, и она чертовски волновалась. Антихрист с упоением прикасался к слишком чувствительной коже, комкая шёлковую ночнушку в руках, желая разорвать прямо сейчас. Он был весь напряжён, чувствуя, как она упирается в его стояк. Корделия впилась в его губы, подключая язычок, лаская нёбо, постепенно расслабляясь. Антихрист глухо рыкнул, когда она начала задорно покусывать шею, как бы подразнивая, слыша, как он выдыхает и сжимает её в руках. Девушку вело от теплоты его тела, от исходящей от него силы. Блондинка отстранилась, когда Майкл обводил кончиком языка контур впадинки между ключицами, когда зацеловывал короткими поцелуйчиками хрупкие плечики. Майкл заглянул в её ореховые глазки, которые смотрели в ответ скромно, но с сексуальной поволокой похоти и страсти. Когда мужчина зацепился за края изумрудной ткани на ней, блондинка вздрогнула. — Всё хорошо, Делия? Я могу остановиться, — пока ещё может. — Нет, не нужно, — она погладила его по щеке, стараясь успокоиться. Низ живота сладко болел, а ещё ниже становилось влажно. — Не волнуйся, ангелочек, я буду осторожным, — он потянул ночнушку вверх. Ведьма подняла руки. — А я и не волнуюсь, — поспешила оправдаться она, тем не менее, пытаясь прикрыть локтями грудь. Майкл усмехнулся, а потом начал восторженно осматривать женское худенькое тело. Она была великолепна, с россыпью родинок, чуть заметными рёбрами, по которым он поспешил провести подушечками пальцев, вызывая нетерпеливый вздох, аккуратной упругой грудью и плоским животиком. Кожа так и манила своим будто сиянием в полумраке свеч. — Ты такая красивая, — Лэнгдон опустил её на кровать, оставаясь сверху. Теперь он мог любоваться стройными длинными ножками, сдвинутыми от стыда и стеснения, и сочными бёдрами. Полную картину закрывали лишь чёрные кружевные трусики, но он не спешил оставлять её без них. Антихрист вновь наклонился к её губам, раздвигая их языком, а рукой повёл вверх от бёдер. Он сжал её левую грудь, наслаждаясь тем, как хорошо она лежала в его ладони. Корделия простонала и чуть выгнула спинку, намекая на продолжение. Мужчина медленно опускался от впадинки за ушком к вставшим соскам девушки пока не обхватил губами один из них, круговыми движениями лаская языком. — Майкл! — из неё вырвался непроизвольный судорожный вздох, в то время как по телу пробежался ток. Он продолжал сминать её округлую грудь в руках, прикусив один сосок и ухмыльнувшись, когда она слегка сжала в руке его волосы, а другой заключил между большим и указательным пальцем. Его девочка плавилась, наконец, сбросив напускную уверенность, гордость и неприступность. Надо ли говорить, что он едва ли не забыл своё имя от возбуждения и восхищения столь нежной особой? Корделия чувствовала себя нещадно намокшей и напряжённой. Да как она могла жить без этого? Он разбудил в ней её женскую сущность, пошатнул стальной стержень внутри, а сейчас изводил ласками, подстёгивая, но никак не переходя к делу. Делию вело от его внимательности. Антихрист старался максимально расслабить Верховную, видя её переживания, и от этого она распалялась ещё сильнее. Одна ладонь мужчины осталась на груди, а другая уверенно легла на внутреннюю поверхность бедра. Она закрыла глаза и закусила губу, вздрагивая и чуть сжимая ножки. «Расслабься, малышка», — смакуя милое прозвище, довольно прошептал Майкл, ведя от коленки вверх, оглаживая живот и бёдра. Делия отпустила себя и немного развела колени, тут же почувствовав, как он проводит большим пальцем вниз, сквозь трусики задевая клитор. Жгучая волна удовольствия прошлась по её телу, и она простонала так громко и несдержанно, что его член болезненно дёрнулся. Майкл отодвинул ткань и повторил движение. Глаза ведьмы закатились, рот приоткрылся, а бёдра дернулись навстречу. Она забыла, где она, что вокруг неё. Сердце исступлённо колотилось, а тело отказывалось подчиняться, когда мужчина ввёл в неё один палец, подготавливая, всё ещё продолжая массировать другим комочек нервов. — Боже, — её жаркий шёпот раскалил его до предела. Почувствовав полное расслабление Делии, он ввёл второй палец и ускорился. Верховная притянула его к себе за плечи и неистово расцеловывала шею, затрагивая языком кадык, вырывая из него собственное имя. Женские пальчики потянулись к его ширинке, по памяти ловко расстёгивая ремень. Корделия нетерпеливо, резко стащила с него штаны вместе с трусами и, забывая про всякое стеснение, обхватила член рукой, невольно поражаясь размерам. Она погладила пальцем щель на головке, и Антихрист зарычал, прикрывая глаза. Потом Майкл подвинул её чуть ниже, втискиваясь между её ногами и провёл головкой вверх-вниз. — Готова? — он внимательно посмотрел на девушку, что обхватила ногами его торс и судорожно кивнула. Они оба застонали в унисон, когда Майкл вошёл на половину. Она чувствовала, как её стеночки растягиваются, как он заполняет её, чувствовала себя, наконец, полноценной женщиной. Антихрист, едва ли не матерясь от удовольствия, остановился, давая ей привыкнуть. В ней было так умопомрачительно узко и тепло. Чёртова Верховная идеальна во всём. Он навсегда отпечатает в памяти эти закатанные от блаженства глаза, запрокинутую голову и намокшие у лба шёлковые прядки. Корделия еле различимо прошептала: «Продолжай», и он проник в неё полностью, не отрывая от затуманенных глаз внимательного взора. Он заглушал громкие упоённые возгласы поцелуями, ускоряясь и не встречая сопротивления. Девушка извивалась змейкой под его руками, которые, кажется были везде. Ей было немного больно, но эта боль смешивалась с удовольствием, заставляя голову приятно кружиться. Движения становились более резкими и грубыми, нежность уступала место страсти и животному желанию, она вскидывала бёдра, пропуская в себя глубже, глубже, глубже, ей было чертовски мало. — Не больно? — выдавил Антихрист, чуть сбавляя темп, кладя пальцы на её клитор, даря ещё большее удовольствие, чувствуя бешеную отдачу. — Боже, продолжай, пожалуйста, — задыхаясь, выпалила ведьма. Майкл усмехнулся и наклонился над её ушком, резче толкаясь в неё, закусывая губы, потому что у самого темнело в глазах. — Вы такая податливая, мисс Верховная, всё-таки любите пожестче? — он укусил мочку уха, оттягивая. Ну не мог он не задеть её сейчас, когда она, наконец, умоляюще выстанывала его имя, полностью отдаваясь. Яростное «Заткнись» потонуло в очередном вздохе, и блондинка, пошло взглянув на него, силой мысли заставила удивлённого, возбуждённого до чёртиков Антихриста сесть на кровати, оставив ноги на полу. Корделия села сверху, беря член в руку, проводя по всей длине, а потом опустилась на него. Руки не слушались, и он не мог прижать её к себе. — Ну и кто, — прерывистый вздох, — тут, — ещё один, — теперь, — она задвигалась быстрее, — податливый? Блять, такая Делия стоила всех пережитых битв и страданий, всех негативных эмоций. Такая заведённая, желающая немедленной разрядки, хорошо оттраханная и дерзкая. Очухавшись, он резко двинулся вперёд, сжимая её бёдра, заставив её откровенно закричать и царапать его спину. Он вбивался в хрупкое тело, пока она кусала его губы до крови и они, наконец, кончили. Ведьма почувствовала, как её накрывают волны судорог и расслабления, вцепившись в его плечи и сильно сжимаясь вокруг него. О, это то, чего ей не хватало все эти годы. Сильного мужика и крепкого члена внутри. Стыдно или нет, но сейчас, испытывая мощный, наиприятнейший оргазм, она чувствовала себя последней развратной девицей, вся потная и горячая, и получала от этого максимум удовольствия. У Антихриста только что искры из глаз не посыпались, настолько охуенно хорошо ему было. Он кончил, до боли сжимая её рёбра, и они упали на кровать, пытаясь хотя бы отдышаться. Успокоившись, Антихрист нашёл её руку и переплёл их пальцы. К Корделии вернулся стыд, и она поспешила сесть на кровати, натягивая на себя одеяло, чтобы взять одежду, но была остановлена и прижата к нему. — Ты действительно думаешь, что эти тряпки согреют лучше, чем я? — Майкл осыпал поцелуями её нос, щёки лоб, — спасибо, милая, Делия, карамелька, ангел мой, — зашептал он как в бреду, — спасибо. Это было…охуительно, — сругнулся мужчина. — Майкл, — выдохнула она, даря короткий поцелуй и, смущённая донельзя, улыбаясь, спрятала своё чудесное личико. Она никогда бы не думала, что лучший секс в её жизни будет с десятилетним Антихристом. — Это было великолепно, — услышал Лэнгдон из-под одеяла и удовлетворённо улыбнулся. Они пролежали в тишине несколько минут, после чего блондин осторожно заговорил. — Корделия… Я правда очень тебя люблю, — она ощутимо напряглась, — можешь не отвечать, просто…не отталкивай. А если оттолкнёшь, — «Хотя кто тебя отпустит», — то скажи, что мне делать. Ведьма вдруг резко отвернулась, и он услышал тихий всхлип. — Эй. Делия, дорогая, что случилось? — он подумал, что она жалеет о случившимся и затаённо ожидал ответа, приблизившись, поглаживая обнажённые плечики. Вообще, когда она была замужем за Хэнком, её иногда накрывало после сильных оргазмов. Она постоянно думала, из-за своей неуверенности, нужна ли ему по настоящему. Тяжело всегда быть сильной. — Люби, — несмело прошептала ведьма, стараясь не расплакаться ещё больше, — пожалуйста. У юного Антихриста болезненно сжалось сердце. Такая беспомощная. Чёрт, как же она устала от всего вокруг. А сколько крови он ей попил? — Повернись, — девушка покорно развернулась, пряча глаза. Он приподнял на себя её подбородок. — Я долбаный маленький мальчик, Делия, что зашёл слишком далеко в своих выебонах. Именно ты открыла мне на это глаза, и я чрезмерно тебе благодарен, — он вытирал слёзы большим пальцем, потом заправлял ей волосы за уши. — Я не могу измениться в один момент, не могу ничего тебе обещать относительно всего мира. Но у меня башню сносит, если тебя нет рядом. И если я сказал люблю, значит, люблю. И чтобы больше я не видел слёзы в твоих потрясающих глазах. Возбуждённый блеск тебе идёт куда больше, — он ухмыльнулся, целуя её в нос. И эти слова успокаивали куда больше, чем всякие торжественные клятвы и обещания. — Лэнгдон, засранец, терпеть тебя не могу, — она стукнула его в грудь и засмеялась. Они засыпали вместе, и Антихрист вновь жмурился, как кот, чувствуя рядом Верховную. Обнажённую Верховную. Да он сорвал джекпот! А Делия, устраиваясь поудобнее теперь ещё и ножки на него закинула. Идеально. Майкл просто надеялся, что хотя бы она не отвернётся от него в самый тяжёлый момент. Пока что одним грузом меньше, теперь нужно думать, что делать с демонами. Но об этом он подумает позже, а сейчас в его голове крутилось одно лишь банальное, слащавое, совсем ему несвойственное, но такое нужное и прекрасное «люблю».