***
Астарот жутко волновался. Ему хотелось как-то удивить Делию, сделать что-то, чтобы они сдвинулись с мёртвой точки. В последнее время ведьме было спокойно с ним, он видел. Однако больше, чем задушевные беседы, сидя в двух метрах друг от друга, она практически не допускала. А ему очень хотелось хотя бы просто её обнимать, показывать ей свои увлечения, хотелось, чтобы она доверяла ему так же, как и он ей. За эти четыре месяца, которые после полутора лет побежали слишком быстро, между ними всё налаживалось, и брюнет понимал: нужен переломный момент, иначе они просто зависнут в неопределённости. Он знал, что ведьма всё ещё обращается к воспоминаниям о Майкле, о шабаше, и попросил Мисти во время её встреч с Верховной, вообще не упоминать Антихриста, не рассказывать, что он там вытворяет на поверхности, изменился ли он, ничего. Не стоит Делии загоняться ещё больше. Но кстати, расстаться с Лэнгдоном было её решение, и в один из вечеров она призналась, что чувствует, что так действительно лучше им обоим, знает от чего-то, что Майкл поменяется и что с Амелией ему будет спокойнее. Делия посчитала себя не лучшей парой ему, потому что не была уверенна, что выдержит его вспыльчивый нрав. Вслух блондинка не произносила, но Астарот точно знал: Корделия расслабляется в его обществе. И самое нужное сейчас — избавить её от предрассудков и от чувства вины за свои ощущения. Астарот был мужчиной. Называя Делию заложницей стереотипов, он сам был таким. Мужчина, в его понимании, защитник, кормилец, глава семьи. Нет, он уважал женщин и считался с ними, но чем чаще видел Делию, тем больше хотел именно баловать её, заботиться, с ней его человечность перестала мешать, она раскрылась. Он запрещал ей извиняться, даже пожурил за то, что после той ссоры из-за её слепоты к его стараниям, она попросила прощения. «Мужчина не обижается, малыш», — сказал он тогда, мягко смотря в её удивлённые глаза, — «Мужчина огорчается». Разок она наткнулась на одну из пыточных, где застала демона, загоняющего жертву в угол. Ведьма не испугалась, не удивилась, а подошла к нему, облокотилась на стену, скрестив руки на груди и просто смотрела, как мужчина устраивает очередное испытание, которое приведёт лишь следующему такому же, но никак не к выходу. Астарот предпочитал жестоким пыткам головоломки, юмор и издевательство над психикой, что облегчало ведьме задачу изучать его. В тот день он очень удивился и даже попросил её не шокировать саму себя и уйти, на что она просто ухмыльнулась, сказала: «Расслабьтесь, мистер демон» и положила локоть на его плечо. Ух, какая горячая штучка она тогда была, он чуть не поперхнулся воздухом. Впрочем, малышка-коротышка, так он её называл, чтобы позлить и раззадорить, редко позволяла себе быть настолько расслабленной и даже игривой. Демон уверенно прошёл в её покои, где ведьма что-то читала, расхаживая с книгой по комнате, и кашлянул. Потом мельком глянул за дверь, что-то оценивая и вновь вернулся к ней. Делии показалось, что он пришёл за дрочкой, был в похожем приподнятом настроении и слегка волновался. — Давненько ты за этим не приходил, — оглядывая его с ног до головы, холодно сказала девушка, но стояка не заметила. — А ты соскучилась? — Нет, — резко ответила Делия и смиренно подошла к демону. — Значит, не будем. — Что? — она удивлённо выгнула бровь. — С чего ты вообще взяла, что я пришёл за этим? — улыбнулся мужчина. — Я пришёл тебя обрадовать, — Астарот невзначай провёл ладонью по её руке. — И чем же? — ей стало интересно, что придумал этот любитель сюрпризов. — С тобой можно с ума сойти от бесконечных неожиданностей. — А ещё со мной можно не думать ни о чём, со мной можно быть хорошей, а можно быть плохой, со мной можно быть, кем хочется, а завтра опять стать другой, примерить то, что по душе на этот раз. Со мной не нужно бояться осуждения и можно просто расслабиться, потому что я сделаю всё, что для этого нужно. — Он, пожалуй, стал слишком серьёзным и будто готовился сказать что-то большее. — И почему же? — Корделия вцепилась в него взглядом, изучая каждую эмоцию. — Потому что, — он никогда не говорил этого так прямо, но молчать вечность невозможно, — я люблю тебя, Делия. Вроде очевидно, а всё равно неожиданно. Верховная медленно, тяжело выдохнула и слегка сжала руки в кулаки. Было так странно слышать это от демона. Разве он способен любить? Он же воплощение тьмы. Или она снова вешает ярлыки и прикрывается стереотипами? А что ей даёт его любовь? — Астарот, — девушка неуверенно обвила ручкой его запястье и подняла глаза. — Зачем ты мне это говоришь? Это ведь не взаимно. — Это неважно, Делия. Я просто хочу, чтобы ты знала и не считала себя игрушкой. И ещё, малыш, — мужчина опускает руку на свой член сквозь одежду. — Мы больше не будем этого делать. Я не хочу тебя насиловать. Прости, что так долго настаивал на этом, для тебя это было пыткой, а я эгоистично не мог отказаться. У Делии пропали все слова, она просто с приоткрытым в удивлении ртом смотрела на красноглазого, всё ещё держа его запястье. — Я…Я не знаю, что сказать. Неужели ты ничего не потребуешь взамен? Корделии стало по-настоящему неловко, потому что сейчас будто что-то перевернулось внутри. Она предполагала, что ей должно было стать противно от его таких одолжений, но нет, она, напротив, посмотрела на демона другими глазами. Ему ведь ничего не стоит её заколдовать и сделать, всё, что угодно, однако он, вопреки своей сущности, уважает её и ведёт себя достаточно честно по отношению и к ней, и к самому себе. — Потребую, — радостно улыбнулся демон. Она не любила его, возможно, даже всё ещё ненавидела, но на душе почему-то было светло, ему казалось, что он поступает правильно, казалось, что это она оценит. — Говори, — ведьма напряглась ещё больше. Вдруг это шутка, а взамен он вновь потребует секс? Мужчина подставил щёку и указал на неё пальцем, блаженно прикрыв глаза. Серьёзно? — Думаешь, достойная альтернатива? — со скепсисом уточнила девушка. — Целуй, пока не передумал, — демон притворно нахмурился. Верховная приподнялась на мысках, сама не осознавая, что делает, и медленно, вдумчиво и осторожно прикоснулась губами к его щеке, слегка покрытой двухдневной щетиной. — Делай так почаще, малыш, и всё будет хорошо, — Астарот обнял её, и она, вздохнув, уткнулась в его плечо. — Ты чего трясёшься, тигрёнок? Не веришь мне? — Не очень, — послышалось глухо. — И почему же? — Ты демон, — она думает, это аргумент? — А ты решаешь за меня, каким мне быть, опираясь на этот факт, — сказал мужчина и, пользуясь моментом, крепче обвил её плечи руками, одну из ладоней опуская на пушистую макушку. Брюнет начал успокаивающе гладить её длинные волосы, слегка массируя кожу головы. — Милая, я могу калечить людей и играться с ними, если мне это нужно, и не испытывать при этом ничего, никаких угрызений совести. Но с тобой мне этого не хочется, и это нормально. Я не чистокровный демон, не забывай, во мне хорошо развита эмоциональная часть, и я вполне могу и имею право любить, не нужно решать за меня, хорошо? Делия что-то невнятно буркнула и закрыла глаза, пытаясь переварить произошедшее. Ей, несомненно, стало ещё легче, теперь не придётся считать минуты, пока он кончит. Хотя в последнее время ведьма даже поговорить с ним могла во время этого, настолько рутинным это стало. Может, он прекращает из-за этого? Без разницы, поступок она оценила уж точно. — И ещё кое-что, — сказал он, когда девушка отстранилась и вышел из покоев. Через минуту Астарот вернулся с огромным букетом белых пионов. — Я заметил, что их ты любишь больше лилий. Верховная приняла букет, чей нежный цвет отлично сочетался с такого же цвета лёгким шифоновым платьем в пол и красивой заколкой на волосах, усыпанной белоснежным жемчугом. Она вся будто сияла в его глазах. Как и ожидалось, от подарка повеяло теплом, окутывающим всё её тело, и расслабляющим ароматом. — Они тоже не завянут, пока ты не обидишься? — хитро улыбнулась смягчившаяся ведьма. — Ну сколько раз говорить, Делия, мужчины огорчаются. И нет, эти не завянут никогда. Это не просто цветы. Это оберег ото всех, кроме меня, Мисти и Оциуса. На них специальное заклинание, и если кто-то зайдёт в твои покои с плохими намерениями, их завяжет в узел и сожжёт. Помнишь, недавно кто-то проник к тебе? Кто-то из чудовищ? Ты так перепугалась, и я подумал, это будет на пользу. По крайней мере, пока у них такая полезная функция, ты их точно не выбросишь, а то ведь, я тебя цветами уже задарил. — Астарот, я могу выбросить тебя, — подзадорила блондинка, — но такую красоту — ни за что. — Вот уж спасибо, котёнок, — мужчина приложил руку ко лбу, будто ему стало дурно от её пренебрежения, и он засобирался потерять сознания от такого вопиющего хамства, но на деле они просто игрались. — Что-то ещё? — она взяла пустующую вазу, где когда-то стояли лилии и поместила в них букет, сразу относя на прикроватную тумбочку. Оберег был как нельзя кстати, учитывая недавний случай, когда местный низший демон проскочил к ней, пока она спала. Серьёзно, ещё одна такая ночь, и девушка пойдёт спать к Астароту. И как он ещё не додумался так сделать? В ту ночь Делия, случайно проснувшись, увидела, как на неё смотрит какая-то тварь, похожая на беззубую и безглазую девушку с чёрными хвостиками и мужским, звериным смехом. Красноглазый успокаивал её полночи, отпаивал травами и гладил по плечу, а уходя, оставил свечи. Он утверждал, что эти бродяги могут просто напугать, не более, но даже этого хватило, чтобы остерегаться каждый раз. — Да. Хочу показать тебе одно интересное место. Пойдём?***
Они дошли до города Дита, и ведьма с ужасом озиралась по сторонам. Богохульников и приверженцев похоти истязали чёрные гарпии, за обольстителями гонялись дикие, бешеные псы, лжесвидетели истошно орали, пытаясь выплыть из лавы. Всё вокруг было таким вырвиглазным красным, так пугало и раздражало. — Если ты думаешь, что это интересное место, ты ошибаешься, — сказала Делия, вернув взгляд на демона. Астарот снял пиджак и протянул его ей. — Надевай, чтобы смешаться с этим местом. Иначе они, — он указал на псов, — учуют тебя, и начнётся такое веселье, что сутки домой не попадём. Верховная послушно оделась и закуталась в грубую ткань посильнее, в этом сумасшествии только запах демона, вишня с коньяком, мог успокоить. — А Дит — просто препятствие, поверь, там, куда я тебя веду, мы будем только вдвоём, — мужчина подмигнул ей и приобнял за плечи. — Руки оторву, Астарот, — ведьма вяло отмахнулась, но кто ж её послушал? Вокруг было столько чудовищ, что отскочить от красноглазого в сторону не представлялось возможным, чем он воспользовался, довольно улыбаясь. — Обязательно, малыш. Вот только кто тебя потом носить на этих самых руках будет? — Я умею ходить, чтоб ты знал. — Не сомневаюсь. Продемонстрируешь? — ехидно спросил демон, остановившись и придерживая за запястье девушку. Они оказались перед огромной кипящей лавой. Он с задором и усмешкой наблюдал за её растерянной фигуркой. Шагнула в сторону и недоумённо на него зыркнула. Он приподнял бровь, как бы говоря: «Ну давай, покажи, как ты справишься без моих ручек». Астарот долго изучал её. Сейчас она, скорее всего, развернётся и с видом ничего не страшащегося война попрётся обратно, не желая проигрывать. Делия поджала губки и…развернулась. Приятно знать, что можешь быть в чём-то уверенным. — — Какая же ты всё-таки вредина, — засмеялся брюнет, быстро догнал эту строптивую заразку, и уже через минуту она крепко прижималась к нему, когда он прыгал через лаву. Только крыльев не хватало для пущего эффекта. — Ты наглеешь, — подметила ведьма с обиженным лицом. Его прикосновения не так уж и раздражали, но сам факт несанкционированного вторжения злил. — Больше не буду, — довольно резко ответил мужчина и ускорился. Они прожили вместе почти два года, не мудрено, что Астарот нахватался от неё вспыльчивости, а она стала спокойнее и язвительнее. Но, кстати, Делия такими переменами в себе была довольна. Лучше так, с юмором и пофигизмом, чем соскребать себя с пола после каждой обидной мелочи. Они прошли по скалам ещё примерно полчаса и оказались на обрыве, широком, просторном и свежем. Со всех сторон место обдувалось ледяными ветрами, а земля была усыпана жухлой травой. Астарот что-то прошептал, и в его руках появился мягкий белый свитер и бордовый плед с таким же покрывалом. Пока Корделия оглядывалась по сторонам, застыв на месте и обнимая себя, пытаясь согреться, он постелил покрывало на земле, близко к краю, а потом подошёл к девушке, протягивая ей свитер и отвечая на её вопрос: — Так, надевай свитер, пиджак сверху. Садись и кутайся в плед. Потом объясню, где мы. Ведьмочка повиновалась, села на покрывало, подогнула под себя ножки и укуталась так в тёплый плед, что только любопытные глазки выглядывали. Мужчина опустился рядом, сохраняя дистанцию в полметра. — Может, тебя обнять? Так будет теплее. — Ну нужно. Тебе самому не холодно? — она критично оглядела брюнета, который сидел в лёгкой чёрной рубашке. — Мне жарко, котёнок, — ухмыльнулся чёртик и поправил на ней ткань. — Как тебе здесь? — Свежо, — Делия запрокинула голову вверх и улыбнулась. Несмотря на жуткий холод было приятно. По крайней мере, пока. — В этом месте демоны и боги могут наблюдать за людскими жизнями, — спокойно повествует красноглазый и взмахивает рукой. — Удивил тебя, Корди? — Я думала, это миф, — блондинка завороженно наблюдает, как серые тучи впереди них рассеиваются и чуть ниже разворачивается картина какой-то вслепую выбранной семьи. — Смотри, — кивает демон, — они ссорятся. Девушка видит, как молодая пара растрачивает время на грандиозный скандал, как рыжая хрупкая девушка что-то доказывает своему парню, слышит обрывки фраз. Это так интересно. Подглядывать за чьей-то жизнью. Корделия делала выводы, замечала что-то в себе, смеялась, наблюдая за интересными парами, рассуждала на тему чужих ссор вместе с демоном, где-то соглашаясь. В этот момент она почувствовала себя вершителем судеб, давая оценку чужим действиям. Если опираться на нормы морали, действительно становится тяжело решить, достоин тот или иной человек рая или нет. Астарот на свой страх и риск щёлкнул пальцем, и ведьма ахнула и закусила губу, увидев, как девочки готовятся к какому-то празднику. Её девочки. Мэллори кружится по кухне, накрывая стол, Мисти помогает, напевая что-то весёлая, Мэдисон курит и с серьёзным лицом обсуждает песенную программу с Куини. Новенькие робко спрашивают советы по украшениям у Зои. Это…идиллия. Делия видит гармонию и не чувствует, как улыбка расползлась по лицу, как потекла слеза от радости. Брюнет накрыл её ладонь своей и погладил большим пальцем. Девушка вздрогнула и повернулась к нему. — А Миртл покажешь? — сквозь слёзы спросила она. — Даже не знаю, — по-доброму ухмыльнулся демон. — А если так? — светловолосая потянулась к нему и быстро чмокнула в скулу. Он присвистнул. — А если в губы? — Не наглей! — Ну хорошо, не пыхти только, — он засмеялся и сменил картинку. Коттедж с видом на море. А тётушка, всё-таки, осуществила свою мечту. Восседает в кресле в летнем синем платье. Красные губы обхватывают сигарету в элегантном длинном мундштуке, нога дрыгается в такт Рахманинову, в руке коктейль жёлтого цвета. Делия хихикает, когда видит, как они мило спорят с подошедшим Николя и чувствует себя спокойной как никогда. Даже иронично, что у всех всё наладилось, когда её не стало. Может, она была магнитиком для проблем? — Даже не смей так думать, котёнок. Она и не заметила, что говорила вслух. — Ну сам посуди. Меня нет — счастье есть. — А у меня есть ты — и счастье тоже есть. Так что не работает твоя теория, — демон сегодня подрасслабился и позволил взгляду весь день скользить по её личику. Она перестала смущаться и просто забила на это. В конце концов, надо же и свою самооценку повышать. — А девочки твои просто повзрослели, теперь и Миртл может заняться собой. — А твои аргументы разбиваются об тот факт, что из-за меня ты регулярно дерёшься с Аграт, — ведьма легла на покрывало, когда все картинки исчезли и смотрела в серо-голубое небо. Здесь оно было, потому что миры пересекались. — Ну и что, — брюнет лёг рядом, закидывая руки под голову. — Со всеми дружить невозможно. Всегда наступает момент, когда нужно расставлять приоритеты. — Красиво сказал, — блондинка, будучи в хорошем настроении, повернулась на бок и подпёрла голову ладонью. — А как ты вообще стал демоном? — Тебе действительно интересно? — он повернулся к ней лицом, копируя позу. Демон почувствовал впервые, что они на одной эмоциональной волне и чувствовал в себе какой-то подъём и вдохновение. — На самом деле, да. Ты же говорил, что раньше был ангелом. Разумеется, интересно… — Услышать историю падения? — рассмеялся красноглазый. — Ну пусть будет так, — ворожея, приготовившись, перестала подпирать голову и легла, кладя ладошки под щёку. — Начнём с того, что я был достаточно мудрым ангелом, но, как и полагается, несколько наивным. Моей задачей было отгонять от определённых людей демонов и проводить заблудшие души через измерение снов в рай, если они того заслуживали. В раю я общался со многими людьми, любил слушать их истории. Глубоко верующие люди часто рассказывали мне о пороках, которые их окружали, рассказывали, что совершали их близкие или они сами, запутавшись. Мне было очень интересно, как те, что смогли очиститься, пришли к этому, почему другие отказались признать тьму в своей душе примкнули к дьяволу. Ангелам были запрещены даже дружеские отношения со смертными, и в этом я уже нарушал постулаты того места. Но я ничего не мог с собой поделать, наверное, потому что не чувствовал в себе ресурсов всё время кому-то помогать, мне тоже хотелось внимания. Я часто задумывался о том, что вынужден посвящать всю жизнь служению Господу и людям, не имея с ними хоть чего-то общего. Вроде бы такой же, руки, ноги, душа, но ни единого права на ошибку или что-то подобное. На самом деле, ангелы кристально чисты и, можно сказать, глупы. Они запрограммированы только на одно и не осознают этого. Я же осознавал. Мне не нравилось такое огромное количество ограничений, куча правил, я хотел знать, что такое расслабление и веселье, что такое алкоголь, почему он так плох, что такое банальный секс хотя бы. Я же наблюдал за смертными, видел, что им хорошо. Это стало какой-то идеей фикс. Меня съедали сомнения и гнев на самого себя. Даже не за эти желания, а просто за то, что я позволил себе задуматься. Какой же я тогда ангел, если впускаю в сердце такие мысли? Так я думал. Мне довелось видеть любовь, и её я тоже хотел попробовать. Я хотел спасать людей, я их понимал, многих, кто попал в Ад из-за глупых ошибок, но не смог достаточно раскаяться, жалел, я хотел быть человеком. Моя осознанность и мудрость помогали мне понять, что я просто не справляюсь с возложенной на меня ответственностью и слишком многое пропускаю через себя, благодаря этому я оставался внешне и внутренне спокоен и не выдавал своих сомнений. У меня был друг, которому я доверял, и он покрывал меня, когда я находился с людьми. Астарот говорил спокойно, некоторые моменты вспоминая с ностальгической улыбкой. Делия слушала запоем, не перебивала и казалось, даже не моргала. Она ждала рассказа про убийства, подставы, попытку свергнуть Бога или чего-то подобного, но никак не того, что ему всего лишь хотелось больше свободы и право ошибаться. Что же случится дальше? И почему она его понимает? — Однажды меня раскрыли. Я заболтался с озорной девчонкой, ей было десять, родители разбились вместе с ней в автокатастрофе, но не попали в рай из-за торговли наркотиками. Сами они не употребляли, но продавать смерть — ещё больший грех. Стражники наказали меня. — Как? — Малыш, если я расскажу, ты во мне разочаруешься или посмеёшься, — демон с досадой это вспоминал и явно хотел замять поскорее. — Выпороли, что ли? — Тц. Как щенка. О, ты поверила мне? Перестань, в раю таким не занимаются, даже стражники. Те заперли меня в темницу и запугали тем, что подрежут мне крылья. Я так испугался. Не самого этого, а боли, ангелы физической расправы ой как не любят. Неженкой я никогда не был, но я слышал, что, когда режут крылья, это сравнимо с тем, словно кожу сдирают. Даже слезу пустил. Впрочем, после мне такой грешок простили, я был во многом полезен и умён, к тому моменту был одним из главных помощников и метил как раз в стражу. Мне удалось загнать свои неправильные мысли поглубже, хотя я прекрасно понимал, что они не должны считаться чем-то плохим, просто у меня не настолько чистая душа, какая должна быть. Низкой самооценкой я не страдал и быстро перестал считать себя дефектным. — И как же ты оказался здесь, если тебя простили? — она действительно могла представить, как он общается с ребёнком. Астарот, когда хотел, мог казаться воплощением доброты, и она до сих пор не могла понять, притворяется ли он все эти месяцы или нет, что нехило так тормозило их отношения. — Всё до смешного просто, милая. Я долго сопротивлялся своей истинной натуре. Но потом влюбился. — Делия присвистнула. — Да, повёлся, как дитя. Её звали Елизаздра. Разумеется, под таким именем она бы сразу спалилась, поэтому когда мы познакомились, она представилась как Элизабет. Не было семи рогов, не было жестокости в глазах, ничего. Она выглядела, как ангел. Кожа белая, почти прозрачная, глаза огромные, такие изумрудные, как озёра, блестящие от радости и красоты. Волосы чёрные, с кудрями к низу, фигурка хрупкая. А сама такая скромная, нежная, кроткая, ну такое солнце. Она была такой же дебоширкой, как я, тоже пела о том, что хотела бы быть, как люди, понимала меня во всём. Я даже не заподозрил неладное, когда она начала склонять меня к побегам, мелким нарушениям и так далее. Я боялся за неё и всеми силами хотел защитить, если нас поймают. Мы стали, как невинные до этого подростки, пробовать друг друга, целовались прямо за спинами охраны, потом трахались и спускались в мир смертных, что для меня было смертельно с моими предупреждениями. Я был так слеп, что терял голову от одного лишь её «Дорогой». Страстная, прекрасная, бесконечно красивая, так ещё и моя целиком. Представь, какого мне было, когда она позвала меня в темницу во сне и сообщила, что её поймали, со слезами на глазах, побитая и униженная. Я рвал и метал, кричал, что это только моя вина. А потом, когда из меня вырвали мои крылья, и выбросили в чистилище, где нет ничего, кроме тишины, темноты и тебя самого, она вытащила меня. Я оказался на дне реки Стикс в окружении тварей, для которых ангелы были лакомым кусочком. Тогда-то я слетел с катушек окончательно: расправился с тысячей за сутки, у меня всегда были недюжинные силы. Чем дольше я искал её, тем сильнее перевоплощался. Сохранялся разум, хоть и жестокость не проявлялась так, как должна была, был интерес и азарт, и я понял, что хочу остаться. Мне подчинялись сразу, с первого дня, и я впервые почувствовал себя не рабом, а хозяином. Меня лишили выбора и потом я долго лишал выбора других. Моя Элизабет встретила меня на входе в покои Сатаны. Только в истинном, мать её, облике. Сейчас мне смешно, и я вполне понимаю, что будь у меня задача совратить ангела, нашёл бы такого же идиота. Но тогда, блять, я почти искалечил её. — А зачем это всё было нужно? — Корделия никак не могла ожидать такого. Влюбился, заманили, что, чёрт возьми? Астарот звонко рассмеялся. Ей казалось, что ему неприятны эти воспоминания. — Елизаздра, сучка с семью рогами — жена Сатаны, очередная и вроде последняя. А по совместительству — главный советник по кадрам, чины раздаёт. На самом деле жестокая тварь. — В те далёкие-далёкие времена намечалась война между богами, а все их демоны были вдоль и поперёк изучены. А кто же, как не последний ангел в раю, который превосходит по силе, сможет стать охуенным демоном? Выбор пал на меня за мои оппозиционные настроения, осознанность и мозги. Я быстро понял, что к чему, смирился и решил, что мелкой сошкой быть не хочу. Оказывается, во мне они разглядели дар, предназначение быть здесь, и не зря. Я неплохой манипулятор, быстро убедил одних, что они лучше других. Развязал войну между повелителями в Аду, подставил, прошёл нужные испытания и вынудил сделать меня главным. Сатана возгордился мной и назначил правой рукой. На войне я перебил всех стражников в раю, но своих бывших товарищей не тронул. Просто смотрел издалека, как это делали другие, а тех, кого смог убедить, забрал в Ад на руководящие должности. Они все стали чудовищами, Дьявол распорядился. В общем, я многие века разрывался между добром и злом и знаешь, я скажу это только тебе — разрываюсь до сих пор. Мне нравится Ад, нравится, каким я стал, нравится жить без ограничений, но особую жестокость я так и не приобрёл. Веселее моральные пытки, чем физические. Я всегда любил просто спокойствие, поэтому на всех войнах, что были после, расправлялся сразу, с кем нужно, в основном, командовал. Ведьма не знала, что сказать. Казалось, что все на всех похожи: ангелы, демоны, люди. Все жестоки или нет, все наивные или хитрые, все одинаковые, кто-то нарцисс, а кто-то невротик, как Астарот, например, или она сама. Самым интересным и смешным было то, что и он когда-то был обманут, если не врёт, конечно. О его истории в источниках мало что известно, так что он может говорить, что угодно, но разве могут быть такими блестящими глаза при обмане? Разве может он так волноваться? Все его поступки последних месяцев говорили о том, что у неё нет оснований не верить. Да и Ад, если подумать, честнее рая, даже со всеми своими интригами и пороками, здесь нет рамок, а значит, не нужно обманывать самого себя и загонять в клетку собственных страхов, вот о чём он говорит. Иногда его осознанность восхищала. — Мне стоит сказать о том, что мне жаль? — робко спросила девушка. — Даже если ты не врёшь, не стоит. Мне не жаль, правда. Тут классно. Я действительно здесь полезен куда больше, и мои силы цветут именно в Преисподней, мне не нужно их подавлять. Теперь ты станешь ко мне лояльнее, малыш? — ухмыльнулся брюнет, накрывая её руку своей и переводя тему. — Наглый, хитрый чёрт, — засмеялась Верховная и отняла руку. — Ты прав, тебе тут самое место. Они смотрели друг на друга пару минут, и каждый что-то анализировал. Потом она снова спросила. — Ну а как же Астарта, твоя жена? — Оу, та красотка? Это можно назвать расчётом. Во-первых, она демон наслаждения и похоти и является в таком виде не только людям, но и избранным тут. До неё я трахался отлично, но когда встретился с ней, понял, что можно ещё лучше. Она научила меня многому, давала разрядку и не была столь кровожадной гнилью, как та же Елизаздра или Нега. Красивая и умная, правда, шлюха, а я бес ревнивый. Мы не любили друг друга, но кайфовали, на том и сошлись, оба были разговорчивые и видели что-то, кроме мести. К изменам я относился спокойно, в Аду это нормальное явление, привязанность здесь — лишь осознанный выбор, но никак не требование. Мы даже трахались втроём, но всё же моё — значит моё. Когда я к этому пришёл, понял, что привязался. Тогда она исчезла. Так, считай, и развелись, не были намерены друг друга менять, не хотели этого напряга. — Он внимательно вглядывался в неё и находил сходство с той мнимой Элизабет, способной услышать и понять. Только вот Делия настоящая, живая и простая. Она умеет хитрить и обманывать, умеет манипулировать, но не считает нужным. Ей нравится, когда спокойно, нравится быть поддержкой, этом её суть, может, даже и страдать нравится, тут уж вина Фионы, что воспитала в ней жертву. Но именно Корделию хотелось поставить на место агрессора или хотя бы показать, что можно наслаждаться и не быть должной, но при этом сохранить такую манящую простоту и душевность. Сладкий яд, непохожий на другие орудия убийства, не похожий на Астарту, на тех, кого он трахал после, ни на кого. Лишь чуть-чуть на ту мнимую мечту тогда ещё невинного сознания. Вот, кто должен был родиться в раю. Хотя и у Делии своих скрытых желаний куча на пару со скелетами в шкафу, она не кристально чистая, её не нужно идеализировать. Но для него она всё же идеал. Он на грани одержимости. — Так что ты моя первая настоящая любовь. Она лишь фыркнула на это.***
Это ещё не конец. Он сопротивляется, он не готов. Всё хорошо, пять месяцев без убийств, бурная деятельность в церкви Сатаны, съёмная квартира, работа, горы книг. Моря алкоголя и полуголая Амелия. — Чёрт, хватит, — Майкл не позволяет ей снять с него боксеры и отталкивает от себя, целуя напоследок. — Я не буду с тобой спать. — Это их десятый поцелуй за все год и десять месяцев, она считает каждый. Он привык рубиться в приставку у неё дома, привык жаловаться, если что-то не так, пить с ней, хотя в основном она просто смотрела, редко пила, утверждая, что женский алкоголизм не лечится. В колледже её обидели. Он пришёл к ней в гости, и она встретила его без привычной улыбки на губах и весёлого смеха. Вся в слезах, помятой серой футболке, нагло спиженной у него и куксой на голове. Рассказывать ничего не хотела, а он выпытывал, уверяя себя, что желание знать и успокоить — лишь чувство долга, не более. После истерики выяснилось, что травят однокурсники. Амелия, при всей своей легкомысленности и ветрености, на деле оказалась отличницей, да ещё и не зубрилой, а действительно с мозгами и своим мнением. Вкупе с кукольной внешностью и весёлым нравом, создала впечатление преподской подстилки. Антихрист заметил пару синяков на тонких загорелых запястьях и на ногах. Пришлось против воли раздевать и осматривать красивое тело. Избили. Тёмную устроили, суки. Кому как не Лэнгдону знать, что эта пиявка такого не заслуживает. Парень умыл девушку, нежно поцеловал в лоб, испортил кучу нервов, пытаясь без помощи магии подогреть молоко, но в итоге своего добился и заставил, как ребёнка, выпить его и успокоиться. Уложил спать, предварительно выпытав у неё адрес главного ублюдка и ушёл. Когда шатенка вернулась в колледж ни одна тварь не посмела высказаться или даже взглянуть не так, как надо. Она не знала, что он делал, но все были живы, а это главное. С тех пор ему пришлось признать, что такие явления, как привязанность и симпатия имеют место быть. Внешность синеглазки никогда отвращения не вызывали, наоборот. Всё же, как бы он не любил Делию, рядом была не она, да и Майкл стариком не был, член стоял исправно и по утрам, и на пляже, когда хитрая стерва подплывала сзади. Амелия в своё время, когда он в очередной раз чуть не сдался, буквально заставила его собраться, даже по роже зарядила для большей убедительности, а потом со всей своей любовью, лаской и принятием, поцеловала. Не нагло, как обычно пыталась, за что сразу была отвергнута, а нежно, медленно, как бы говоря: «Я тебя не осуждаю. Я всегда буду рядом, чтобы ты не сделал». Блондин этого совсем не понимал, иногда отшучивался, отвечая, что ведь она тоже умеет и ругаться, и обижаться. Но ведь против чувств не попрёшь. Вот и у него развивалась какая-то слабость, умиление, благодарность. С ней могла быть весело, и она всегда ждала. Они стали чаще целоваться, он мог изредка позволить взять его за руку. И хоть, помогая в церкви, сатанистами она давно воспринималась как его девушка, он ни за что не переступал черту, которая свяжет их отношениями. Амелия лишь временная замена, он вырвется из омута рано или поздно и пойдёт за ведьмой. «Ну надо же когда-то отдыхать», — сладко пела Джонсон, обнимая со спины. Возможно, но он давно не та бесчувственная скотина, а она уже близкий человек, достаточно близкий, чтобы не играться с ней. Или всё-таки попробовать? Тот факт, что это может считаться изменой давно отпадал. Корделия порвала с ним на данный момент, и Мисти сказала, что несмотря на всю любовь к нему, считает, что делает лучше. Теперь он с ней согласен, вот только любовь пальцем не раздавишь, однако. — Ну сколько можно, Майкл? — она прижалась к нему и зашептала так развратно, как только умела. — Ты ведь хочешь этого. Мы же уже спали вместе. — Спали, Амелия, не трахались. Мы просто уснули вместе. Я не могу. — Тц, — возбуждённая девушка закатила глаза. — Твоё тело думает иначе, — искусительница сжала в руке его член, и он прикрыл глаза на мгновение. — Сколько ещё ты будешь бегать от самого себя? — Блять, какая же ты нетерпеливая. Хорошо, — он взял её лицо в ладони, — хорошо, Лия, — так он иногда называл её, — подожди ещё, не решай за меня. Мы придём к этому, я уже давно это понял. Просто потерпи. Он тяжело вздохнул и прижал девушку к себе, поглаживая по спутанным волосам. Чёрт, ну и попал же он.***
Он пришёл в середине ночи, не в силах слушать этот разрывающий кашель. Ветра в Аду были необычными, и после того вечера наблюдений за людьми, малышку всё-таки продуло. Уже неделю его котёнок по его же вине страдала: кашляла, температурила и мало кушала. Астарот, весь сонный, поплёлся на кухню. Демонам спать вовсе не обязательно, но если сон поможет скоротать время до встречи с ней, то почему бы и нет? Брюнет вынудил крошку научить его готовить суп, чтобы он потом смог научить слуг. Поэтому сейчас было смешно, когда могущественный повелитель Преисподней использовал тёмные силы не для каких-то великих свершений, а для того, чтобы куриный бульон быстрее сварился. Где-то лечат именно так. Ведьма, после давних экспериментов с таблетками в замужестве с Хэнком, вообще не признавала никаких лекарств, чем только замедляла своё выздоровление. Он сварганил отвар из целебных трав, дождался бульона, взгромоздил всё это на поднос и уже быстрее пошагал до нужной двери. Тигрёнок, кстати, после ещё большего ментального сближения с ним от помощи уже не так рьяно отказывалась, даже сама просила, маленькая манипулятроша, быстро учится. Так и поёт: «Ну ты же сам сказал, что любишь меня, доказывай». И улыбается хитро, ослепительно. Впрочем, ему не сложно. Однако ночью ведьма может и завыпендриваться, когда он разбудит её. — Так ты не спишь? Почему? — спросил красноглазый, увидев, что блондинка читает. — Да мне пару страниц осталось, дочитать пытаюсь, но глаза закрываются. Да ещё и этот кашель, — неловко отвечает Корделия и заинтересованно оглядывает поднос. — А ты? — А я больше не могу слушать, как ты тут задыхаешься. Таблеточки не хочешь, давай супчик кушать. — Она нахмурилась. — Я сам варил. — Ах, ну раз сам, — театрально выдаёт ведьма. — Язва ты. — У тебя научилась, — сразу находит, что ответить. Астарот заставляет её сесть, опускаясь рядом и ставя на её согнутые в коленях ноги поднос. Она с опаской пробует бульон и обнаруживает его съедобным. Ладно, выбора у неё всё равно нет, тем более, раз демон так заморочился. Отвар так вообще приходится по душе, и она, наконец, перестаёт испытывать позывы удушающего кашля. Когда она берёт в руки книгу снова, с сожалением понимает, что даже если не уснёт сразу, то дочитать всё равно не сможет. — Двигайся, — мягко приказывает мужчина. — Ты ничего путаешь? Твоя комната в трёх минутах ходьбы отсюда, — она с подозрением смотрит в его озорные глаза. — Я в курсе, — он щурится ещё хитрее, дожидаясь, пока она испугается. — Да брось, — довёл до точки кипения, чтобы расслабленно заговорить, — я к тебе приставать не собираюсь. И на ночь оставаться тоже. Ты же хочешь дочитать? Тогда просто подвинься. Делия сползла на противоположный край кровати, освобождая место и Астарот, одетый на этот не в строгий костюм, а в простые для приличия накинутые широкие тёмные штаны и больше ничего залезает к ней, донельзя довольный. Ведьма украдкой рассмотрела его торс, слегка покрытый чёрными негустыми волосами, которые не портили его, а лишь придавали мужественности. Ей нравились такие, однако рассматривать его в таком плане она не собиралась. Демон выхватил из уставших ручек книгу. — Где остановилась? — спрашивает он и заботливо смотрит на неё. — Ты серьёзно? — она в замешательстве. — Ну так где? — Верховная ткнула пальцем на нужное место. — Отлично. Теперь ложись, как тебе удобно и расслабься. Я сегодня добрый и заботливый папочка. — Звучит не очень. — Зато выглядит хорошо. Ложись, — он слегка надавил ей на плечи, и она легла на бок, отворачиваясь от него и засобиралась отодвинуться подальше. — Ну тише, милая, тебя ведь знобит и трясёт от холода. Приставать честно не буду, дай просто согрею, ты мне уже спать мешаешь своим кашлем, — последнее было сказано специально, а то слишком ласковый тон ей покажется подкатом. — Давай уже, — девушка пригревается и готовится слушать. Тёплый торс за спиной, размеренный, низкий, тихий и выразительный голос дочитывает последние странички, точно передавая все эмоции героев, отвар всё ещё растекается по расслабившемуся телу и, уловив суть концовки, дождавшись финального аккорда, Делия наконец-то спокойно засыпает, кажется, понимая, что без магии тут не обошлось, потому что спится не как обычно, а в разы безмятежней, тише и засыпается быстрее. Скорее всего, на этот раз она не подскочит через час и не промучается остаток ночи. Астарот трепетно проводит костяшками по её скуле, вдыхает аромат сирени, вытесняя все остальные запахи в лёгких, натягивает одеяла посильнее, целует в уголок губ и уходит по делам. Всё равно без неё теперь не уснёт.