Однажды в Сербии. Часть 1. Слёзы

Поздним вечером того же дня… Едва ли можно сказать, что данный вечер пройдет спокойно. Антонин и Лиза сидели на кухне при голубом свете, исходящем из палочки девушки, ведь совершенно накануне выключился свет, отгремели последние бахи из тяжелого оружия.  — Кто этот мужчина был? — вдруг спросила она, пристально взглянув в синие глаза Долохова. Мужчина медлил с ответом, однако долго не смог скрывать правды, хоть и частичной. — Мой старый знакомый. — Тоже Пожиратель Смерти? — полюбопытствовала Лиз, усмехнувшись и наливая в свой бокал вина. — Такой же, как и ты? Убийца и насильник, недолюбливающий грязнокровок, так ведь, Долохов? Каратель слегка ухмыльнулся, услышав ее вопрос, отпил немного вина и хрипловатым голосом произнес: — Да, я убийца! — Глаза его при этом сверкнули адскими огоньками. — Да, я ненавижу грязнокровок! — Мужчина слегка прищурился, пристально взглянув на Лиз. — Но я не насильник! Девушка вдруг заливисто засмеялась, а после, вздернув бровки, слегка подалась вперед, переспросив: — Ты — и не насильник? В жизни не поверю! Лицо Долохова вмиг стало серьезным. Он с громким стуком поставил бокал с недопитым вином на стол и скрестил пальцы рук. Выдержав напряженную паузу, Антонин промолвил: — Ты можешь думать обо мне все, что тебе взбредет в голову. Грязные газетенки, типа нашего «Ежедневного пророка» или вашего «Провидца», называют меня военным преступником. — Мужчина оскалился. — С точки зрения предателей крови, я таковым и являюсь. — Лиз пристально наблюдала за Пожирателем Смерти. Взгляд, полный некой ненависти и презрения, выдавал буквально все ее мысли. Антонин будто видел ее насквозь и мог понять, о чём она думает. А ей было о чем подумать! «Неужели он так этим гордится? Это бессмысленно. Этим невозможно гордиться. Он не в себе!» — Но у меня есть свои принципы, — он потянулся к грилю, лежащему на большом блюде, оторвал ножку и смачно откусил кусок мяса, — я считаю магглов и грязнокровок существами низшего сорта, а предателей крови, ставших на их сторону, и того хуже. Вступить связь в связь с женщиной их породы было бы для меня оскорблением моей мужской чести! — Меня ты тоже считаешь предательницей крови? Антонин на мгновение призадумался, словно не знал, что ответить. — Тебя нет, потому что ты не принимаешь участие в нашей войне. Ты человек из другого мира. И мой друг тоже принадлежит к вашему миру, но придерживается наших взглядов. Насильник ли он? Не знаю, — пожал плечами Долохов, — вполне возможно. Я его за это не осуждаю. А вот убийца — это точно. Однажды, спасая мою жизнь много лет тому назад, он убил трех авроров, и сделал это мастерски, ловко, без капли сожаления. Лиз вновь наблюдала, как Долохов говорил о этом с нескрываемым восторгом. Мурашки пробежали по телу от услышанного из мужских уст. Стало вдруг так холодно и страшно. Антонин заметил перемену в настроении собеседницы и негромко произнес: — Тебе нечего бояться рядом со мной. — Он слегка коснулся своими холодными пальцами ее руки, однако девушка поспешила тут же отдернуть руку, словно обожглась. — Я не убиваю и не пытаю тех, кто не является моим врагом. — Как ты познакомился с этим человеком? Антонин откинулся на спинку стула, пригубив бокал вина. Взгляд его жестоких глаз стал намного мягче. Похоже, что он окунулся в воспоминания былой молодости. — Это произошло еще во время первой магической войны, до того, как я попал в Азкабан. Темный Лорд направил меня в вашу страну с целью найти среди молодых волшебников людей, которые поддержат нас за границей. Судьба занесла меня в ваш городок, на окраине которого находится ваша школа магии. Там как раз была вакансия преподавателя, и я представился директору в этом качестве. Разумеется, — ухмыльнулся Долохов, — под другим именем. Несколько месяцев я присматривался к студентам, выделив среди них этого парня и девушку из благородной семьи. Я поделился с ними нашими идеями, и они восприняли их. Потом к этим двоим присоединились еще несколько студентов, и мы создали свой кружок. К сожалению, — Антонин вздохнул, — в наших рядах оказался предатель, который выдал нас директору школы, а тот связался с мракоборцами. Для авроров не составило труда выяснить мое настоящее имя. Они заявились с ордером на мой арест прямо в школу, во время моего урока с учениками. Для тех, кто не был в нашем кружке, это стало настоящим шоком. Когда я вышел в коридор, за мной последовали несколько учеников. Между нами и аврорами завязалась схватка. Нам, к сожалению, пришлось отступить. Во время стычки погибла одна из моих первых последовательниц. Авроры загнали нас в тупик. Наши силы были уже не равны. Тот парень, которого ты видела сегодня, сумел отразить их атаку и впервые применил Непростительное заклинание. Один из авроров пал мертвым. Я убил еще одного, однако не учел того, что к ним прибыло подкрепление. Я был ранен. Мой друг закрыл меня собой и выпустил еще два Непростительных заклинания. Воспользовавшись их замешательством, мы аппарировали в его дом, где он спрятал меня в подвале и оказал первую помощь. Чуть позже я вернулся в Англию и пообещал ему, что мы обязательно снова встретимся и что Темный Лорд не забудет того, что он совершил во имя нашего дела. Его рассказ стал шоком и для нее, а не только для тех учеников, которые ранее стали свидетелями происходящего. Лиза училась в той же школе магии, но несколькими годами после описываемых событий. Дирекция школы запретила разглашать информацию о данном инциденте, девушка не знала подробностей происшествия, но слухи всё равно дошли до неё. Антонин говорил с таким спокойствием, будто для него это были привычные рабочие будни Пожирателя смерти. Долохов снова сделал небольшую паузу в своем повествовании, а после промолвил: — Недавно мне пришлось снова вступить в схватку с нашими врагами — британским Орденом Феникса и мракоборцами в здании Минитерства Магии. К сожалению, и там мы потерпели поражение. Я был тяжело ранен, хотя и сумел отправить на тот свет нескольких из них. Спасаясь от преследовавших меня авроров, я представил себе улицу вашего города и транссгресировал сюда, даже не догадываясь, что окажусь в эпицентре маггловской войны. Новости их мира меня раньше не интересовали. Вот таким образом мы и познакомились с тобой, — ухмыльнулся Антонин, припоминая их первую встречу таким же поздним вечером, как и сейчас, когда Лиз спешила со смены домой, стараясь успеть до комендантского часа. — А если бы я оказалась грязнокровкой или простой обычной девчонкой? Ты бы убил меня? Мужчина рассмеялся на ее слова, словно она пошутила. Лиз не ожидала, что Долохов так отреагирует. — Я фаталист. Я верю в Судьбу. А она бы не допустила такого развития событий. — И все-таки, допустим, я таковой являюсь. — Тогда бы я применил к тебе Империо, и сейчас мы бы не разговаривали, сидя за этим столом. — Вполне достойно Пожирателя Смерти! — возмутилась девушка, с громким стуком отложив приборы, и, выйдя из-за стола, прошла к окну, став к Антонину спиной. Погрузившись в свои тревожные мысли, она не заметила, как приблизился к ней Долохов, сжав хрупкие девичьи плечи своими крепкими пальцами. Девушка почувствовала, как дрожь окутала ее тело, и хотела было отстраниться, однако не сумела. Антонин не дал ей уйти, как если бы она стала его ночной жертвой. Он вдохнул аромат ее пышных локонов, закрыв на миг глаза. Аромат, столь знакомый, напоминал ему его супругу, которая свое время в очередной раз проводила с горячо любимым Малфоем. Антонин давно уже подозревал о ее неверности, однако делал вид, что не знал или же не хотел этого знать, ведь в скором времени он с ней расплатится по счетам, и тогда все станет на свои места. — Луна такая красивая, но в то же время и опасная, — задумчиво произнесла Лиз, все же сумев высвободиться из его хватки, и теперь находилась лицом к лицу с Пожирателем Смерти. Он смотрел на нее хищным взглядом, заправляя выбившуюся прядку волос за ушко. Девушка вновь вздрогнула. Что было у него в голове? О чем он думал и чего хотел? Эти вопросы крутились у нее в голове. После его пальцы переместились к щеке, нежно поглаживая большим пальцем, а другими он коснулся подбородка. Приподняв слегка ее голову, коснулся нижней губы, словно вытирая. Она затаила дыхание, непрерывно смотря в его синие глаза, так опасно сверкающие при свете луны. Мужчина медленно склонялся к ее лицу, обжигая своим горячим дыханием, и до поцелуя оставались считаные миллиметры. Однако этому не суждено было сбыться. Лиз отвернула голову, не давая себя поцеловать. Долохов же растолковал сие по своему, ведь не привык, чтобы ему отказывали, пусть даже в таких мелочах, как поцелуй. Резко повернув ее голову, он вновь заставил ее взглянуть на себя. — Нет, Долохов. Даже не думай! Я не… — Воспользовавшись этим, Антонин буквально набросился на ее губы, сминая их в страстном глубоком поцелуе. Мужчина мог почувствовать, как ее кулачки упирались в его крепкую грудь. Лиз пыталась сопротивляться, но спустя уже каких-то несколько минут обвила руками его шею. Медленно отстранившись, он видел, как Лиз приходит в себя после поцелуя, сбивчиво дыша. — Ты за это заплатишь, Долохов, — произнесла она на одном дыхании, вновь взглянув на него. — Тогда, на краю поля, ты была искренна со мной, или это была всего лишь твоя игра? — А что было на краю поля тогда? — закосив под дурочку, спросила она, хитро улыбнувшись и склонив голову слегка вбок. Губы Антонина растянулись в ответной улыбке. Он вновь склонился и прошептал ей на ушко, притягивая девушку к себе ближе положенного: — А ты не помнишь? Мне показалось, что это было признание в любви. — Но ты ведь сам сказал, что мы не можем быть вместе, что у тебя есть дражайшая супруга, от которой ты, Долохов, без ума! И которой хранишь верность, хотя сейчас, по тому, как ты меня прижимаешь к себе, в верности можно усомниться. Лицо Долохова вмиг стало серьезным, а взгляд колючим, однако он все еще прижимал ее к себе, обнимая рукой за талию. — Да будет тебе известно, Элиз, моя дражайшая супруга, — ей показалось, что именно с издевкой он это произнес, — прекрасно проводит время с самым завидным любовником-миллиардером во всей Англии. — На что Лиз просто рассмеялась. Это было жестоко, она это знала и пользовалась этим. — Ну надо же! Кто бы мог подумать, что ваша супруга предпочла общество наверняка высокомерного, но столь сексуального самца. Он случайно не блондин с голубыми, как незабудки, глазами? — А ты что, его видела? — Антонин вздернул брови, ухмыльнувшись. — Ну, — Лиз призадумалась, или же сделала вид, что призадумалась, — а почему бы и нет? С таким-то красавцем и я не прочь повеселиться. — Она, захихикав, буквально кожей почувствовала, как все тело Антонина напряглось от обуревающей его ревности. Мужчина так резко отпустил ее, что девушка едва не пошатнулась. Кулаки его нервно сжались до побеления пальцев. Улыбка тут же исчезла с девичьих уст. Долохов еле выдавил из себя только одну фразу: — НЕТ! Не может такого быть. — Его голос стал сиплым от обуревавших его эмоций. — Нет, скажи, что это неправда! Неужели проклятый Малфой и до тебя добрался? Девушка слегка улыбнулась, сказав: — Я просто пошутила. Не думала, что у тебя будет такая реакция. — Антонин некоторое время молчал, пытаясь вникнуть в суть того, что только что произошло. — Никогда больше не говори мне таких слов. — А то что, Долохов? — издевательски переспросила она, подходя вновь ближе к нему. Ответом было лишь глухое рычание, вырвавшееся из мужской груди. С какой-то неописуемой яростью он схватил ее за талию, усадил на кухонную тумбу, поставив свои руки по обе стороны от ее бедер. Лиз наблюдала за ним с опаской, не зная, чего ожидать от него — то ли он с ней расправится, то ли возьмет ее на этом самом столе. Уперев руки в его грудь, она вновь попыталась его отстранить. Антонин не сдвинулся с места, а лишь заставил Лиз сесть ближе к нему, резко расставив ее стройные ноги и становясь между ними. Взяв ее за волосы, мужчина приникнул к девичьим губам, услышав стон удовольствия. Кто бы мог подумать, что именно такое обращение с ней будет доставлять ей кайф? Его губы перешли на тонкую женственную шейку, слегка покусывая зубами и оставляя отметки на ее нежной коже. Девушка пальчиками вплелась в черные волосы, прижимая к себе Антонина еще ближе. Послышался треск блузки, несколько пуговиц полетели на пол. Отстранившись от девушки, он окинул ее грудь и плоский животик похотливым взглядом. Лиз же вновь прильнула к его губам в страстном поцелуе, а после застонала, почувствовав, как мужские пальцы по-хозяйски сжали ее грудь. Антонин переместил одну руку на девичью шейку, уложив тем самым девушку на стол, и сам же приник к ее груди, нежно лаская. Она в ответ тихо застонала, выгибаясь ему навстречу.  — Что ты делаешь? — спросила Лиз слегка охрипшим голосом. — Разве ты сама не понимаешь? — произнес мужчина, покрывая поцелуями животик Лиз, и тут же вторая его рука проникла под ткань обтягивающей юбки, приподнимая ее к бедрам. Взору Антонина открылись белые кружевные трусики, так сексуально обтягивающие ее молодое тело. Как только его пальцы коснулись самой сути, Элиз не удержалась от громкого стона и невольно подалась ему навстречу. — Пожалуйста… — тихо произнесла она, приподняв голову, чтобы после вновь ее откинуть на стол со стоном удовольствия. Внутри девушки будто все горело, низ живота приятно тянуло, даже доставляло некую приятную боль. Оттого и хотелось этого колдуна еще больше. Хотелось, чтобы он ласкал, целовал, двигался в ней с неистовой силой, чтобы после утонуть в море удовольствия. Вновь треск ткани — и трусики уже на полу. Приподнявшись, Лиз стала расстегивать пуговицы на его черной рубашке, а после принялась за пряжку на ремне в виде черепа, которая вскоре звякнула, раскрывшись. Девичьи пальчики тут же проникли под ткань, касаясь возбужденной плоти. Мужчина, избавившись от рубашки, прижал голову Лиз к своей груди, при этом путая пальцами ее локоны. Она целовала, кусала кожу его торса, оставляя следы, постепенно возвращаясь к его шее, так же покусывая и переходя на губы, сливаясь в страстном поцелуе. Издав тихий стон, больше похожий на рычание, Антонин стащил девушку со стола и, развернув к себе спиной, закинул девичью ножку на стол. Элиза подалась к нему, слегка дразня его мужскую плоть своими ягодицами, а после застонала в унисон мужчине, почувствовав его проникновение. Долохов, вновь взяв девушку за шею, заставил прижаться спиной к себе, постепенно то ускоряясь, то замедляясь, даря удовольствие как себе, так и ей. Упираясь руками в стол, она двигалась ему навстречу, лаская его слух своими стонами. В какой-то момент она представила себе своего парня, однако он, казалось бы в такой момент, в подметки не годился Антонину. Отогнав прочь эти мысли, Лиз вновь окунулась в водоворот удовольствия. Она не заметила, как снова оказалась сидящей на столе к нему лицом. Его два пальца проникли внутрь, лаская и имитируя движения в весьма быстром темпе. Громкие девичьи стоны Антонин заглушал страстными поцелуями. Лиз чувствовала, что могла кончить вот-вот. Это же чувствовал и Долохов, убрав медленно дразнящие свои пальцы, не давая получить ей удовольствие. — Еще рано, детка, — произнес он, вновь входя в девушку возбужденной плотью. На что услышал разочарованный стон. Лиз обвила ножками его торс, опираясь руками о столешницу. Вскоре они вновь переместились, но уже на кухонный диванчик. Девушка оказалась сверху, двигаясь в быстром ритме, поддерживаемая мужскими руками, и уже тут она не сдержалась, достигая пика удовольствия, издавая громкие протяжные стоны и дрожа всем телом. — Кончай, детка, даа, вот так. — Долохов продолжал двигаться, и сам вскоре, прижав девушку к себе, достиг оргазма. Элиз взглянула на него, а после страстно поцеловала, прижимаясь к мужскому телу. Его руки все еще нежно ласкали спину, ягодицы. Оба понимали, что этот раз мог быть как первым, так и последним для них обоих. Девушка слегка отстранилась, пристально взглянув в его глаза. — А что это сейчас было? Ты действительно меня любишь или просто утолил свой голод? В его глазах заблестели уже известные ей синие огоньки, и он, медленно выговаривая каждое слово, произнес: — Неужели ты сама до сих пор сомневаешься? — А разве ты давал мне повод думать иначе? Вместо ответа Антонин вновь прильнул к ее устам, и этот поцелуй был красноречивее любых слов.