— Сын?!
Рык сотряс стены просторного кабинета, заставляя возлюбленных вздрогнуть: одного — от неожиданности, а другого — от леденящего страха.
Эрик неосознанно прикрыл собой пришельца и уставился холодным взглядом на вошедшего мужчину. Высокий, плечистый, с сединой в тёмных волосах, каре-зелеными глазами и глубокой складкой меж чёрных бровей мужчина буравил их взглядом. Облачен он был в военную форму калианцев, на плечах небрежно покоился чёрный плащ с белым мехом, а китель был увешан орденами и медалями.
Шайдан, как только понял, кто именно вошёл, в раз сбледнул и быстро начал натягивать под проживающим взором штаны.
— Ханс, как это понимать! — зло прорычал мужчина, опасно сверкая клыками. Да и походил он на дикого зверя, который готов был напасть в любую секунду.
— Отец, я всё объясню! — вскочив со стола, капитан заметно поморщился и качнулся в сторону, и, если бы не Эрик и его железная хватка на его талии, ещё одного позора было бы не избежать. — Этот человек…
— Я вижу, что это человек, Ханс! Только это не объясняет того, что вы вытворяли минуту назад на этом столе! Я сейчас же созову совет, чтобы…
— Это мой партнёр! — выкрикнул поспешно Хан, цепляясь рукой за умана. Эрик переводил взгляд с одного ушастого на другого, хмурясь и не зная, что говорить в таких ситуациях. — Мы… Мы… — нервно бегая глазами по полу, капитан резко вскинул глаза и с отчаянием посмотрел на Коллинза. Придумывая, что бы такого сказать отцу об их отношениях, вперился в человеческую шею. — Мы помолвлены! — и пока отец находился в шоке от его слов, капитан рывком разорвал ворот белой рубашки человека, оголяя шею с тем самым отпечатком от зубов.
Послышался звук падающего тела.
— Нам конец! — взвыв раненым зверем, Хан вцепился в свои волосы и резко присел на корточки. Эрик же бросился к лежачему на полу мужчине, проклиная этот день.
***
Сидя в том же самом кабинете, но только уже в более спокойной обстановке… Они пили чай, а это уже плюс… Хотя вот прожигающий звериный взгляд заставлял Эрика ёжиться каждый раз, как только он поднимал глаза.
Марбон, он же отец Хана, после того как открыл глаза, лёжа на небольшом диванчике, так и не заговорил, лишь бросал раздражённые взгляды на сына и убийственные — на человека, посмевшего покуситься на его кровинушку!
— Ещё чаю? — прокашлявшись, спросил Коллинз, нервно прикасаясь к своей шее, на которую не так давно пытались покуситься с понятной всем целью! — С кусочками мяты…
— Эрик! — прошипел капитан на ухо Коллинзу, дёргая за рукав.
— Чего? Я пытаюсь понравиться твоему отцу, — так же прошептал человек, заработав предупреждающий рык в свою сторону.
— Ты себя закапываешь! — прошипел и, вырвав из его рук чашку, отпил, восстанавливая потраченные за этот день нервы.
— Ханс, скажи, что это все розыгрыш, и ты просто решил позлить своего старика, — хрипло с надеждой произнёс Марбон.
— Нет, отец, я не шутил.
— И как давно? — понадеявшись на маленький срок, мужчина молился всем известным богам на расторжение данного союза.
— Месяц.
— О Всевышняя! — воскликнул мужчина, прикрывая лицо ладонью. — Это крах твоей карьере, да как ты только додумался до такого!
— Кто бы говорил! — устав слушать уже одно и то же, Хан напомнил отцу о похожей ситуации из его молодости.
— Что?! — прорычал Марбон, вскакивая с дивана. — Как у тебя только язык повернулся сказать мне такое! Это была не моя воля! А ты! Где твои мозги, что ты начал совокупляться с человеком прямо у себя в кабинете?!
— Уходи, — твёрдо посмотрев на красного от ярости отца, прорычал чуть ли не в лицо. — Я сам разберусь, уже не маленький! Дверь открыта, — поняв, что Шайдан сейчас будет выпроваживать родственника когтями за дверь, Эрик оттащил того за одежду в другой конец кабинета.
Марбон, задохнувшись от негодования и слов сына, в отвращении посмотрел на человеческое отродье и покинул помещение, громко хлопнув дверью.
Хан же, как только понял, что отец ушёл, заметно приуныл и тяжело уселся на диван, прикрыв лицо руками.
— Прости, бао, — умостившись на полу у ног пришельца, прошептал Эрик, обхватив руками напряжённые ноги Хана.
— За что ты извиняешься, Эрик? — тихо спросил Шайдан, зарываясь пальцами в склоченные волосы.
— Если бы я не настоял, то твой отец бы не увидел нас вместе.
— Глупый, — небольно ударив человека по макушке, капитан прикрыл глаза. — Я сам разрешил тебе, хотя согласен… Твой косяк, похотливая морда! Но если не сейчас, то в скором времени отец бы всё равно узнал о нашей с тобой связи. И приехал он, скорее всего, опять в надежде найти мне невесту, — невольно скривившись, Хан посмотрел на нахмуренное лицо Коллинза и улыбнулся. — Ревнуешь, глупый бао. Не ревнуй, — проворчав что-то о наглых кошках, Эрик прикрыл глаза и потёрся щекой о капитанскую ногу.
— Значит, помолвлены? — хитро сощурившись и в ухмылке растянув губы, пожурил Эрик. Шайдан, потупив взгляд, ничего не ответил, лишь слабо покраснел под насмешливым взглядом серых глаз.
— Мне страшно.
— Полосатик?
— Отец — влиятельное лицо, и в его силах убрать тебя с этого корабля и…
— Бао, я тоже не беспомощный и имею свои тузы в рукаве.
— Хм, надеюсь, что это так.
— Так. Пошли, — человек с силой оторвал себя от тёплого бока любимого и встал с пола.
— Куда?
— Хан, а тебе как, комфортно? — насмешливо уточнил Эрик, прикрывая ладонью губы, скрывая улыбку.
— О чем ты толкуешь? Я хорошо себя… ЭРИК!
— Ха, я не виноват, что ты, — вспыхнув алым, Шайдан рывком накрыл ладонью губы любовника, шикнул. Ему было страшно неловко! А тонкие намёки только усложняли и без того патовую ситуацию. Как он мог забыть о маленькой смущающей детали…
— Молчи! — скривившись, капитан рывком встал с дивана и, повязав свой китель себе на бёдра, пригладил волосы. — Одно слово и спишь отдельно!
Смотря на то, как Хан в быстром темпе покидает кабинет, Эрик неловко потёр большим пальцем щеку и двинулся следом. Нужно проследить, чтобы на его тигренка лишний раз не смотрели, а то скандала не избежать будет.
***
Каир, склонившись над бумагами и высунув язык, размашистым движением заполнял бумаги, посматривая в стоящий напротив телефон, где шёл какой-то боевик. Потянувшись за бутылкой с водой, мужчина, откупорив крышку, отпил, но легче не стало. Духота на корабле стояла неимоверная, убивающая! В такой обстановке даже думалось с трудом, что уж говорить об инженерах, которые находились в самой «жаровне» корабля. Сдув мешающую чёлку, прилипшую ко лбу, Каир, ослабив ворот формы, облизнул пересохшие от жажды губы. Рассел чувствовал, что ещё немного — и он схлопочет тепловой удар. Как же хотелось открыть окно и впустить прохладный воздух, но они были в космосе!
Стоя неподалёку, Ларгон с недоумением смотрел на человека. Тот в последнее время был вялым и медлительным, что категорически ему не нравилось. Даже каждодневные перепалки остались в прошлом. Жнецу было невдомёк, почему большая часть экипажа на корабле пила так много воды и ходила чуть ли не голыми! Даже
его человек стал носить меньше одежды, перестал надевать нижние слои формы.
— Ну и жара! — прозвучало позади. Обернувшись, пришелец увидел девушку с парнем — люди. Девчонка в непристойном виде распласталась на столе, лёжа лицом на прохладной поверхности, пока парень обмахивался веером и поливал зелёный куст рядом с собой. — Сдохнуть можно. Когда уже починят кондёр, я уже не могу! — взвыла блондинка и скосила взгляд на парня, протянув ладонь, куда тут же вложили второй веер.
— Скоро всё закончится, нужно лишь потерпеть, — брюнет и сам не верил в то, что говорил.
Фыркнув на слабых людишек, Ларгон вернулся к наблюдению. Каир отбросил все дела, растёкся в кресле и крутился, создавая хоть какой-то ветер. И он тоже обмахивался, интенсивно тряся тонкой папкой.
Видя то, как человек мучается, Ларгон, сам того не ожидая, сходил в каюту-компанию за холодным чаем со льдом, он видел, что человек изредка пил его после тренировок.
Вздрогнув от прикосновения холодной бутылки к шее, Каир поднял глаза, не отрывая руку с карандашом от звёздной карты.
— Ларгон, — в приветствие кивнул человек и отвернул лицо, будто никого рядом не было. Пришелец хмуро взглянул на рыжую макушку и нерешительно поставил чай на стол. Человек никак не отреагировал. — Ты что-то хотел?
— Эта надпись у тебя на шее — что она означает? — жнец раньше не встречал у других рас такого, никто раньше не украшал свою
«шкуру» надписями и рисунками. Это было любопытно.
— Надпись? — недоумённо переспросил человек, и лицо озарила смущающая улыбка, делая того похожим на одно забавное животное с далёкой планеты. —
Memento mori, эту фразу можно перевести с латинского по-разному:
«помни, что [придётся] умирать», «помни о смерти», «помни, что смертен» — символический троп, служащий напоминанием о неизбежности смерти.
— Зачем помнить о смерти?
— Смерть улыбается нам всем, но лишь самые храбрые способны улыбнуться ей в ответ, — задумчиво произнёс Каир, обводя расчёты на отдельном листе. — Когда переосмысливаешь понятие
«смерть», тогда и сама жизнь меняет свои краски. Человек начинает понимать и ценить каждое прожитое мгновение. И понимает, что вот она — жизнь, и другой у тебя не будет, поэтому нужно жить, если не сейчас, то когда?
— Мудрое высказывание. Но не до конца мне понятное, — пройдясь взором по телу человека, он призадумался. — Это единственная надпись на теле?
— Нет. Есть ещё на руке, точнее была раньше, но, как сам видишь, — Каир поиграл механическими пальцами. — Раньше там тоже была надпись, она была самой первой, я набил её в восемнадцать лет:
Nur Gott sei mein Richter — «Никто, кроме Бога, не имеет права судить мои действия».
— Тебе не жарко? — резко поменял тему Каир, смотря на облачённого красноволосого мужчину. — Хоть бы верх снял, рубашка под низом же всё равно присутствует. А то я смотрю на тебя, и мне ещё хуже становится.
Ларгон нахмурился и отрицательно качнул головой, да и весь его вид выражал порицание сего действия.
— Ах да, у вас менталитет другой — раздеваться на публике нельзя, тяжко, наверное.
— Возможно. Мой организм может адаптироваться под любую жару и холод, мой народ более прогрессивен в этом плане.
— Везёт же, я бы всё отдал, лишь бы не мучиться от этой жары, — обессиленно развалился на кресле человек, прикрыв глаза, и всё же взял принесённую бутылку, приложив её к шее. Стало чуть лучше, но краснота с лица так и не ушла. — Сюда бы вентилятор. Или охладитель какой-нибудь…
— Что такое вентилятор?
— Штука такая, которая ветер гоняет, и становится прохладно.
— Хм, — не очень понял, о чём шла речь.
— Так чего подходил-то?
— Мне стало жаль тебя, человек. Ты выглядишь неважно. Красный. Такой цвет кожи несвойственен земной расе, — да и сейчас человек выглядел… он выглядел ещё хуже.
— Ну, на корабле духота, температура под сорок, и она ещё поднимается! И это нормальная реакция организма на такой стресс. Если в скором времени инженеры не починят то, что там у них сломалось, люди взвоют.
— Хм, — жнецу стало чуть совестно из-за того, что он не ощущал такого дискомфорта.
— Арабская ночь, я только что был в жаровне, сказали, что через час починят! — раздался добрый голос Джека, который с влажными волосами подошёл к столу своего друга и поставил двухлитровую бутылку воды ему на стол.
— Господи, какой ты холодный! — блаженно воскликнул Рассел и притянул смуглую ладонь себе ко лбу, прикладывая тыльной стороной. — Постой так минутку, а то у меня мозги уже плавиться начали.
Ларгон разгневанно посмотрел на нарушителя, расправил плечи, стараясь казаться больше. Ему не нравилось то, как фривольно вёл себя Джек рядом с его человеком, и то, как Каир в ответ улыбался и прикасался к другому.
— Да уж, что-то у вас тут душновато, в третьем секторе, да и на рубке не так жарко.
— Умг, — промычал Каир, держа руку, будто утопающий.
— Ладно, трудись! А мне ещё нужно к кэпу сгонять и бумажечку на подпись поднести, — сжав свободной рукой чужое плечо, Джек высвободился из-под ладони и, махнув на прощание, развязной походкой продефилировал ко входу.
— Эх, — махнув рукой с двумя сложенными пальцами на манер
«пистолета», Каир, отдёрнув рукав формы, взглянул на старые часы с трещиной на экране и тяжело вздохнул. — Час, говоришь. Через час у меня уже смена закончится.
— Хм. Может, тебе нужна помощь? Я заметил, что ты ещё не разобрался с прошлыми заявлениями, — неожиданно предложил турианец.
— Буду рад помощи.
Каир смущённо улыбнулся и указал на свободное место возле себя. Настолько погрузившись в совместную работу, Рассел даже не замечал, как из неловкого разговора всё перешло в это! Человек, яро жестикулируя, что-то рассказывал, посмеиваясь над той или иной ситуацией из своей жизни. Каир в этот момент отчётливо понял, что никогда ему не было так комфортно с кем-то столь незнакомым. Джек всегда говорил, что он очень трудно заводит новые знакомства.
Сидящий напротив человека Ларгон пребывал в замешательстве, он не мог насмотреться на яркого, будто вспышка или свеча, землянина. Он сидел и лишь изредка кивал, либо пожимал плечами, отводил взгляд, боясь лишним словом разрушить эту атмосферу. Но Каира такой молчаливый собеседник не смущал, и никак его это не напрягало. Жнец косо смотрел на громко говорящего человек и чувствовал себя спокойно, будто он был дома в окружении семьи. Он всегда в замешательстве наблюдал за землянами, они были для турианцев слишком шумными, но ценились за силу духа. Ларгон никогда бы не подумал, что гнетущее его одиночество будет забыто.
— Мы управились быстрее, чем я предполагал, — Каир поднял медовые глаза и наткнулся на странное выражение лица Ларгона. — У меня что-то на лице? — нервно посмеялся человек.
— Нет, — красная прядка, выбившись из национальной причёски турианца, делала того более живым, не таким похожим на каменную статую. — Извини за тот разговор, было не очень хорошо возлагать мои расовые проблемы на тебя, — Каир замечал, что Ларгону трудно говорить об этом, всё же турианцы ценились своей холодной кровью.
— О, ничего страшного, я уже забыл! — импульсивно воскликнул человек, махая рукой. — Эм… раз мы всё разрешили, то… не против поужинать со мной?
