Безумная любовь: Новое начало

      Памела ощутила на затылке горячее дыхание Вудроу. Ей не нравилось как жар опаляет кожу, не нравилось как от него становятся влажными волосы, прилипая к голове.       На часах уже два ночи, остальные работники уже давным-давно ушли, оставив только их вдвоём. Алек поначалу сомневался оставлять её одну, но в итоге смирился — дома его ждала Линда. Памела это понимала, к тому же профессор дал ясно понять, что им с Дэмиеном пора проваливать.       Он дал мне место для аспирантуры. Это то, чего я хотела, напомнила себе Памела, разглядывая под микроскопом споры папоротника. Теперь Вудроу был ещё ближе, она могла ощутить, как коснулся уха кончик его носа. Живот Пэм скрутило в противный узел. Она слегка подалась вперёд, — так что теперь касалась глазницей объектива, — надеясь, что наставник поймёт намёк. Он не понял. Вместо этого, он принял это за приглашение сократить расстояние, обхватив девушку за талию и уткнувшись своими угловатыми чертами ей в шею.       — Профессор… — прошептала она, голос её — совсем не похож на тот привычный бархатный альт, который был всегда. — Думаю, мне пора уходить.       — Ерунда, Памела, — отмахнулся он, притягивая её к себе поближе. — Здесь ещё хватает работы.       — При всем уважением, сэр, — девушка попыталась выскользнуть из хватки. — Думаю, на сегодня хватит. — Наконец ей удалось скинуть его руки с талии, но когда она повернулась к двери, он уже был тут как тут. Повторяя её движения. Преградив выход.       — Ты такая красивая… — вслух прогудел академик, проведя костлявым пальцем по её щеке.       — Спасибо, — наспех приняла комплимент Памела. — Но мне, правда, пора уходить. Время уже позднее.       — Но ты мне не поэтому нравишься, — Вудроу намерено не заметил её блеяние, крепко прижав другую ладонь ей ниже подбородка. — А за ум, Памела, — он ответил на вопрос, которого она не задавала. — Ты любознательна и внимательна. Это твои главные достоинства.       Памела — бессильна против залившего кожу румянца, уголки её губ поднялись в робкой улыбке.       — Вы правда так считаете?       Он улыбнулся ей, однако улыбка эта сулила совсем другие мотивы.       — Я бы не стал тебе лгать, Пэмми.       /       Харли стояла во дворе возле парковки для сотрудников за больницей, она переоделась в шорты из спандекса и ярко-красный спортивный лифчик — после такой работы в тренажерный зал пойти — будет самое то.       — Это глупо, — заявила она еле слышно. — Серьёзно, Харли, — это тупо.       Не-а. У тя получится, Харлин. Ты только глянь на ся, девчуль: я бы не дала тебе и шестнадцати, опять.       Харли оглянулась через плечо, чтобы убедиться что никого нет.       — Ну… — она рассеяно улыбнулась. — Была не была.       С этими словами она рванула вперёд, босыми пальцами ног зарываясь в грязь для лучшего сцепления, и как только достигла нужной скорости, то вскинула одно колено, а после резко нагнулась и, оттолкнувшись правой ладонью от земли, перевернула ноги в воздухе. Соединив колесо с фляком, девушка закончила пробежку сальто назад — сильно оттолкнувшись ногами от земли, она прижала их к груди и перевернулась в воздухе. После приземления Харли инстинктивно выпрямила ноги по струнке, задрала руки вверх и прогнулась в пояснице, показывая свое мастерство воображаемым судьям. А затем, нацепив свою лучшую ослепительную улыбку на камеру, поклонилась сперва забору, а затем — лечебнице.       Видала, Харлин? Чё я те говорила, а?       Улыбнувшись себе под нос, Квинзель вернулась к стартовой позиции и повторила пробежку, делая на этот раз все элементы последовательности по два раза.       Самодовольно улыбнувшись, она прижала к одному из уголков рта кончик языка и села на траве, чтобы отдышаться.       Ты, прост, иногда сильно загоняешься.       Харли довольно потянулась и улеглась на траву, наблюдая как солнце окрашивает закатное небо в потрясающие оттенки оранжевого.       Тёмный рыцарь наблюдал за молодым доктором со своего места на вершине больницы. Видел, как она разлеглась на сочной траве, наслаждаясь необычайно ярким закатом. Несмотря на общую токсичность Ядовитого Плюща, растительность вокруг Аркхэма, казалось, обретала второе дыхание каждый раз, когда она проходила здесь лечение. Когда солнце почти скрылось за готэмский горизонт, доктор Квинзель поднялась разгибом из кувырка и уверено пошла прочь с лужайки.       — Хм-м… — протянул Бэтмен, задумавшись, как это можно использовать с пользой.       /       Айви сидела в своей камере, наблюдая как других пациентов выводили в кафетерий. Она подтянула колени к груди и, совсем как яйцо, завалилась на койку. Завалилась, как яйцо с сознанием. Как Шалтай-Болтай.       Каким-то образом, Джокеру удалось выпутаться из смирительной рубашки достаточно надолго, чтобы заехать надзирателю по зубам, и теперь он был переведён в блок строгого режима. А это значило, что Айви теперь по-настоящему осталась одна. Ну и скатертью дорога. Пусть хоть сгниёт там, думала она. Уж лучше сидеть одной, чем с этим клоуном. Та даже сидеть одной, по её скромному мнению, лучше, чем с кем-то вообще. Вот только что-то в ней изменилось. Она не знала толком что именно, как и не была уверена нравится ли это эй наверняка, но уж точно будет плевком в душу не узнать чувство за возмущение. Долгое время Айви уставилась, глядя на папоротник, стоявший на другом конце камеры — он рос куда медленней, чем она ожидала. Этот жалкий сорняк должен был стать ключевым звеном в её плане побега, да вот только оказался слишком хилым. Ей даже не нужно было толком всматриваться — она это ощущала.       — Привет!       Рыжая вскочила на койке, когда в поле её зрения внезапно появилась Харли. Доктор стукнула каким-то чёрным пластиковым прямоугольником о стекло, и Айви невольно вскинула бровь, смотря на незнакомый объект.       — Это ещё что? — поинтересовалась она, на миг позабыв о чувственном придыхании.       Харли широко улыбнулась.       — Вечер кино.